Чужая победа

Ну, и чем все это закончилось? Я у тебя в плену. Знаешь, Альбус, я думал, что мы сможем быть равными друг другу, но я ошибался. Мы никогда не сможем быть равными, потому что ты всегда будешь смотреть на меня снизу вверх. Как тогда, когда мы встретились впервые. Ты помнишь это? Я видел невероятного цвета глаза, распахнутые мне навстречу целым океаном доверчивости и остроты ума. Я тогда еще подумал: "Как странно". Я помню, как был для тебя всем. А сейчас ты запираешь меня в темницу? Ты все еще не знаешь, что делать со мной? Почему же ты не убил меня, когда у тебя был шанс? Когда я опустил палочку, направленную на тебя чьей-то чужой, незнакомой мне рукой. Рукой кого-то по имени Гриндевальд, Внушающий Страх. Не совсем этого я хотел, когда знал тебя много, много лет назад. Тогда я был просто Геллертом... и я помню, как ты шептал это имя в мои волосы, словно главную тайну своей жизни... Где те серьезно-беззаботные мальчишки? Где эти дни? Где мои планы по достижению "Величия", где твое желание следовать за мною повсюду? Где мой дорогой Альбус, ответь мне, некто Дамблдор, и почему ты украл его взгляд, сделав его печальней и старше? Кто дал тебе такое право, некто Дамблдор? Я бы не позволил тебе этого. Я бы хотел защищать его всю свою жизнь. Это неправда, что я играл тобой, и в глубине души ты знаешь это, как и знаешь, что твоя сестра... не моя вина, Альбус. Но я не хотел бы, чтобы ты понял, что я тогда взял вину на себя не просто так. Знаешь, я хотел защитить моего Альбуса от этого горя. Я помню нашу последнюю встречу, и помню, что вся подушка была в слезах, но он все еще спал, как младенец. Я поцеловал его в лоб тогда и поклялся себе никогда не возвращаться. Потому, что я хотел защитить его от такого, верно, Дамблдор, сэр? Альбус, я никогда не хотел увидеть тебя снова так же сильно, как хочу этого сейчас. Я помню нашу переписку и поля за домом в конце улицы. Альбус сравнивал выжженные солнцем травы с цветом моих волос, но звучало это восхитительно из его уст. Я смотрел на его попытки восхитить меня и смеялся. Я был так глуп, прости меня, Альбус. Я просто хотел сделать этот мир лучше - не я, но Геллерт, твой Геллерт хотел, - но Гриндевальд увлекся, и посмотри, что они вместе натворили? Я знаю, ты скажешь: "Я же говорил", - но когда ты говорил это, звучало так легко и забавно, что я не переставал смеяться. Как-то раз кто-то сказал мне, что я выгляжу как псих, когда улыбаюсь, и тогда я достал нашу с тобой фотокарточку (интересно, ты еще хранишь ее?) и посмотрел на себя по-новому. Мне стало вдруг интересно, увидел ли в этом странноватом худощавом блондине юноша с доверчиво-пронзительным взглядом что-то... невероятное, или плохое? Как быть, если ему понравилось в нем только лишь это, и что мне теперь со всем этим делать? Смог ли когда-нибудь этот чокнутый Геллерт создать мир, о котором мечтал Альбус? Не думаю, нет. Но тогда...? Альбус, ты спросил меня, почему я опустил палочку, намереваясь нанести последний удар. Я ведь уже обезоружил тебя, верно? Я был беспощаден и даже жесток. Скольких людей я убил? И что помешало мне сделать это сейчас? Дамблдор, я скажу невероятную вещь, но ты напомнил мне вдруг мальчика, которого я так любил одним невероятно жарким летом, когда высыхали целые поля в Лощине и ночи казались такими сладкими, сохраняя в моих волосах его дыхание и шепот. Человек передо мной, незнакомый, пугающий, явившийся убить меня, уничтожить все, что я когда-либо делал, вскричал: "Геллерт!" - и я вдруг вспомнил его страстный, отчаянный вскрик, когда я услышал свое имя из его раскрытых уст; он был мокрый, как губка, и немного дрожал, то ли от боли, то ли от нетерпения, он был прямо передо мной и обнимал меня, протянув ко мне руки, и он был восхитителен, несмотря на обычную обстановку самой обычной спальни обычного, пусть и немного гениального волшебника, на самую обыкновенную жаркую летнюю ночь у нас за окном, каких много бывает летом, и даже несмотря на то, что уже на следующий день я все это разбил и уничтожил, просто то ли убив его сестру, то ли скрыв от него убийцу... не знаю, но звук моего имени с тех пор всегда напоминает мне о том, кем я был тогда, в тот вечер... не просто обычным чокнутым или убийцей... я был Геллертом, и он был со мной ради меня... Именно это я на самом деле имел в виду, когда покинул его навсегда, я пообещал ему незабываемую встречу... Видишь меня, Альбус? Это твой старый друг... и ты победил, ты победил Гриндевальда, сидящего на собственном троне, ты низверг его в пучину отчаяния и желания мести... Но твой Геллерт останется здесь, в этом замке... и, быть может, все еще будет ждать тебя... - Гриндевальд, какую меру наказания для себя вы хотели бы... выбрать? - прошипел, прожигая меня злобным взглядом, коротышка-судья. Это все слишком приземленно и глупо для нас, не находишь, Альбус? Но почему же тогда я не нахожу тебя в зале суда?.. Судья нехотя продолжил: - Альбус Дамблдор попросил... для вас... этого. Зал замер в ожидании моего ответа, и все инстинктивно отшатнулись назад, как можно дальше, когда я поднялся со своего места, звеня цепями, словно средневековый рыцарь - сверкающей броней. Так высоко я не поднимал голову с тех пор, как читал Альбусу свои опусы, жутко надеясь, что они понравятся ему. Как жаль, что его нет сейчас в зале. Это мой звездный час, Альбус. Как ты мог такое пропустить? Ты меня... боишься? Ты взял меня в плен. - У меня есть своя тюрьма, господин судья. Могу я надеяться на пожизненное заключение, сэр?