Бобби знает лучше

Джи Вон устало вздохнул, кидая сумку на пол и раскидывая кеды по разным углам. Яркий свет прихожей заглянул под козырек кепки, лизнул осунувшееся лицо и запутался в темных кончиках отросших волос. - Я дома! – крикнул Бобби, лениво вытягиваясь на носочках и доставая кончиками пальцев до полки, утыканной кепками, как ощетинившийся дикобраз. Ответа не последовало, видимо, в общежитии никого не было, что было странно для столь позднего времени суток. Последнее время он был тем, кто приходит позже остальных. Съемки в шоу отнимали много времени, благо его у стажеров было в избытке. Последние полгода можно было пользоваться. Достав телефон из заднего кармана джинсов, на всякий случай проверил пропущенные сообщения от кого-нибудь, кто сказал бы ему, что вся толпа стажеров решила провести вечер в какой-нибудь кофейне или в парке на скейтах. Но, нет, никто его о подобном не предупреждал. Джи Вон глянул на красный огонек камеры, запрятанной в угол прихожей — запись шла. «Большой брат» наверняка знал, куда делись все, но хранил безмолвие. Снова подхватив сумку, Бобби прошел через гостиную в свою комнату, кидая поклажу в кучу грязного белья в углу. Не мешало бы ее разгрести, но руки не доходили. Очень удобное оправдание, по мнению Джи Вона. Хан Бин не одобрял, но попыток бороться не предпринимал. Кстати, о нем... Бобби выглянул в коридор, пробегаясь взглядом по закрытым дверям остальных стажеров. Как он и предполагал, в щели между дверью и полом комнаты лидера пробивался свет. Значит, общежитие не так пустынно, как показалось сначала. Хан Бин последние пару недель ведет себя как затворник, никуда не выходит, разговаривает по минимуму, придерживаясь тона «строгого лидера». Было бы странно, если бы сегодня он нарушил свой странный обет, не имевший никаких оправданий, но закрепившийся в голове БиАя, как данность. Не утруждая себя стуком, Бобби вошел в комнату лидера — копию его собственной, такой же компактной, но более уютной за счет царившего здесь порядка. Хан Бин сидел на полу, склонившись над потрепанным блокнотом и что-то черкая. Судя по размаху руки, он скорее рисовал, нежели писал. - О, ты вернулся, - без должных эмоций отреагировал хозяин комнаты на незваного визитера. И снова уткнулся в блокнот, едва заметно поджав босые пальцы на ногах. Сейчас он полностью попадал в объектив камеры — одной из многих, что были вновь установлены в их общежитие в связи с решением снимать очередное шоу на выживание. Не дождавшись предложения войти, Джи Вон закрыл за собой дверь, оставаясь в комнате. Он-то как раз не попадал в камеры, что, впрочем, не облегчало ситуацию и напряжение, натянутое между ними тугими нитями. Пройдя через комнату, парень упрямо сел в низкое кресло, расположенное за спиной лидера, и сложил локти на коленях. Усталость и заботы прошедшего, бесконечно длинного дня давили на Бобби, поэтому настроение портилось очень быстро. И сейчас равнодушие друга подхлестывало раздражение. Хан Бин делал вид, что гостя не замечает вообще. Хотя напряженные плечи говорили об обратном. Он все чаще проводил ладонью по шее, будто хотел стереть чужой пристальный взгляд, стекающий по выпирающим позвонкам. Надолго лидерской выдержки не хватило. - Камера записывает звук, - хрипло выговорил БиАй, не поворачиваясь, но прекращая методично закрашивать тетрадный лист. - Я знаю, - хмыкнул Бобби, расслабляясь и вытягивая длинные ноги на полкомнаты. Он стек по креслу и прикрыл глаза. Сейчас яркий свет для его глаз, уставших от многочасового стояния под софитами, казался пыткой. Но лампочка в бра перегорела еще месяц назад, и никто не дернулся ее поменять. - Поэтому ты можешь поговорить со мной на безопасные темы. - Бобби, - с упреком прервал его Хан Бин, откладывая блокнот и обнимая согнутые колени. От этого просторная майка на нем натянулась, обтягивая острые лопатки, все тот же выпирающий позвоночник, линию плеч. Джи Вон, наблюдая за этим сзади через полуопущенные веки, длинно выдохнул. - Как прошли съемки? - Я выиграл у Васко, - без должного энтузиазма произнес Бобби, помолчал, а потом едва заметно ухмыльнулся. - Но ведь ты об этом знаешь? Не стоило сомневаться, что еще пару часов назад Хан Бин звонил кому-нибудь из участников или доставал Табло вопросами, как проходят съемки, как выступил его друг, кто победил, сколько очков набрал... Нескончаемый поток вопросов, которыми БиАй мог вынести мозг потенциальной жертве. И наверняка он прыгал по комнате, радуясь победе Бобби, хлопая в ладоши и, возможно, снеся пару деталей интерьера. А потом успокоился, вспомнил, что пребывает в вымышленной апатии и вновь забился в угол, бездумно рисуя в своем блокноте и перечитывая накопившиеся тексты песен, которые еще никто не успел оценить. Возможно, этот момент неподдельной радости Хан Бина врежут в один из эпизодов предстоящего шоу на выживание. А может, он останется только в памяти лидера и архивной хроники. - Знаю, - последовал очевидный ответ, который вызвал на губах Джи Вона куда более человечную улыбку, чем пару секунд назад. Хан Бин не поворачивался, из последних сил цепляясь за свою мнимую независимость. Он упрямо не хотел выходить из образа «обиженки», на которую внезапно свалилась депрессия. Если еще пару недель назад все участники Тим Би пытались растормошить любимого лидера, выяснить, что произошло, то сейчас уже никто не обращал внимания. Бобби не предпринимал никаких попыток с самого начала, наблюдал со стороны, следил, чтобы это не зашло слишком далеко. Он понимал, что за хандра свалилась на голову Хан Бина. Понимал и не обижался на то, что его обделяют вниманием. Точнее, что его не замечают совсем. - Почему ты не отмечаешь со всеми? - совсем тихо выдохнул БиАй и заметно съежился, втягивая голову в плечи. Джи Вону стало смешно, но он прикусил язык, чтобы не усугублять ситуацию. Под всеми понимались его продюсеры-покровители в Show Me The Money, некоторые участники и PD, которые отправились отмечать победу тех, кому еще предстоит встретиться в финале. На самом деле Бобби сначала пошел с ним, послушал веселый треп, громкие выкрики, поулыбался и зачитал победный трек на бис. А потом откланялся и ушел. Через двадцать минут после начала. Чуть выпрямившись на мягком кресле, он поискал глазами какой-нибудь листок и ручку. Потянулся за ними к прикроватной тумбочке, едва не растянувшись на ковре, а после быстро написал несколько слов. Скомкав лист, прицелился и попал комком точно по затылку Хан Бина. Тот дернулся, опустил растерянный взгляд на пол, куда приземлилась бумага и неуверенно сжал в ладони. Несколько секунд потребовалось ему, чтобы неуклюжими движениями развернуть записку и прочесть ее. А потом он повернулся. Так неожиданно и стремительно, что сердце Джи Вона ухнуло в желудок, а по рукам побежали мурашки. Он хотел ободряюще улыбнуться, но губы лишь дернулись в неконтролируемой гримасе. Мышцы застыли, будто скованные вечными льдами. Они смотрели друг на друга и молчали, ничего не предпринимая. Бобби надоело первому. Он одним плавным движением поднялся, будто и не было дневной усталости и минутного оцепенения. Хан Бин было потянулся за ним следом, но озадаченно замер, когда друг прошел мимо, направляясь к выходу. Вопрос не успел сорваться с губ, а комната уже погрузилась в ночную мглу, будто ее одним махом уронили в гигантскую чернильницу. Слепо моргнув, Джи Вон быстро сориентировался и сделал два шага назад, чувствуя, как наступил на ручку и блокнот, которыми был увлечен его лидер еще десять минут назад. Пластик возмущенно хрустнул, но на это никто не обратил внимания. Бобби быстро опустился на колени, ощущая слабый запах геля для душа, шампуня и пены для укладки. В мягкой тишине, больше не наполненной напряжением и ожиданием, шуршала одежда обоих парней. Можно было расслышать даже дыхание: прерывистое Хан Бина и глубокое Джи Вона. Под ладонью зашуршала та самая смятая бумажка, разрушившая барьер отчужденного молчания между ними. Там неровным почерком, мимо разлиновки было написано «Мои «все» — это ты». Вторая ладонь Бобби накрыла рот лидера, призывая не задавать вопросов, которые «слышит» камера. Тот понимающе кивнул, касаясь кончиком языка солоноватой кожи пальцев. В ответ он получил теплую улыбку, которую все равно не увидел. Но вряд ли она ему нужна была сейчас. - Тихо, - выдохнул Бобби в ухо горячим влажным шепотом и дождался едва ощутимого кивка. После чего встал и вытянул из гардероба лидера первую попавшуюся вещь. Ориентируясь на красный огонек камеры, он ловко кинул в тот угол добытую одежду, попадая прямо на выпуклый объектив, блеснувший на прощание отражением уличного блика. За его спиной послышалось активное шуршание — Хан Бин забрался на кровать. Возвращался он уже в крепкие объятия, сомкнувшиеся на его шее. Ладони стянули кепку, роняя рядом, и запутались в волосах, притягивая ближе к себе. Бобби с удовольствием вытянулся на теплом БиАе, касаясь губами скулы, гладкой щеки, трепетавших крыльев носа. - Бобби... - Тссс... Рука Джи Вона скользнула под просторную домашнюю футболку, чувствуя, как кожа под пальцами покрывается мурашками, и Хан Бина немного передергивает от остроты ощущений одних лишь прикосновений. Он был горячий и отзывчивый, как и всегда. И это приносило наслаждение, несравнимое ни с чем. Приникая еще ближе, Бобби настойчиво ткнулся коленом, прося раздвинуть ноги. Протестов не поступило, но стало куда жарче, стоило лечь на лидера почти полностью и оказаться между разведенных бедер, едва прикрытых свободными шортами, которые моментально съехали к паху, оголяя острые колени. Нетерпеливая ладонь тут же скользнула под резинку шорт, оттягивая и белье. Хан Бина снова тряхнуло, и он вцепился в не менее широкую футболку Джи Вона, потянув ее на себя. Бобби легко выскользнул через горловину и запутался внутри, не желая отрывать руки от горячего тела. Но БиАй настойчиво тянул на себя, совсем тихо шипя и сжимая бедрами сильнее. Пришлось подчиниться, теряя осязаемую связь с партнером. И тут же снова спеша занять захваченные позиции. Хан Бин довольно хмыкнул, роняя свою руку вместе со скомканной футболкой на кровать. - Бобби... - Тихо, я сказал! - сосредоточенно перебил его Джи Вон, задирая футболку и целуя напряженный живот. Рука, зажатая между двумя телами, уже нащупала твердеющий член и сильно сжала его, вызывая рассерженное шипение и шлепок ладонью по голому предплечью. Хан Бин пытался дозваться до парня еще несколько раз, пока его спешно освобождали от одежды, царапая восприимчивую кожу короткими ногтями. Бобби упрямо не отвечал, иногда кусая за губы, чтобы его не сбивали. БиАй не особо и настаивал, путаясь в тяжелых штанах партнера в попытке стянуть их. Едва ему это удалось, как оба облегченно выдохнули — между ними больше не осталось одежды. Они замерли на мгновение, будто впервые соприкасаясь обнаженными телами. Джи Вон качнулся, проезжаясь по телу под ним и хватая Хан Бина за волосы, чтобы не дергался. И так несколько раз, оттягивая голову в захвате все дальше от себя, вжимая в матрас. Из горла лидера вырывались все более непристойные хрипы, ногами он обхватил узкие бедра, прижимая к себе. - Бобби... - Заткнись, Хан Бин! На такую наглость БиАй сильнее сжал бедра ногами, с немалой силой дернул Джи Вона за шею, заваливая его на бок. Против такого приема удержаться на одной руке не получилось, и они оба перевернулись. Хан Бин нагло воспользовался этим, оттолкнулся от кровати и оседлал своего партнера, плюхаясь голым задом на живот Бобби и проезжаясь ягодицами по возбужденному члену. Тут же больно шлепнул влажной ладонью по его губам, давя зачатки довольного стона. Они все еще не могли четко разглядеть друг друга, но Хан Бин был уверен, что глаза его друга сейчас широко распахнуты от волны наслаждения, окатившей все тело разом. Он часто и шумно дышал, потому что ладонь с его рта так и не убрали. БиАй склонился вплотную, выдыхая на лицо и слепо ища блестящие глаза в потемках. Бобби заторможенно моргнул и дернул бедрами вверх, желая повторить. Но ему пришлось остыть, когда горячее тело перестало давить на живот и пропало совсем — Хан Бин метнулся к шкафчикам, пытаясь нашарить презервативы. Смазку он забывал купить уже месяц. Этим всегда озадачивался Бобби. Ему было не стремно зайти в аптеку и спросить или же зацепить в ближайшем супермаркете. Сам же Хан Бин начинал удушливо краснеть и проходил мимо стеллажа, надеясь, что его никто не заметил и не поймал с поличным. Еще и эти камеры, понатыканные в любом магазине. Две недели их холодного общения притупили необходимость пользоваться подобным. Кто ж знал, что именно сегодня Джи Вон решил пойти напролом и наплевать на все заморочки будущего согруппника. Слюна быстро высыхала на пальцах, которые растягивали аккуратно и проникали неглубоко. Хан Бин вдыхал со свистом и старался расслабиться, максимально разъехавшись коленями по покрывалу и практически ложась на Бобби. Он не мог окончательно расслабиться, отсутствие Чжи Вона и его поддержки рядом так долго, сейчас вызывало в нем желание втираться в тело под собой, ластиться и не отпускать. В ответ на подобные приливы одержимой нежности Бобби утробно урчал, позволяя делать все, что хочется. Шлепок ладони по голой ягодице заставил обоих замереть. На мгновение оба забыли, где находятся. Непозволительная роскошь: попадаться в таком виде на камеры, на глаза посторонних, издавать лишние звуки и вообще хоть как-то компрометировать себя. - Не сдержался, - фыркнул Джи Вон, успокаивая своего лидера поглаживаниями по голым плечам и груди. - Давай. Сосредоточенно кивнув, Хан Бин обхватил возбужденный член партнера и медленно опустился наполовину, приподнялся и опустился вновь. После затяжной паузы оба выдохнули. - Скажи... - совсем тихо попросил БиАй, когда колени прекратили трястись и воздух стал поступать в легкие нормально. Его бедра поглаживали горячими ладонями, застревая на влажной коже. Успокаивали, не торопили. В ответ не раздалось ни слова. Джи Вон дернулся вверх, входя глубже и тут же опустился обратно на постель, отступая. Ладони Хан Бина уперлись в его грудь. Сильно, настойчиво, впились ногтями в кожу, требуя отдачи. На этот раз он двинулся сам, на пробу, несколько раз. - Скажи... - чуть громче и требовательнее. БиАй двигался ритмично, опускаясь и поднимаясь и жалел, что не видит лица под собой. Никогда не видел в такие моменты, потому что между ними всегда была темнота. Теперь руки поддерживали его за ягодицы, помогая не сбиваться с темпа. От каждого толчка по телу пробегала приятная дрожь, лишая его силы, но принося удовольствие. С Бобби было тепло и спокойно. С Бобби было горячо и внезапно. С Бобби было надежно и уверенно. С ним ничего не страшно. Он приносил удовольствие и наслаждение. Его руки и губы всегда знали, что делать и как делать. Не вмешиваясь в обязанности лидера Хан Бина, он всегда сам решал как поступать со своим личным Хан Бином. - Скажи, - настаивал личный Хан Бин и охнул, когда терпению Джи Вона пришел конец. Он резко поднялся, хватая своего лидера за талию так крепко, что скрутило желудок и сердце влажно бухнуло о ребра. Стукнувшись подбородком о ключицы, укусил за шею, не сильно, без следов. Теперь руки сами решали, в каком темпе двигаться податливому телу. Темп ускорился. БиАй смело садился на член полностью и приподнимался практически до полной потери контакта. Бедра заныли от напряжения, но Бобби не обращал внимания на чужое неудобство. Сейчас, как и всегда, он знал, как лучше для них обоих. Обхватывая напряженные плечи и прижимаясь очень тесно, Хан Бин был в этом уверен. Он отрывисто целовал влажную нижнюю губу, и был уверен. - Скажи, - всхлипнул он умоляюще, когда его член стиснули в кулаке и уловили темп. Тело окатывало то холодной, то горячей волной. Они чередовались как-то внезапно и заставляли дрожать. Бедра взмокли и прилипали к бедрам Джи Вона так смачно, что отрываться от него становилось все тяжелее. Когда воздуха стало совсем не хватать, а рот пришлось зажать самому себе рукой, чтобы не выдать лишних звуков, Хан Бин закинул голову к потолку, с трудом протолкнув вязкую слюну со вкусом поцелуев. И в этот момент Бобби оказался совсем близко, буквально вжался в трепещущее тело, такое же восприимчивое и влажное. Он выдыхал на кадык, вдоль по шее и на ключицы. Этот воздух казался холодным по сравнению с температурой тела. - Ты — мой главный противник. Хан Бин не успел поймать радостный булькающий всхлип и обмяк в надежных руках. Он уже не чувствовал, как его сильно насаживает на себя Джи Вон, грубо вбиваясь в расслабленное тело. А потом дергает от себя, едва не уронив на пол, как безвольную куклу. На живот вылилась горячая сперма, а влажный лоб уткнулся в ходящую ходуном грудь. - Поздравляю... С победой, - выдохнул Хан Бин, роняя тяжелую будто не свою руку на влажные волосы любимого рэпера. Джи Вон лениво усмехнулся.