The Paths

всегда прощайте своих врагов, ничто не раздражает их так сильно. О. Уайльд

Два года спустя. В столичном парке было тоскливо и немноголюдно. Деревья давно сбросили свою листву, и она чёрным гнилым отрепьем покрывала землю. По утрам мелкие лужицы затягивало тонким слоем льда, изморозь белела на краях немногих уцелевших листьев. Мокрые чёрные ветви тянулись к низкому серому небу, но никак не могли дотянуться, - так и застывали скорбными памятниками несбывшемуся. Тики Микк прогуливался по парку, задумчиво рассматривая силуэты деревьев, плывущие в опустившемся с утра на город густом тумане, влажный гравий дорожек похрустывал под ногами. Ной заметил невдалеке ажурную скамейку. Весной и летом её скрывали густые кусты сирени, и это, без сомнения, привлекало сюда влюблённые парочки. Но сейчас голые ветви оставляли скамейку открытой взглядам, и она пустовала. Микк присел, не обращая внимания на сырой холод, достал сигареты, закурил. Белый ароматный дым растворялся в тумане. По тропинке с другой стороны парка подошёл Нэа, присел рядом. Некоторое время между Третьим и Четырнадцатым Апостолами висела тишина. Тики курил, Нэа разглядывал лежащий на тропинке истрёпанный лист. Наконец, Четырнадцатый нарушил молчание: - Ты всё ещё меня ненавидишь? Микк не ответил, выпустив дым между разомкнутых губ, и Нэа продолжил: - Прошло уже два года. Иногда мне кажется, что для тебя я так и не вернулся в семью. Тики затушил недокуренную сигарету, молча поднялся, расправил плащ. Сделал несколько шагов по парковой дорожке, и лишь тогда обернулся: - С возвращением... Нэа. Ной поправил цилиндр и пошёл прочь, через мгновенье его фигуру поглотил густой туман. Уйдя из парка, лорд долго бесцельно бродил по городу, наблюдая за жизнью горожан. Вот две закутанные по самый нос матроны вывели своих детишек подышать свежим воздухом, вот старый кучер в ожидании пассажиров чистит свою не менее старую клячу, накрытую тёплой попоной. Вот грузный краснолицый ремесленник отчитывает костлявого и длинного подмастерья, похожего на лягушонка. Подросток вытирает рукавом сопливый нос и озирается в поисках поддержки. - Новости! Свежие новости! Закон о налогах - из первых рук! Демоны в городе - правда или вымысел?! Вдова Лингстоун вновь выходит замуж! Новости! - продавец газет, голосистый подросток, на всю улицу рекламировал своё издание. Чтобы стать заметнее, он залез на притащенную откуда-то бочку, и с неё оглашал улицу своими криками, пританцовывая то ли от усердия, то ли от холода. Тонкий берет сполз на покрасневшее ухо, но юнец, кажется, даже не заметил этого. - Дяденька, купите газету! Какой-то курьер, несущийся по улице и не успевший вовремя затормозить, задел незадачливого подростка и, не оглядываясь, помчался дальше. Продавец газет пару секунд ещё силился устоять на шатающейся бочке, смешно размахивая руками, а затем неизящно растянулся прямо на тротуаре. Произошедшее напомнило Микку эпизод из прошлого, и он громко расхохотался, впервые за долгое время. Юнец поднялся, прожигая Тики взглядом и одновременно комментируя «не смотрящих, куда прут курьеров и ржущих, как сивая лошадь, джентльменов». Ной расхохотался снова, сунул пацану купюру, по достоинству явно превосходящую дневной заработок продавца газет, забрал один номер и, не дожидаясь сдачи, ушёл, на ходу листая страницы. Жизнь, не смотря ни на что, возвращалась в свое русло.