Небо цвета индиго

Первое декабря. После занятий в академии. Ждать на заднем дворе теперь не позволяла погода, потому юные чунины сидели в холле. Девятой команды не было, они еще не вернулись с миссии. А Шикомару, Чоуджи и Сакуру уже забрал Асума. И того сейчас Хината, закрывшись книгой в укромном уголке, наблюдала за Наруто, который боролся в ресленге с Кибой, вокруг ребят прыгал Акамару. Ино, Сай и Шино сидели на диванчике, художник рисовал какого-то редкого жука, которого достал член клана Абураме, светловолосая куноичи наблюдала за парнями. - Красивый он. А правда, что живет лишь один день после того, как крылья отрастут? - спросила Яманака, рассматривая пестрого жучка. - В смене бесплодных дней, осень уже на исходе, вместе стареем. Сколько раз это было, а на душе печаль... - ответил парень в очках. - Потому и хочу запечатлеть, его не станет, а рисунок на бумаге останется, - не отрываясь, добавил Сай. - Да уж, вечная красота возможна лишь на картине, - вздохнула Ино. В комнату вошла черноволосая куноичи в ранге джоунина. - Инузука! Узумаки! разошлись живо! - прикрикнула Юхи. - Куренай-сенсей, мы же просто разминаемся, - сказал Киба, когда чунины расцепились. - На тренировке разомнешься, восьмая и седьмая команда, на полигон, -скомандовала учительница. - Куренай-сенсей, а почему они идут с вами? - встревожено спросила Ино. - Их сенсей взял отгул на пару дней, пока с ними буду заниматься я, кстати, где Харуно? И почему Яманака не со своей командой? - Карие глаза сенсея прошлись по ученикам. - Ну, это, Сакура болеет, - ответил заученную фразу блондин. - А я уже ухожу, удачной тренировки, - помахав рукой, ирьенин поспешила ретироваться под недоумевающие взгляды членов седьмой группы. - Спасибо, - подозрительно посмотрела ей вслед Куренай и вернулась к своим подопечным. - Что сидим? Живо на полигон! Дом Хатаке. Благодаря способностям сенсора, Ино легко нашла учителя, как и предполагалось, он был дома. Куноичи понимала, почему он отпросился, теперь он будет ее избегать, а если они и встретятся позднее, сделает вид, что ничего не было? Ну, нет уж, так легко отделаться от нее она ему не позволит. "Итак, что сказать-то? Сенсей, почему вы не пришли на занятия? Ответит, что не мое дело и выпроводит... Так-так, опять попросить посмотреть технику? Сделает то же самое, или нет, вообще дверь не откроет... Так-с... может, сказать, что я его люблю? Наглая ложь, но все же это должно его ошарашить, а дальше все же выставит из дома, хотя, может, не захочет ранить хрупкую детскую душу, уповать на несуществующее чувство жалости. Ну да, а что мне еще остается, ладно, попробуем, хуже не будет", - проведя мысленный диалог сама с собой, Яманака-таки нажала на звонок. Спустя десять минут неумолимого вдавливания кнопки, дверь все-таки открылась. Зрелище то еще, плотно стоявший запах перегара чуть не снес куноичи с ног, но шаг назад она все же сделала, пытаясь вдохнуть еще недавно здесь присутствующий морозный воздух. Сам сенсей стоял, слегка покачиваясь, обнаженный до пояса, босиком и в одних штанах с початой бутылкой виски в руке, ни маски, ни протектора не было, глаз с шаринганом прикрывали упавшие на лицо белые пряди. Было заметно, что мужчина не сразу признал гостью, но прищурившись и сфокусировав зрение, все же произнес: - Яманака? - надеясь, что ему все же кажется, спросил учитель. - Верно, Какаши-сенсей, вы не пришли на занятия, и я подумала, может, что-то случилось? - улыбалась Ино, стараясь дышать в сторону. - Как видишь, все в порядке, - ответил Какаши, на этот раз он не стал перегораживать проход, а просто вошел внутрь, оставив открытой дверь. - Я хотела поговорить с вами о том, что вчера произошло, - блондинка вошла следом, закрывая дверь и на ходу пристраивая свой плащик на вешалку. Добравшись до зала, девушка обнаружила сенсея, вальяжно рассевшегося на диване и пьющего многоградусный напиток с горла большими глотками. "Красивое тело..." не могла не отметить куноичи про себя, разглядывая выпиравшие мышцы на груди и руках, крепкие плечи и четкие кубики пресса. Опустошив сосуд, мужчина вновь обратил внимание на присутствующую здесь ученицу. - Что тебе нужно, - опять спросил джоунин, в глазах все плыло, мыслей толком не было, он вновь попытался сфокусировать взгляд на фиолетовом пятнышке. Короткая юбка, даже слишком, свитер, вырез которого так и призывал взглянуть, что под ним, мужчина с силой тряхнул головой, взъерошив тем самым белую шевелюру, пытаясь отогнать странные мысли, так навязчиво лезшие в нетрезвую голову. - Ну, это... - замялась Ино. "И что дальше? Он же в хлам, не лучшее время я выбрала, хотя, может, наоборот, если ничего не выйдет, я могу сделать вид, что ему все почудилось спьяну, точно!" - улыбнувшись позитивной мысли и поднабравшись от нее уверенности, она продолжила, прочистив горло. - Кхм... так вот, я хотела поговорить о нас, о том, что, эм... происходит между... - С меня хватит, - прервал ее Какаши, пока гипнотизировала стену куноичи, даже не заметила, как он приблизился и сейчас, довольно грубо взяв ее руку чуть выше локтя, тащил в коридор, мысленно придя к заключению, что от раздражителя лучше избавиться, пока он в своем сознании. - Какаши-сенсей, мне больно! - ныла блондинка, безрезультатно пытаясь вырваться. - Выметайся, - Хотаке выпустил ее лишь у двери, толкая к стене. - Ну хотя бы выслушайте! - не унималась Яманака. - Не о чем... - джоунин уже откровенно злился, но... - Я вас люблю! - перебила его ирьенин, сама удивившись, как уверенно она это выпалила и, гадая, что предпримет учитель. Мужчина с тяжелым вздохом ударил себя ладонью по лбу. "Ну и за что мне это?" - мысленно он взвыл. - Какаши-сенсей, вы в порядке? - Ино сделала неуверенный шаг к нему и убрала его руку от лица своей. Одно неловкое прикосновение прогнало теплую волну по всему телу джоунина. В горле пересохло, он не открывал глаза, чтобы, не дай бог, не увидеть два голубых зрачка, которые наверняка сейчас его сверлили. - Уйди, Яманака, - сглотнув, проскрипел зубами Хотаке. "Уйти? И это все, что он может ответить на признание в любви? Да он вообще человек?" - пронеслось в голове куноичи, позже она еще сотню раз пожалеет, что не ушла, но сейчас Ино лишь приблизилась и, снова встав на цыпочки, поцеловала его, хотя даже не поцеловала, так, коснулась губами его губ и медленно провела влажным языком полосочку от нижней до верхней губы. Кажется, именно в эти секунды сознание учителя, отсалютовав ему на прощание, удалилось. Потому что он не просто ей ответил, буквально накинулся на ее губы, напором вжав девушку в противоположную стену. Какаши, казалось, даже не замечал попыток Ино оттолкнуть его. Впившись в куноичи, он завладел ее ртом, целуя глубже, посасывая язычок, порой до крови прикусывая губы. Ее руки он довольно легко зафиксировал своей рукой, сведя запястья вместе, теперь вжимал их в ту же стену, только над головой девушки. Свободной рукой то поглаживая, то сжимая, гуляя по телу Яманаки, нагло забираясь под мягкий свитер на спину или спуская ниже поясницы к упругой пятой точке ученицы, все это время не разрывая поцелуя. Мозг куноичи не просто паниковал, отчаянно вопил, неподдельный страх отражался в распахнутых слезящихся голубых глазах, запястья ныли, а попытки дергаться приносили еще больше боли, сопротивляться телом или ногами тоже не получалось. Он слишком сильно вжался в нее, мысленно Ино молила о помощи, лишенная возможности даже кричать, кляла себя всеми демонами ада за беспечность и глупость, и на что она вообще рассчитывала, клеясь к взрослому полноценному мужчине? Что он с ней в куклы играть будет? Внутри все напряглось, когда девушка почувствовала, как его рука задирает юбку до пояса. Джоунин не отрывался от ее губ, это напоминало жажду в пустыни, пьешь глоток за глотком, а напиться не можешь, терзая их еще и еще. Давно затвердевшая плоть неприятно упиралась в плотную ткань штанов. Мужчину слегка мутило, в голове, как на карусели, вертелись расплывчатые картинки происходящего, им движило лишь необузданное желание, выпуская надежно запертое животное. И вот рука уже задрала юбку, с силой переминая округлые ягодицы ученицы, попавшаяся на пути ажурная ткань нижнего белья, одним рывком с треском сползла вниз по стройным ногам блондинки. Шумно с рыком выдохнув ей в губы, Какаши переключился на ее шею, жадно впиваясь в нежную кожу девушки. Ино вскрикнула, слезы заливали раскрасневшееся лицо, а хрупкое тело било в истерике. Звуки, нет, для Хатаке сейчас не существовало никаких звуков: ни ее воплей, ни его рыка, как будто его оглушили гранатой. А вот для Яманаки звук расстегивающейся ширинки был сравним со звоном колокола по покойнику. Приспустив брюки, он резко, одной рукой поднял куноичи за ягодицы вверх, и с вырвавшимся гортанным стоном буквально насадил девушку на возбужденный мужской орган. Его не остановила ни девственная плева, ни запах крови, пробивающийся сквозь цветочный шлейф запаха ее кожи, ни ее крик, от громкости которого, казалось, задрожали стекла; как же сильно он ее хотел, что весь мир вкруг потерял значение по сравнению с этим желанием. Придерживая ее за талию на весу, уже не кусая, просто шумно дыша, утыкался ей в шею, ее руки теперь как безвольные плети были закинуты за его плечи и весели вдоль спины, он сжимал челюсти, каждый толчок удовольствием прокатывался по мужскому телу. Ино больше не кричала, лишь всхлипывала, безвольно, как кукла, отпустив голову на его плечо, и больно уже не было, в один момент перестали ныть и руки, и губы, и шея, и даже жар его кожи больше не обжигал, будто все ее нервные окончания просто исчезли, или в месте, где сигнал поступает в мозг, поставили барьер. Сознание Какаши возвращалось, угрожающе наступало, принося понимание, что он сам себе никогда этого не простит, а он не мог остановиться, глубокими толчками вбиваясь в нее еще, еще и еще, И как он умудрился пропустить момент, когда назойливое фиолетовое пятнышко стало для него целым небом, небом цвета индиго...