Долг жизни

– Авада кедавра! – тонкий луч заклинания полетел в спину Риты Скиттер. Снейп обессиленно опустил руку с волшебной палочкой и откинулся на спинку инвалидного кресла. Закрыл глаза. Заклинание как будто высосало остатки жизни из него самого. Палочка с глухим стуком упала на старые доски крыльца, выскользнув из ослабевших пальцев. Все, теперь только ждать авроров и переселяться в Азкабан. Что ж, закономерный финал этой гребаной жизни. Жаль, что оттуда ушли дементоры, при них сдохнуть получилось бы гораздо быстрее. – Ну-ну, милая, что это вы тут лежите? Поднимайтесь. Идите домой. Снейп распахнул глаза. Впрочем, этого можно было и не делать – голос Гарри Поттера не узнать было невозможно. Он уже хотел съязвить, что от авады бережные похлопывания по щекам не помогают, как женщина неловко встала и немного деревянной походкой пошла прочь. – Здравствуйте, профессор! – жизнерадостно произнес Поттер. – Как поживаете? Давненько я у вас не был. Чаю предложите? А то я только вернулся и сразу к вам. Наглость и беспардонность Поттера приводила в восхищение. Кто кроме него мог явиться после пяти лет отсутствия как ни в чем не бывало и требовать чаю, ничуть не сомневаясь, что его получит? Можно было спросить, где нелегкая носила героя магического мира, но был риск, что тот не поймет иронии и пустится в подробные пояснения. Снейп молча развернулся и покатил на своем кресле внутрь дома. Чай и успокаивающая настойка ему бы самому не повредили. А Поттер… Поттер, если хочет, пусть идет следом. Он изменился. Внешне по крайней мере точно. Вылитый денди. Волосы причесал, от очков избавился, костюм-тройка, перчатки вон летом носит. Пытается казаться аристократом? Северус горько усмехнулся, благо никто не видел. А за все годы ни одного письма написать не удосужился. – Ваша палочка, сэр, – Поттер все же решил счесть молчание за приглашение. Снейп посмотрел, как он бережно положил волшебную палочку на край стола, и подумал, что неплохо бы затереть последнее заклинание. Маловероятно, что мисс Скиттер оставит без последствий сегодняшнюю выходку. Или это только усугубит вину? Пока Северус предавался размышлениям, Поттер уже вовсю хозяйничал. Наливал свежую воду в чайник, искал заварку… Хотя чего искать, Снейп был консервативен по природе, и за прошедшие годы ни на кухне, ни в комнатах ничего не изменилось. – И все-таки я повторю вопрос, мистер Поттер: чему обязан счастьем вновь вас лицезреть? – Долг жизни, мистер Снейп, – спокойно ответил тот. – Поттер, – Северус потер глаза, – помнится, в тот день, когда вы меня изволили посетить последний раз, мы как раз все подробно обсудили. Выяснили. Пришли к определённым выводам… – Нет, профессор, – возразил Поттер, улыбаясь едва заметно и чуть отстранённо, – это вы произнесли пламенную речь и великодушно разрешили плюнуть на мой долг жизни перед вами, если, разумеется, я не смогу вернуть бездарно потраченные на меня годы. Выполнить это условие оказалось затруднительно, пришлось много учиться. К сожалению, я оказался не самым способным учеником. Учителя были не слишком довольны мной, – он снова улыбнулся той же странной улыбкой, – не мне вам говорить. – Ну написать-то могли! – Снейп чувствовал себя престарелой кокоткой*, которая умоляет ветреного любовника о крохах внимания, и ненавидел себя за это. Что с ним сделало время! Размяк, превратился в тряпку. Но обида все еще жгла. Было безумно обидно и непонятно, как вроде бы такой порядочный и совестливый мальчик мог поступить так со старым больным человеком? Зачем тогда вытаскивал из-за грани? Зачем воевал с врачами в Мунго, таскал к одру светил колдомедицины со всех концов земли, зачем добивался признания заслуг и персональной пенсии? Чтобы в один прекрасный момент выйти за дверь и пропасть на пять лет? И именно тогда, когда старый дурак поверил в то, что по-человечески небезразличен, что достоин хотя бы просто дружбы… – Не мог. Простите, – Поттер сидел, опустив голову, и держал в обеих руках кружку с отбитой ручкой. Где только нашел? Северус ведь хотел выбросить ее еще тогда. Он недоверчиво хмыкнул, вспомнив парочку отправленных сов, которые так и не вернулись. – Простите, – еще раз повторил Поттер и посмотрел прямо на Снейпа, – ваши письма мне отдали только перед отбытием, – он опустил руку в карман и вытащил измятые конверты, – простите, я не думал, что все получится, – он запнулся, – так. Можно было сказать, что Поттер никогда не думает, что нет у него того органа, который отвечает за мыслительный процесс, а спинной мозг на сложные аналитические операции не способен, но вот сидит этот недоумок напротив, и в голове только одно: вернулся! – Так чем ты занимался целых пять лет? – Северус задал очень важный вопрос почти безразличным тоном. На самом деле проблема с долгом волновала его мало, просто хотелось вновь ощутить себя нужным. Говорить долгими вечерами у камина о всякой всячине. Забавляться наивным суждениям и разбивать в пух и прах аргументы малообразованного юнца. Он помнил те вечера. Как самое дорогое сокровище берег в памяти, прокручивал потом в мыслях, когда тоска и одиночество становились совсем уж нестерпимыми. – Учился, – Поттер отставил чашку, переплел пальцы, затянутые в тончайшие лайковые перчатки, и посмотрел на Снейпа печальными глазами. – Я понял, – Северус не отличался терпением, но сейчас боялся спугнуть удачу и навсегда поссориться с Поттером. – Хотелось бы знать, чему и у кого ты учился. Увидеть результат. – Увидеть? – Поттер потер переносицу. – Да, наверное, можно. Сейчас? Снейп посмотрел на свой чай, который так и не подумал пить, и кивнул. Зачем оттягивать неизбежное? – Аппарируем. Только Поттер при его бесшабашности мог утянуть за собой в вихрь пространственного перемещения не только второго человека, но и инвалидное кресло, совершенно случайно прихватив до кучи обеденный стол. Благо тот был небольшого размера. – Хм, – произнес Поттер и снова потер переносицу рукой в перчатке, – прошу прощения, я еще не освоился. Снейп закатил глаза. – Я думаю, что мои работы должны быть где-то тут, – Поттер неуверенно пошел к двери, потом что-то вспомнил и остановился. – Кричер! – Да, хозяин, – почтительно проскрипел домовик, – все в центральном зале подземелий. Проводить? – Да, – с облегчением сказал Поттер. Северус уже почти час рассматривал шесть великолепных беломраморных скульптур. – Весьма впечатляет, – наконец, произнес он, – очень натуралистично, – он указал рукой на одну из фигур, которая, скосив к переносице глаза, изучала свой эрегированный член. – Кхм, учитель был сторонником реализма и любителем однополого секса. Кажется, это его последний любовник, но не уверен. – Поттер, правильный маленький ханжа Поттер, неужели вас сбили с пути истинного? – поднял бровь Снейп. – Что значит «сбили»? Про то, что я гей, я еще со школы знаю, а что касаемо ваяния и зодчества, так там не до того было. Никто на меня не покушался в этом смысле. – Воистину вы полны сюрпризов. – Ага! – радостно сказал Поттер. – Простите, Поттер, но я все еще не улавливаю взаимосвязи между вашим творческим потенциалом, скульптурными композициями и мной. – Долг жизни, – произнес Поттер так, как будто бы это все объясняло. Снейп считал себя далеко не глупым человеком, но уловить что-то общее… – Вы собрались поставить мне памятник? – недоверчиво сказал он, сам сомневаясь в выводах, но от Поттера ожидать можно было всего. – Хм. – Потрясающее красноречие, – похвалил Снейп, – надо полагать, что я правильно угадал? – В общих чертах. – Так вот, я против, чтобы на меня кто-то пялился. Особенно если ты решишь изобразить меня в непристойном виде. – Но Северус! Никогда! Только так, как ты захочешь! Долг жизни требует… Снейп покосился на Поттера, тому бы еще руки начать заламывать для полноты картины. Дался ему этот долг жизни. Смерть прекращает все долговые обязательства, насколько он помнил. Или нет? С другой стороны, делать все равно нечего. Долгие одинокие дни сменяются не менее длинными тоскливыми вечерами, а так хоть общение какое-никакое будет. Опять же можно потрясти новоявленного скульптора, с какого перепуга ему в голову стукнула столь нелепая мысль? Ну да, он тогда был неправ, и требование вернуть лучшие годы жизни, хм, никакой критики не выдерживает и в принципе нереализуемо. В этом плане, конечно, статуя, которой можно придать черты хоть и двадцатилетнего юноши… На этом месте Снейп понял, что кажется, догадался о смысле великого замысла. – Поттер, – задумчиво произнес он, – а расскажи-ка мне, любезный, как именно ты меня собрался ваять? Не с натуры же? – В полный рост. Обнаженным. Тело, лицо, возраст на твое усмотрение. – Гениально! – похвалил творца Снейп. – Северус, ты совершенно прав. Многие годы твоей жизни ушли именно на то, чтобы вытаскивать малолетнего болвана из всяческих передряг. Я никак не могу вернуть тебе их как-то иначе. Позволь… просто позволь высечь тебя из мрамора. Клянусь, никто, никогда не увидит эту скульптуру. Она только для тебя, – Поттер добавил совсем шепотом: – и для меня. Снейп, подумав, решил согласиться. Пусть будет скульптура. Надо будет взять обет, чтобы не вздумали потом ее на постамент пристроить в людном месте. Да и в безлюдном тоже лучше не надо. Он чувствовал, что жить оставалось не так уж много, паралич постепенно распространялся все выше, да и кое-какие другие симптомы тоже наводили на размышления о составлении завещания. Умирать в одиночестве не хотелось, и он согласился, озвучив свои условия. – Как скажешь, Северус! – Поттер умиротворённо улыбнулся. Незаметно для себя они вернулись к прежнему стилю общения. Поттер за пять лет сильно изменился. Стал взрослее, что ли, менее импульсивным. Более рассудочным. Охотно говорил на разные темы, но про ученичество упоминал скупо. Учителями называл Фидия, Лисиппа, Праксителя, Донателло, Микеланджело… Северус был согласен: у этих было чему поучиться. Наверное, много пришлось Поттеру сделать копий с великих творений. Наблюдать за работающим Гарри было сплошным удовольствием. Уверенные точные движения, сосредоточенность и вдохновение превращали процесс изготовления статуи в настоящее творчество. Напрасно Снейп думал, что это будет баловство и банальная поделка. Нет, из-под рук мастера выходило что-то невероятное. Да, Северус предоставил в распоряжение скульптора скудную коллекцию своих колдографий, но среди них не было ни одной неглиже. О работе с натуры тоже речи быть не могло, и Гарри творил по наитию, не слушая возражений, что у оригинала никогда не было такой подтянутой задницы и идеально ровных ног. – Что будем делать с лицом? – А что с ним делать? – удивился Снейп. – Ты имеешь уникальную возможность исправить то, чем наградила тебя природа. Нос уменьшить, губы сделать чуть полнее, изменить разрез глаз, поднять скулы, а хочешь ямочку на подбородке? – Ты не поверишь, Гарри, но я всегда был доволен своей внешностью. Не сейчас. Раньше. Она меня устраивала. Не вижу смысла что-то менять. Я это я. Ты и так изрядно меня исправил, особенно в некоторых местах. – Ну как хочешь, – легко согласился Поттер, – а некоторые места ты мне категорически отказался демонстрировать. Так что претензии не предъявляй. Северус почти с благоговением наблюдал, как из-под резца ваятеля появляется его лицо. Поттер все же не смог обойтись без некоторых изменений, и мраморный Снейп был чуть более миловидным, чем настоящий и выглядел лет на десять моложе. Хотя, быть может, так казалось: мрамор исправлял многие недостатки. – Ну вот, почти все, – Гарри отошел от своего творения, придирчиво выискивая недостатки. – Нравится? – Да, – согласился Снейп, ощущая в груди странное тепло и в глазах влагу, – это прекрасно, но не я. – Это ты, Северус. Ты был бы таким, если бы не война, и я тебя таким вижу. Предлагаю отметить. Не думаю, что ты сильно хочешь вернуться к себе. Возражать Поттеру он не стал, полюбовался еще раз статуей, решив, что попросит разбить ее завтра с утра. А сейчас и правда можно отметить. Давненько ему не приходилось пить прекрасное вино по приятному поводу в хорошей компании. – Поттер, вот объясни мне, зачем ты опять натянул свои ужасные перчатки? – этот вопрос давно вертелся на языке. На самом деле странно, когда скульптор работает голыми руками, а после постоянно ходит в перчатках. – Издержки профессии, прости. – Не извиняйся, – уязвленно буркнул Снейп, скрытность и недоверие больно резанули душу. – Я все расскажу. Позже. Не хочу сейчас портить радость момента. – Ладно. Где там твое обещанное французское вино? – Кричер! Накрой столик в гостиной и перенеси скульптуру Северуса из подвала. Мы будем любоваться и отмечать ее завершение. Вечер оказался на редкость приятным, но с оттенком грусти. Северус не мог представить, как теперь проживет без ставших уже привычными часов в мастерской, как окажется снова один на один со стенами своего дома. – Поттер, а кого ты собираешься ваять следующим? – чуть заплетающимся языком спросил он. Идея, внезапно пришедшая в голову, казалась весьма неплохой – напроситься зрителем или там мусор убирать тоже можно. Эванеско у него всегда получалось исключительно хорошо. – Никого, – рассеянно сказал Поттер и задумчиво посмотрел на статую. – Ты с ума сошел? – Снейп не верил своим ушам. – У тебя талант! Не смей зарывать его в землю! – У меня? – с усмешкой произнес Поттер. – Нет. Это у Микеланджело талант… – Гарри, ты не понимаешь… – Северус, уже поздно, и мы оба устали. Давай все разговоры оставим на завтра? – И не надейся, что я забуду… Поттер присел на корточки перед креслом Снейпа. С усилием стянул узкие перчатки и взял руки Северуса в свои: – Спи. Пришло время отдыхать. Завтра все будет иначе, – руки у Гарри оказались ледяные. Снейпу показалось, что стужа проникает прямо в сердце, и даже в неподвижных ногах, давно уже ничего не чувствующих, поселился холод. – Спи, – Гарри провел тыльной стороной руки по щеке Северуса и встал, у него еще оставалось незавершенное дело. – Вингардиум Левиоса, – Поттер направил палочку на статую и перенес ее на диван. Дело было за малым – оставалось отделить ступни рукотворного Северуса от мраморного постамента. Снейп проснулся и никак не мог понять, где находится. Полутемная комната с плотно задернутыми шторами была незнакома. Судя по пробивающемуся сквозь щели яркому свету, утро не было ранним. Он приподнялся на руках, попутно удивившись, что спит на животе, и обнаружил лежащего рядом Поттера. Мыслей, каким образом они оказались в одной кровати, не было никаких. Последнее что он помнил: кресло у камина и холод рук Поттера. – Проснулся? – не открывая глаз поинтересовался Гарри. – Как ты себя чувствуешь? – он открыл глаза и перевернулся, задев пяткой лодыжку Снейпа. Северус ничего не ответил, ощупывая тело и ноги. Затем сел и попытался встать. – Этого не может быть, – он обернулся к Поттеру. – Как?! Хотя нет, не отвечай, попробую сам догадаться. Северус схватил висящий на спинке стула халат и стремительно вышел за дверь. Нужно было кое-что проверить. Гарри нашел Северуса сидящим в гостиной на диване. Он не отрываясь смотрел на прикрытое пледом и уже окоченевшее тело, бывшее некогда его. Осколки от постамента не оставляли никаких сомнений, что произошло, да и без этих доказательств все было кристально ясно. – Поттер, ты ненормальный! Перенести душу в голема, надо же додуматься! Плата же непомерна. Какой идиот взялся тебя учить? Что же вы натворили… – Северус, ты ошибаешься. – Поттер! Какова плата? – Служение. – Кому? Нужно попытаться что-то сделать, идиот великовозрастный! – Не шуми. Ты преувеличиваешь. Мой предок Певерелл. Легенду о дарах помнишь? – Еще бы! – А в чем подвох, знаешь? – Поттер… – Это так просто. Братья разделили неделимое. Если бы они отдали дары одному из них, выбрав самого достойного, то смерть бы благословила всех троих, но они решили иначе, и получилось сам знаешь как. Так получилось, что я владею всеми дарами смерти, и она сочла меня достойным Повелителем. Ты должен был умереть четыре года и десять месяцев назад, но Госпожа добра… Она сама предложила такой вариант, потому что уйди ты за грань, вернуться было бы тяжело. Не просто так же говорят, что в мире живых нет места мертвым. Северус, ты не голем, ты результат воздействия даров, и платы как таковой нет. Есть моя связь с Госпожой, и это невозможно изменить, да я и не хочу. – Поттер, ты ненормальный! Зачем, зачем тебе это было надо? Только не надо про долг жизни, я бы тебе его все равно простил. А то, что сказал тогда, так настроение было отвратительное… – Я знаю. На это Северус не нашелся что ответить. – Ты оживил Риту Скиттер? – после значительной паузы спросил он. – Зачем? Я маг смерти, поднял и велел идти домой, где она якобы и умерла от разрыва сердца. – А перчатки? – Северус, я фактически проводник между миром живых и миром мертвых. Как ты думаешь, что будет, если я прикоснусь к живой материи? Приходится. Но это малая плата за возможность быть с тобой. – Поттер, только не говори, что влюбился в эту старую развалину! – он кивнул на кресло с покойником. – А почему нет? Внешность - мишура. Меня покорил сначала твой ум, потом я стал ценить твой острый язык, эрудицию и отношение ко мне. Только в твоем доме я чувствовал себя дома. Понимаешь? – Поттер, Поттер, – потрясенно повторял Снейп. – Ладно, а что будем делать с… – Инсендио и эванеско, или можно попросить Кричера похоронить на кладбище в Годриковой Лощине, например. – И ходить на могилку с цветами? Нет, я не настолько извращенец! *** – Гарри, почему ты не хочешь продолжить карьеру скульптора? – через неделю за завтраком спросил Снейп. – Северус, какая карьера? Я и прямоугольник вытесать из камня не смогу. – Но… – Госпожа давала мне в аренду души великих скульпторов. Результаты наших взаимодействий ты видел. Лучше всего мы сработались с Микеланджело, но сейчас его душа там, где ей и положено быть. А Гарри Поттер совершенно не умеет отсекать от мрамора все лишнее, чтобы получился шедевр. – Интересно, ты когда-нибудь перестанешь меня удивлять? – пробормотал Снейп. – О! Надеюсь, что никогда, – сказал Гарри и засмеялся. Северус улыбнулся: он тоже надеялся. И чтобы проверить это, у них была впереди целая жизнь. ______________________________ * кокотка -и, род. мн. -ток, дат. -ткам, ж. В буржуазно-дворянском обществе: женщина легкого поведения, живущая на содержании своих поклонников. [франц. cocotte] Малый академический словарь. — М.: Институт русского языка Академии наук СССР Евгеньева А. П. 1957—1984