Песня тенгу у берегов Кристального Озера

Я прихожу сюда иногда, чтобы послушать дивное пение кото. С тех пор, как меня угораздило заплутать здесь однажды и случайно открыть для себя эти необычные летние концерты, я ни разу не посмела отыскать их источник. Мастерская игра разливалась по всему лесу: бережные, ловкие щипки и скольжение по струнам сердце встречало с тихой восторженностью, наслаждением и легкой тоской, и отвлекать играющего я посчитала немыслимым. Поэтому каждый вечер, покончив с делами в деревне, бегу сюда, к берегу озера, чтобы не пропустить начало этой скромной симфонии. Я устраиваюсь прямо на траве и внимаю рассказу инструмента. Всматриваюсь в движения редких птиц, временами потревоженную зеркальную гладь Марокотто, едва заметные, осторожные шаги животных, а порой успеваю замечать даже падающие звезды. Обычно я никогда не хожу в лес затемно. И боюсь оказаться один на один с высоким ночным лесом, и просто не знаю, чем себя занять в таком месте. В конце концов, на дворе двадцать первый век, и все, что я привыкла ощущать рядом - шум и работа. А у госпожи Оисигавы, несмотря на всю мою признательность ей, все же было очень сложно. Она все пытается утихомирить мой городской неуемный характер, а я стыжусь такой тихой жизни. Боюсь встретиться с ее монотонностью. Но все-таки рассказы бабушки о живущих некогда ёкаях искупали все: каппы - духи-водяные, тенгу - демоны, живущие в горах, даже волки, стерегущие у подножия тех. Эти легенды, напоенные духом того времени, в устах добродушной хозяйки звучали завораживающе. Бывало, перед тем, как лечь спать, выдавалась свободная минутка, и я бежала разжигать огонь в допотопной горелке, чтобы вскипятить воды, а старушка, улыбаясь, доставала с полки коробочку с сушеными травами. Чай из них на вкус был горьковатым, не крепким, пылал душистыми язычками и приятно расслаблял. Кото сделало несколько коротких и легких аккордов и затихло. Ветер с каждым часом усиливался, разгоняя волны озера, вызывая на его водах дрожь. Дзельква шелестела, и каждое дерево вливалось в общий шепчущий зов, взывая к буре: где-то неподалеку проплывало грозовое облако. В этот раз оно принесло только вой ветра и холод, пройдя мимо деревни. Неподалеку горели ее огни, пляской отражаясь в рисовых водах. - Эх. Вот и все, - я с тоской взглянула в ночное небо. Горы стремились к мерцающей пыли, а она беззвучно насмехалась над ними своим загадочным светом, скрытая редкими воздушными облаками. Поднявшись на ноги, я еще долго не решалась уходить, надеясь, что нотки кото зазвучат вновь. - А вот и мои верные слушатели, - послышалось вдруг позади. Испугавшись от такой неожиданности, я подскочила на месте, развернулась, поскользнувшись, и глупо выставила руки вперед. - Извини, я тебя не обижу, - хрипло посмеялся старичок. - Все никак не привыкну, что тут кто-то есть. Низкий, с длинной седой бородой, заплетенной в причудливую косу, одетый в простую рубаху и штаны на вид ручного покроя с заплатками, он походил на лесника или лесоруба. Из гущи растительности на лице выглядывали маленькие глазки с несоизмеримо толстыми бровями. Несмотря на свою миниатюрность, он держался прямо и выглядел статным и крепким. В руке тот держал кото. Заметив на себе мой внимательный взгляд, он замялся, и мы несколько минут стояли вот так, в неловкой задумчивости и осторожной молчаливости. В конце концов, я нашлась спросить о кото. Он сказал, что сперва играл просто для того, чтобы вспомнить свои годы молодости. А потом заметил как у озера во время исполнения кто-то зачастил, и после просто хотел разделить с кем-то эту музыку. - Я подумал, что ты - екай, - признался старичок с глухим смехом. - И какой же? - Юрэй. Их много тут.. было когда-то, - немного запнулся он. - А кто же такие юрэй? - Души людей, которые остались в мире живых, - охотно объяснил гость. Горо, как он представился, рассказывал обо всем: о екаях, о себе, как всю жизнь прожил в этих горах и как однажды научился у странствующего музыканта играть на кото. Но с тех пор, как умерла его жена он никогда не вспоминал о нем. После сбора урожая в этом году он уезжал к родственникам, поэтому решил сыграть в последний раз. Узнав, у кого я живу он тепло отозвался о семье Оисигава, замолчал, и будто что-то вспомнив, умчался, пообещав зайти к нам завтра. После этого я вновь услышала быстрые шаги и голоса. - Я видел тенгу здесь, я чувствую его запах! - увлеченно тараторил мальчишечий голос. - Он тут уже давным давно, здешнее старичье его уже не интересует, - фыркнул чей-то мужской. - Сенсей, мы... - начал третий, но второй его перебил. - Тише. На берегу кто-то есть. - Человек, - неуверенно подался самый юный голос. Я растерялась, не зная, что делать. Спрятаться? Бежать? Но прежде, чем я сделала шаг, меня сбило что-то размером с мяч и я упала на спину. - Это определенно человек, - довольно промурчал кто-то и тут же болезненно вскрикнул, получив щелбан. - Ах, ты, мелюзга, - гневно сверкнул глазами кот в сторону мальчика с лисьими ушами и хвостом. - Сенсей, прекрати! - подоспел вовремя паренек в школьной форме, подавая мне руку. - Ты в порядке? Что? Это... Это невероятно. Этого не может быть! - Г-г-говорящий к-кот... - заикалась я, не веря своим глазам. - М-м-мальчик-лис... Упитанный комок странного окраса нетерпеливо загнул уши назад. - Куда пошел старик? - потребовал он и три пары глаз теперь были устремлены на меня. Горо, простой с виду человек, так беззаботно рассказывавший мне о своем прошлом и участливо интересующийся одинокой Мизуки Оисигавой. Сказки, такие прекрасные истории, которые хотелось слушать и представлять. Что им от него нужно? Ведь он ничего не сделал, будь он даже каким-то "тенгу". - Я... не видела. - Я знаю! - принюхавшись, с энтузиазмом воскликнул мальчик и скрылся в лесу. - Лисенок! Сенсей, останься с ней! - крикнул коту и бросился следом за мальчуганом парень. - Вот еще, - недовольно завозился большой комок, убегая за ними. Я осталась среди лесной тишины одна, бессмысленно глядя на позабытое кото.