Боль вдохновляет.

— Роджер, отойди... — хрипло попросил я. Он гаденько ухмыльнулся, не прекращая медленно надвигаться на меня. — Роджер, отойди. — немного твёрже сказал я. Его руки сжались в кулаки и, прежде чем я успел что-либо предпринять, я был сбит с ног. Стол, стоявший позади меня, теперь больно упёрся в поясницу. — Не вырывайся, – сказал Роджер ровным, спокойным голосом, словно давал дружеский совет. — Тогда не пострадаешь. Может быть. Он звякнул бляшкой моего ремня, рука попыталась проскользнуть к заветному месту. Я перехватил его руку, сжимая её как можно сильнее. Он злобно свернул глазами. — Хайнц. Прекрати. Слова больно врезались в уши, сверлили мозг и отпечатывались на душе тёмными знаками, похожими на клеймо. Я лишь помотал головой. — Нет. Ты прекрати, Роджер. Немедленно. Он расхохотался. — Ух, как мы заговорили! Прям правитель всего Триштатья! Он закончил смеяться, но мерзкая улыбка, не предвещающая ничего хорошего, осталась на его лице. Он снова попытался избавить меня от лишней одежды и снова встретил сопротивление. Сдаваться я не хотел, и его это страшно бесило. Он с рыком опустил тяжелую руку мне на лицо. Свист удара заглушил все мысли, а его сила выбила их окончательно. Я не устоял на ногах и начал падать в сторону другого стола, по краям обрамлённый металлической отделкой. Последнее, что я видел — это железный, острый край стола. Я плашмя рухнул на него лицом, и острая боль прошла через всё тело, вырывая из груди нечеловеческий крик. Угрожающе-блестящий угол врезался в мой глаз, превращая его в кашу. Я не чувствовал под собой пола. Зато чувствовал как тёплые струйки крови хлынули по всему лицу, буквально окрашивая его в тёмно—вишнёвый цвет. Я лихорадочно зажимал глаз руками, не в силах встать или что-либо сделать. Почувствовал, что сзади схватили, положили на злосчастный стол на живот. — Довыёбывался?! — рявкнул Роджер, глядя на залитый кровью пол. — Пошёл ты. Не удостоив меня ответом, мой брат сорвал с меня штаны, в ту же секунду ложась на меня, придавливая и ограничивая в движении, а затем резко вошёл. Я снова закричал, почти позабыв о глазе, точнее, о его отсутствии. По ногам побежали новые струйки крови, а из уцелевшего глаза брызнули слёзы. — Ты... Так... Сжимаешь... — сквозь стоны пробормотал он, быстро двигаясь внутри меня, принося всё новые и новые болевые судороги, которые я никак не мог унять. Я посмотрел на край стола. С него свисали омерзительные, склизкие лохмотья. Остатки глаза. Роджер в очередной раз толкнулся внутрь, заставляя меня болезненно вскрикнуть, уже в который раз за последний час. — О, да, — он зашелся придурковатым, слегка безумным смехом. — Кричи, шлюха! А мне ничего другого и не оставалось. Слёзы, случайно попавшие на рану на лице, жгли не хуже кислоты. Воздуха катастрофически не хватало. В глазу начало двоиться. Крики перешли в хрипы. Я отключился в луже собственной крови. *** На следующий день. — Что ж, не так уж и плохо, если подумать... — задумчиво сказал я одноглазому в зеркале. Теперь лицо "украшала" чёрная повязка на глазу. Рана оказалась хуже, чем я думал. Помимо выбитого глаза, у меня теперь ещё и шрам на лбу и щеке, который уж точно ни чем не скрыть. "Что ж, надеюсь, шрамы украшать мужчину..." Скрипнула входная дверь. Внутри всё похолодело. — Вижу, ты уже в норме. — сказал ненавистный мною голос. — Относительно. — ответил я, не отрываясь от собственного искалеченного отражения. — Сидеть больно. Брат хихикнул. — Что здесь смешного? — Ничего. Готов продолжать? — улыбка разъехалась ещё шире. Мой единственный глаз расширился от ужаса. Я пытался переварить сказанное, пытался уловить шуточную интонацию. "Это ведь шутка, да? Шутка?.." Я посмотрел на брата. Он улыбался, но глаза его были мёртвецки холодны и безжизненны. С тех пор, как он вернулся с войны, я его не узнаю. Словно свист пуль над головой и кровь товарищей под ногами убили моего младшего братишку, разбудив вместо него монстра. Морального урода, не знающего меры и границ. И сейчас это чудовище вперило в меня свой цепкий взгляд. Липкий холодок побежал по моей спине. Бежать было некуда, одолеть его я не мог физически. Колени предательски задрожали. Я снова посмотрел в зеркало. "Ему всё ещё мало? Мало того, что он уже сделал?!" Роджер достал из кармана брюк пачку сигарет, зубами выудил одну и закурил, словно готовясь к чему-то. Мне оставалось лишь ждать. "Должен же быть выход! — эта мысль билась у меня в голове. — Почему я должен пойти на съедение этому Киндеркрампусу?!" Я зрительно смерил расстояние от меня до Роджера, от Роджера до двери и от двери до меня. Если я успею проскользнуть мимо него, дальше я с легкостью сбегу из этого дома. Но если нет... От одной только мысли внутри всё сжалось. Капелька пота с моего лица приземлилась на ковер. Роджер был спокоен. Мысленно молив Бога об удаче, я рванул вперед, не сводя глаз со спасительного выхода. Я был почти у цели, успех был у меня в кармане, я пробежал мимо брата, он не коснулся меня. Когда я мысленно возликовал, почувствовал, как что-то не пускает меня. "ХАЛАТ! ЧЁРТОВ ХАЛАТ!" — Эта мысль пошла через весь мозг, словно удар тока. "Никогда больше не напялю его на себя!" Роджер уцепился сильной рукой за край белой ткани, вперив в меня злобный взгляд. — Ты... — прорычал он и тут же меня окатило волной боли. Я посмотрел на свою руку — в неё врезалась всё ещё дымящаяся сигарета, оставляя на руке кусок зажаренного мяса. От невыносимой боли ноги подкосились, я обессиленно рухнул на колени. Крупная дрожь сотрясало всё тело. Я прощался с жизнью. — Вот как? Пытаешься сбежать от меня? — пинок в живот привёл меня в горизонтальное положение. — Пытаешься слинять от родного брата? — он сел на меня сверху. — А ну-ка. - В его руке блеснуло лезвие ножа. Он ловко махнул им прямо перед моим носом. Я зажмурился, но через пару секунд понял, что я жив. Не скажу, что меня это сильно обрадовало. Я открыл глаз. Повязка сползла с лица. Он разрезал её на две ровные половинки. — Ещё раз увижу эту дрянь на твоем лице — со вторым глазом тоже распрощаешься. — грубо сказал он, указывая ножом на остатки повязки. Я слабо кивнул. Он схватил мою руку, поднёс к своему лицу. Гнусно ухмыляясь, он всадил лезвие ножа мне под ноготь, старательно проталкивая его глубже, продирая до самого мяса. Из-под ногтя брызнула тонкая струйка крови, я укусил кулак, борясь с новым желанием закричать. Кричать было нельзя. Его это только раззадоривало. Это действовало на него как красная тряпка на быка. Я посмотрел на ожог. Он выглядел совсем плохо. Остатки сигаретного пепла засохли в жаренном мясе, кожа вокруг начала слезать. Ожог местами кровоточил. Тем временем Роджер выудил нож из-под моего ногтя, тот отлетел в сторону, обнажая пульсирующее, влажное мясо. Тошнота подкатила к горлу. Он принялся за другой ноготь, всё-таки вырвав у меня громкий крик боли. — Хороший мальчик, — Улыбнулся он. — А теперь... — он расстегнул ширинку. — Поработай язычком. Его член оказался прямо напротив моего лица. Я тут же отвернулся в сторону. Мой взгляд лёг на черный, гладкий силуэт. "Пистолет!" — Ну что, ты собираешься что-то делать или так и будешь носом крутить? — он ткнул мне членом в щеку. Я не повернулся. — Блять! — Он схватил мою голову, надавив на щёки, грозя сломать зубы и вынуждая открыть рот. Член тут же вошёл до самой глотки. Я хотел закашляться, но не смог сделать вдох. Перед глазами вновь потемнело. — И понежней. — скомандовал Роджер, толкаясь членом мне в рот. И тут я что есть силы сжал зубы. Рот наполнился чужой кровью. Роджер, издавая дикий вопль, свалился с меня, катаясь по полу, прикрывая рукой пятно крови на брюках, которое неимоверно быстро росло. Я с омерзением выплюнул бывшую "конечность" брата и, пользуясь моментом, рванул к столику, хватая пистолет. — Сука! Я убью тебя, тварь! — донеслось до моих ушей. Я обернулся. Он пробовал встать. Без всяких реплик и прощаний я нажал на курок. Мозги тут же составили на стене причудливый узор, который постепенно стекал вниз. Кусочки серого вещества, порозовевшего от крови, громко шлёпались на ковер, напоминая больших слизняков. Я выронил оружие на пол, рухнул на колени и впервые в жизни заплакал в полный голос, позволяя рыданиям сотрясать своё тело, прикрывая лицо обезображенными руками. *** Я снова смотрю в зеркало. Ох, как я не рад этому парню, что пялится на меня оттуда. У него сшита повязка. Складывается впечатление, что шрам проходит через неё. Я нашёл только серые нитки. Сойдёт. Неизменный белый халат я искромсал на куски и выбросил. На руки пришлось натянуть тёмные, под стать новой одежде, перчатки, чтобы скрыть этот кошмар, учиненный моим братом. — Ух, как мы заговорили... Прям правитель всего Триштатья... — как полоумный я повторял слова брата, конструируя последнего робота из моего новой армии. Боль вдохновляет... *** Я смотрел на этого альтернативного парня в белом халате. Он глуповат, но вполне мил. Копия меня до возвращения брата с войны. Он немного наивен и много шутит. — То есть ты хочешь сказать, что ещё не захватить Триштатье? — спросил я, сверля его взглядом. Он начал рассказывал мне о своём враге, Перри Утконосе. Удивил... Во мне стали зарождаться мысли. "Если он ещё не захватил Триштатье, вероятно, ещё не пережил той боли, которая бы его к этому подтолкнула. Которая бы вдохновила его... Значит, Роджер пока его не трогал. Не успел... Я не могу допустить, чтобы кто-то пережил то, что довелось мне... Я не вижу другого выхода. Прости, альтернативный доктор... Думаю, ты не поймёшь, какой подарок я сделаю тебе, позволив умереть. А пока не показать ли ему Перри Уткоборга?"