Дрейф чёрной бабочки

Это был тусклый, сложенный пополам бумажный лист, безнадёжно затерявшийся в стопке съехавшей со стола кабинета Софи бумаги. Тот самый лист, что лежал в конверте, который Тоусен передал девушке перед тем, как навсегда её покинуть… «Софи, — значилось в письме. — Мне бы очень не хотелось, чтобы тебе пришлось читать это, поэтому я всеми силами попытаюсь вернуться и избавить тебя от этого бремени. Но тучи сгущаются, и сейчас сложно быть в чём-то уверенным. Мне было видение… Знай, что ты всегда была совершенно особенной девушкой, к которой у меня были особенные чувства. Несмотря даже на то, что я знал тебя совсем недолго, по меркам пустых и шинигами. Лишь тебе я могу доверить своё дело. Лишь ты можешь стать мне заменой в Мире Живых. Приюту Шигуми нужен управляющий, и я не видел никого более достойного, чем ты. С тобой я точно буду уверен, что детишки-медиумы останутся в порядке. Прости, что мне приходится взвалить на тебя всё это, но выбора просто нет. Присматривай за Вандервайсом и Ичиго. Для них обоих грядут тяжёлые времена. С надеждой на скорую встречу. Тоусен Канаме». Письмо искажало несколько странных пятен на бумаге. Похоже, девушка разрыдалась, когда ей пришлось развернуть конверт и прочесть завещание наставника. Хотя это могла быть просто сперма, которой этим вечером было испорчено немало деловых бумаг из её кабинета. Кто знает? *** Выйдя за порог здания приюта, пара остановилась в нескольких шагах от него. Смеркалось. — Я… Ну… — девушка отчаянно хотела выжать из себя хоть что-нибудь осмысленное, чтобы только убрать с лица рыжеволосого это чудовищное выражение опустошённой тоски и одиночества. — Поспеши, Тацуки-тян, должно быть, тебя заждалась… Чёрт! Она готова была ненавидеть себя. Почему? Почему ей в голову пришло именно это? Какая же она идиотка! Бывший шинигами смерил её усталым взглядом. — Давай остановимся, — очень тихо сказал Ичиго. — Мне кажется, мы не сможем с этим справиться. Это неправильно… В своей прошлой жизни он сотни раз репетировал эту фразу, всё собираясь сказать её своим настоящим сёстрам. Теперь всё отчего-то было гораздо проще. Ответила девушка не сразу. — Я… Я понимаю, — словно спохватившись, темнокожая быстро закивала головой, стараясь не показывать своих истинных чувств. — Прости, я всё это время заставляла тебя делать это со мной. Не потому, что мне хотелось от тебя секса… Просто… Если мы остановимся, то ты снова просто исчезнешь! — неожиданно вскрикнула Куросаки, зажмуриваясь. Не сказать, чтобы этот приступ истерики был таким уж неожиданным, но парня он всё же немного удивил. Она оттолкнула его от себя и отошла на два больших шага, пока не напоролась спиной на деревянный столб. — Софи… — он попытался было успокоить мулатку, но та в сердцах припечатала ему по щеке рукой. — Я не такая, Ичиго! Я не такая, как мастер Канаме! — отчаянно воскликнула она. — Я всего лишь испуганный ребёнок! Я не могу… Не могу держать всё и всех одна! Если и ты меня бросишь — мир просто развалится на куски и исчезнет! Пауза после этих слов была едва ли не по расписанию. Так сильно он был уверен, что девушка замолчит именно на этом моменте. Так вот что было у неё на душе всё это время… Нужно было утешить Софи… Бывший шинигами прижал названную сестру к своей груди, мгновенно останавливая её плач и истерику. От неожиданности девушка даже подавилась собственным вдохом. — Я не собираюсь тебя бросать, — убеждённо ответил Ичиго. — Если мы перестанем заниматься любовью, это не значит, что я забуду о тебе! Ты ведь Куросаки, помнишь? Мы одна семья… Зрачки глаз отвергнутой любовницы заметно расширились. — Это ложь… — прошептала темнокожая, кусая губы. — Я ведь просто подкидыш, которого приютил мастер Канаме. Я никогда не была тебе родственником. И ты никогда не любил меня как родственника или друга. Всё, что нас связывало всё это время — это секс! Разве ты не чувствовал?.. — она вопросительно посмотрела на него сквозь темноту. — Не чувствовал, что стал немного лучше понимать меня, после того, как мы сделали это впервые? Я почувствовала! — уверенно сказала она. — Но если это прекратится, то наши узы вновь начнут разрушаться! Как только мы встаём с постели, мы вновь становимся никем! Единственным способом остаться значимыми друг для друга остаётся твоя измена Тацуки со мной и обман матери своего ребёнка… Так ты показываешь, что я тоже что-то для тебя значу, и никак иначе! — Давай ты переедешь к нам, — резко предложил Куросаки. Пауза заняла ровно три секунды. — Что? — наконец, темнокожая удивлённо моргнула. — Юзу и Карин будут счастливы, места в доме хватит на всех. Девочки очень любят тебя и Вандервайса. Да и Тацуки очень хорошо к тебе относится. — Зачем, Ичиго? — она до сих пор не понимала, как её душещипательный монолог был связан с неожиданным предложением переезда. — К чему это приведёт? — Мы станем ближе, — негромко прошептал Куросаки на ухо девушке. Он продолжал поглаживать её вьющиеся волосы. — Все вместе. И ты увидишь, что никогда не была одна. Я уже прошёл через это в тот момент, когда мне хотелось лишь умереть… Но теперь у меня есть воля возродиться. Возродись и ты! — он даже входил в раж от своих слов. Всё больше и больше он понимал, что волен сворачивать горы одной только искренностью и силой своего голоса. — Ичиго… Я не… Я… — язык Софи вновь начал заплетаться. — Мы вместе позаботимся о приюте, — продолжил Куросаки. — Вместе решим все проблемы… Только согласись, и всё сразу наладится… — Ичиго, — девушка распахнула свои воспалённые глаза. — Ты любишь меня? — Да, — сразу же ответил Куросаки. — Я очень сильно тебя люблю. Люблю тебя всю, а не только одно твоё тело. Ты видела в наших отношениях только похоть, но это потому, что у тебя не было возможности увидеть другую мою сторону… Давай же… — умоляюще произнёс он. — Давай попробуем! — Я… Я подумаю… — неуверенно пролепетала Софи. На щеках её появилась едва заметная мягкая краснота. «Что это сейчас было?..» *** Она проводила Куросаки до самой остановки, но ушла оттуда раньше, чем за ним пришёл его автобус. Голову Софи переполняли эмоции. Что-то изменилось после той ночи, когда погиб мастер Канаме. Ичиго обрёл что-то, что самым невероятным образом сводило её сейчас с ума. Она уже знала, что начнёт собирать вещи, как только вернётся в приют. Знала, что появится на пороге дома Куросаки уже следующим утром… Возрождение… Быть может, ей уже действительно пора? *** — Ночь… Я люблю ночь… — зловещий шёпот Штернриттера в шипованной маске разнёсся по безлюдному переулку гремучей змеёй. Как же он устал ждать. — Наш народ уже давно прячется в тенях, скрывая свою боль и свои страхи… Но ночью ни один квинси не станет бояться боя… Ведь тени в ночи ПОКРЫВАЮТ ВСЁ! С этими словами долговязый мужчина властно протянул вперёд сухую тонкую руку, направляя её на, освещённую тусклым фонарём, кирпичную стену заброшенного дома. В тонкой вязкой тени, проползшей по щербатой стене быстроногим пауком, зародилась жизнь… Один за другим, шестеро Штернриттеров в масках медленно просочились в Мир Живых. — Я рад приветствовать вас на вашем первом задании, братья и сёстры, — сухо проговорил Эс Нодт. Встречая безмолвных подчинённых, неохотно выстраивающихся перед своим капитаном, который был волен командовать ими, хотя их ранг и был совершенно одинаковым. Разница была лишь в стаже. — Его Величество желает знать, чего стоят ваши «Шрифты», — сказал квинси, буравя слушателей опустошённым взглядом. — И поэтому вы сейчас пойдёте и убьёте для него достойных противников. Тех, в чьих жилах достаточно реяцу, чтобы удовлетворить Императора. Это сражение за право марша на Общество Душ…