Дрейф чёрной бабочки

Больно… Даже спустя столько дней, её раны по-прежнему не давали спать. Плакать больше не было сил. Последние слёзы Рукии давно уже застыли на широко распахнутых глазах водянистым студнем. От боли она в кровь разгрызла внутреннюю сторону своих щёк и едва не откусила себе язык. Агония сводила с ума. Даже сейчас, когда всё давно закончилось. Больше всего на свете она боялась увидеть свои раны. Раны, что сводили её с ума. И холод, который, казалось, мог проникать в неё вообще без препятствий. Вовнутрь обжигающего кольца из крови… «Что… что со мной происходит?.. Где… я?.. Почему мне… так плохо?.. и страшно?..» *** — Фу-у, ну и запашок… — с отвращением в голосе произнёс Куросаки. Обогнув хирургический стол, юноша остановился позади привязанной подруги. Специфический запах промежности пленницы заставлял его морщиться. После стольких дней Рукия выглядела просто кошмарно. Множество ремней, что неподвижно фиксировали хрупкое тело шинигами на столе, успели въесться в её посеревшую кожу до крови. Ноги и нижняя часть тела девушки были прикрыты тонкой простынкой, заканчивающейся у бёдер. На месте чуть ниже пупка девушки сквозь ткань прорисовывалось засохшее тёмно-красное пятно. Глаза девушки были наполовину закрыты и не двигались, так что сложно было сейчас сказать, в сознании пленница или нет. Рот Кучики был заткнут упругим тёмно-фиолетовым кляпом, которым Тёмная заткнула свою копию, когда ночные стоны той её доконали. Кляп представлял собой объёмный резиновый шар, с двух сторон которого были приделаны кожаные ремешки, которые заводились назад и плотно соединялись на затылке жертвы, не давая ей шуметь. Снять его самостоятельно, без помощи рук, было невозможно. Девушка очень слабо дышала. — Что не так? — спросила из другого угла Тёмная. — Даже такому извращенцу, как ты, не по себе? А ты надеялся, что разделанное влагалище будет пахнуть жасмином? — черноволосая рассмеялась. — Каен несколько раз обеззараживал раны, но всё же… — Мерзость. — Куросаки неуверенно взялся за уголок простыни и стащил её с тела полуживой Рукии. — Ух ты ж ё… — Ну как? — Тёмная, тем временем, вытирала свой разработанный зад пушистым полотенцем. Капли спермы всё ещё сочились из её покрасневшей щели. — Я ни разу не смотрела на неё после того, как взялась за ножницы. Какая она… там? — Там… Ну… В общем, дыра, если без подробностей. Просто дыра. — Куросаки взобрался коленями на стол и навис своей грозной тенью над крохотной пленницей. Вид её травмированного лона не сбил похоть рыжеволосого шинигами. Напротив, чувство того, что он сейчас вставит свой член в изуродованную щель девушки и причинит ей просто адскую боль, поднимало его член с каждой секундой. — Какая роскошь… Он вставил свой орган в половую щель Рукии и принялся двигаться внутри неё, наваливаясь на пленницу всем телом. Стоило ему только дёрнуться, как глаза шинигами, которые были до этого совершенно неживые, в один миг полезли из орбит, а голова дёрнулась на столе и со страшной силой впечаталась в него затылком под натиском нескольких ремней, фиксирующих шею. «НЕТ! НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА!» Кляп хорошо держал удар. Из всех криков девушки в комнату прорывались лишь трижды погашенные стоны, остальное же гибло внутри тела молодой Кучики. Её собственные вопли неслись по венам к сердцу, взрываясь своей огненной мощью прямо внутри. Каждая клеточка плоти шинигами разрывалась на куски под натиском чего-то твёрдого, тяжёлого… чего-то, что лезло внутрь неё, задевая кромки ещё не заживших ран от ножниц и бахрому от не слишком ровной работы Тёмной. Туманный силуэт Ичиго девушка могла видеть только сквозь толстые линзы из слёз и кроваво-красную пелену. Тело дёргалось на столе, но ничего не могло поделать с болью. Огромный член Куросаки готов был растерзать кричащую девушку на миллион лоскутков. «ПО-ЖА-ЛУЙ-СТА…» Плоть девушки сама сжималась вокруг детородного органа рыжеволосого, образуя вокруг него мягкую пульсирующую плёнку, доставляющую удовольствие юноше, но ещё глубже заколачивая в голову Рукии сваи безумия. — Слышишь меня, сучка? — он наклонился ещё больше, словно желая окончательно раздавить сломленную Кучики своим телом. — Ты слышишь… — улыбнулся Ичиго. — Мне было так же больно, когда ты вогнала свой меч в мою грудь. Я счастлив, что ты пришла сюда, чтобы разделить со мною эту боль. «Этот… Голос… Я не… Я не понимаю его… Ичиго?.. Зачем? Зачем ты так?.. Остановись… Прошу тебя… Я… Я больше не выдержу…» — Вот же сучёнок, — умилилась Тёмная Рукия, — мне кажется, что ты кончаешь не от её пизды, а от своих собственных слов… Приторно виляя голой задницей, девушка с чёрными глазами медленно подошла к изголовью хирургического стола и тоже поспешила взобраться на него с ногами. Видя перед собой подругу, Куросаки учтиво подвинулся, давая Тёмной разместиться со всем комфортом. Поджав под себя ножки, черноволосая села на лицо Рукии, касаясь своей разгорячённой щелью лица пленницы: — И поверь, мне очень бы хотелось вынуть твой кляп, — прошептала Тёмная, начиная медленно двигать бёдрами, ублажая себя самым причудливым образом: мастурбируя о курносый носик девушки, насаживаясь на него и проталкивая самый кончик в свою влажную щёлочку. — Ах-х-х, — простонала она, продолжая двигаться, сильно сжимая руками ягодицы. Так, словно бы она хотела задушить ими девушку. — Это просто невероятно… От сильного запаха смазки кружилась голова. Пленницу очень быстро стошнило от боли и отвращения, но рвота наружу так и не вышла. Тесный кляп заставил Рукию давиться собственными рвотными массами и глотать их, испуская ужасное захлёбывающееся бульканье, что только увеличивало её желание проблеваться снова. А огненный член продолжал драть её сзади, раздирая в кровь всё, чего Тёмная Рукия не достала своими ножницами в прошлый раз. Параллельно с этим вторая девушка продолжала мастурбировать о её лицо как сумасшедшая. Быстрые движения её бёдер, казалось, готовы были сломать её нос и все лицевые кости. Не сдерживая себя ни на йоту, пленительница полностью уселась на её голову, закрывая своей попой приток кислорода. Рукия очень быстро начала задыхаться в её пахучей и вязкой смазке. Это конец… Или сейчас она просто задохнётся, даря Тёмной очередной оргазм, или её сердце остановится от боли, которая уже отняла половину её тела, или ремни, что привязывают её к столу, перережут её плоть от слишком рьяных попыток вырваться, или её горло просто разорвётся от литров рвоты, рвущихся наружу, и она умрет, истекая кровью и непереваренным месивом. ОНА УМРЁТ! Она… Боится… Смерти?.. — Да, сучка, да! — Куросаки продолжал пихать в неё свой член. Юноша был уже в шаге от оргазма. — Боже, как мне классно! — вопила над ней Тёмная. Движения обоих становились невообразимо быстрыми. — Мне не нравятся её соски! — Да, наверное, ты прав… Давай, я откушу её мягонькие сосочки? — О да, превосходная идея! А потом мы выколем ей глаза! — И вставим два раскалённых прута ей между ног! — Это так возбуждает! — О ДА-А-А-А-А-А-А-А!!! «ХВА-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-АТИТ!!!» *** — Славно… — длинные пальцы Эс Нодта обняли шершавую стенку камня над головой девушки. Ногти скрипнули по сталагмиту, оставляя царапины. Не может быть! Она… Всё время была здесь?! В Обществе Душ? — Твой страх выдаёт тебя передо мной! — Н… Нет… Нет… — её затрясло самым безумным образом. Само собой, тело склонилось к земле и сделало то, что Рукия, будучи пленницей, сделать не могла: опорожнило желудок через рот, выплеснув под ноги Рукии что-то полужидкое и отвратительно пахнущее. Её тело было невредимым, но чувствовала она себя как никогда мёртвой. Штернриттер медленно обогнул камень и очутился прямо перед ней. — Нет! Пожалуйста! — закричала девушка, пряча лицо руками. — Ты должна понимать, — тихо прошептал мужчина. — Там, в бездне твоих страхов, было кое-что, что не давало твоему сердцу разорваться… Я был с тобою всё это время и уменьшал приток страха к твоей голове… Ты… Ты мне ещё нужна… — Эс Нодт провёл рукой по воздуху, призывая в этот мир ещё несколько шипов с чем-то мутным и зловещим внутри. — Я собрал внутри них свои самые зловещие страхи. Те, что могут вывернуть тебя наизнанку и уничтожить раньше, чем ты сможешь закричать… Я собираюсь применить их все на тебе… Но самый большой страх ждёт на поверхности. За пределами этих катакомб… Вам не победить в этой войне! — П… Прошу… Не надо! Нет… — она попятилась, но подвернула лодыжку о камни и, оступившись, упала на землю. — УБЕЙТЕ МЕНЯ!!! ЛУЧШЕ УБЕЙТЕ МЕНЯ СЕЙЧАС!!! — Конечно, я тебя убью, — мягко сказал квинси, — но перед этим ты должна сделать для меня кое-что… Я хочу, чтобы ты освободила банкай! СЕЙЧАС! — Нодт взмахнул руками, и все до единого шипы разом понеслись на юную шинигами. Выбор был прост: либо пожертвовать банкаем, либо вновь оказаться в многолетней пучине своих страхов и сгинуть там, бесславной и растерзанной. — Б… Бан… — Нет, не делай этого! Что-то непонятное случилось в следующую секунду. Чей-то острый меч поразил все шипы прямо в воздухе и разбил их. Страх, что хлынул из-под стеклянных оболочек, растёкся по воздуху, не достав до изумлённой Рукии всего пару шагов. — Ты? — Эс Нодт настороженно прищурился. — Не может быть…