Дрейф чёрной бабочки

«Если мы окажемся в небе – я готова научиться летать. Если нам суждено будет погрузиться на дно морское, я отращу плавники и стану самой красивой русалкой в мире… Я всегда знала, что именно в тебе кроется неиссякаемый фонтан сил, наполняющих меня, делающих живой… И поэтому я всегда готова простить тебе всё-всё на свете… И готова становиться сильнее… Вместе с тобой… » *** - Удачи, милый, хорошего тебе дня! – изо всех сил прокричала Орихиме. - Да, мам, - коротко стриженый мальчик вяло отмахнулся от гиперзаботливой женщины и поспешил занять своё место в широком жёлтом автобусе. Было уже девять часов утра, однако в этом районе Японии было ещё пока недостаточно светло. Ичиго сонно зевнул, даже не надеясь, что ему удастся скрыть это от зоркого глаза супруги. - Ты как всегда пассивный, - женщина обиженно ткнула его под рёбра. Вышло даже немного больно. – Больше жизни! - Мне кажется, он был бы благодарен, если бы мы прекратили провожать его до самой остановки, - лениво протянул Ичиго. – Дети в этом возрасте хотят казаться чуть более независимыми. - Да я и не против! – женщина опасно прищурилась. – Но что плохого в том, чтобы… «Что же, она, по крайней мере, старается не быть такой, как мать…» - Идём, - он быстро взял Орихиме под руку и поспешил увести остановки. – И не дуйся! - Да не дуюсь я, - она скорчила одну из тех рожиц, которыми могла покорять всех ещё в юношестве. Утренняя Каракура была прекрасна. Немного бела и холодна, но, всё же, прекрасна. Идеальное гнёздышко такой семейной пары, как они. - Сколько лет прошло, а над городом всё так же тихо, - задумчиво произнёс Куросаки. – Ещё немного, и я точно поверю в то, что пустые начали питаться облаками… Орихиме засмеялась. Нечасто она слышала шутки об их с Ичиго прошлой весёлой жизни. Наверное, именно поэтому её веселили любые напоминания об этом, пусть даже и откровенно несмешные. Наверное, это и значило быть по-настоящему взрослой. - Скажи, Ичиго, - поинтересовалась вдруг она, - а ты… Хотел бы вернуть ту жизнь назад? Холодные ветра поднялись вверх, вздымая пыль с опустевших утренних улиц. - Хм… Нет… *** Ах, сколько же ещё прошло лет? Волны всё приходили и уходили, а он чувствовал себя старым, севшим на мель кораблём. Каракура продолжала «расти вверх», наполняться всё новыми весёлыми интересными людьми, но ему, как и многим другим людям его лет, было уже совершенно всё равно. Он помнил свою Иноуэ всегда сидящей на широком кресле, развёрнутом к окну в гостиной. Так, что виднелись лишь её волосы, белые, словно молоко, и кожа, тёмная, стянутая… Длинные старушечьи пальцы всё сжимали отполированные подлокотники, а глаза продолжали смотреть в окно. А в доме пахло лавандой и свежими лимонами. - Сегодня твой восьмидесятый день рождения, - напомнил Куросаки Ичиго. Что же, грустно становилось и от его собственного голоса, давно уже не такого сильного, как раньше. – И я всё хотел спросить: какой подарок ты хочешь?.. Орихиме усмехалась: - Мой ответ всё такой же, как и в прошлом году, и позапрошлом, и до того… Всё то, о чём я мечтала, о чём грезила, осуществилось в тот миг, когда я впервые познала тебя… С тех самых пор я всё ловила себя на мысли, что была самой счастливой на всём белом свете. Я и сейчас счастлива… Самая счастливая карга в округе, - она засмеялась сухим старческим смехом. - Орихиме… Вот уже на протяжении стольких десятилетий он чувствовал с ней невероятно сильную связь. И связь эта не слабела, нет. Напротив, спустя всё это время Орихиме продолжала восхищать… Он уже не помнил ни одного её дня рождения, когда сам не расплакался бы от её слов. Ехидный трескучий голосок выбивал его скупую мужскую слезу, не щадя старого временного шинигами ни минуты… - Единственный верный подарок – быть с тобой… до конца моих дней… Две одинокие слезинки скользнули по лицам стариком и неизбежно канули в пустоту. *** «Иноуэ…» Слёзы продолжали капать, несмотря на то, что плакать больше не стоило. Всё же, то, что открылась ему стараниями Орихиме, казалось сейчас таким далёким, туманным и очень-очень желанным. Могло ли это, хотя бы частично, случиться на самом деле? Наверное, да, ведь пока у него было его настоящее, любое будущее могло стать реальностью… Исчез старый дом с запахом лаванды и свежих лимонов, сейчас они были там, откуда начали – в Белом Лас Ночес, который оставили совсем недавно и, в тоже время, так давно. А слёзы всё капали… - Иноуэ… Иноуэ… - он вдруг понял, что стоит на коленях и обнимает свою драгоценную принцессу, тычась лицом в её чуть впалый живот. – Это было… так прекрасно! Наша жизнь… Он жался к ней, что было сил, словно опасался, что что-нибудь снова пойдёт не так, и его Орихиме вновь отнимут у него. Нет… Никогда больше… - Это и был тот мир, что я всегда хотела построить, - негромко сказала девушка. Она стояла, будто статуя, и нежно гладила шинигами по волосам. Своими собственными мягкими руками. – Но это первый раз, когда я видела всё настолько отчётливо. А ты, Ичиго? - Да… - он ненадолго отпрянул от вымоченного в слезах платья, чтоб поднять воспалённые глаза вверх. Иноуэ смотрела на него с нежностью. Бледные щёки девушки тоже украшали блестящие капельки: - Ну… Ну не плачь, - она попыталась выжать из себя улыбку, успокаивая его. – А то я ведь тоже… еле сдерживаюсь… Огненно-рыжих волос Иноуэ больше не было. Теперь, они были окрашены в цвета свежего молока с лёгким серебряным налётом. Такие же волосы были и у старой Орихиме из иллюзии. Это было единственным изменением, в остальном принцесса оставалась живым зрелым цветком… Но прежде, чем Куросаки захотел спросить об этих волосах, Иноуэ вновь подала голос: - Знаешь, я всё думаю об этом далёком месте, о нашем рае, - прошептала она. - Иноуэ… - снова скривился он. От слёз он всё хуже и хуже видел. - Прости… Прости меня. Я действительно очень жалею, что никогда не достигну этого места… - Не… Не достигнешь? – с огромным трудом вымолвил он сквозь рыдания. – О… О чём ты, Иноуэ? – он вытер глаза рукавом. – Я думал, ты поняла: мы сами – хозяева своей судьбы, понимаешь? – он счастливо улыбнулся девушке. – Я тебе помогу! Я приложу все усилия, чтобы… - он всхлипнул. Кажется, его нос полностью заложило. - Ты очень добр, Ичиго, - она легонько потрепала его по волосам. – И это самая прекрасная твоя часть. Просто есть вещи, которые мы с тобой изменить не в силах, - она вздохнула. – А сейчас пора вернуться назад. Спасибо тебе, Ичиго! *** - Иноуэ! – его рот снова разжался. Наконец. Наконец он очутился в своей реальности. Или просто в мире, очень на неё похожем. - Ичиго! – он услышал вдалеке голос Абараи. Кажется, бравый шинигами нёсся к нему, едва не ломая ноги о расковырянные плиты пола. Нет, это точно был его мир… Куросаки открыл глаза. Оказывается, он всё это время стояла на коленях посреди Тронного Зала с руками, выставленными вперёд так, будто он обнимал кого-то невидимого. - Иноуэ? – юноша огляделся по сторонам, но нигде не увидел тех самых волос: ни рыжих, ни молочных. Почему-то его стало охватывать беспокойство. Совсем близко к нему стоял Улькиорра и пристально смотрел прямо ему в лицо. Сложно было сказать, что именно было на уме у древнего пустого, но в глазах его Куросаки, несомненно, разглядел печаль. - Ичиго! – крепкие руки Реджи вцепились в него и рывком поставили на ноги. – Ты как, жив? Что это было? - Где она? – во рту Ичиго было очень сухо. В голове стоял всего один вопрос. - О… Она? - ГДЕ ОНА?! – шинигами раздражённо вцепился в одежды Абараи и изо всех сил встряхнул его. – ГДЕ ОРИХИМЕ?! – почему вдруг ему стало так страшно? - Я… Я не знаю! – тот удивлённо вытаращил глаза, глядя на друга, как на ненормального. – Ты вбежал в зал, а потом послышался крик и всё вспыхнуло. Я на пару секунд ослеп, но потом услышал, как ты кричишь: «Иноуэ!» и вот… Похоже, шинигами не врал. Противостояние Куросаки осталось для него совершенно незримым, уместившимся в одной секунде реального времени. Но что тогда?.. - УЛЬКИОРРА! – он резко развернулся и устремил свой взгляд на бывшего воина Эспады. Тот точно должен был знать все ответы. – Что это всё значит? Эспада неспешно повернул к нему голову: - Всё кончено, - тихо сказал он. Его голос был тихим и ясным. - Ч… Что? – непонимающе нахмурился Куросаки. Вместо ответа пустой указал пальцем вверх. Ичиго повернул голову так резко, что едва не скрутил себе шею. Он ожидал увидеть парящую под искусственным небом девушку, которую поклялся никогда больше не оставлять… Поначалу он вообще ничего не увидел на фоне ночи, но постепенно глаза его привыкли и он разглядел во тьме что-то, похожее на лёгкий снегопад. - Э… Это… - он оттолкнул Ренджи и побежал к тому месту, куда падали «снежинки». Почему-то ему казалось, что в этом и скрывается ответ. Он выставил свою руку ладонью вверх и поймал одну. Это был не снег, а частичка чего-то серого, слабого, похожего на жжёную бумагу. - Но что это значит? – он едва смог разжать каменные губы. - Люди удивительные создания, - негромко произнёс Шиффер. За всё это время он так и не сдвинулся с места. - Недаром они были одной и четырёх сильнейших фракций этого мира. Человеческая душа вынослива, и может принять почти любую силу, даже очень мощную. И она же в любой момент может отречься от этой силы, особенно если ненавидит её так долго. - Что? Что за бред ты несёшь? – мгновенно закипел Куросаки. - Она знала, что это случиться, но всё равно хотела ждать тебя… - лёд слов Шиффера достигал его через прослойку тумана. - И только это ожидание поддерживало жизнь в девушке, которая на деле была уже мёртвой. Теперь всё действительно кончено, - снова сказал Улькиорра. – Иноуэ Орихиме больше нет… *** Все до единой пепелинки упали на пол, прямо возле ног парализованного шинигами. Не может быть! Это просто немыслимо! Просто глупо и нелогично! ЭТОГО ПРОСТО НЕ МОГЛО СЛУЧИТЬСЯ НАЯВУ!!! *** А вялый пепел унёс с собою последние нотки угасающего шёпота. Шёпота, слышного только ему… «Спасибо тебе, Ичиго… »