Belle

*** — Здравствуйте! Не желаете ли отведать наших фирменных закусок? — Нет. — А вот, тогда попробуйте этот жульен, он очень вкусный. — Нет. — А не желаете ли тогда… — Хэй, парень, еще одно слово, и тебя наутро найдут в канаве без зубов и с одним глазом. Взятый за грудки молодой человек тут же замолчал, в страхе уставившись на посетителя ресторана. Тот, в свою очередь, удерживая официанта за воротник рубашки, озлобленно смотрел ему в лицо. В его взгляде читалось откровенное раздражение и даже ненависть, словно все вокруг его достали. Бедный парень, сглотнув, сжался всем телом и зажмурился, ожидая, что его сейчас будут бить. Но Тобирама не стал связываться с назойливым официантом, лишь оттолкнул его подальше от себя. Молодой человек, еле удержавшись на ногах, поспешил скрыться в толпе, подальше от враждебно настроенного гостя. Шумно. Слишком много людей, и это раздражало. Тобирама, оглядывая эту толпу, постоянно закатывал глаза и про себя говорил: «Почему я не умер вчера? ..». Музыка, какие-то разговоры, звоны посуды, стук каблуков — все это эхом разносилось в его голове. Сенджу ненавидел такое скопление людей, ненавидел, когда вокруг него был такой шум, что даже собственного голоса не услышать. Это раздражало, бесило, даже сводило с ума, отчего даже выть хотелось. И еще этот выходной костюм доставлял проблем: в помещении было очень душно, и поэтому Тобирама то и дело ослаблял галстук и расстегивал верхние пуговицы рубашки. В его душе сидело откровенное желание выбросить галстук и пиджак к чертям и свалить поскорее на улицу, где есть свежий воздух. И он бы так и сделал, если бы не подошедший старший брат, который отвлек его. — Эй, Тобирама! — Тааак, вот кого я убью первым! Хаширама, удивившись такому «добродушию» брата, даже отступил от него на шаг назад. Захлопав ресницами, он уставился на брата, искренне не понимая, что происходит. — Чем ты недоволен? — Хаширама чуть улыбнулся. — Вот ты мне скажи, ты смерти моей хочешь, да? Зачем ты меня сюда притащил? — он еле сдерживался, чтобы не сорваться на крик. — Как зачем, это же свадьба твоего брата, Тобирама! Уйми свой характер хотя бы на сегодняшний вечер, — старший брат тяжело вздохнул. — Свадьба троюродного брата по бабушкиной линии, которого мы с тобой видели только раз пять за всю жизнь, — Тобирама раздраженно фыркнул, — мог бы и обделить нас своим вниманием, не приглашать на свадьбу. Или хотя бы только меня. Я бы не обиделся. — Хватит ворчать, Тобирама, — Хаширама похлопал брата по плечу, — идем к столу. Закатив глаза и тяжело вздохнув, Тобирама поплелся вслед за ним. Хаширама, смотря на недовольное лицо своего брата, ободряюще приобнял его за плечо. Но этот жест Тобирама воспринял, как сочувствие, поэтому сразу раздраженно дернул плечом, скидывая руку брата. Сенджу-младший не пожелал принимать заботу брата, поэтому, ускорив шаг, прошел вперед. Хаширама, смотря ему вслед, лишь покачал головой. За всю жизнь он так и не привык к его характеру, который меняется, подобно погоде в Японии — то цунами, то землетрясение, то полный штиль, который точно предвещает за собой очередной шторм. Также и с характером Тобирамы: он вроде бы спокойный человек, часто молчит, говорит только тогда, когда это надо, а бывает, он так разойдется, что никому не пожелаешь попасть ему под горячую руку. И никогда нельзя предугадать его настроение, и что от него можно ожидать. Пока Хаширама пребывал в своих мыслях, он и не заметил, как Тобирама снова с кем-то начал ругаться. В этот раз он затеял спор с какой-то девушкой, вероятно, это была подруга невесты. Подойдя ближе, Хаширама понял, что конфликт произошел из-за того, что Тобирама наступил ей на ногу и не извинился. Поэтому теперь девушка требует от него извинений, ну, а Тобирама в своем репертуаре: — Сама глаза разуй! — рявкнул младший Сенджу, — идет, по телефону своему болтает, по сторонам не смотрит, а я виноватым оказываюсь! — Да вы просто хам! Что вы себе позволяете?! — девица насупилась, явно приготавливаясь к тому, чтобы разрыдаться. Но на Тобираму не действуют женские слезы, это его только еще больше разозлило. Он только хотел ей ответить очередной колкостью, как его под руку взяла красноволосая девушка и увела в сторону. — Тобирама, остынь, — мягко сказала она, — не хватало еще, чтобы ты подрался на свадьбе брата. — Хех, Мито, ну, а какая свадьба без драк? — сказал подошедший Хаширама, подмигивая девушке. — Да эта курица просто вывела меня! — Тобирама был в не себя от ярости, — врезалась в меня, чуть с ног не сшибла, так еще и потребовала извинений. Совсем бабы обнаглели! Тобирама, скрестив руки на груди, фыркнул, про себя проклиная все на свете. Он уже раз двести пожалел, что повелся на брата и пошел на эту свадьбу. Весь день коту под хвост, настроение испорчено донельзя, и хуже быть уже просто не может. Хаширама и Мито постоянно переглядывались между собой, не зная, каким способом его успокоить, и что для него сделать, чтобы его настроение хоть как-то поднялось. Тобирама был, как пороховая бочка, к нему сейчас вообще было опасно подходить. — Надо было притвориться больным и остаться дома, — пробубнил себе под нос младший брат, все еще пребывая в заведенном состоянии. – Все, не желаю здесь больше оставаться. Вы все меня достали! И мне плевать, что обо мне подумает троюродный брат, я сваливаю. Даже не оглянувшись, Тобирама, ворча себе под нос ругательства, быстрым шагом направился к выходу, по дороге расталкивая гостей, которые заслоняли ему проход. — Как-то нехорошо получилось, — расстроенно прошептала Мито. — Может, и вправду стоило только нам вдвоем пойти, а его не трогать? Хаширама, проводив брата взглядом, подошел к девушке и обнял ее за талию. — Да ладно, не волнуйся, — он ободряюще улыбнулся ей. — Завтра он уже забыть забудет про эту свадьбу и про то, что здесь произошло. Будь уверена. Мужчина успокаивающе погладил девушку по волосам, и, наклонившись, легонько поцеловал ее в губы. Мито, взглянув в добрые глаза мужа, улыбнулась и тут же расслабилась, забывая обо всем на свете. — Идем. Там нас, наверное, уже все заждались. Взяв жену за руку, Хаширама повел ее в центр зала, где происходило пиршество. *** Дом, милый дом. Наконец, настали долгожданные тишина и спокойствие. Тобирама, зайдя в квартиру, с облегчением вздохнул, понимая, что самое худшее позади. Сняв пиджак и откинув его в сторону, мужчина прошел в большую комнату и остановился, не в силах больше пошевелиться. Его взгляд застопорился на девушке, красивой и хрупкой, словно весенний цветок. Она была одета в легкий темно-зеленый халатик, который подчеркивал ее слегка округлившийся животик. Ее иссиня-черные волосы были заплетены в косу и спадали на плечо. Брюнетка, напевая тихую мелодию себе под нос, поливала цветы, стоявшие на окне. Она постоянно жмурилась и улыбалась от лучей солнца, которые то и дело выглядывали из-за крон деревьев. Хината была прекрасна, и других слов не находилось, чтобы описать ее. Тобирама любовался ею, как будто в первый раз, не в силах оторвать взгляда. Эта девушка покорила его с первой встречи, попала в самое сердце. Он был очарован лишь ее взглядом, его сердце замирало от каждого ее прикосновения, от каждого слова. Ее красота смогла растопить лед в его душе. Ее нежность и доброта обуздали его буйный нрав, рядом с Хинатой Тобирама забывал обо всем на свете. Она — словно цветок, распустившийся в непогоду, которая царила в его душе. Только рядом с ней он чувствовал себя по-настоящему живым, девушка дарила ему свое тепло, свою любовь, и это делало Сенджу самым счастливейшим человеком. Для него Хината стала самой красивой девушкой на всем белом свете, и Тобирама был невероятно горд, что эта красота принадлежала лишь ему одному. — Привет, Тобирама. Тихий голос Хинаты заставил его вернуться в реальность. Улыбнувшись жене, Сенджу подошел к ней и опустил голову на ее плечо, словно прося обнять его. Девушка, встав на мысочки, обняла своего мужчину за шею, пальцами лаская его кожу. Прижавшись ближе к брюнетке, он утонул в ее объятиях, забывая обо всем. Вся злость, что скопилась в нем за сегодняшний день, испарилась в мгновение ока. Хината разрушила черноту его души, лишь подарив ему свою улыбку. — Я думала, ты позже вернешься, — сказала Хината, отпуская мужчину из объятий. — Нет, я не выдержал, — на его лице тут же заиграло раздражение. — Это не свадьба, а какое-то хождение по мукам. Все, кому не лень, испортили мне настроение. Тобирама, насупившись, скрестил руки на груди, показывая девушке всем видом свое недовольство. — Я же говорила, что лучше было бы нам вдвоем поехать. Я бы тебя в обиду не дала, — брюнетка игриво подмигнула ему. — Еще чего не хватало, чтобы моя беременная жена разъезжала в такие дали ради какого-то троюродного брата, — Сенджу недовольно скривился. – Нет, Хината, я правильно сделал, что оставил тебя дома, а то мало ли, что случилось бы там… Тобирама еще что-то говорил девушке о свадьбе, возмущенно размахивая руками в разные стороны, а Хината лишь молча смотрела на него и улыбалась. Ей всегда нравилось наблюдать за тем, как он что-то возбужденно рассказывает. Его лицо постоянно менялось, поддаваясь эмоциям: то он сердится, то расстроенно насупится, то опять сердится. Глаза сверкали недовольством, но в них не было ни капли злости. Тобирама выглядел, словно ребенок, который жаловался маме о том, как его кто-то обидел во дворе. Мужчина был ужасно мил, поэтому Хината, смотря на него, не могла перестать улыбаться. — Я скучала по тебе, — будто успокаивая, брюнетка легонько погладила его по щеке. Тобирама резко замолчал, услышав эти слова. Раздражение тут же слетело с его лица, не оставив и следа, воспоминания о ненавистной ему свадьбе испарились сами собой. От ее нежных прикосновений на его лице засияла улыбка. Глаза мужчины заблестели от радости, и, казалось, уже ничего не надо для счастья. — Хината, — он прижал ее хрупкую ручку к себе, — спасибо… за все. Убрав непослушные пряди белоснежных волос с его лица, девушка поцеловала мужчину в щеку. Склонившись, Тобирама поймал ее губы и завлек в поцелуй, положив руку ей на затылок, тем самым сильнее прижимая жену к себе. Зарывшись руками в его волосы, Хината расслабилась, чувствуя, как сильные мужские руки заключили ее в объятия. — Люблю тебя, — на мгновение оторвавшись от поцелуя, прошептала девица. Прикрыв глаза, Тобирама будто забыл, как дышать, снова и снова прокручивая ее слова в голове. Словно это было первое признание в любви, и оно пронзило его сердце, подобно стреле Амура. Сразу почувствовалась небывалая легкость в душе и спокойствие. Все былое ушло на второй план, сейчас для него существовала только его женщина. Женщина, которая сделала его самым счастливым человеком во всей Вселенной.