Откуда счет ступеням (Where All Ladders Start)

Ганнибал поудобнее перехватил пса, умостившего морду на его предплечье. Он прекрасно знал, что в городе нет приюта для бездомных собак, и путь его лежал прямиком к полицейскому участку. Остановившись на полдороге, когда Уилл уже не мог его видеть, а до города оставалось еще достаточное расстояние, чтобы не привлекать к себе внимания, Ганнибал написал на оборотной стороне своей визитки: Чарли, для Беверли Катц, ФБР. Перевернув визитку обратно и мельком глянув на тисненые буквы своего имени, Ганнибал мгновение колебался, хотя и знал наверняка, что начало катастрофы уже положено. Знал с тех самых пор, как сломал шеи охранникам в клинике – точно таким же способом, которым когда-то был убит пациент в его кабинете. Джек наверняка заинтересуется этим обстоятельством, а если Джек берет след, он не останавливается на полпути. И заброшенная психиатрическая клиника, находящаяся в собственности Ганнибала - только первый из длинной череды фактов, до которых он рано или поздно докопается. Ганнибал решительно подчеркнул свою фамилию и написал: Проверьте морозильник, постаравшись как можно тщательнее подделать неразборчивый угловатый почерк Уилла. Беверли Катц являла собой счастливое сочетание ума, необходимых навыков, дружеского отношения к Уиллу и готовности выйти за рамки инструкций. Так или иначе, она придет к нужному заключению, и когда это случится, Ганнибалу лучше быть как можно дальше отсюда. Он привязал пса возле полицейского участка, устроив его на одеяле, прицепил визитку к галстуку-поводку булавкой, вытер руки о мокрую траву и повернул обратно. Вряд ли собаку обнаружат до восьми утра. Еще несколько часов пройдет, пока местные полицейские убедят ФБР отнестись серьезно к их истории. Примерно около полудня кто-нибудь из Отдела поведенческого анализа Джека Кроуфорда приедет за визиткой. События после этого слишком вариативны и с трудом поддаются прогнозированию, но в этом уже не будет необходимости. До полудня следующего дня времени у него вполне достаточно. Когда Ганнибал вернулся к машине, то обнаружил Уилла растянувшимся на капоте «Бентли». Он переоделся в защитного цвета штаны, клетчатую фланелевую рубашку и синюю ветровку, длинные рукава которой доходили ему практически до кончиков пальцев. Слабый неверный свет луны подчеркивал резкие линии его лица и шеи. -Иди сюда, - позвал Уилл, не открывая глаз. Ганнибал с готовностью сократил разделявшее их расстояние и осторожно опустился на капот, все еще хранивший тепло от нагревшегося двигателя. -Ты знаешь что-нибудь о звездах? – неожиданно спросил Уилл. -Могу определить местонахождение общеизвестных созвездий. Орион, Пегас, Андромеда, некоторые другие. -Астрономическая навигация. Один из друзей отца пробовал научить меня этому, когда мне было восемь или девять. Когда я стал старше, мне пригодились эти уроки. Где бы ты ни находился, всегда сможешь отыскать дорогу с помощью одного только звездного неба. -И ты решил продолжить изучение навигации? -Да. Когда мне было четырнадцать, я работал в Майне на катере, который предназначался для ловли омаров. Владельцем был отставной военный, который перетаскал мне свои книги по картографии и логистике. Его дети не возражали, все равно современные рыболовецкие суда напичканы электроникой. -В навигации по звездам есть определенное очарование. -Она надежнее. Звезды не нуждаются в подзарядке. -Но их могут сутками скрывать тучи. -Я всегда могу подождать, пока тучи разойдутся, - Уилл улыбнулся. – Еще он учил меня распознавать созвездия. Говорил, это производит впечатление на девчонок. -В самом деле? -Как ни удивительно, но да. Постоянно быть новеньким в школе не так уж плохо, как может показаться. Никто из девчонок не помнит тебя семилеткой, опрокинувшим ей на голову апельсиновый сок. -А ты представлялся им кем-то новым и потому интригующим. -Кем-то новым, определенно. -И теперь ты собираешься рассказывать о звездах мне? -Может быть. Это произведет на тебя впечатление? -Сложно будет впечатлить меня сильнее, чем тебе уже удалось. Уилл перекатился на бок, оперся на локоть и склонился над Ганнибалом, прижимая его к капоту, как раньше к стене заброшенной клиники, - ощущение, которое Ганнибал неожиданно нашел довольно приятным. Уилл очертил пальцем его нижнюю губу – легко, едва касаясь. -Скажи, что любишь меня, - тихо сказал он. На его лице застыло безупречно нечитаемое выражение, непроницаемости которого мог позавидовать сам Ганнибал. -Зачем? -Хочу знать, с каким лицом ты будешь мне лгать. -Я должен быть убедительным, не так ли? -Да. Пусть это будет твоя лучшая попытка. Ганнибал перевел взгляд вдаль, потом сфокусировался на бледном размытом пятне – руке Уилла, маячившей прямо перед глазами, - отыскивая слова, которые могли считаться убедительными. Нужная фраза пришла на ум даже быстрее, чем он предполагал. -Я не верю в существование любви, но если бы верил, то определенно смог бы назвать чувства по отношению к тебе именно так. Уилл наклонился ниже. Его палец переместился на щеку Ганнибала. -Так нечестно. -Ты хотел, чтобы я был убедителен. -Думаю, у тебя получилось. Ты убил Абигейл Хоббс? -Нет. -А как же кровь? -Позаимствовал немного с ее согласия. Воссоздать на полу рисунок артериального кровотечения не так сложно. -Ты отрезал ей ухо. -Да. -Тоже с ее согласия? -Почти. Я дал ей выбор. Она получила взамен новую жизнь, деньги, свободу от постоянного общественного давления. Уилл вздохнул и уронил голову на руки. -Если за все это пришлось заплатить одним лишь ухом, я бы тоже согласился, не раздумывая. -Ты так уверен, что можешь отличить, говорю ли я правду или нет? -Сейчас, про Абигейл – да. Уверен. -А если я скажу, что не убивал Кесси Бойл? Что на самом деле это сделал ее брат? -Ложь. -Откуда такая уверенность? -Способ, который убийца выбрал для демонстрации своего преступления, совсем не походил на дело рук неопытного новичка. Это было не место преступления, а произведение искусства. -Это единственная причина? -Нет, - Уилл судорожно вздохнул. – Ты совершил это убийство специально для меня, верно? Чтобы я смог увидеть, что именно упускаю в расследовании. -Да. Чтобы посмотреть, увидишь ли ты разницу. -Я увидел, - тихо сказал Уилл. – Увидел так четко, что в первый момент даже не понял, как мог не догадаться раньше. Абигейл тебя разгадала, да? -Она несколько раз обедала у меня. Думаю, она распознала особый вкус мяса. -Что, оказалось совсем не похоже на курицу? -Это тебе решать. -Если честно, не замечал особой разницы. -Учитывая, что сотворили с твоими рецепторами еда из придорожных закусочных и замороженные полуфабрикаты, я не удивлен, - Ганнибал помолчал. – Я ожидал более выраженной реакции с твоей стороны. -Еще бы. Конечно, сначала был шок. Но знаешь, в рамках моей профессии я перечитал множество соответствующей литературы. Ты не единственный убийца, съедающий своих жертв. Со временем границы допустимого размываются, и невозможность нарушения табу уже не кажется такой абсолютной. Умом я понимаю, что это всего лишь мясо. -Именно. -Да. Именно. В общем, я не в восторге от того, что ты делаешь с телами жертв после смерти. Куда больше отвращения вызывает сам факт их убийства и мучений. Уилл говорил это спокойным ровным голосом. Ганнибал тысячу раз представлял себе подобный разговор по меньшей мере с сотней разных людей – и в его воображении никто не реагировал так, как Уилл сейчас. Ганнибал озвучил свои мысли, и Уилл тут же поинтересовался, чем именно заканчивались подобные воображаемые разговоры. -Истерикой и слезами. Возможно, рвотой. -Наверное, ты представлял себе среднестатистического человека, которого не вынуждают иметь дело с результатами самых шокирующе извращенных преступлений на регулярной основе. Твои – далеко не самые страшные из тех, что я видел. -Кажется, я начинаю чувствовать себя оскорбленным. -Не стоит. Твои преступления не самые кошмарные, но одни из самых мастерски совершенных. Осмотрительные, чисто сработанные, тщательно продуманные. Полные артистизма. Я должен был сразу вычислить, что убийство Кесси Бойл – дело рук Потрошителя. В ретроспективе это очевидно. -И, тем не менее, ты собираешься меня поцеловать? – вообще-то Ганнибал хотел ответить совсем другое, но сказывалось долговременное присутствие губ Уилла в непосредственной близости от его лица. -Нет, - прошептал Уилл, и тут же наклонился так низко, что их губы почти соприкоснулись. – Слишком занят вопросом, зачем ты вырезал ее легкие, пока она была еще жива. Ганнибал чуть передвинулся, ощущая спиной гладкий металл капота, а грудью – тепло, исходящее от Уилла. -Тебе будет легче, если я скажу, что к тому времени она была уже мертва? -Если честно, да. Но я все равно тебе не поверю, так что можешь не стараться. -Ее духи были ужасны. -Хуже, чем мой одеколон? -Ты продолжаешь сравнивать себя с моими жертвами. -Я и есть твоя жертва. Ирония в том, что у всех, кого ты убил, были люди, чувствовавшие к ним то же самое, что ты чувствуешь ко мне. -И что же, по-твоему, я чувствую к тебе? -Не знаю. Но в любом случае, нечто очень сильное. И вот теперь Уилл поцеловал его. Легко, почти нежно – яркий контраст с поцелуем в здании клиники. Сейчас не было ни напора, ни ярости. Ганнибал пришел к выводу, что этот вариант поцелуя нравится ему не меньше. А может, даже больше. Уилл прижался крепче, перекинув одну руку через Ганнибала, чтобы опереться о капот. Ганнибал представил себе молодого и неопытного Уилла, лежавшего в точно такой же позе с девушкой его возраста, очередной брюнеткой в стиле мисс-средний запад. Это положение легко позволяло Уиллу прижиматься рукой и плечом к груди девушки. Наверное, его это возбуждало – и что самое интересное, это возбуждало и Ганнибала. Губы Уилла легко прижимались к его губам, язык очерчивал их контуры, иногда скользя внутрь полуоткрытого рта. Ганнибал обхватил его за бедра, а затем скользнул рукой вверх по спине, чтобы прижать сильнее, – но ощутил холод металла и замер. Это без сомнения был нож, который Уилл засунул себе за пояс. -Зачем это? – поинтересовался Ганнибал. -Думал поквитаться с тобой за смерть Абигейл. -Поквитаться или убить? -Так и не решил, - плечи Уилла напряглись – скорее, в защитном жесте, чем в простом пожатии. – Хотя, наверное, я все равно не смог бы этого сделать. Одного знания о том, что Уилл обдумывал вариант убийства, хватило, чтобы возбуждение Ганнибала возросло многократно. Он был совсем не против продолжения, но Уилл перекатился и спрыгнул с капота. -Нам лучше продолжить путь. В этот раз он сам сел за руль. И не прошло и пяти минут поездки в относительной тишине, как он задал вопрос о Мариссе Шурр. -Весьма несдержанная юная леди. Достаточно было посмотреть, как она разговаривала со своей матерью. Хотя я выбрал ее и Кесси Бойл, преимущественно, как наиболее подходящие кандидатуры для моих целей. То, что мисс Шурр к тому же идеально соответствовала критериям Хоббса, - чистая случайность. Уилл спросил о мужчине, найденном в автобусе, и еще о двоих из этой серии – сигнальных маячках, как он выразился. Ганнибал не думал об этих конкретных жертвах в таком ракурсе, но признал, что определение весьма неплохое. -Что ты чувствовал? – спросил наконец Уилл, и Ганнибал не мог с уверенностью определить, интересовался ли он из чистого любопытства или за этим вопросом стояло что-то еще. -Ты знаешь, что значит убить человека. -Я был в панике. Это другое, - Уилл был бледен, почти как тогда, на кухне Хоббса, стоя на коленях рядом с Абигейл. – Однажды, когда я работал в отделе убийств Нового Орлеана, мы прибыли на задержание. Я выхватил пистолет, но не смог нажать на курок. -Ты сожалеешь об этом? -Нет. Никогда не сожалел. Вот почему я ушел с полевой работы. - Но тебе понравилось убивать Гаррета Джейкоба Хоббса. -Я чувствовал, что поступаю правильно. Что так нужно. Ты ощущаешь то же самое, когда убиваешь? Этот секрет Ганнибал хранил в себе так долго, что на мгновение ему показалось, что он физически не сможет ответить. Во рту внезапно пересохло, а язык стал неповоротливым и тяжелым. Ганнибал сделал глоток воды из бутылки, плотно закрутил колпачок и лишь потом заговорил: - Это почти экстатическое ощущение, в дионисийском понимании этого слова. Физически процесс требует приложения максимальных возможностей моего тела и предельной сосредоточенности разума - такое полное погружение я иногда ощущал при проведении хирургических операций или терапевтических сессий с тобой. Наиболее захватывающий опыт всей моей жизни. Высказываясь так открыто, Ганнибал ощущал легкое беспокойство - словно каким-то образом, произнося это вслух, принижал истинную суть происходящего. Возможно, это было платой за попытку облечь в слова то, о чем не следовало говорить. -Ты только что поставил на один уровень разговор со мной и убийство? -Сожалею, если такое сравнение оскорбляет твои чувства. -Нет, это… Нормально, я полагаю, - Уилл стянул очки с переносицы, чтобы протереть стекла. – Знаешь, почему я спрашиваю тебя обо всем этом? -Думаю, любопытство. Уникальный и единственный в своем роде шанс. -Частично. Но не только, - Уилл надел очки, нервно потер пальцем нос, откинул назад лезущие в глаза волосы. – Собираюсь сказать нечто такое, что круто изменит твое мнение обо мне к худшему. -Не думаю, что это возможно. -Знаешь, какое самое яркое впечатление осталось у меня от убийства Гаррета Джейкоба Хоббса? Не то, что я все-таки выстрелил в него. И не то, как я пытался зажимать рану Абигейл, не давая ей истечь кровью. И даже не то, что он сказал мне перед смертью. -Что же тогда? -Твои слова, когда ты говорил мне, что Бог чувствовал силу и власть, обрушивая на головы тридцати четырех своих последователей крышу церкви. Твои слова и ты сам. И я уверен, что ты, вспоминая об убийствах всех этих людей, отныне будешь думать в первую очередь не о том, как здорово себя чувствовал, лишая их жизни, - ты будешь думать обо мне. И только обо мне. Уилл был прав – Ганнибал увидел и прочувствовал это мгновенно. -Если ты думаешь, что это заставит меня остановиться… -Ничего подобного. Просто хочу укорениться в твоем сознании так же глубоко, как ты в моем. Захлестнувшее Ганнибала чувство могло в равной степени оказаться как гневом, так и жаждой обладания, но, чем бы это ни было, оно требовало немедленного выхода. -Не думаю, что ты знаешь, о чем просишь. Я уже говорил, что часто представляю, как ты совершаешь убийство. В подробностях вижу, как ты вспарываешь живот и погружаешь руки глубоко в тело, как они становятся липкими и алыми от чужой крови. Одна из моих любимых фантазий - как я слизываю эту кровь с твоих пальцев. Поверь, тебе не захочется укореняться в моем сознании. Уилл промолчал, но стиснул руль так, что побелели костяшки пальцев. -Мне ждать истерики и слез? – поинтересовался Ганнибал. -Ты заставляешь меня жалеть, что я тебя не убил, - голос Уилла звучал хрипло и задушенно, а глаза не отрывались от мелькавшей впереди ленты дороги. Ганнибал не знал, были ли эти слова правдой, манипуляцией, или тем и другим. Он знал только, что эта картина навсегда запечатлеется в дворце его памяти до малейших деталей – руки Уилла, сжимающие руль, полутемный салон автомобиля, смешанный запах вяленого мяса и колы и убегающее назад шоссе, выхваченное из тьмы светом фар.