О букетах гербер

Это было… странно. Именно так и подумал Иван, когда, открыв дверь, в лицо ему бросился огромный букет гербер. Огромные копии ромашек дикой расцветки в блестящей полупрозрачной упаковке с ярко-розовым принтом десятков сердец. Он сделал шаг назад – увидел начищенные до блеска официальные туфли, узкие джинсы и тонкую руку с механическими часами на запястье, облачённую в тонкую кожаную перчатку чёрного цвета. Чуть наклонил в задумчивости голову, и спрятал за спину руки. Букет опустился, и Иван увидел смутно знакомого мужчину, который, скалясь, с наслаждением обмусоливал дорогую сигару. Ярко-рыжие волосы, бледно-зелёные глаза, странно знакомые черты лица. Тонкие руки… - Так ты Россия? – непонятным взглядом окинув Брагинского, хмыкнул рыжий. Ослепительно улыбнулся. Протянул букет. Щёки слегка порозовели, но Иван лишь прикусил губу и сумрачно принялся рассматривать яркие лепестки цветов. - Что это? Глупый вопрос, наверное. Россия зябко вздрогнул и потёр друг о дружку ладони. Странное начало странного дня. Мда… Мужчина посмотрел на него снисходительно, тихо хмыкнул, и вновь поднял букет, широким жестом протягивая вперёд. - Это тебе, здоровяк, - с усмешкой пояснил он. Тонкая рука без видимых усилий держала на весу эту чудовищную композицию. Иван краснел, но брать цветы не хотел. - Давай, давай, - поторопил его рыжий. – Не бойся, не отравлен. С грустным вздохом Брагинский робко взял протянутый букет – не удержался, носом зарылся в яркие цветы. Запаха почти не было – только трава и свежесть. Может, и ещё что-то, цветочно-неуловимое. Прижав букет к груди, Иван недоверчиво уставился на нежданного гостя. Тот продолжал скалиться и совершенно его не боялся. - Пригласишь на чай? – вздёрнув бровь, поинтересовался мужчина. Ваня почесал кончик носа, отвёл взгляд и молча распахнул дверь пошире. Странные гости с самого утра – прекрасное начало рабочей недели, не так ли? Скотт Кёркланд. Шотландия. Часть Великобритании. - Лучшая её часть, - с усмешкой добавил Скотт. Закинул ноги на стол и с интересом следил за тем, как Иван копается на кухне, разогревая обед. - Говорят, - продолжал разглагольствовать Скотт, - что ты, Россия, самая страшная и злая страна в мире. Император Хаоса, Повелитель Зла. Всё с большой буквы. - Ну и зачем тогда пришёл? – резко откликнулся Иван. Взгляд похолодел, губы сжались в тонкую ниточку. Оба кинули взгляд на букет ярко-алых гербер. Кёркланд-старший усмехнулся. - Захотелось посмотреть на того, кто заставляет братишку испытывать столь суеверный ужас, - доверительно ответил он. Затушил сигару о стол, убрал ноги и распластался по деревянной поверхности, смотря на Россию снизу вверх. - …Иван. Брагинский отвёл взгляд и уткнулся в свою чашку с чаем. Скотт рассмеялся каркающим смехом заядлого курильщика. - Потрясающе! – рявкнул он неожиданно. – Просто восхитительно, - уже чуть тише. - Назначить на роль Мирового Зла добродушного маленького ребёнка. - Я не ребёнок, - хмуро отозвался Брагинский. - Я старше Артура, - сказал мужчина. – Старше… он считает, что всего на сотню лет. Я его не разочаровываю. - Артур старше меня, - тихо замечает Россия. К серьёзным темам в тот день они так и не возвращаются. Скотту нравится болтать о простых, отвлечённых вещах. *** Второй раз видеть Скотта за дверью с букетом в руках было уже не так удивительно. Снова герберы. Снова ярко-красные лепестки. Иван всё так же недоверчиво прячет руки за спиной. Губы сжимаются в тонкую ниточку. Он говорит, «пошутили и хватит». Скотт в ответ лишь смеётся и тянет букет. Держит его на весу, пока не начинают дрожать руки, не испытывая при этом ни капли смущения. Брагинский досадливо хмурится и забирает цветы. Кёркланд, препарируя взглядом, смотрит на то, как Россия ставит букет в тонкую длинную вазу. - Политические союзы, - рассуждает он вслух, - довольно странная вещь. Для нас, разумеется, - добавляет он, сидя на диване. – Стран. Они в гостиной. Телевизор работает, но они на него даже не смотрят. Скотт задумчиво крутит в руках чашку кофе. Россия молча пьёт чай. Расстояние – вытянутая рука. - Что они значат для людей? – продолжает Шотландия. - В сущности, ничего. От того, что их страна заключила договор с другой страной, в их жизни ничего не меняется. Они также живут в своих домах, пользуются теми же деньгами, проблемы у них остаются теми же самыми. Обычный народ не видит того, как влияют союзы на их судьбы. Они просто меняют своё отношение к жителям той страны, с которой у них заключён союз. Мы тоже меняем, но уже из-за того, что наш «внутренний мир» изменился. И вот тут возникает интересный вопрос, - Скотт скалится. Небрежно брякает чашкой о журнальный столик и нагловато придвигается к Брагинскому ближе. Закидывает руку ему на плечо. – Вопрос, - повторяет он, смакуя слово. Россия широко распахнул глаза и нервно сжал в руках горячую кружку. - Вопрос этот состоит в том, - мило улыбаясь, продолжает Кёркланд. Аккуратно забирает чашку с недопитым напитком и ставит туда же, к кофе, на рядом стоящий столик. – В том, действительно ли люди влияют на наш характер. Или, может быть, это мы, заключая союзы, постоянно находясь рядом, узнавая поближе своего союзника, проникаемся к нему тёплым чувством… и влияем на разум людей… меняем их… отношение… Рука Шотландии – тонкая, бледная – ложится на грудь Брагинского. Россия не знает, куда девать взгляд – краснеет и паникует. Скотт лишь смеётся и развязно облизывает губы. Его ситуация изрядно веселит. - А что забавнее всего, - добавляет он, смотря на него выжидающим взглядом бледно-зелёных глаз. – То, что зовётся «союзом» у людей, у нас называется «браком». - К чему ты клонишь? – тихо спрашивает Иван. Кёркланд хмыкает и продолжает кончиками пальцев водить по чужому лицу. - Я спрашивал многих, - задумчиво говорит Шотландия. – И это удивительно. То, что ни один союз с тобой не заканчивался в постели. Молчит немного, а потом с усмешкой добавляет: - Кроме Латвии. Но ты использовал его вместо плюшевой игрушки. Странные у тебя наклонности, Иван. - Я просто нормальный, - сухо произносит Россия и отворачивается, не даёт к себе больше прикоснуться. Язвительно добавляет. – В отличие от вас, европейцев. Скотт щёлкает зажигалкой и закуривает. Возразить нечего. *** Шотландия сильный. Иван подмечает это, когда машина глохнет на полпути к деревенскому домику, где он планировал провести свои выходные. Скотт захотел поехать с ним. Как результат, машину до дома оставшуюся часть пути пришлось тащить за собой. Кёркланд на это только смеялся. - Теперь я понимаю, почему тебя называют Империей Зла, - отсмеявшись, замечает он. – Ты так обращаешься со всеми соседями или только с теми, кто тебе не нравится? - Сам захотел поехать со мной, - огрызнулся Брагинский. - Сам, сам, - миролюбиво соглашается Скотт. – Но машина у тебя – дерьмо. Россия на это только обиженно поджал губы и отвернулся. *** - Почему ты пришёл? – спрашивает Иван. Скотт пожимает плечами и философски подмечает, что дома слишком скучно. - Я не об этом, - тихо говорит Россия. – Почему ты… пришёл ко мне? Шотландия молчит и задумчиво перекатывает сигару с одного уголка губ в другой. Он подпёр одной рукой лицо, а второй рассеянно отстукивает незнакомую мелодию. Сказать на это ему нечего, и он просто выдыхает в лицо Ивану дым, а после дико улыбается. - Ты просто бомба, - в итоге признаётся он. Брагинскому лишь остаётся гадать, что означают эти слова. *** - Я сказал Артуру, что мы встречаемся, - лениво говорит Скотт, просматривая бумаги. Иван, сидящий рядом, уронил на стол свои, но этого даже не заметил. Он вытаращился на Шотландию так, словно тот сказал что-то... какую-то дикость. - Т-то есть, как это? - переспросил Брагинский, немного заикаясь. Мужчина в ответ растянул губы в знакомой презрительной ухмылке ко всем окружающим и сел на своём месте прямо. - Видишь мелкого? - небрежно сказал он, кивнув в сторону Артура. Россия повернулся и увидел, действительно, нервного Кёркланда, который о чём-то яростно спорил с Америкой громким шёпотом. На сегодняшнем собрании на них все косились как-то странно, но Иван никогда бы не подумал, что причиной тому стал не он, а Скотт. - А на счёт встречаемся, - продолжил он с ещё более ехидной ухмылкой, - я имел в виду это. А потом Кёркланд наклонился, прижался, запутал свои пальцы в волосах Ивана и наградил его тягучим, горьким поцелуем. После он как ни в чём не бывало принялся рассматривать бумаги, а Брагинский так и не мог вспомнить, что же происходило в зале после этого поцелуя. Кажется, кто-то очень громко кричал от ужаса и плакал. Наверное, у него просто разыгралось воображение. *** Шотландия и Россия - очень странный союз. Но после сотни выпитых чашек чая, после десятков букетов гербер, после миллиона прогулок, длинных разговоров, робких прикосновений, тягучих поцелуев. После того, как Иван бессознательно поглаживал яркие рыжие волосы Скотта, когда тот заснул у него на плече, пуская слюни на домашнюю футболку. Он посмотрел на эту яркую шевелюру и вдруг улыбнулся. - А я не против с тобой встречаться, - тихо сказал он, ласково целуя Кёркланда в макушку. Шотландия не ответил. На душе - разливалось тепло.