POV ДжиДи
Меня разбудил громкий рингтон собственного телефона, и я, лениво отодрав голову от соблазнительно мягкой подушки, нащупал рукой на прикроватной тумбочке орущее устройство, прекрасно зная, кто мне звонит. Ведь кроме него больше некому. — Доброе утро, Тэян, — я сонно улыбнулся своему неофициальному будильнику, пускай он этого и не видел. — Доброе. Собирайся, я буду у тебя через полчаса. — Жду, — послушав пару унылых гудков после столь короткого разговора, я положил телефон обратно на тумбочку, а сам растянулся в постели, нежась в солнечных лучах, проникающих в комнату сквозь открытые шторы. В наше время тех, кто любит ходить на учёбу, как, например, я, считают странными. Многие не понимают простого — там мы можем забыться, занимаясь любимым делом. Я поднялся с кровати и потянулся до хруста в костях, залез в тапочки и медленно поплёлся в ванную комнату. Забравшись в душевую кабину, я, не думая, крутанул кран и выдохнул, расслабляясь под прохладными струями воды. Они приятно ударяли по чувствительной коже и мягко скользили по ней вниз, оставляя заметные на несколько секунд дорожки, за исчезновением которых я наблюдал, задумавшись. Конечно, то, что я любил ходить на учёбу, можно было объяснить тем, что я был студентом третьего курса хореографического факультета одного из самых престижных университетов Кореи. Не каждому могло так свезти, и я прекрасно понимал это. И на самом деле я был обычным парнем, с одной лишь единственной поправкой — я, кажется, был самым популярным в этом самом университете, причём для своей популярности я намеренно ничего не делал. Жил себе спокойно, как по мне, что не мешало окружающим видеть во мне что-то экстра неординарное, раз они постоянно лезли ко мне в попытках подружиться и затащить в постель. Да, именно это меня в них и бесило. Многие, кто поступил в наш университет, жаждали только популярности и толпы поклонников, которые будут стелиться перед ними штабелями. Мне же на это абсолютно всё равно, я занимаюсь тем, что люблю. Через танцы я выражаю все свои чувства. Танцы — это жизнь. Поэтому я просто хотел, чтобы они все оставили меня в покое. Хотел жить под музыку. Жить в ритме танца. Не все, конечно, были такими придурками, чтобы поступать в мой универ ради славы. Были другие особи, представляющие из себя богатеньких отпрысков знаменитых семей, которые просто могли себе это позволить. То есть, потому что это было престижно и потому что связи. На самом-то деле я сам отношусь к такому роду людей и мог воспользоваться такой заманчивой возможностью, не отрицаю. Мой отец — очень влиятельный бизнесмен, но, когда я поступал, не сказал ему ни слова, поэтому я гордо мог сказать, что моё зачисление — только моя заслуга. Кстати говоря, этот факт не особо трогает некоторых личностей в универе, которые продолжают говорить, что именно отец постарался и пристроил меня. На мой взгляд, так говорят те, кто боится вылететь спустя семестр после поступления, и, так сказать, мои недоброжелатели, которых я, сам того не замечая, нажил немало… они сами как-то собой нажились. На всех танцевальных конкурсах я стабильно занимал первые места, что было вполне закономерно и как всегда бесило всех моих соперников. Я старался фильтровать их базар и не обращать на них внимания, вместо этого улыбаться им в лицо и рассказывать своему лучшему другу Тэяну о своей очередной победе. Тот был со мной с самого детства и, как самый близкий мне человек, после родителей, всегда был на моей стороне. Его предки, как и мои, были очень влиятельными людьми, отправившими его в тот же университет, что и мой, только на юридический факультет. Друг был всем для меня и, не имея девушки, я проводил практически всё время вместе с ним. Да, за мной бегало пол-универа, и, к слову, не только девушки, но у меня не было никакого желания с ними встречаться. Возможно, всё потому, что мне с ними не интересно. Ведь из-за своей слепой фанатской любви они будут в восторге от всего, что бы я ни делал, или потому, что мы с ними слишком разные? Мне бы хотелось, чтобы мы понимали друг друга не только в постели. Это не значит, что этот человек должен с такой же дикой самоотдачей любить танцы, как и я. Нет. Я хочу увидеть в ней или нём что-то необычное, что будет притягательно именно для меня. Этот человек должен быть удивительным и выделяться среди этой серой массы. Хотя я прекрасно знаю, что нужен всем своим поклонникам только из-за денег своего отца, банально, да, но я всё равно не понимаю, почему среди них нет хотя бы одного человека, который бы интересовался лично мной. И да, я не считаю, что у любви есть пол. По крайней мере, встаёт у меня не только на девушек. Быть обычным парнем с такими явными необычными наклонностями — нелегко. Но быть при этом хорошим танцором и ещё выделяться из толпы смазливым личиком — ещё труднее. Многие считали меня чёртовым фриком, который двигается, как гей, и одевается не лучше. Другие же назначали свидания, рассчитывая быть той единственной, которая растопит моё холодное сердце. Вот только они не видели, какой я обычный и тёплый внутри, и поэтому оставались слишком тусклыми, чтобы привлечь моё внимание. Я не хотел любви на одну ночь и не хотел держать кого-то в своей тени, чтобы потом этот человек за счёт меня стал видимым. Я просто хотел любви. Старой доброй сказки, в которую никто давно уже не верит. Никто, кроме меня. Чтобы как-то выражать свою потребность в красках, я постоянно красил волосы в разные цвета радуги, что, конечно же, никак не подходило обычному парню, коим я был, но хорошо гармонировало с мнением людей обо мне. И именно это в моей популярности мне нравится и даже забавляет. Они считали меня этаким ледяным принцем, не надевающим в универ дважды одну и ту же вещь и слишком заносчивым, чтобы обратить на такую серость, как они, внимание. Этот образ отталкивал некоторых имбецилов, и мне это нравилось. У каждого свои защитные маски, и я хорошо разукрасил и затемнил свою. Благо, денег родителей, что они мне высылали, хватало с лихвой. Благодаря им за свои двадцать лет я много путешествовал и многое повидал. И со всем этим умудрился получить хорошее образование и не теряться в элитном обществе. Отец часто таскает меня с собой на корпоративные вечеринки, и мне приходится участвовать в разговоре с очень уважаемыми людьми. Но моим знакомым, кажется, этого мало. Им всё равно нужны только деньги моего отца или его связи, чтобы попробовать раскрутиться в шоу-бизнесе. Я сам по себе — без этих масок и одежды от кутюр — был им малоинтересен. Последние мои отношения были на первом курсе, когда мне только стукнуло восемнадцать и я был этаким скромным, застенчивым и ничего толком не знающим пареньком. Поэтому, наверное, и влюбился так быстро и с головой. Она была всего лишь на год старше меня, и я был уверен в том, что она была моей второй половинкой. И я до последнего был уверен, что и я был для неё чем-то важным, кого в будущем можно было представить родителям. До определённого дня. До того дня, когда она сказала, что я был для неё красивой игрушкой, и она наигралась. Что я был слишком скучным и обычным для такой девушки, как она. В довершение ко всему, эта душещипательная сцена происходила на крыльце универа, да так громко, что нас заметили все, кто мог. Она, не заботясь о моих чувствах, на всю улицу высказала мне, почему, по её мнению, я никогда не буду для девушек чем-то большим, чем просто способом достижения их целей. Стоит ли говорить, что после этого я не считаю эту «девушку» своей второй половинкой? Боль — не единственное, что я заслужил, неосмотрительно влюбившись не в ту девушку: меня ещё надо было унизить и выставить перед всеми на посмешище. Сейчас мне хочется сказать ей «спасибо» за то, что она преподала мне хороший урок. Раньше я был эмоциональным, и задеть мои чувства было проще простого, теперь я «закалился». И я не помню её лица, не помню, за что любил её, но прекрасно помню то чувство, когда тебя предают. Прошлое остаётся в прошлом, и я, несомненно, иду дальше, на радость моему слабому сердцу, с широко раскрытыми глазами и уже не таким слабаком, как раньше. После я изменился, возвёл вокруг себя собственную китайскую стену, закрылся в себе, лишая всех возможных путей для использования себя в личных целях других. Без маски меня видели только родные мне люди, которым я доверяю, как себе самому. Я не завожу новые знакомства и отказываю каждой, кто признаётся мне в симпатии. Я плачу им так же, как когда-то за мою любовь заплатили мне. Она, заморозившая моё сердце, научила меня пронизывать всех ледяным взглядом. Я стал агрессивным и стал часто попадать в разборки. Начал грубить даже учителям, которым, по моему мнению, тоже от меня что-то было нужно. Не представляю, что со мной было бы, если бы я не мог танцевать. Это единственное, что удерживает меня на краю пропасти от падения. Уже не так верилось в сказки и любовь, но всё так же хотелось. Где-то глубоко внутри. Там, где по-прежнему пусто и так же до глухоты одиноко. Опомнившись и отогнав от себя воспоминания прошлого, я чертыхнулся и выскочил из душа, оставляя за собой мокрые следы. Тэян из вредности не будет ждать меня слишком долго. Я засунул в рот зубную щётку, лениво проводя ей по зубам, а другой рукой, с помощью махрового полотенца, пытался немного высушить волосы — попытка вышла так себе. Закончив свои водные процедуры, я, напевая, пошёл в любимую часть своей квартиры — просторную гардеробную, которая была таковой лишь потому, что могла вместить в себя все мои многочисленные шмотки. Нужно же как-то поддерживать образ. Я задумчиво окинул взглядом своё добро, подбирая то, что подойдёт мне сегодня и под настроение, и под погоду. Задумался надолго, ходил вдоль вешалок, доставая то одно, то другое. В итоге остановился на всём… чёрном. В меру обтягивающая рубашка с неярким принтом, пиджак и джинсы с дырками. Переодевшись, застрял около зеркала, делая укладку. Справившись с этим, обул кеды и спустился вниз, в столовую, где меня ждали домработница и накрытый стол с завтраком. Как обычно всё, как я люблю: горячий кофе и тосты с джемом. Прикончив завтрак, я поблагодарил домработницу, нанятую моими родителями, и выбежал на улицу, где меня уже ждал Тэян. Он никогда не говорил, но я думаю, он дико гордится своей девочкой. Машину с откидным верхом ему подарили родители на день рождения. Помню, как он нарезал круги вокруг неё, щупая её полированные бока, только радостного писка для полной картины не хватало. Погода стояла отличная. Весна пропагандирует свои правила на улице. Солнце ярко слепило глаза даже через тёмные стёкла солнечных очков. Птицы громко щебетали о своём и вкусно пахло цветущий сакурой. Не потрудившись сесть в машину, как нормальный человек, открыв дверь, я, вместо этого, ловко её перепрыгнул и устроился на мягком кожаном сидение под тихий смешок со стороны друга. Привычно сделав музыку громче, я следил за мелькавшими домами и садами и «танцевал» пальцами на собственном колене. Отвлёк меня голос друга, настойчиво прерывающий поток моих мыслей. — Джи, как насчёт того, что бы оторваться сегодня вечером в клубе? Выходные же начинаются, — предложил он, не отвлекаясь от вождения и довольно улыбаясь, уже зная мой ответ. — Конечно, бро, — обожаю клубы за то, что именно в таких местах можно продемонстрировать всего себя, показать, на что ты способен. Умение быть танцем, а не танцевать, преподнести свой стиль, рассказывая свою собственную историю, и быть понятым — всё это важно для меня. Танец — маленькая жизнь. — Не сомневался, что ты так ответишь. Вечером буду у тебя и очень надеюсь, что ты будешь готов вовремя, — Тэян подъехал к нашему универу и весело подмигнул какой-то проходящей девушке. Хорошо, что он не заметил, что она безотрывно смотрела… на меня.***
Приехав в универ, я, правда, поспешил на пары и всё равно опоздал на пару минут. Не люблю теоретические занятия, поэтому буквально всегда себя пинаю на каждой ступеньке и на каждом повороте. Сижу на лекциях я всегда с кислой мордой, но, буквально за пару минут до конца пары, во мне словно меняют батарейки, и после я почти галопом несусь в репетиционный зал. В начале года я договорился, почти достал преподавателя, и он разрешил мне тренироваться, когда я захочу и сколько хочу. А хотел я всегда много и подолгу. Потренировавшись несколько часов, я вернулся домой и поплёлся в душ, чтобы смыть с себя всю усталость, накопившуюся за день. Быстро перекусив, я начал собираться в клуб. Надел чёрные облегающие джинсы, красную рубашку, не застегнув верхние две пуговицы, и накинул тот же чёрный пиджак. Нацепил много разных украшений и не забыл любимый браслет в виде голубых бусинок — я его практически не снимаю. Постоял, поразглядывал себя в зеркало. Неплохо. Короткий гудок с улицы, и я, прихватив ключи с тумбочки, спустился к Тэяну. Запрыгнув в машину, мы оценивающе посмотрели друг на друга, обменялись дружескими колкостями и поехали в клуб. Клуб располагался на вершине небоскреба, придавая тем самым неповторимые ощущения тусовочной жизни, открывающимся видом на город. Достаточно уютный клуб, в котором было всё, что нужно, чтобы весело и продуктивно провести время. В разных частях помещения были развешаны зеркальные шары, а так же повсюду мелькали лазеры, подстраивающиеся под бит играющей музыки и биение сердец отрывающихся на танцполе людей. Чёрные кожаные диваны притягивали к себе внимание своей интимностью, а неоновое освещение искажало естественные оттенки. На каждом столике в VIP-зоне на втором ярусе стоял большой кальян, и мы сразу же направились туда, выбирая такое место, чтобы было видно танцпол. Ну что ж, вечер обещает быть интересным.