Детская травма

- Эй, сиротка, иди сюда, буду тебе мозг выносить! Таня оторвалась от протирания контрабаса Феофила Гроттера и удивлённо посмотрела на Гробыния. - Погоди, погоди… Я думала, что ты мне мозг выносишь с первого курса… - Не-е-е… Это была разминка. – отозвался Гробыний, откидываясь на подушки. Таня вздохнула. За те несколько лет прожитые с Гробынием Склеповым в одной комнате, она научилась относиться к его заскокам, как к чему-то само собой разумеющемуся. Гробыний, в общем и целом был совершенно нормален для Тибидохса. Он сам, конечно, любил говорить, что без его оригинальности школа бы превратилась в скучнейшее место на земле, и Таня соглашалась, хоть и знала, что это не так. - Ладно. Выноси. Только побыстрее, мне ещё практическую магию доделывать, Склеп. Гробыний притворно обиженно поджал намазанные помадой губы и обратился к Пажу: - Ты слышал это, мой верный дистрофичный друг? Королева пыльных свитеров, великая защитница угнетённых валенков, неустрашимая Гроттерша, явно тяготится моим обществом! Разумеется, у неё нет на скромного и милого Гробыния даже капельки времени, ведь сегодня она учит практическую магию и спасает мир! Таня хмыкнула и, взяв со старой тумбочки учебник, устроилась с ним на кровати. Гробыний довольно часто нёс явную чушь перед тем, как сказать или спросить о чём-то его сильно интересующем. Однажды он час рассуждал о всякой чепухе, а потом внезапно спросил тяжёлая ли у Тани сумка и не хочет ли она дойти со Склеповым до класса. Таня тогда, сама не зная почему, согласилась, а потом ещё неделю вспоминала тот случай со странной теплотой. - Да, слушаю я, слушаю… Что такое, Склеп? Гробыний, моментально теряя интерес к Дырь Тоньянно, переместился к краю своей кровати, оказавшись прямо напротив Тани. - Я тут подумал… - О, тогда всё ясно. - Не наглей, Гроттерша. Ты явно забыла, что живёшь в комнате не с каким-нибудь светленьким, а с настоящем тёмным магом. - сузил глаза Склепов, встряхивая руку с кольцом. Таня еле сдержала улыбку. Она сама проучилась год на тёмном отделении и успела уже понять, что особой разницы между тёмными и светлыми никогда не было. В каждом отделении было что-то хорошее и что-то плохое. Некоторые светлые были явными лицемерами, а некоторые тёмные подкармливали магических существ. Гробыний, хоть и был истинным учеником тёмного отделения, не раз помогал Тане советом и был на самом деле очень хорошим парнем. Да, сглазы у него были убойные, но на Таню он свои искры никогда не направлял, и малютка Гроттер больше не воспринимала его как врага. - Говори уже, Склеп, - вздохнула Таня, листая учебник практической магии в поиске нужной страницы. Гробыний немного повозился, подложил себе под голову подушку ярко-красного цвета, сделанную по заказу на Лысой Горе, и начал вещать, увлеченно жестикулируя. - Мы как-то раз с мамой ходили в кукольный театр на ёлку. Ну, знаешь, собирают детей со всей округи в маленький зальчик и празднуют Новый Год за месяц до него самого. Так вот, пришли мы на ёлку, зовём Снегурочку, и вдруг врывается какой-то нетрезвый дядька, явно тоже отмечающий Новый Год заранее, в голубом пальто, в парике козявчетого цвета и орёт: «Чего разорались?! Тут я, тут!». Таня захохотала, прикрываясь учебником практической магии. Гробыний, тоже немного похихикав, продолжил: - Я не понимаю, почему тебе смешно! Для маленького меня это была глубокая травма на всю жизнь. Теперь я представляю Снегурочку только так! Представь, как я мучаюсь, когда наступает Новый Год! Таня, утирая выступившие от смеха слёзы, с улыбкой посмотрела на Склепова. - Все эти четыре года ты праздновал нормально. Гробыний театрально вздохнул и заявил: - Просто я не хотел, чтобы другие за меня волновались. Я крепился, изображал радость, но в глубине души страдал… - Ты прямо как Недолеченная Дама, – фыркнула Таня. Гробыний показал ей язык и продолжил: - Теперь, когда ты знаешь эту тайну, моя старушка, ты просто обязана помочь мне излечиться! Таня заинтересованно взглянула на Склепова. - И как же? Гробыний хитро сверкнул своими неповторимыми глазами и нарочно небрежно произнёс: - Ты должна одеться в Снегурочку на праздник. - Что? А ты не обнаглел, Склеп? Таня, которая сначала была даже готова помочь своему невозможному соседу по комнате, кинула в его наглую морду подушкой. Гробыний успешно увернулся и, пользуясь тем, что Таня занята поиском нового метательного снаряда, начал быстро говорить. - Гроттерша, Гроттерша, никакого сочувствия к больному человеку! А ещё светлой называешься! Я открыл тебе свою душу, а ты плюнула в неё! Ах, чёрствая Татьяна, нет Вам прощения! – начал завывать Склепов, краем глаза наблюдая за Таней. «Чёрствая Татьяна» пыталась выудить из-под своей кровати довольно увесистый том по потусторонним мирам, явно не для того чтобы похвастаться. *** Таня стояла около входа в Зал Двух Стихий и угрюмо смотрела по сторонам. Рядом хрюкал от еле сдерживаемого смеха Ягун. - Танька, ну скажи, пожалуйста! - Нет. - Скажи-и-и… - Не-е-ет… Наконец не выдержав, Ягун засмеялся и перестал только, когда увидел испепеляющий Танин взгляд. - Ну, скажи мне, зачем ты нарядилась на восьмое марта Снегурочкой? - Психологом подрабатываю, - буркнула Таня, встречаясь взглядом со стоящим неподалёку Гробынием.