фик двадцать девять

Дин обожает прикосновения. Он любит, когда прикасаются к нему и любит прикасаться сам. Рестлинг — это тот мир, где прикосновения обязательны, контакт с оппонентом или же прикосновения фанатов. Но это не совсем то, что любит Эмброус. То, что любит Дин — это сильные руки Романа на его теле, мягкие губы Сета на его губах, их члены внутри его задницы. Эмброус сходит с ума от невероятного наслаждения и удовольствия, когда кто-то из его любовников касается его. Его словно прошибает током в общей раздевалке, когда Рэйнс задевает его локтем, когда переодевается. У него моментально встает, когда Сет, проходя мимо, притирается своим пахом к его заднице «совершенно случайно». Дин знает, что он жадный до ласки пёс, и парни этим пользуются. Эмброус часто говорит им о том, что был выращен волками, что рос в стае. Сначала Сет и Роман смеются над ним, а потом понимают, что именно Эмброус имеет ввиду: рассматривая старые, полученные еще в детстве шрамы на теле любовника, его непонятные реакции на какие-либо раздражители из вне, на которые обычный человек и внимания бы не обратил, на то, как Эмброус смотрит на счастливые семейные пары с детьми и ту тоску, что вспыхивает на дне его глаз. Рэйнс часто удивляется тому, как Дин может подойти и обнять, или просто прикоснуться, или же прижаться всем телом лишь на секунду, а после опять заниматься своими делами, но вскоре привык. Привык, понял и принял. Сет лишь добро улыбается уголками глаз и чуточку грустит, когда и ему Дин оказывает подобные знаки внимания. Поэтому, оставаясь в одиночестве, и Сет, и Роман стараются приласкать своего сумасшедшего любовника. Дин готов для них на все. И в тот момент, когда он понимает, что Роллинс больше не хочет быть принимающей стороной, что их с Романом милый парень с глазюками, как у Бэмби подрос и заматерел, Эмброус с удовольствием отдает себя в их руки и их желаниям. Сет касается его везде, куда только может достать. Он вылизывает сильное, тренированное тело и гладит его своими ладонями. Он щиплет гладкую кожу и терзает губами соски, он растягивает Дина долго и со вкусом, исполнив свою давнюю мечту — трахнуть Дина пальцами в перчатках для выступлений. Уже потом, после того, как Роллинс поимел его жестко, сильно, с криками и болью, удовольствием, что лишало последних остатков рассудка, на выступлениях, глядя на перчатки на руках Сета, Эмброус краснеет и смущается, чем приводит Роллинса в неописуемый восторг. Роман, что и так всегда доминировал и довлел над Эмброусом, наконец-то смог получить возможность не брать, преодолевая сопротивление Дина каждый раз, превращая их секс в некое подобие военных действий, а ласкать. Он вылизывает его широкими, влажными мазками. Он трахает своим невероятным языком, заставляя Эмброуса выше приподнимать зад, сильнее прижимать ноги к груди, давая больший доступ к своей дырке, и стонать так громко, что было слышно соседям. А потом Дин принимает член Романа в себя с таким благоговением на лице, что Рэйнс внутренне сомневается, видит ли сейчас Эмброус его, а не какого-либо Бога из своих бредовых фантазий. Но Дин видит его. И каждый раз, когда Рэйнс плавно проезжается по простате, когда мягко целует искусанные губы, Дин на выдохе произносит его имя. Теперь, когда все получили то, что хотели, когда Сет смог вести, доминировать и выпустить наружу всех своих мелких бесов, когда Роману больше не надо ломать, приказывать, подчинять — всё стало хорошо и спокойно. Эмброус ластится к Роману, словно большой пес к хозяину, задевает и доводит Ролинса до бешенства, с удовольствием после прогибаясь и подставляясь под жесткий ритм, заданный Сетом. Дин счастлив, что настраивает атмосферу в их отношениях. Лишь иногда Эмброус исчезает. Он уходит, не говоря любовникам ни слова, пропадая на несколько часов, а когда возвращается, то от него всегда несет дешевым пойлом, табачным дымом и подворотным сексом с примесью дешевого женского парфюма. Роман не задает вопросов, Сет злится молча. Бродячего пса всегда будет тянуть на заблёванные и зассаные улицы, в грязные подворотни, к таким же диким, сломанным людям. После Дин будет выпрашивать прощение так, как умеет. И Роллинс с Рэйнсом простят его, как прощали много раз до этого, и с замиранием сердца ждать, когда взор Дина вновь обратится куда-то в темноту, в глубину своего подсознания, чтобы вновь оставить чистый, спокойный мир и отправиться на поиски приключений в злачные места. И каждый такой раз, оставаясь наедине друг с другом, Сет и Роман молчат. Молчат и ждут. Потому что оба боятся, что однажды Дин не вернется и, если начать говорить, попытаться обсудить проблемы, то этот страх выйдет наружу. Они озвучат его, они притянут его, они потеряют Дина. Каждый из них понимает, что это больные, разрушающие их отношения мысли, но иных они для себя уже не знают. После, Сет будет трахать в жестком, злом ритме, почти разрывая своим членом мягкие стенки диновой задницы, а Роман в это же время целовать заплаканное лицо, впитывая в себя соленый привкус боли наслаждения, и затем кончая от мягких губ на своем члене. Дин обожает прикосновения. Он любит, когда прикасаются к нему и любит прикасаться сам. И только после Романа и Сета ему не хочется содрать с себя кожу и не облиться кислотой. Поэтому, он будет возвращаться к ним снова и снова. До тех пор, пока они готовы принимать его таким, какой он есть.