Влюблённая по собственному желанию или Преданная

             Её зовут Китнисс Эвердин. Дочь, сестра, подопечная. Ещё вчера — ученица средней школы, а сегодня — её выпускница. Ей пророчили счастливое замужество и карьерный успех, но она выбрала иной путь, движимая желанием отомстить. Кому и зачем — она разберётся после, спустя время. В самом начале ей будет казаться, что свой выбор она сделала сама, что всё идёт строго по плану. А потом верх возьмут чувства. Или разум. Разум и чувства.       Когда она подошла сюда впервые (только посмотреть!), девушки, которых она встретила снаружи, показались ей очень дружелюбными. Согласными взять под свою опеку и обучить секретам ремесла. Какая чудесная сделка!       Если днём учителя её готовили к олимпиаде, то по вечерам она готовилась стать лучшей, но совершенно в другой области. И она станет, но не за какие-то заслуги: в кои-то веки удача не обойдёт её стороной и она вовремя окажется в нужное время и в нужном месте... Она станет лучшей для конкретного одного человека.       В день своего совершеннолетия она вернулась, чтобы остаться. Сама не вспомнит, как определила для себя, каков её путь. Готовилась к нему, разговаривая с будущими коллегами, наблюдая за клиентами, прислушиваясь ко всем мимолётным советам и замечаниям, которые доводилось услышать. Несмотря на дружбу между собой, секретами очарования (читай, профессионализма) делиться никто из девушек не спешил — это их хлеб насущный, поэтому каждая старалась утаить свою изюминку, особенность, которая привлекала клиентов, заставляя их обратить свой взор в сторону полёта конкретной ночной бабочки.       В «Тюльпан» приходили мужчины чьи жёны, по их мнению, за годы супружеской жизни посмели имевшуюся между ними страсть, гармонию их душ и тел использовать в виде кнута и пряника — наказание и награда. Исполнение навязанного обществом и традициями супружеского долга уже не приносило блаженства. Это уже стало механикой. Тем, что могла дать любая случайная девушка. Пусть и за деньги.       Переступив порог заведения первый раз, Китнисс удивилась царящей вокруг доброте, дружелюбию и даже некому уюту, который не все были способны увидеть и почувствовать. Клиенты попадались разные, но женская солидарность в этих стенах не была пустым звуком.       Хозяйка критично оглядела её, подробно расспросила обо всём, что считала важным для принятия решения и... отпустила. «Заверши все свои дела снаружи этого дома, — сказала дама, — потому что после вступления в клуб, непросто покинуть его». Она давала шанс уйти, чтобы не вернуться, но девушка им не воспользовалась.       Хозяйку звали Маргарет. Эта женщина внушала какое-то успокаивающее доверие одним своим видом, одновременно излучая власть и уверенность, которые присутствовали в каждом её движении и каждом взгляде пронзительных карих глаз, которые будто смотрели внутрь собеседника, выискивая самые сокровенные тайны и секреты. Её вид у многих вызывал восхищение. Её либо ненавидели, либо хотели быть ею.       Марго выглядела моложе своих лет, и её подопечные были убеждены, что она с лёгкостью может дать фору любой из них; тонкая талия, затянутая в корсет, привлекающее мужские взгляды декольте, всегда идеальная кожа и макияж — Марго соответствовала статусу своего заведения. Ни один уважающий себя мужчина не появился бы в публичном доме, чья хозяйка не выглядела бы желанной и сексуальной.       Через месяц, выделенный «на раздумья» (как про себя назвала этот период Китнисс), она пришла снова. Марго скалилась, взглядом метала молнии, пугала строгими правилами и штрафами за нарушение дисциплины, говорила, что переступив черту, нет дороги назад. Упомянула Рубикон. Казалось, что она пытается ещё раз выпроводить непутёвую девушку, но это не имело смысла — та уже стояла с чемоданами, полная решимости оставить последнее слово за собой.       Маргарет приютила новенькую и дала освоиться. Прошла неделя. Следом — другая. Китнисс перезнакомилась с большей частью обитателей дома и адаптировалась к новому месту жительства. Привыкла к обстановке и атмосфере, которая царила в этом месте — одаривающем уютом одних и забирающем его у других.       Это случилось неожиданно. Прошёл месяц, или около того, с того дня, как Китнисс переехала сюда. Время близилось к полудню. В это время девочки, выпроводившие последнего клиента рано утром либо спали, либо — страдавшие бессонницей — проводили свой досуг листая глянцевый журнал, в поисках новых способов привлечь и удержать. Одна из них и пришла в комнату Китнисс, чтобы передать, что Хозяйка ждёт её у себя. Сердце новенькой ускорило своё биение и она невольно бросила взгляд на часы — будто желая запечатлеть минуту, с которой начнётся новый этап её жизни. Она знала, что сулит эта встреча, понимала, что настал и её час отрабатывать телом своё жилье и питание.       Китнисс, сама того не желая, двигалась медленно, заторможенно. Только стоя перед дверью Хозяйки она опомнилась, что даже не посмотрела на себя в зеркало: с недавних пор хорошо выглядеть стало её обязанностью.       Кабинет Маргарет не слишком отличался от других комнат в этом здании, но всё же роскошное убранство не могло остаться незамеченным. Преобладающий красный вовсе не смотрелся вульгарно, скорее тепло; иной расцветки даже представить было сложно. Цвет Марго был именно красный и никакой другой.       Когда девушка вошла, Хозяйка сидела за своим столом, закинув ногу на ногу и слегка откинувшись на спинку кожаного кресла. Шторы на окнах позади были слегка зашторены, и в комнате царил полумрак.       — Там, за дверью, сидит молодой человек, — Марго сразу приступила к делу, указывая на одну из дверей с решётчатым узором на стекле, за которой находилась комната для переговоров. — У нас он впервые. Хочет стать постояльцем. Твоя задача — заинтересовать его. И понравиться. Я намерена отдать тебя ему, — закончила женщина, открывая дверь, где находился герой дня.       Он сидел спиной к ним и первое, что бросилось в глаза девушки — его светлые волосы. Как и у её сестры. Он был спокоен и восседал на предложенном ему кресле, как на троне. Скрип двери выдал Китнисс, хотя та и не собиралась скрываться. Но мужчина не обернулся — многие бы позавидовали его спокойствию и самообладанию. Девушка обошла его справа и села напротив.       Он внимательно оглядел её, а она, не смея поднять свои глаза и встретиться с ним взглядом, разглядывала его ботинки, брюки, пиджак. Остановившись на его галстуке она призналась себе, что ей не хватит смелости посмотреть ему в лицо. Может, оно и к лучшему, решила она. Так ей будет легче выполнить свою миссию.       — Я Китнисс. Буду твоей, — произнесла она отчётливо. И тут же поспешно добавила: — Если хочешь.       — Пит.       Мысли в хаотичном порядке двигались в голове, но никак не желали складываться в связные предложения, с помощью которых можно было хоть как-то продолжить разговор. Поэтому Китнисс больше не знала, что сказать. Она уже дала своё согласие, не задавая лишних вопросов: мысленно она уже давно настроила себя, что не должна капризничать. Впрочем, никто ей этого и не позволил бы.       Набравшись храбрости, она лишь на мгновение метнула свой взор на мужчину перед собой, и уже в следующую секунду опустила глаза на уровень ковра, узор которого изучала последние несколько минут. Выделенного времени было достаточно, чтобы запомнить всё до мельчайших подробностей. Она ещё не знала, что этот кадр надолго отпечатается в её памяти.       Перед ней в роскошном сером костюме и голубой рубашке, под цвет глаз, сидел молодой человек, определенно старше её по возрасту. Весь его вид говорил о том, что он представитель влиятельного и состоятельного слоя общества. Светлые волосы обрамляли удивительно красивое лицо, достойное резца скульптора. Твёрдая линия рта, прямой нос, ярко-голубые глаза. Он обладал красотой, переплетённой с изысканной мужественностью.       Тишина затягивалась и постепенно начинала угнетать. Китнисс уже не пыталась скрыть своё смущение — жутко покраснела и невольно ёрзала на стуле от проницательного взгляда молодого человека, буквально впившегося в девушку оценивающим, просвечивающим насквозь взглядом своих голубых глаз: слегка суженных, но позволявших лицу оставаться бесстрастным.       От царившей в комнате неловкости их отвлёк стук в дверь. Не дожидаясь разрешения, в комнату вошла Маргарет.       Китнисс растерянно подняла на него глаза и судорожно сглотнула. Сердце её забилось быстрее, губы непроизвольно приоткрылись; время вышло и она не сумела его заинтересовать.       Маргарет догадывалась, что всё пойдёт не по привычному для неё плану, когда не ограниченный в действиях клиент уже при первой встрече норовит залезть девушке под юбку или, как минимум, облапать её всю, а потом заявить, что хочет других посмотреть. Сейчас всё было иначе, и действовать приходилось осторожно, чтобы никого не спугнуть.       — Что вы решили? — спросила она, не обращаясь к кому-то из них конкретно, а сама раздумывала над тем, куда пристроить иждивенку, чья неопытность являлась причиной её безработицы. Девчонке уже давно следовало заняться делом, чтобы самостоятельно оплачивать своё пребывание здесь. Её угодливость на кухне и в прачечной не покрывал даже минимальных затрат на неё. Когда-то надо начинать.       Вопрос Маргарет заставил Китнисс потупить взор: её ответ для Хозяйки ничего не значил, а Питу она его уже озвучила.       — Я хочу поговорить с вами наедине, — нарушил тишину блондин.       Китнисс вскинула брови, но не сдвинулась с места, ожидая разрешения от Хозяйки. Взгляд юноши, заметила она, изменился — в нём появилась испепеляющая сила воли, буквально вытягивающая воздух из её лёгких.       — Китнисс, выйди.       Закрыв за собой дверь, она продолжала стоять, не зная, куда себя деть. Она утешала себя тем, что ничего плохого не произошло. Ей было неведомо, каковы порядки при первом знакомстве, но считала, что выдержала испытание. Неизвестно откуда в голове его голосом послышались нотки осуждения, которые она тут же заткнула — у её внутреннего голоса уже давно нет права слова. Также ловко она подавила в себе и обиду на его равнодушие в ответ на её раскованное «буду твоей».       Чем дольше стояла, тем больше вспомнила. С количеством воспоминаний возрастала и неловкость. Теперь девушка сомневалась, что сделала всё правильно. Она предчувствовала его отказ от неё.       Ожидание казалось вечным, а звуки, едва доносившиеся из-за толстой двери, приглушающей голоса говорящих, — обидными. Не желая бродить по кабинету, девушка опустилась на кожаный диванчик, сложила руки на коленях, нервно теребя ткань своего платья. Она смотрела на картину, висевшую на стене, разглядывая причудливые узоры на раме, но продолжала воссоздавать в голове каждое возможное слово, доносившееся из соседней комнаты. «Уродина», «толстая», «неуклюжая»...       — Вербуете школьниц?       — Это их выбор. И она больше не школьница.       — Сколько ей?       — Она совершеннолетняя. Я знакома с законом.       Мужчине была неприятна роль зануды, которым он сейчас выглядел: пришёл за услугой, а теперь цепляется, что её не так и не те преподносят. Что он ожидал увидеть, если осознаёт, что на рынке всегда пользуется спросом молодое и упругое? Он понимал, что ему следует поскорее уйти отсюда, чтобы не возвращаться, но не мог найти причину, оправдывающую его побег.       — Вы сможете воспитать её под себя, — начала объяснять Хозяйка преимущества предложенного ею варианта. — Она молода и быстро учится, легко усваивает. Если у вас есть какие-то особые требования и предпочтения, я сама займусь её подготовкой. Что вам не понравилось — внешность, поведение, одежда? Или только возраст? — уточнила она, прищурив взгляд и, не мигая, смотрела на юношу, сидящего напротив. Выдержав паузу, женщина расслабилась, сбавив тон: терять клиента было полным безрассудством, но и от колкости не удержалась.       «Как она догадалась?» — крутилось у него в голове. Впрочем, не это ли её работа: предугадывать и предвосхищать?       Она снова заговорила, только теперь в её голосе отчётливо проскакивали стальные нотки:       — Она мила и послушна. Исполнительна, — перечисляла она то, что пользовалось спросом больше всего. — Она сирота и с ней у вас не будет никаких проблем. Ну а её невинность — это приятное дополнение. Лучше неё мне вам нечего предложить, — подытожила она, давая понять, что уже выбрала за него.       Внезапно что-то изменилось в лице клиента — глаза блеснули гневным огоньком, нос был вздёрнут, губы высокомерно сомкнуты. «Не каждый хочет быть открывашкой», — мелькнуло в голове Маргарет, проследившей, на что именно он так среагировал.       — Да, она девственница, — подтвердила она его мысли. — Но с ней у вас не будет проблем, — повторила она ещё раз: медленней, а значит и убедительней.       Молодой человек встал со своего места и поправил пиджак.       — Нам следовало заранее обговорить все нюансы, — сказал он, как считал, напоследок. — Сколько я вам должен? — обратился мужчина к Хозяйке.       — Нисколько, — равнодушно ответила женщина, усмехнувшись, что на одних разговорах много не заработаешь.       — Всего доброго.       Он широко распахнул дверь и вышел в коридор. Китнисс, терпеливо ожидавшая их выхода из переговорной, торопливо встала ему навстречу. Он и забыл о её существовании, пока снова не оказался с ней лицом к лицу.       Их глаза встретились, и на какой-то миг обоим показалось, что вся их жизнь, подобно яркой молнии, промелькнула перед их глазами.       Именно так Китнисс познакомилась с Питом Мелларком.