***
Марко вышел из больницы, куда его привезли сразу после матча. В кармане у него лежало направление к Шефнеру, которому он должен будет показаться через пару дней для повторного обследования. Его ногу перетянули эластичным бинтом, сверху закрепили ортез, чтобы уменьшить подвижность стопы, но Марко и так ступал как можно бережнее, хотя и пользовался костылями. Он провел в больнице практически всю ночь, и сейчас на улице он обнаружил первые признаки рассвета. Людей практически не было, не считая ранних работяг. Успел пройти дождь, и было достаточно зябко. Марко поежился и огляделся в поисках друга, который обещал довезти его до дома. Но знакомой машины на парковке не было, и Марко мысленно чертыхнулся, понимая, что ему придется торчать у этого здания, пока совсем не замерзнет. Поэтому он принял решение немного прогуляться по больничной территории, тем более, что ему предстоит появиться здесь еще не раз. Обогнув основной корпус, он вышел к небольшому садику, разбитого больше для красоты, чем для настоящих прогулок. Тут он тоже никого не обнаружил, что неудивительно в столь ранний час. Собравшись уже было вернуться обратно, Марко вдруг заметил, что на небольшую площадку рядом с черным выходом вышла девушка, укутанная в вязаный кардиган поверх белой формы. Он стоял не так далеко, чтобы не узнать знакомую ему медсестру. Девушка достала из кармана сигарету и неторопливо прикурила, с удовольствием выпуская в воздух белый дым. Марко не сдержался и поморщился: он не поощрял любого рода вредные привычки, хотя сам в молодости безусловно пробовал курить, но тренер юношеской команды быстро выбил всю дурь из его головы. Постояв еще немного, он вдруг понял, что лучше подойти, тем более, что девушка неожиданно повернувшись, заметила его, и уходить было как-то неловко. Марко неспешно приблизился к ней и остановился неподалеку, понимая, что начать разговор ему довольно непросто, учитывая, что ранее он пытался испортить ей настроение, ровно как испортил себе. Но она заговорила первая. – Я вижу на вашем лице осуждение, – она приподняла руку с сигаретой. – Просто не нахожу смысла в том, чтобы портить себе здоровье, – пожал он плечами. – Это совет из личного опыта? – поинтересовалась девушка и взглядом указала на его травмированную ногу. – Это другое, – неуверенно ответил Марко, предчувствуя подвох. – Как по мне, так одно и то же, просто другим способом, – произнесла она и стряхнула пепел. – В смысле? – В том смысле, что, не достигнув еще сорока лет, вы вдруг обнаружите, что ваше тело изношено чрезмерными физическими нагрузками, а старые травмы сделали вас чувствительным к перемене погоды, – объяснила она, прежде чем выдохнуть новые клубы табачного дыма. – Тренировочная система выстроена так, чтобы извлекать максимальную пользу тела без риска для здоровья, – ответил он фразой, которую запомнил благодаря их тренеру. – Это тонкости. На деле все обстоит не так гладко. Марко постарался не заводиться, но она пользовалась каким-то чутьем, чтобы раздражать его. Скорее всего, дело в ее тоне, благодаря которому Марко чувствовал себя неправым, что бы он ни сказал. Спокойно, будто бы идиоту, она объясняла, что он наносит себе вред гораздо более ощутимый, чем если бы он сейчас отнял у нее сигарету и затянулся едким дымом. Если бы она при этом улыбалась, Марко бы воспринимал это все как безобидный спор, но взамен этого она оставалась серьезной и отстраненной, что возвращало Марко к тому негативу, что он испытывал всякий раз просто взглянув на нее. Даже в свете разгорающегося дня она сохраняла свой непривлекательный вид, и Марко даже начал фантазировать, как она выглядит обычно, вне этой печати переутомления. Не получалось. – Что сказал ваш доктор? – поинтересовалась она, будто бы все тем же чутьем определив, что его задевает предыдущая тема разговора. – Сказал, что мне необходимо не напрягать ногу, позволить процессу заживления идти так, как ему положено. Если же я вздумаю начать силовые тренировки, то мне попросту ампутируют конечность, чтобы я не делал глупостей, – последнюю фразу Марко добавил от себя, но девушка слабо улыбнулась, распознав шутку. Наконец-то он ощутил в ней что-то живое и человеческое, при всей ее безупречной профессиональной участливости. – Стало быть, я буду часто вас здесь видеть? – девушка махнула рукой в сторону больничных стен. Окурок она аккуратно затушила и отнесла в мусорку. Марко вдруг заметил привинченную табличку, сообщавшую, что здесь курить не положено, и мельком отметил, что его это позабавило. – Частенько, - подтвердил он. – Кстати, меня зовут Марко. – Анна, – тут же представилась она, и это стало завершением их разговора, потому что у Марко зазвонил телефон. Он вытащил его, прижав один из костылей к себе, и, взглянув на дисплей, понял, что его уже с собаками разыскивают, поэтому скомканно попрощался с ней и ушел в сторону парковки. Анна, насколько он успел заметить, осталась стоять на площадке, спрятав ладони в карманы и ощутимо наслаждаясь предоставленными ей минутами покоя.***
– Ребята расстроены, Лёв расстроен, газетчики расстроены. О фанатах я и вовсе молчу, – доложил ему Кевин Гросскройц, пытаясь прожевать большой кусок пиццы. Друг пришел к нему на следующий день, с этой самой пиццей и с искренним желанием проведать. У Марко теплело на душе, пока он с интересом наблюдал за работой челюстей Кевина. Все-таки его присутствие напоминало ему, что жизнь продолжается, и им вдвоем не с таким приходилось сталкиваться. Весь день он провел, отвечая на звонки и смс-ки обеспокоенных друзей, родственников и своих со-командников. В социальные сети он принципиально не заходил, зная, что там сейчас бурлит нешуточная деятельность, связанная с планами покарать шотландца, который нанес ему травму. Под вечер ему надоело смотреть телевизор, да и было ясно, что в ближайшее время ему еще не раз придется прибегнуть к этому лекарству от скуки, так что он лег спать. Нога его не беспокоила, разве что иногда ощущал очень неприятное подергивание в поврежденных мышцах, но это случалось только тогда, когда он не совсем аккуратно соприкасался с полом или с любой другой поверхностью. А утром к нему заглянул Кевин, и теперь Марко старался поддерживать разговор, когда как мысли витали где-то далеко. Кевин это чутко заметил и скоро распрощался, оставив после себя корки теста и ощутимый запах старых носков. Марко против не был, ему приходилось жить с ним в одном номере, и там он точно не наслаждался ароматами роз. Ближе к середине дня, когда ему взбрело в голову полистать какой-то спортивный журнал, к нему нагрянула мама. С порога она расцеловала его в обе щеки, пронеслась энергичным ураганом по его дому, поинтересовалась наполненностью его холодильника, и, пригрозив остаться, если нужно, все уже ушла, удовлетворившись убеждениями Марко. Ему было приятно такое внимание, но более всего сейчас хотелось подумать над тем, что ему предстоит. Для начала нужно будет показываться врачу, и в этом ему обещал посодействовать все тот же друг-водитель. Потом ему нужно забрать рекомендации по питания у клубного диетолога, ведь с понижением активности он запросто мог набрать ненужные килограммы. И хотя Марко был достаточно равнодушен к еде, рисковать ему не хотелось. И еще, где-то в конце маленького списка срочных дел он обнаружил, что ему нужно сказать что-то от себя журналистам, то есть, заняться нелюбимым делом. Марко знал, что ему говорить, чтобы не расстроить своих фанатов, но вряд ли эти слова будут идти от самого сердца. Сам он определял свое состояние как плачевное, несмотря на все позитивные прогнозы. Марко нравилось, когда у него все получалось, и нравилось чувствовать себя на волне успеха, он жутко любил скандирующий его имя стадион – эти ощущения несравнимы ни с чем. А теперь приходилось собирать свою гордость из осколков, тем более, что сегодня он как раз нашел комментарий, который ему совсем не понравился. Хрустальный, так его назвал один из людей на каком-то сайте, и надо же было случиться, что именно это слово попалось ему на глаза. Марко вовсе не считал себя слабым, ему, впрочем, и плевать на мнение тех, кого он знать не знает, но отчего-то это ему более всего запало в память. Но и это он как-то проглотил. Нужно думать сейчас в первую очередь о себе.***
– Боль не беспокоит? – задал дежурный вопрос доктор Шефнер, одновременно делая какие-то записи в его больничный лист. – Не особо, – ответил Марко, блуждая взглядом по комнате. – Разве что когда задену. – Это нормально, – обнадежил его доктор, поставив размашистую подпись в конце последнего абзаца. – Тогда жду вас через пять дней. Если нога будет беспокоить, то приходите пораньше. Вот направление на перевязку. Марко забрал листок, попрощался и пошел к указанному кабинету. Постучавшись, он распахнул дверь и обнаружил стоящую к нему спиной Анну, которая собирала медицинские принадлежности с металлического столика. Она взглянула на него через плечо и указала рукой на кушетку. Марко послушно присел, осторожно вытянул перед собой ногу, хотя и почувствовал, что зря он это делает, судя по болевому ощущению. – Не так, – тут же отреагировала девушка и подкатила низенький стульчик, подставив под его колено. Боль отступила, и Марко перевел дыхание. Вот вроде бы он привык к такому, но всякий раз удовольствия было мало. Анна наклонилась, сняла ортез и принялась разматывать бинт, придерживая его ногу, а Марко вновь попытался отыскать на ее лице хоть какие-то признаки нормального кровообращения. – Ты больна? – вырвалось у него, когда молчать стало невыносимым. Чемпион дурацких вопросов, ну вот ей-богу. – Нет, – удивленно ответила Анна и подняла на мгновение взгляд, потом снова занялась своим делом. – Просто вид у тебя какой-то… – Это не сложно, если работать по две смены и спать от случая к случаю, – пояснила она, положив старый бинт на столик. Из стеклянного шкафчика она извлекла новый и, прежде чем начать его наматывать, бережно пощупала лодыжку Марко. Тот был готов поклясться, что ничего не почувствовал. – И это всегда так? – он наблюдал, как она осторожно прижала конец бинта к его ноге и начала неспешно заматывать, фиксируя ее, как прежде, но каким-то другим способом. – Ага, – выдохнула она. – К этому быстро привыкаешь. – Мне тоже приходилось недосыпать, но ты выглядишь совсем уж плохо. – Если это твой способ сказать девушке что-то приятное, то у тебя совсем нет шансов, – улыбнулась она, а для Марко этот разговор стал сюрпризом. Черт с ней, с улыбкой, но они вроде принялись флиртовать, или ему показалось. – Раньше у меня не было знакомых из медперсонала, – сказал он для острастки и запоздало обнаружил, что они незаметно избавились от официального тона и запросто перешли на «ты». Ему это понравилось. – Насколько мне известно, ты к нам часто будешь заглядывать, еще успеешь восполнить этот пробел, – она сделала последнее движение и надежно закрепила перевязку. Марко снял ногу со стульчика и опустил на пол. С ортезом он справился самостоятельно. Вроде бы ему пора уходить, но Анна его не прогоняла и лишь отошла к столику, зачем-то перебирая лежавшие на нем инструменты, если честно, устрашающие на вид. Снова повисло непонятное молчание, будто бы Марко следовало что-то еще сказать, но он попросту не знал, что именно. Неожиданно ему в голову пришел вопрос, который после некоторого промедления он решился задать. – У вас работает девушка по имени Каролин? Она повернулась к нему, задумчивая и от этого еще более отстраненная. – Не припоминаю такой, – медленно сказала она. – Что, все же есть у тебя друзья в медицине? – Не совсем, – уклончиво ответил Марко, почувствовав, что вопрос в первую очередь вызвал неудобство у него самого. Он и забыл, что Каролин тоже медсестра. – Понятно, – в ее голосе прорезался тот самый тон, который бесил его уже который раз. Марко, не понимая, в чем именно его проблема, обулся, попрощался и вышел из кабинета. Пока он выбирался из больницы, он пришел к выводу, что теперь ему сложно назвать свое отношение к Анне равнодушным. Она то располагала к себе, то отталкивала, а что в этой жизни Марко не нравилось, так это неопределенность.***
Пресс-конференцию решили сделать совсем уж короткой. Роль Марко определялась в ней всего парой позитивных фраз. Его это радовало, потому что долго находиться под пристальным вниманием объективов и полусотни глаз ему не хотелось. – Удача сейчас не на моей стороне. Но эта травма не сможет сбить меня с ног, – уверенно проговорил он в микрофон, про себя думая, что сбил его с ног в первую очередь этот шотландец. Этого журналистам оказалось достаточно, фраза разошлась по новостным сферам, все воодушевленно прогнозировали его возвращение раньше срока, как в прошлый раз, не отдавая себе отчета, что сейчас ситуация совсем другая. Марко опять же вернулся к наплевательской тактике: все, что от него требовалось на данный момент, он выполнил. Дома он магнитом прикрепил лист с новым рационом на холодильник, но в основном питался только водой, которую по привычке пил очень много. Понимая, что ему совсем нечем себя занять, Марко засел за компьютер и провел несколько увлекательных часов, любовно собирая новый плейлист. Включив первую попавшуюся песню, он выполнил пару простых упражнений, просто чтобы размять мышцы, а потом раздался звонок в дверь, и Марко, прихватив костыли, пошел выяснять, кто решил заглянуть. Его удивлению не было предела, когда он обнаружил, что Каролин еще не забыла дорогу к его дому, хотя и грозилась. В одной руке у нее был пакет с чем-то съестным, в другой букет цветов, а на лице цвела добрая улыбка. Марко как-то сразу помрачнел, не оценив такой красивый жест. – Это так ты решила больше не иметь со мной ничего общего? – припомнил он ее фразу вместо приветствия. Улыбка померкла на мгновение, но потом она снова улыбнулась, видимо, напомнив себе, с какой целью вообще пришла. – Ты забыл о договоренности остаться друзьями. Из того разряда, что шлют открытку раз в год и которых неловко видеть на вечеринке общих знакомых. Марко невольно улыбнулся. Юмор Каролин ему всегда нравился. Вместо ответа он отступил в сторону, и она прошла в дом. Заглянула на кухню, положив продукты в почти пустой холодильник, поставила цветы в вазу с водой и вернулась в гостиную, присев в кресло напротив дивана. У Марко создалось навязчивое впечатление, что предстоит серьезный разговор, но он, решив проявить святое терпение, сел и уставился на нее исподлобья. Но Каролин этим было не пронять, за четыре года отношений она усвоила все его штучки, поэтому находилась в невозмутимом преимуществе. – Пыльно у тебя как-то, – заметила она, оглядываясь. – Все руки не дойдут до тряпки, – покивал головой Марко. На его лице уже появилась фирменная кривая ухмылочка, ну просто против воли. – С твоим доходом мог бы нанять домработницу, – ввернула она, закинув ногу на ногу, окончательно освоившись. – Я против этих замашек. – Да, да, припоминаю, – пробормотала она, обведя взглядом потолок. Марко вздохнул, постучал здоровой ногой о пол, передвинул костыли подальше от себя и снова замер. – Ладно, зачем ты здесь? – наконец спросил он, не желая ломать комедию. – Я встревожилась, когда узнала, что ты травмирован, – просто пояснила она. – Решила заглянуть по старой памяти, узнать, как ты. Ты не рад? – Скорее, я поражен твоим участием, только и всего, – примирительно поднял ладонь Марко. – Чем планируешь заниматься все это время? – Не знаю. Может, освою кулинарию, давно хотел, но все времени не было. – Да, Марко Ройс у плиты. Воображаю, – язвительно произнесла Каролин и заболтала ступней в воздухе. – А если серьезно? – А если серьезно, то постараюсь чаще встречаться с друзьями, побываю в гостях у родителей, буду попадаться время от времени на глаза Клоппу, чтобы не забывал. – Звучит убедительно, – кивнула она. – На сколько тебя хватит в этот раз? – Черт, не начинай, – Марко прижал ладонь к глазам. – Я серьезно, Марко. Тебе необходим присмотр. Меня не было рядом в первый раз, но теперь я здесь, и я хочу помочь тебе пройти через это. Марко отнял ладонь от лица и посмотрел на нее. На лице Каролин не было ни капли веселья, похоже, она говорила серьезно, и это было еще более раздражающим. Бывшие не приходят к тебе домой и не предлагают услуги няни. Просто Каролин таким образом пыталась намекнуть, что она хочет вернуться к нему, выбрав для этого действительно подходящее время, когда его график не был таким плотным, а футбол ушел пока на второй план. Марко со своей стороны не мог не оценить этот ход, она действительно знала, как это работает. Но так же она должна была помнить, что он не любил казаться уязвимым. Даже ей, даже в таком положении. – Я справился и справлюсь сейчас, – устало произнес Марко, опуская затылок на спинку дивана. – Ты уверен? Марко оставил ее вопрос без ответа, сам понимая, что уверенным до конца быть нельзя. С ним явно что-то происходило, что-то совсем особенное, и оставлять это без присмотра было бы попустительством. Он даже думал о том, чтобы поговорить об этом с кем-то, но вот точно не с Каролин. Хотя, какая к черту разница, что с ней, что с другим человеком… – Это действительно сложно для меня, – начал он, по-прежнему глядя в потолок. – Я окружен гарантиями, что травма несерьезная, что я смогу продолжить играть. Но этот случай говорит о том, что мне следует быть осторожным. А я не представляю себе, как это – быть осторожным, когда на тебя несется мужик, превосходящий весом, чтобы выбить почву у меня из-под ног, если это потребуется ради мяча. Я не могу себе позволить получать травму за травмой, я на пике своей карьеры, своего игрового возраста. Впереди еще много времени, я даже смогу стать чемпионом мира… Тут Марко осекся, понимая, что заговорил совсем о больном. Оказывается, его старое разочарование при нем, несмотря на то что он все еще намерен показать себя лучшим игроком на мировом первенстве через четыре года. Он не видел Каролин, но слышал, что она перебралась к нему на диван, и до него донесся аромат ее духов, приятных, как и прежде. – Может, тебе просто стоит умерить свои амбиции? Играть только в клубе? Ты должен беречь себя, Марко. Даже Кубок Мира не стоит твоего здоровья. Марко повернул к ней голову, просто-таки смерив ее взглядом. Она по-прежнему не понимала, что футбол – это его жизнь, и если нужно, он будет выходить на поле с костылями, только чтобы доказать, что он никогда не будет неудачником. – Сейчас много кто так считает, Каролин. Но это не значит, что я обязан слушать весь этот бред, – процедил он. – Иногда спорт – это не о компромиссах. – Понимаю, – поспешно ответила она, заметив, что разозлила его. Они замолчали, на этот раз надолго. И Каролин сама выбрала момент, когда уходить. Она зачем-то потянулась в его сторону, чтобы поцеловать на прощание, но Марко отодвинулся, и тогда она просто тронула ладонью его волосы, почти невесомо. Он не стал ее провожать, остался сидеть на диване и словно во сне услышал, как хлопнула входная дверь. Заиграл новый трэк, более бодрый, и он закрыл глаза, наслаждаясь любимой музыкой.***
– Лимонная диета? – Что? – переспросил Марко, отвлекаясь от собственных мыслей. – Лимонная диета, – повторила Анна, заматывая его ногу свежим бинтом. под который она уже нанесла лечебную мазь. Спустя несколько дней он снова явился на прием, ответил на вопросы лечащего врача и теперь сидел на кушетке в кабинете, пока Анна занималась своей работой. Осадок после разговора с Каролин до сих пор не оставлял его, что сказывалось на его настроении. – Это не имеет смысла, – как-то удивленно произнес Марко. – Я лишь имела в виду, что у тебя кислый вид. И предположила, что тебе предписаны лимоны, ведь у вас, у спортсменов, все по-особенному, – терпеливо разъяснила она, прощупывая его ногу сквозь уже наложенный бинт. Как всегда аккуратно и незаметно для самого Марко. – Самая отстойная шутка, что я слышал, честно, – покачал головой Марко. – Не похоже, что я действительно шутила. Тебе показать, как ты выглядишь? – и тут она скорчила гримасу, по-видимому, передающую его выражение лица. Марко от неожиданности даже рассмеялся. – Ладно, это уже лучше, – снисходительно прокомментировал он и зачем-то поправил серьгу в ухе. – Спасибо, – она кивнула и похлопала его по колену. – Я закончила. Марко принялся собираться, понимая, что вот его время подошло к концу, и ему снова хочется что-то ей сказать, и он не представляет что. Он ее совершенно не знал и даже не был уверен, что хочет знать, возможно, причина была в этом. Анна оставляла после себя какую-то неопределенность, о которой Марко уже думал, и пока справиться с этим было сложно. – Как ты проводишь свободное время? – все-таки спросил он, опираясь ладонями на кушетку, будто собираясь встать. Анна на этот раз не ушла к столику с инструментами, а присела на маленький стульчик рядом с ним. – Ты про те несколько минут в день? Весьма разнообразно, кстати. Иногда я пытаюсь воспользоваться преимуществом быстрого сна, иногда заполняю оставшиеся истории болезней. Иногда выхожу покурить, но это ты уже знаешь, – принялась перечислять она. Марко заметил, что ее глаза заискрились от веселья, и понял, что ей редко удается перекинуться с кем-то парой слов, которые не касались бы работы. – Что, и все? Никакой личной жизни? – недоверчиво спросил он, когда Анна перестала перечислять. – Я преувеличила, каюсь, – улыбнулась Анна. – Моя жизнь, хотя и состоит из работы, но все же ею не ограничивается. Мне нравится бывать на свежем воздухе. Нравится ходить в кино. Еще мне очень нравится выпечка, что подается в кафе неподалеку от этого места. – И тут я должен уловить намек, – подражая ее тону, завершил Марко. – Как тебе угодно, – усмехнулась она. – Что, прозвучало настолько соблазнительно? – Когда ты начала говорить о прогулках, я слегка забеспокоился, но потом меня отпустило, – невпопад ответил Марко и, уловив это, потер нос. Ему могло показаться, но, кажется, на щеках Анны проступил румянец. На удивление, когда он думал, как тяжело ей приходится, он забывал о своих бедах и проблемах. Не то чтобы он самоотверженно пытался вытянуть ее из этой череды серых будней, но у него как раз куча свободного времени, почему бы ему не побыть любезным с той, которая была так заботлива к нему. Не просто словами, как то пыталась делать Каролин, а действительно делом. Взять хотя бы те же перевязки: ни разу он не ощутил боли, пока Анна проверяла его ногу. – Так как насчет того, чтобы отведать выпечки? – спросил он.***
Кафе было по-девчачьи уютным, это Марко сразу заметил. Звучит, как дискриминация по половому признаку, но это было действительно так. Занавески, подушки на диванчиках, картины, цвет стен – у него создавалась впечатление, что он заглянул в комнату к девушке-подростку. И посетители этого кафе продолжали ему намекать об этом: здесь не было ни одного мужчины. Поэтому неудивительно, что на него посмотрело сразу пять пар глаз – по количеству человек в кафе, не считая персонала – пока он со своими костылями пробирался к одному из мест, где, по словам Анны, она любила сидеть, прямо у окна. – Я чувствую себя идиотом, это нормально? – почти не шевеля губами, поделился Марко и опустил глаза в меню. Оформление привлекало внимание яркими картинками десертов, коктейлей, обрамленных кружевами. – Ты ожидал, что я имела в виду брутальный паб? – улыбнулась ему Анна. Медсестринскую форму она не сменила, просто накинула сверху все тот же кардиган и теперь сидела напротив, вся излучая удовольствие от того, насколько Марко было неловко здесь находиться. Он в свою очередь не без изумления отмечал, насколько она преобразилась от собственного веселья. – Я ожидал всего, но никак не котят по стенам, – он, не глядя, ткнул пальцем себе за спину. – Они достаточно милые, успокойся. – Вы готовы сделать заказ? – рядом нависла официантка, и Марко наугад указал на одну из картинок со сдобой и добавил к этому крепкий кофе. Анна тоже заказала себе какое-то пирожное, но взяла чай. Они посидели, перекидываясь короткими фразами, но разговор пошел только после того, как им принесли заказ. – Очаровательно, – Марко разглядывал ложечку, увитую плющом по всему черенку и увенчанную ко всему прочему сердечком, затем вздохнул и положил ее на край блюдца. Посетителей, а точнее посетительниц, прибавилось, но на его счастье ни одна из них не обращала на него внимания. Официантка и подавно занялась веселым щебетанием с барменшей. Вокруг разливалась непонятная ему идиллия, но и дураком он себя чувствовать перестал. – Мне кажется, что пришло время сознаться, – заговорила Анна и подняла на него глаза. Марко, привлеченный таким оборотом, даже над столом склонился, чтобы слышать ее лучше. – Это не то место, куда я обычно хожу. – Слушай, это все как-то не по Гиппократу, – тут же возмутился Марко и приглушил голос. – Зачем ты меня сюда привела? – Мне просто захотелось посмотреть на тебя в такой обстановке. Лимонное выражение лица, прекрасное, конечно, но то, как ты стараешься сидеть, словно прилежная ученица балетной школы, вызывает умиление, – пожала она плечами. Марко криво улыбнулся, почувствовав прилив благодарности к такому странному поступку Анны. С момента, как они вышли из больницы, он не находил возможности погрузиться в себя. Если бы не костыли, он бы вообще забыл, что травмирован и не в состоянии заниматься футболом. Анна словно протянула ему руку совсем из другого мира, какого-то более простого, чем его. А ведь он вначале считал, что это она перегружена кучей забот. Вообще, с самого начала их знакомства стало происходить нечто непривычное для него. Говорят, лучший способ справиться с депрессией – это сменить обстановку. И хотя все это еще было нетипично для него, особенно это странное место, он не был против. Все лучше, чем вести себя так же, как в прошлый раз. – Так как это произошло? – Ты про ногу? – уточнил он. Анна кивнула. – Разве это уже не всем известно? – У меня не так много времени, чтобы тратить его еще на чтение новостей, которые мне неинтересны. – Этот город живет футболом, и ты даже не в курсе? – он изучающе взглянул на ее лицо. – Я почувствовала задетое самолюбие, – Анна заинтересованно посмотрела в ответ и подперла ладонью щеку. – Ни разу, – отрубил Марко. – В общем, это был недавний матч нашей сборной против Шотландии. Неудачно подвернулась нога, сыграла роль моя предыдущая подобная травма, и вот я здесь. – Интервью давать не твой вид деятельности, – отметила Анна и отпила из чашки. – Я не знаю, какие именно подробности тебе нужны, – пожал он плечами. – Мне интересно, как ты себя чувствуешь. Марко тут же ощутил напряжение. Безобидный разговор рисковал обернуться еще одним разбором полетов. Что он чувствует на самом деле, он и друзьям-то рассказывал с очевидной неохотой, а тут она просит рассказать, как ему хреново, прямым текстом. – Скажем так, это не лучшее время в моей жизни, – поразмыслив, ответил Марко. – Ты будешь удивлен, но тебе прекрасно удается с этим справляться. Теперь Марко смотрел на нее с уже привычным удивлением, о котором она даже любезно предупредила. Он был в курсе, какое впечатление он производит на людей, это тоже часть некоторого имиджа, каким должен обладать публичный человек. Но ему было странно слышать такое заявление, что, кстати, было абсолютной правдой. – Но это не ускорит срастание связок, – он все же нашел, чем возразить. – Да. Но не забывай, что и отделался ты легко. Марко признал, что она права, но промолчал. Анна в свою очередь поняла, что он не намерен продолжать говорить об этом, сделала финальный глоток чая и поставила чашку. – У меня есть еще немного времени, так что пойдем в парк, - решила она и попросила счет.***
Дома Марко засел за компьютер, отвлеченно переходя с сайта на сайт. Разговор с Анной все еще не выходил из его головы. И хотя во время их неспешной прогулки по городскому парку она больше не пыталась вытянуть его на откровенность, он чувствовал, что эта тема все еще была между ними. Анна рассказывала истории из своей практики, порой вызывая у Марко недоуменные возгласы. Оказывается, некоторые люди умудрялись попадать в совершенно глупые ситуации, после чего оказывались в отделении с травмами разнообразной степени тяжести. Особенно его впечатлил рассказ о мужчине, который якобы в попытках просто натянуть штаны, оступился, споткнулся о журнальный столик и разбил лбом этажерку с книгами. Удивительно, но он не проломил себе череп, хотя уверял, что тома энциклопедии сыпались на него один за другим. Отделался только растяжением мышц ноги. Потом Анна рассказала ему о своей семье. Совсем немного, поэтому Марко сделал вывод, что ей в принципе не нравится рассказывать о своих близких, учитывая, что она уже давно не живет с ними. Квартиру снимает с подругой, которую знает с учебных лет в колледже, и в принципе планирует устроиться на курсы повышения квалификации, чтобы быть более компетентной в лечении больных. – На это нужно время и деньги, – скромно ответила она на вопрос Марко, почему она до сих пор так не поступила. С прогулки он вернулся в приподнятом расположении духа. Устав от сайтов, он ответил на пару писем друзей и даже наведался на кухню, чтобы приготовить что-либо поесть. Музыка в гостиной играла на полную громкость, поэтому он не сразу услышал телефонный звонок. – Приятель, я все ждал, пока ты позвонишь, – опередил он Марио, вырубая звук у колонок. – Надеюсь, я не слишком поздно, а то вдруг господин Клопп уже заставил тебя бегать, – добродушно ответил он. Марко широко ухмыльнулся. В другой раз он бы воспринял эту шутку неверно, но вместо этого его настроение улучшилось еще на несколько пунктов. Он поинтересовался делами Гётце, спросил про его одноклубников, о планах на выходные. Они еще немного потрепались, и Марко был откровенно рад звонку друга, когда они, распрощавшись, положили трубки. Все это казалось ему приятным завершением дня, и, пожалуй, его нынешнее было ничем не хуже, чем будущее.***
Марко быстро шел на поправку. Когда он появился на очередном приеме у доктора Шефнера, тот пораженно отметил, что восстановление проходит благополучно, и, если они будут действовать в том же стиле дальше, то уже через десять дней Марко сможет приступить к легким тренировкам. Он добавил, что впервые сталкивается с таким успехом, если брать во внимание, что характер травмы повторный, а значит, на заживление уходит порядком больше времени. Марко слушал его и понимал, что на самом деле доктор тут совсем не причем, равно как и сам Марко. Все дело было в Анне. Он не знал точно, каким образом, но всякий раз после процедуры он все меньше вспоминал о боли, а то и совсем забывал о ней, даже полноценно опираясь на ногу. Ортез ему больше был не нужен, остался только эластичный бинт, поэтому Марко с облегчением переобулся в кроссовки. В какой-то момент он оставил костыли дома и позволил себе полчаса прогулки неспешным шагом, то и дело чутко прислушиваясь к тому, как поведет себя его нога. Вела она себя хорошо, и это прибавляло Марко сил. Анна тоже отмечала его успехи с выздоровлением. Но от нее это звучало приятнее. Каждый раз, что он посещал перевязочный кабинет, она говорила, что нога выглядит все лучше, и это окрыляло Марко настолько, что он был готов петь от радости, покидая больницу. Иногда они уходили вместе, когда у Анны выдавалось свободное время. Они гуляли, обедали в ее любимом кафе, дорогу к которому она все-таки показала, и говорили обо всем на свете. Марко так давно находился в футболе, что первое время ему было непривычно говорить о чем-то еще, кроме как об успешности матча или о других спортивных темах. Вместо этого они перекидывались историями, которые касались их знакомых. Марко шутил, Анна смеялась, очевидно, что им было хорошо вдвоем. Характер их отношений Марко больше не интересовал. Анна не старалась с ним заигрывать, и он чувствовал благодарность всякий раз, как думал об этом. Портить все, когда они с таким трудом установили взаимопонимание, совершенно не хотелось. Впрочем, в один из вечеров Марко почувствовал, что между ними проскочило что-то совсем не дружеское. Дело в том, что накануне он предложил Анне сходить в кино, сославшись на то, что давно там не был. Она легко согласилась и попросила зайти за ней на работу в восемь. Марко, и без того неясно взвинченный в тот день, к вечеру и вовсе вел себя странно. Не знал, как удобнее сесть, чем заняться. Журналы и книги летали от него во все стороны, пока он пытался убить время. К четырем часам он сам себя утомил и задремал на диване под шум передачи о политике. Через некоторое время он встрепенулся, и сердце от резкого пробуждения билось чересчур быстро, отдавая в уши. В панике он схватился за телефон, но успокоенно опустился на диван, понимая, что у него есть время в запасе и Анна не ждет его на холоде. Они встретились у главного входа больницы и, обменявшись короткими приветствиями, пошли вместе к зданию кино. По дороге Анна была непривычно молчалива, но этому Марко нашел объяснение. Она снова была очень бледна и едва не шаталась от утомления, что вызвало у Марко укол совести. Девушка жертвовала ради него драгоценными часами сна, об этом он не подумал. Поэтому, вдруг решившись, он обогнал ее и перегородил дорогу. – Что? – тихо спросила она. – Давай переиграем, – быстро предложил он. – К черту кино, пойдем ко мне. – Избавь меня от ощущения, что все дело в сексе, пожалуйста, – ее лицо приобрело испуганное выражение. – Ты не так меня поняла. Я вижу, что ты устала, поэтому предлагаю пойти ко мне домой. Отдохнешь, я закажу нам еды. Если хочешь, можешь остаться, у меня достаточно свободного места. Марко и сам не мог побороть впечатление, что его предложение звучит как-то двусмысленно. Все знают, как заканчиваются подобные истории. Но у Марко даже задней мысли не появилось о том, чтобы завалить Анну в постель. Его отношение к ней было совсем другим. Анна молчала, раздумывая над его предложением, а Марко переступил с поврежденной ноги на здоровую, даже поморщился, симулируя, что ему больно. Как он и рассчитывал, это помогло Анне принять решение. – Хорошо. Но я вряд ли останусь на ночь, – произнесла она. Оба понимали, что сказано это было из вежливости. Анна жила довольно далеко отсюда и на последний транспорт уже не успела бы. Взяв такси, они доехали до дома Марко. На часах уже было девять, но он позвонил в службу доставки, заказав обещанную еду. Анна, сняв пальто, села на диван и ощутимо расслабилась, бездумно разглядывая мерцающий экран телевизора. Марко сходил на кухню, принес сок и зачем-то салфетки, сел рядом с ней, и на некоторое время они погрузились в фильм. Потом привезли заказ, и они неспешно поужинали, практически молча, лишь иногда обмениваясь комментариями о происходящем в кино. Ближе к полуночи Анна задремала, и Марко, не разбудив ее сразу, некоторое время сидел и смотрел на нее. Он еще не говорил с ней о том, что ей следовало бы подыскать работу с более щадящим графиком, ведь в ответ он мог справедливо получить комментарий, что ему следует сменить поле. Но смотреть на Анну в таком состоянии было больно сердцу. – Я уснула? – она неожиданно пробудилась и на автомате утерла уголок рта тыльной стороной ладони. Марко улыбнулся и щелкнул пультом, выключая телевизор. – Время уже позднее, пора по кроватям, – скомандовал он. – Пойдем, я покажу тебе твою спальню. Они поднялись на второй этаж, и Марко распахнул перед ней дверь гостевой комнаты. Анна включила свет, повертела головой, оглядываясь, и с признательностью в голосе сказала, что ей здесь нравится. – Да, и еще: где у тебя ванная? Марко объяснил, как туда пройти, а сам, пожелав спокойной ночи, пошел к себе. По дороге он заметил выбивающийся сквозь приоткрытую дверь луч лампового света. Анна по своей невнимательности забыла запереть за собой, и Марко решил, что сделает это сам. Взявшись за дверную ручку, он завис, потому что обнаружил, что Анна стоит посреди его ванной в одном нижнем белье. Ему не следовало смотреть, но любопытство взяло верх. Анна было худенькой, кожа ее спины была такого же нездорового цвета, что и лицо. Когда она наклонилась, он отчетливо увидел выступившие позвонки, и это вызвало у него новый приступ жалости. – Я слышу твое шумное дыхание, извращенец, – громко сказала Анна, и Марко вздрогнул от неожиданности, теперь окончательно растерявшись. Голос у нее был веселый, фраза была типичной в такой ситуации, но он все равно не знал, что и думать. Она повернула к нему голову и с веселым любопытством оглядела его лицо. – Я заметил свет, – выдал он первое, что пришло в голову. – Неудивительно, – мягко заметила она. – Теперь тебе следует уйти. – Да, прости. Он очнулся и наконец закрыл дверь, чувствуя себя нелепо, стоя вот так в темноте и стараясь понять, что это сейчас было за наваждение. Спустившись утром, Марко не сразу понял, почему из его кухни пахнет готовящейся едой. Услышав веселую песню Анны, которой она сопровождала готовку, он вспомнил вчерашние события. Делать вид, что он не стоял и не пялился на нее практически голую, он не собирался, но и не представлял, как ему обсудить этот момент. Ведь он действительно ничего плохого не хотел. Анна оставалась для него особенным человеком, и портить все приставаниями не входило в его план. Он шумно откашлялся, прерывая ее напевы, и Анна обернулась к нему. – Доброе утро, – кивнула она. – Я взяла твой халат, это ничего? Вообще-то это очень даже чего. Марко славился той ревнивостью, которую он испытывал к своим личным вещам. Порой он не делился бутылкой воды с кем-нибудь из игроков, справедливо полагая, что это как минимум нарушение личных границ. – Не вытряхивать же тебя из него, – ответил он и сел за стол, подперев голову ладонями. – Я подумала, что это будет компенсацией за твое вчерашнее поведение, – она отвернулась к плите, чтобы пошевелить яичницу лопаткой. Марко фыркнул, с удовольствием понимая, что вот таким действенным образом она сняла всю неловкость, которая была между ними. Они позавтракали, перекидываясь какими-то шуточками. Анна выглядела лучше, бледность отступила, глаза вновь ожили, и ей шел его синий махровый халат. Затем она вымыла посуду и объявила, что ей пора домой. Марко не стал ее останавливать, вызвал ей такси и напоследок даже обнял, чего ранее не делал. Анна обещала позвонить, и Марко, проследив, как она садится в машину, закрыл дверь, оставаясь с легкостью во всем теле.***
– Я не требую форсировать события, но если ты ощущаешь себя готовым, то препятствовать я не стану, – сказал ему Клопп, когда утром понедельника Марко вернулся в расположение клуба. В пятницу он последний раз побывал у врача, тот торжественно пожал ему руку и все же насоветовал ему не перенапрягаться, будто бы Марко сам не знал, что ему делать. Он сходил к Анне, та сняла повязку и тоже поздравила его, хотя ее радостная улыбка не сочеталась с грустным взглядом. Марко не стал ее утешать, ведь это означало, что он полезет к ней в душу, чего они оба старались в лишний раз без приглашения не делать. Он позволил себе поцеловать ее в лоб, потом обнял, наговорил слов благодарностей и обещал как только, так сразу позвонить. Она кивала, улыбалась и, не в силах справиться с его воодушевлением, просто выпихала его из кабинета под его радостный гогот. Все выходные Марко предвкушал сенсацию, которая обрушится на общественность. Он весело переписывался с Марио, поговорил с родителями, хотя мама и обвинила его в том, что он так и ни разу не сходил к ним в гости. Марко, пообещав, что обязательно зайдет, переключился на другие дела. И вот, с удовольствием переодевшись в спортивную форму, он совершал пробежку по периметру стадиона под строгим надзором тренера и физиотерапевтов. Ветерок шевелил волосы, дыхание шумно вырывалось из легких и радостный гул пришедших посмотреть на него болельщиков дополнял общую картину его энтузиазма в этот день. Потом он прошел клубное обследование, в щадящем режиме позанимался на тренажерах, чтобы проверить, в какой он форме, и, попрощавшись со всеми, отправился к машине, которую он снова мог водить. Еще издалека он заметил, что на парковке еще кто-то есть. Анну и ее кардиган он уже научился различать, поэтому помахал ей издалека и прибавил шагу. Когда он подошел, девушка задумчиво рассматривала номер машины, и Марко показалось, что это повод не смотреть на него. – Привет. Я не смогла до тебя дозвониться и решила прийти сюда. – Дерьмо, – выругался он и достал мобильный из сумки. Так и есть, Анна звонила ему час назад, пока он был на поле. – Я оставил его в раздевалке, извини. – Ничего, – махнула она рукой. – Мы можем где-нибудь поговорить? Марко если и насторожился, то виду не подал. Он пригласил ее в машину, и они поехали в знакомое ему местечко, где можно спокойно посидеть и попить кофе. Все прелюдии, перед тем, как Анна начала говорить, Марко пропустил сквозь себя. Его предельно занимала новость, с которой она пришла, поэтому терпеливо ждал, пока она намешается ложкой в кофе. – Так, – она провела рукой по волосам. – Не буду откладывать в долгий ящик, поэтому скажу сейчас. Я перевожусь в другое место. Это в другом городе. Работы меньше, зарплата повыше, и я считаю это хорошим вариантом. Марко осторожно постучал ложкой по краю чашки. Ему стоило ожидать чего-то подобного. Несмотря на их теплые отношения, былая неопределенность, черт бы ее уже наконец побрал, все же осталась, и Анна решила разделаться с ней таким образом. Он не чувствовал огорчение, будто бы знал заранее, что рано или поздно им придется разойтись своими дорогами. Анна выполнила свою работу, он выполнил свою, и могло показаться, что его нога – это единственное, что соединяло их на протяжении этих недель. Но все же Марко не был готов, что она решится на такой шаг. Вполне возможно, что даже надеялся. – Тут я должен что-то сказать, но не представляю, что именно, – честно поделился он, погладив подбородок. – Наверное, я рад, что ты перестанешь себя гробить. – Это то, чему научил меня ты. Заботиться о себе – это, оказывается, тоже важно, – тихо ответила она и протянула руку, положив ее поверх его ладони. Марко осторожно высвободился. – У тебя странный способ сказать мне спасибо, – едко сказал он. Усложнять было необязательно, но ему всегда очень трудно давались расставания с людьми. Взять бы того же Марио, например. – Марко, у меня своя жизнь. И у тебя есть своя. Нет ничего плохого в том, чтобы стремиться к своим целям, тебе ли это не знать, – примирительно произнесла она. Анна выглядела опечаленной его реакцией, и Марко почувствовал стыд из-за своего эгоизма. Она была права, эта Анна, с ее особенным тоном в голосе, который поначалу так его раздражал. Разобравшись позже, он понял, что это ее способ донести миру важную информацию. Вот так по-учительски точно и спокойно, прекрасно понимая, что повышая голос, она ничего не добьется. Он принял это, как ее саму, и близкое расставание на фоне этого отдавало печалью. – В самом начале я серьезно думал, что мне не выбраться. Нога зажила бы, что с ней сделается, но я боялся, что в какой-то момент меня переклинит, и я запросто окончу свои дни в какой-нибудь малоизвестной команде в самом низу турнирной таблицы. Но когда я встретил тебя, то со временем перестал беспокоиться. Ко мне вернулась уверенность, и я благодарен тебе за это, – Марко говорил то, что так давно скрывал от нее. Вся его тревога вылилась вот таким единым монолитом, который до того ощутимо давил на сердце. Сейчас он освобождался, заодно освобождая и Анну. Он больше не грустил, потому что между ними происходило что-то предельно правильное, и это оставляло после себя всю ту же легкость, которая так ему была необходима в первые дни. Анна улыбнулась ему и опустила голову, в своей манере решив не отвечать. Они допили кофе, расплатились и вышли из кафе, подставляя головы последним теплым лучам солнца этой осени. Перед тем как разойтись, Марко обнял ее как можно крепче, даже переусердствовал, о чем Анна тут же сказала. Он одарил ее ухмылкой и пошел к машине. Спустя некоторое время, когда он забил свой первый гол, Марко подумал об Анне. Стадион скандировал его фамилию, а он улыбался, раскинув руки и закрыв глаза, и понимал, что это и ее мяч тоже.