Давай представим, что я жив. Всего на один вечер.

Воздух на крыше свежий и влажный. Кое-где, в трещинах что покрупнее, еще осталась дождевая вода. Жизнь внизу продолжается, все идет своим чередом: школьники возвращаются с поздних занятий, трудяги спешат домой, "золотая молодежь" спешит прокутить заработанные родителями деньги, Кенсу сидит на крыше в одиночестве. Его худые, серо-желтого оттенка пальцы, болезненно сжимают книгу в потрепанной черной обложке. Если присмотреться в практически стертые буквы, можно различить название "Остаемся зимовать". Чонин любил эту книгу, Кенсу был ей благодарен. Рядом сидел февраль. Свесив ноги, он пытливо рассматривал людей, иногда посмеиваясь, а иногда погружаясь в свои мысли. Он рассказывал истории из прошлого, раскачиваясь взад-вперед. Часто с собой он приводил замерзшие капли дождя, что нещадно били Кенсу по лицу, уговаривали зайти в теплую квартиру, угрожали исцарапать его лицо в кровь. Кенсу было плевать. Он притягивал колени к глазам, иногда чуть подаваясь вперед, и в такие моменты он чувствовал присутствие Чонина рядом. Чонин ненавидел дождь, Чонин не терпел размазанную крупными каплями воды косметику. Чонин не любил высоту, и ветер, что портит его идеальную укладку, с тоннами геля и лака. Ким Чонин ненавидел шумных соседей, что не давали насладиться чертовыми показами малоизвестных миру модельеров, что обычно крутят по многочисленным цифровым каналам. Чонин не любил рестораны, и еду, что существовали только ради того, чтобы испортить его точеную фигуру. Ким Чонин не любил холод, из-за которого могла шелушиться его идеальная кожа. На карниз аккуратно присаживается март. Он тихий, мягкий, такой приятный, и, словно кот, ластится к окоченелым рукам Кенсу, пытаясь поделиться теплом. Март урчит на ухо о других городах и странах, напоминает ему прошлую весну. Март улыбается чаще и дружелюбнее февраля. Кенсу закрывает глаза, подставляя лицо первым лучам весеннего солнца. Чонин любил свое отражение, горький сигаретный дым, черный кофе без сахара, и Кенсу. Он любил развалиться на диване с бокалом скотча в руке, или уединиться в городском парке на самой дальней скамейке в компании потрепанной книги, там, где он и встретил закомплексованного До Кенсу. Последний прятал руки в карманах своего пальто, и украдкой бросал на младшего влюбленные взгляды. Он любил смотреть из окна на просыпающийся город, вдыхая густой смог и никотин. Он любил острые ключицы старшего, любил оставлять на бледной коже яркие отметины, и кричать в пустоту "мой". Он любил путешествовать, любил проходиться мимо визжащих фанатов, снисходительно натягивая улыбку, и лениво приветствуя толпу. Он любил по вечерам вбивать свое имя в поисковую строку, упиваясь всеобщей любовью. Место марта на карнизе занимает апрель. Кенсу просит напомнить ему кое-что. Апрель извиняется, зная, что воспоминания принесут только боль. В конце рассказа он видит мягкую улыбку на губах До, и широкие соленые дорожки на его щеках. Апрель извиняется снова. Чертов Ким я_слишком_хорош_для_смерти Чонин. Кенсу обвиняет его. Обвиняет, потому что самому так легче, а самовлюбленному Каю уже все равно. Обвиняет, потому что не может признать своей вины. Май пинком открывает дверь на крышу, и кричит что есть мочи о ждущем Кенсу будущем. Он приносит с собой пачку неоплаченных счетов и бесконечное множество сообщений от друзей и коллег. Кенсу отмахивается книгой, и снова вчитывается в строки "Я каждую ночь молюсь, чтобы это прекратилось, ответила девушка, от которой пахло медом и дымком." -Помнишь, ровно год назад, ты тонул в море? - спрашивает юный июнь, мечтательно вглядываясь вдаль. -Тогда Чонин только прилетел из Австрии и привез тебе тот кулон в форме четырехлистного клевера. Ты, наверное, до сих пор хранишь его. Он повез тебя на пляж, а ты, глупец, даже не предупредил его что не умеешь плавать. После, уже вечером, он грел тебя в своих объятиях, и рассказывал сказки, которые рассказывала ему его мать в далеком прошлом. Через пол часа он будет кричать, задыхаться, набирать в легкие больше воздуха, и продолжать по кругу. Потому что никто не сможет придти на этот зов. Потому что единственный, кто мог это сделать, сейчас находится на двух метрах под землей, в душной деревянной коробке светлого оттенка, как и хотел его издатель. -Выпьем? - Июль ставит рядом бутылку игристого вина, и ловит на себе рассеянный взгляд. -Сегодня в магазины поступила пробная партия книги "Я виновен", автора Ким Чонина. Это нужно отметить. - говорит июль, откупоривая бутылку и делая внушительный глоток. -Я написал историю, чтобы показать любовь, а она превратилась в войну. Какой ужас. - с горькой усмешкой цитирует он то ли Шейна, то ли Чонина , но не отказывается от протянутой ему бутылки. Чертов Ким ты_мне_противен_Кенсу Мин Сок. Он всегда была против их псевдоотношений, что застряли где-то между Лондоном и Сеулом, в смятых простынях отелей, между тихими признаниями и вышвыриванием чужих пожитков из окон. Они уставали друг от друга за считанные минуты, но не могли уйти друг от друга и на пару секунд. До хочет обвинить весь мир в том, что произошло, но не может. Он может лишь путаться пальцами в волосах, до боли сжимая кулаки. Он может жить лишь с чувством вины и потери. Воспоминания такого рода нельзя запланировать. Нельзя обвести определенное число в календаре, зная наверняка, что в любой другой день ты не расклеишься прямо на работе, по дороге домой, или в процессе приготовления ужина. Воспоминания такого рода наваливаются неожиданно, уводя важные дела в кромешную тьму, пряча их в самой дальней и пыльной полке. Кенсу еле поднимается с холодного мокрого пола, и на ватных ногах возвращается в квартиру. Он верит, что чувствует запах одеколона Чонина, ощущает его присутствие, слышит его голос. -Давай представим, что я жив. Всего на один вечер. Чонин в домашней растянутой футболке по хозяйски развалился на красном диване, и улыбается так, будто ничего не было. И Кенсу поддается своим иллюзиям. Ведь это только на один вечер.