Бешеное биение твоего сердца

«Дом Эха». Психиатрическая лечебница, где был заперт Питер. Поистине ужасное и устрашающее место. Людям, мало повидавшим в своей жизни, было бы непросто туда зайти. Точнее было бы выразиться так: просто зайти, но непросто вернуться обратно в реальный мир. Эхо. Повсюду было эхо, куда бы ты не пошел. Все дело в постройке этого здания. Оно как бы само уже сводит тебя с ума. Стайлз знал как никто другой, что находиться тут просто невыносимо. Это место не вылечит тебя, оно убьет в тебе все живое, что находится внутри. Поэтому он не хотел, чтобы Питера держали именно здесь. В подвале под цепями, в лофте под присмотром Дерека, да хоть в квартире у Стилински, но только не здесь, не в этом ужасном месте. В ближайшие шесть месяцев ему запретили появляться на пороге больницы. «Нестрессоустойчивый, псих, не поддающийся контролю», — так они говорили. Стилински возвращался снова и снова. Он просил помощи у отца, чтобы тот достал разрешение на вход в больницу, но шериф не понимал влечения сына к психопату, пытавшемуся убить его друга. Скотт не хотел даже слушать о Питере, Дереку тоже было плевать на его свихнувшегося дядю, Малия лишь смотрела укоризненным взглядом, давая понять, что он ей больше не отец. И только в одном Стайлзе, только внутри этого подростка была надежда на спасение сбившегося с пути волка. Прошло полгода. Стайлза узнавали все в округе больницы, кого отпускали прогуляться по территории. Он вновь заявился туда и вновь с той же целью. — Где сейчас Питер Хейл? — спокойной произносит юноша. — Опять ты? — усмехается над ним охранник. — А ты постарел, Роб. Щетина тебе не к лицу, — кидает ему в ответ Стайлз. — Засунь себе в жопу свой сарказм, Стилински! Тебя никто не собирается пускать сюда, только если на лечение, а тебе оно, видимо, необходимо. Чтоб ты знал, твой чертов Хейл чуть не свел счеты с жизнью пару недель назад. Я был бы рад, если бы на этом все закончилось! Стайлз хотел что-либо ответить, но голос мужчины позади него начал первым. — Роберт, пропусти парня! — строго сказал он. — Но… — Я сказал пропусти, — повторил по слогам он. — Кто вы такой? — Вперед, Стайлз. Я все объясню. Парень, медленно перебирая ногами, двинулся вперед по коридору, уже знакомому коридору. Он сбился со счету, сколько раз он тут бывал. Мужчина шел позади него. Стайлз даже толком не успел его разглядеть. Широкие плечи, очки, длинное пальто, смуглая кожа, строгое выражение лица. Он просто продолжал идти вперед. Когда они дошли до лестницы, Стилински остановился и, обернувшись, принялся рассматривать шедшего за ним. — Так кто вы? Откуда вы знаете мое имя? — Твое имя знает вся больница, Стайлз. Разве для тебя это новость? — Стайлз замотал головой. — Ты приходил сюда каждый день за последние шесть месяцев, но ты так был увлечен вопросами о Питере, что даже не удосужился запомнить мое имя. Я Кевин Терфом — новый смотритель. Я думаю, ты знаешь, что произошло с предыдущим. — К сожалению, — откашлявшись, еле слышно проговаривает, — вы отведете меня к Питеру? Что с ним? Почему меня не пускали к нему так долго? — Стайлз, ты же умный и смышленый парень. Ты знаешь ответы на все эти вопросы, почему бы тебе не спросить то, что ты действительно хочешь знать. — Потому что я боюсь, — поправив рукава рубашки, уставился на Кевина. — Он тоже боится. Его перевели в другую камеру. Подальше от доктора Валлака. Я думаю, так ему станет лучше. Но к нему я не пойду, он не хочет никого видеть. Никогда, как он выразился. Поэтому дальше ты пойдешь один. — Спасибо, — Стайлз направился вверх по лестнице. Ему было страшно. Страшно как никогда. Он не видел Питера уже шесть месяцев, а за это время в его сознании могло многое изменится. Он мог потерять контроль, он мог полностью не совладать с собою. Он мог выглядеть как угодно, с бородой, лысый, потрепанный. Поднявшись по лестнице, он повернул направо и прошел еще несколько закрытых камер. Стайлз не спешил перебирать ногами, шел он медленно, постоянно оглядываясь назад. Он дошел до конца коридора и посмотрел на последнюю дверь. Табличка с надписью «Хейл» была прямо над маленькой решеткой, через которую можно было смотреть, что происходит в камере, если посетители отказываются проходить внутрь. Но к таким обычно не ходят посетители. Парень положил ладонь на ручку и, простояв так минут пять, решился открыть дверь. Сделав один шаг, Стайлз замер на месте. Он видел мужчину, стоявшего у стены в еще одной отделенной камере, где находились две кровати. Стилински хотелось посмотреть на лицо Питера, какой он сейчас, что с ним делали, поговорить с ним, прикоснуться к нему. Он сжал кулаки и медленными шагами продвигался ближе. Он подошел к стеклу и прислонился к нему рукой. Местами на нем была кровь. Стайлз провел ладонью по этим местам и вновь замер, не зная, что ему сказать. Но вдруг мужчина начал медленно поворачиваться. — Зачем ты здесь? — Услышал Стайлз. — Я… я пришел к тебе, — заикаясь, отвечал юноша. — Ты боишься. Даже потеряв свои волчьи способности, я могу слышать биение твоего бешеного сердца! — зарычал Хейл. — Не бойся, — резким движением Питер развернулся и ударил кулаком по стеклу, — не надо бояться, — закричал он. Стайлз, зажмурив глаза, не двинулся даже с места. В этот момент, ему было дико страшно, он боялся открыть глаза и посмотреть на существо, находившееся перед ним. — Сделай это, давай же, Стайлз, открой глаза и посмотри, что стало со мной, — быстро проговаривал Питер. Парень, приоткрыв глаза, посмотрел сначала в пол, затем медленно поднимал свой взгляд, осматривая волка снизу. Исхудавшее тело, потертая одежда, по-прежнему сильные, но худые руки. Лицо. Оно почти не изменилось. Небритость всегда шла Хейлу, даже если бы он полностью оброс, борода была бы ему к лицу. Волосы взъерошены. Глаза мечутся из стороны в сторону, оглядывая паренька. Питер делает шаг назад и садится на край кровати. — Я рад, что ты пришел, — Стайлз не ожидал услышать такое. — А я рад снова видеть тебя! — отвечает юноша. — Я мо­гу при­нес­ти те­бе но­вую одеж­ду, — пред­ло­жил Стай­лз, — ес­ли ты хо­чешь. — Где ты най­дешь одеж­ду мо­его раз­ме­ра? — мед­ленно от­ве­тил муж­чи­на. — Я… я мо­гу при­нес­ти что-ни­будь из гар­де­роба от­ца, — на ли­це Хей­ла воз­никла ма­ло за­мет­ная ухмылка, — или зай­ти в ма­газин, ку­пить, что ты по­жела­ешь, — по­чесав за­тылок, Сти­лин­ски ото­шел от пе­рего­род­ки и плав­но спус­тился на пол, об­ло­котив­шись на сте­ну. — Я же­лаю ра­зод­рать глот­ку то­му, кто при­думал эти чер­то­вы боль­ни­цы, — про­цедил сквозь зу­бы Пи­тер. — То­же хо­рошо, — кри­вя гу­бы, от­ве­тил юно­ша. Не­лов­кое мол­ча­ние пос­ле пре­дыду­щих фраз Стай­лза не мог­ло дол­го длит­ься, так как очень сму­щало парня. Он смот­рел в пол, пе­реби­рая паль­ца­ми, иног­да пог­ля­дывая на Пи­тера, про­дол­жа­юще­го си­деть на краю кро­вати и да­же не дви­гать­ся. — Я при­ходил сю­да каж­дый день с тех пор, как ты ока­зал­ся тут, — на­чал он. — Я знаю. — Как? От­ку­да? — удив­ленно вос­клик­нул Стайлз. — Твой за­пах. Он прес­ле­ду­ет ме­ня. Я чувс­твую его вез­де, да­же тог­да, ког­да не хо­чу его чувс­тво­вать! — Пи­тер на­чал су­дорож­но дви­гать ру­ками, об­хва­тывая го­лову. — Я буд­то хо­чу убить те­бя, ис­терзать тебя в клочья, взмах­нуть пос­ледний раз ког­тя­ми над тво­ей глот­кой, тем са­мым рас­по­ров ее, что­бы кровь хлес­та­ла от­ту­да еще очень дол­гое вре­мя, — он об­хва­тывал го­лову все силь­нее и в один миг упал на ко­лени пе­ред кро­ватью, гром­ко зак­ри­чав что-то нев­нятное. По ще­ке Стай­лза ска­тилась сле­за. Его ру­ки зак­ры­вали уши от ужас­но­го кри­ка, он не хо­тел слу­шать слова Пи­тера, они зву­чали как прав­да, он так ду­мал. Он шмыг­нул но­сом и отор­вал ла­дони от ушей, как толь­ко по­нял, что муж­чи­на ус­по­ко­ил­ся. Пи­тер про­дол­жал си­деть на ко­ленях, но ру­ки его бы­ли сог­ну­ты в лок­тях, и, опе­рев­шись ими на пол, он уже бо­лее спо­кой­ным то­ном про­дол­жил. — Те­бе не сто­ило сю­да при­ходить, Стай­лз. Ты же ви­дишь, в ка­ком я сос­то­янии. Я мо­гу го­ворить, что угод­но, и ког­да угод­но, но я да­же не по­нимаю это­го. Я мо­гу не вспом­нить, что ска­зал те­бе и по­том пожалеть об этом. Я монстр. Монс­тры дол­жны нес­ти на­каза­ния. — Нет, не го­вори так, — воз­ра­жал Сти­лин­ски, — ты не та­кой. — Ты сам не ве­ришь то­му, что го­воришь, — ух­мы­лял­ся Хейл. — Ве­рю. И знаю, что го­ворю. Я те­бе ну­жен, — твер­до за­явил юно­ша. — Для че­го? Что­бы быть иг­рушкой в ру­ках зве­ря? Что­бы по­падать­ся тог­да, ког­да не нуж­но? — ка­залось, что Пи­тер и прав­да по­нимал, что Стай­лз ему не­об­хо­дим для даль­ней­ше­го воз­вра­щения в ре­аль­ность. — Волк, пос­лу­шай ме­ня, — рез­ко вско­чив на но­ги, он по­дошел к ог­ражде­нию. — Я единс­твен­ный че­ловек, ко­торый ве­рит, что ты не та­кой, ка­ким те­бя счи­та­ют, — ка­пель­ки по­та выс­ту­пали на его лбу. — Я тот, кто мо­жет те­бе по­мочь, тот, кто пос­та­ра­ет­ся вы­тащить те­бя от­сю­да. Да, ты де­лал ужас­ные ве­щи, да, ты уби­вал лю­дей и не толь­ко, но я ве­рю, слы­шишь? Ве­рю, что в глу­бине ду­ши, где-то в са­мом угол­ке твоего сталь­но­го сер­дца есть на­деж­да на спа­сение, есть лю­бовь! — сер­дце­би­ение Стай­лза учас­ти­лось, пот выс­ту­пал на его лбу, но­ги под­ка­шива­лись, но он ска­зал то, что счи­тал нуж­ным. — Глу­по так счи­тать, ты не мо­жешь знать прав­ды, Стай­лз. — Бо­же, — вски­нув ру­ки, вос­клик­нул Сти­лин­ски, — ког­да ты ус­пел стать та­ким за­нудой? Ты не псих, ты нас­то­ящий за­нуда, ко­торый все вре­мя от­ри­ца­ет что-то хо­рошее в се­бе. — Ска­жи мне, Стай­лз, — серь­ез­ным то­ном на­чал Пи­тер, — ты серь­ез­но не по­нима­ешь, где я на­хожусь? Огля­нись вок­руг, маль­чик, мы в психболь­ни­це, и все, что те­бя ок­ру­жа­ет — не­нор­маль­но. Я не­нор­мальный, эта ка­мера не­нор­маль­ная, все здесь не­нор­маль­ные. Пос­мотри на ме­ня, я не че­ловек, во мне нет ни­чего жи­вого, во мне все сго­рело! Я чуть не по­весил­ся на прош­лой не­деле. Ду­ма­ешь, я хо­чу жить? Я лишь вы­живал все эти го­ды. — Я сде­лаю так, что­бы ты не вы­живал, а жил нор­маль­ной жизнью, — уве­рено про­из­нес Стай­лз. — Ты со­бира­ешь­ся ме­ня при­ковать на­руч­ни­ками к сво­ей кро­вати? — ус­мехнул­ся Хейл. — Нет, ты прос­то бу­дешь слу­шать ме­ня. Я дам те­бе сво­боду, сво­боду, ко­торую ты хо­чешь. Но ты бу­дешь по­нимать, что ес­ли что-то пой­дет не так, я не смо­гу те­бе по­мочь, и ты вер­нешь­ся об­ратно сю­да. — Ты хо­чешь, — сно­ва ус­мехнул­ся он, — что­бы я был тво­им руч­ным псом? — Я не это имел вви­ду. — По-мо­ему это. Ты не смо­жешь дер­жать пси­ха у се­бя до­ма, а твой отец с удо­воль­стви­ем сде­ла­ет мне отличную ды­ру во лбу, пом­ню, он уже как-то пы­тал­ся. — Я по­гово­рю с ним. Пи­тер, ни сло­ва боль­ше. Я при­ходил сю­да с од­ной целью. — Толь­ко не се­год­ня, — про­из­нес ти­хим го­лосом Хейл, — и не зав­тра. Мне нуж­но вре­мя. — Хо­рошо, но я вы­тащу те­бя от­сю­да, обе­щаю! Стай­лз прис­ло­нил­ся ла­донью к стек­лу и упер­ся в не­го лбом. Пи­тер при­под­нявшись с по­ла, по­дошел вплот­ную к ог­ражде­нию. Бук­валь­но счи­тан­ные сан­ти­мет­ры от­де­ляли их друг от дру­га. Хейл по­ложил свою ру­ку па­рал­лель­но ру­ке Стай­лза. Так­же прис­ло­нив­шись лбом к стек­лу. В этот мо­мент внут­ри обо­рот­ня бур­ли­ли сме­шан­ные чувс­тва. Страсть, злость, жаж­да, лю­бовь.