Мой ангел

Ты сладко спишь, свернувшись у меня под боком, и даже не подозреваешь, что за муки терзают меня. Я люблю тебя, мой ангел. И никому тебя не отдам. Теперь я начал понимать истерию твоих фанаток, Хиддлстон. Я случайно нашел в интернете фотографии с твоих съемок в "Архипелаге" и "Черчелле". Ты и в правду такой милый и невинный. Странно, что я раньше этого как-то не замечал. Мы уже столько лет вместе, а я только теперь обратил внимание на то, какой ты. Нежный, кроткий, страстный... Насчет последнего я даже не сомневаюсь. Порой мне стоит только зайти в комнату и прикрыть за собой дверь, как ты уже набрасываешься на меня, крепко обнимая и целуя. А потом так мило краснеешь, стесняясь своего порыва. А меня это только сильнее раззадоривает. Под внешней маской невинности ты часто скрываешь свою взбалмошную и, порой, воистину дикую натуру. Том... Мой Том. Мне порой страшно оставлять тебя надолго одного. Все эти взгляды, пошлые шуточки в твою сторону. Как меня это бесит! Но нужно держать себя в руках. Хотя я помню, как чуть не прибил Реннера за тот случай на "Экспо". А ты... Ты вновь покраснел, смутился и решил по привычке отшутиться, чтобы выйти из неловкой ситуации. Но тут же у меня возник вопрос, а кому из нас сейчас более неловко? Тебе, томно опускающему глазки перед камерами или мне, тому, кто готов на глазах у сотен людей натянуть Джереми глаз на пятую точку. Но приходится терпеть, ты ведь сам попросил. Иногда терпеть становится совсем невозможно. Мы держим друг друга за руки, обнимаемся у всех на глазах, а потом ты находишь объяснения всем этим "случайностям". А теперь нас еще и на конференциях стали рассаживать далеко друг от друга! Я то и дело поглядываю на тебя, стараясь держать спокойное выражение лица, хотя внутри все так и пылает. Так хочется встать, подойти к тебе и поцеловать, не обращая внимания на людей вокруг нас. Но всегда нужно держать лицо... Мое лицо - это моя жена и дети. Малыши, которыми я живу, когда не на съемках. Часто, когда я обнимаю или целую Эльзу, я чувствую на себе твой взгляд. Оборачиваюсь, а ты так же солнечно улыбаешься, подходишь ближе и спокойно разговариваешь, словно ничего и не было. И, наверное, я один замечаю ту черную зависть и тоску, что застыла в твоих глазах пеленой. Но ты находишь отговорки и на этот счет: "Я просто устал", "Переработал, наверное" или "Глаза от линз болят". Мне ты можешь не врать. Мы с тобой почти не ссоримся. Конечно, иногда находится какая-нибудь мелочь, за которую мы готовы перегрызть друг другу глотки. Но все эти непонятки уходят так же быстро, как и появляются. Ты всегда сдаешься первым, словно еще раз доказываешь мне, какой ты беззащитный, и что никто не поддерживает твоего мнения. В конечном итоге проигравшим остаюсь я, так как соглашаюсь и делаю все, как задумал ты. Подкаблучник, иначе меня просто невозможно назвать. Но мне это нравится. За окном грохотала гроза, и я даже не собирался просыпаться. Но не тут-то было. - Крис... - послышался твой голос у меня над головой. Я приоткрыл один глаз и посмотрел на тебя. Ты уже был полностью одет. Все не по погоде: светлые джинсы, тонкая серая футболку и кроссовки. - Ну, ты идешь? - А куда надо? - я нехотя сел на кровати и уставился на тебя, невольно залюбовавшись. - Мы же договаривались на пробежку, - ты недовольно скрестил руки на груди и затопал ногой. - Но на улице... - А вот за грозу уже тебя ругать надо, о могучий Тор! - с наигранной злобой сказал ты, но тут же рассмеялся. - Ладно. Ты как хочешь, а я пошел. У меня режим, - и ты с самым спокойном лицом вышел из комнаты. Нет, а я что? Я пошел следом, одеваясь на ходу. - Ладно, я с тобой иду... - буркнул я, уже когда Том замер в дверях. - Все таки решился, - ты прищурил глаза и как-то зло улыбнулся. Меня всего даже передернуло. Так улыбаешься не ты, а Локи. - Ну идем, - и ты вынырнул за дверь. Уже на улице я пожалел о своем решении. Дождь лил стеной, и ты, с самым воодушевленным выражением лица выбежал из-под крыши подъезда. - А теперь догоняй! - выкрикнул ты и устремился куда-то вдоль улицы. Я побежал за тобой следом. Это было забавно. Если бы на улице еще были люди, кроме нас, они бы посчитали нас сумасшедшими. Хотя такими мы и были. Такие догонялки длились почти целый час. Промокшие насквозь, замерзшие до стука зубов, но довольные, мы вернулись домой. Гроза на улице прекращаться даже не собиралась. - Тебе ведь завтра домой улетать, - грустно произнес ты, стягивая мокрую футболку и направляясь в ванну. - Да, рано утром. А что такое? - Да так, ничего, - за этим "ничего" обычно скрывался такой поток слов не всегда цензурного содержания, что все мировые диктаторы и политики могли собраться в кучку и нервно курить в сторонке. Ты редко мог так сразу выговориться. Чаще всего твои слова заключались в простеньком "Все нормально" и море пролитых слез, которые я редко застаю. - Ну конечно, ничего. И утром я улетаю, как и было рассчитано. Уезжаю тихо, стараясь тебя не будить, и по прилету сразу же звоню. Ты смеешься, желаешь приятно от тебя отдохнуть. А сам, наверное, сидишь в кресле с чашкой чая и слезы глотаешь. Звоню тебе каждый божий день, но потом ты просто перестаешь брать трубку или отписываешься смс. Мне становится жутко, и я срываюсь к тебе. И что я увидел, когда приехал? Температурящее, еле держащиеся на ногах нечто, каждые пять секунд чихающие в носовой платок. - Как же это тебя угораздило? - Ну, помнишь ту нашу пробежку под дождем? - снова чих. - А я ведь тебе говорил! - редко мне удается сказать тебе эти слова, но сейчас даже как-то не чувствуется победы. - Говорил-говорил, - недовольно бурчишь ты и сильнее укутываешься в одеяло. Лечить тебя приходится почти две недели. И вот мне снова отъезжать. Снова на улице дождь. И снова ты одеваешься на пробежку. - Тебе одного раза мало? - возмущаюсь я, скрестив руки на груди и глядя тебе прямо в глаза. - А что было в прошлый раз? - ты невинно улыбаешься и хлопаешь ресницами. Но мое выражение лица убивает в тебе последнюю способность сопротивляться. - Ладно... Я все понял. Вот тебе вроде тридцать три. Ты старше меня, пускай и не намного, но порой ведешь себя хуже маленького ребенка. Тебе нужно все и сейчас. Да так, чтобы точно выполнили твои пожелания. Это бывает забавно. Иногда ты становишься похож на беременную дамочку. То ты хочешь пойти в парк и посмотреть на звезды, но через секунду засесть дома и смотреть телевизор. Следующим твоим пожеланием обычно, становится банка мороженного, а потом постель. После нее редко что еще следует. Я стараюсь как можно чаще говорить, как сильно люблю тебя. Это, пожалуй, единственное, что я могу для тебя делать постоянно и не опасаясь за репутацию порядочного семьянина. Но порой тебе хватает и этого. Ты улыбаешься в ответ и говоришь, что тоже любишь меня. Если это происходит на людях, мы стараемся заглушить все наши чувства внутри и делаем это так ненавязчиво, что многие и не понимают. Но сложно скрыть взгляд, сложно сдержать улыбку. Ты сладко спишь, свернувшись у меня под боком, и даже не подозреваешь, что за муки терзают меня. Я люблю тебя, мой ангел. И никому тебя не отдам.

***

Как говорится, я старался, я пытался, вроде что-то там смог.