Ночной кошмар

Cнова ночной кошмар. Сон поражал своей яркостью, жестокостью, реальностью, держа Гаррати в железных тисках ужаса. Сегодня ему снился Стеббинс, с грязными волосами, свисающими сосульками, ввалившимися глазами и прихрамывающий, он звал его, Гаррати, и умолял остановить Долгую Прогулку. Его жалобный голос напоминал Олсона. Рей не мог двинуться, все тело словно налилось свинцом. Парень беспомощно хватал ртом воздух, смотря, как солдаты опрокидывают Стеббинса на асфальт и стреляют, пробивая его пулями, словно решето. Гаррати откинул одеяло, ставя ноги на холодный пол. Белая майка пропиталась холодным потом и неприятно липла к телу. Рей с омерзением снял ее с себя, небрежно кидая в сторону. После Долгой Прогулки он ненавидел чувство голода, грязь, жару, холод и самое главное - ходить пешком. Вчера ему снился Скрамм. Высокий бугай с видом сомнамбулы медленно и размеренно напоминал Гаррати о его обещании помогать Кэти до конца своих дней. Совесть Рея была чиста, каждый месяц он приезжал к ней, в Финикс, где Кэти купила себе маленький уютный домик. Эта так рано усохшая девушка никогда не благодарила его за деньги, предпочитая забирать их прямо у порога. Но Гаррати знал и понимал, почему она так делает. Это деньги Скрамма, а не его. После того, как он порвал с Джен и отослал мать в загородный дом, его основные мысли крутились вокруг Долгой Прогулки. Да и чего он ожидал? Что забудет такое? Не он должен был выиграть. Если бы Скрамм не заболел, он бы дошел до конца и счастливо жил бы с Кэти и сыном. Если бы Бейкер не сдался раньше времени, Гаррати не был бы связан обещанием свинцовой обивки гроба. Если бы Баркович не был бы таким ублюдком, который и словом, и действием отталкивает от себя, он бы сплясал на могилах. Если бы Джо и Майк, индейцы, не потратили бы столько энергии в самом начале Прогулки... Если бы Стеббинс прошел еще немного... Если бы, если бы, если бы. Все они могли увидеть, как Гаррати оседает на землю и через минуту безжизненно валяется на асфальте с аккуратной красной дырочкой во лбу. А красная кровь растекается под подошвами идущих... Рей потряс головой. Его колени подрагивали, но он заставил себя встать и пойти на кухню. Это стало его ночным ритуалом: проснуться от кошмара, попить воды, заснуть, зная, что увидит еще один кошмар. Каждый день ему снились сны про каждого из участников Долгой Прогулки. Сетчатку его глаз выжигали усталые, отчаявшиеся, безумные лица Перси, Пирсона, Паркера, Абрахама, Бейкера, Олсона... Хотя нет, одно лицо Рей никогда не видел во снах. Его это определенно огорчало. Или радовало. Спустя год он до сих пор испытывает смешанные чувства к... мертвецу. Гаррати спустился на первый этаж, шлепая босыми ногами по кафельному полу. Подойдя к одному из настенных шкафов, он вытащил стакан и набрал воды из крана. На кухонном столе мозолили глаза письма от обеспокоенной матери, менее обеспокоенного психолога и совсем необеспокоенных восторженных фанатов. Только одно письмо было вскрыто и прочитано, от Джен. На розовой бумаге она начеркала пару строк о своем «одиноком» отдыхе в Калифорнии. В постскриптуме она спрашивала (в который раз), когда Гаррати готов поговорить об их «отношениях». Джен жестоко ошибается, если думает, что он полюбит ее вновь. Долгая Прогулка изменила его, свела с ума, уничтожила все моральные ценности. Люди, ради которых Рей шел в начале пути, стали совершенно безразличны в конце. Они стали незнакомцами. Настоящие друзья и соперники Гаррати уже мертвы. Парень осушил первый стакан и наполнил следующий до краев. После Долгой Прогулки он был признан психически невменяемым, и его запихнули в психушку. По правилам даже психи имеют право на выбор Приза, но Главный ловко провернул дело. Он пообещал в качестве приза победителю из Мэна и его родным безбедное, безопасное, счастливое существование до конца дней Рея. Кто откажется от такого и обвинит Главного в несправедливости? Сволочь все рассчитал. Наверно, Главный признавал в Гаррати потенциальную опасность. Может быть, он прочел его мысли о Призе? Его Призом стало бы закрытие Долгой Прогулки раз и навсегда. Но вместо этого его запихнули в психушку на полгода, где он понял, что смысла протестовать нет. Рей сделал большой глоток чуть теплой воды. Как же он их ненавидит. Главного. Солдатов Взвода. Толпу. Мать. Отца. Джен. Себя. Питера Макврайса тоже. Как он мог умереть раньше Гаррати?! Как он посмел оставить его одного против всего этого чертового мира? «Нет, Рей. Пора присесть». Парень закрыл глаза. Сейчас он ляжет спать, а завтра расскажет своему психологу о новых кошмарах и Макврайсе. Тот профессионально улыбнется и незамедлительно доложит Главному: пациент не представляет угрозы. Пора увидеть новый кошмар, Рей. Ложись спать. Парень медленно открыл глаза. Посреди кухни, сидя на обеденном столе, за которым только вчера Гаррати тупо пялился на стенку, не притрагиваясь к еде, сидел Макврайс. Темные волосы были пушистыми, но чуть влажными, будто их помыли полчаса назад. Пристальный взгляд вперился в Гаррати, руки сложены в замок, покоясь на коленях. Белый шрам выделяется на фоне чуть красноватых щек. Лицо непроницаемо, но губы едва подрагивают от сдерживаемой улыбки. - Рей, - словно смакуя его имя, произнес живой Макврайс. Нет, это сон. Парень выронил стакан из рук. Вода залила его фланелевые пижамные штаны, осколки усеяли пол и голые ноги. Гаррати почувствовал покалывание от маленьких осколков, тяжесть мокрых штанин... Парень шумно задышал и схватился за стойку. - Ты не рад меня видеть? Знаешь, друзей, которые не раз спасали твою шкуру, так не встречают. Где твои манеры, Гаррати? В голосе Макврайса послышались нотки обиды. Пит мертв. Гаррати сам видел, как солдаты Взвода убили его на Долгой Прогулке. Он видел много крови и теплый труп. Он видел потухший взгляд. - Как ты... ты же... тебя убили, Макврайс... В ушах медленно, но верно нарастал звон. - Я живой и невредимый, прямо перед тобой. Подойди ко мне, Рей. Парень покачал головой. Перед глазами весело заплясали черные точки, угрожая отправить его в скорый обморок. Это все сон. Определенно, это кошмар, просто гораздо живей, чем другие. Наверно, это неудивительно, учитывая, как Гаррати хотел, чтобы Макврайс был жив. Его подсознание и чувства играют злую шутку. Лицо Пита стало напряженнее, словно он понимал, о чем думает парень. - Гаррати, обойди осколки и подойди ко мне. - Пит... - Гаррати! - прикрикнул Макврайс. Приказной тон. Может быть, до Прогулки Рей просто наплевал бы на это. Парень послушно обошел разбитый стакан. На ватных ногах он остановился перед Питом, учуяв запах сосен. Во сне можно чувствовать запах? Гаррати во все глаза глядел на Макврайса, впитывая его образ, запах, дыхание. Макврайс нежно взял его за подбородок и поцеловал. Губы, язык, все естество Гаррати немедленно откликнулось на него, стремясь оказаться как можно ближе. Рей почувствовал, как к лицу приливает кровь, а пульс бешено подскакивает. Пит легко приоткрыл губы Гаррати, кончиком языка дотронувшись до языка Рея. Поцелуй быстро перешел в грубый и страстный, Пит проводил языком по небу, деснам, щекам Гаррати, его руки гладили Рея по всему телу, даря мимолетную ласку. Неожиданно Макврайс прикусил его губу, и Гаррати испуганно оторвался от него. Почему он не сопротивляется?! Почему позволяет парню, явно живому и знакомому, но все-таки парню целовать себя?! А не все ли равно? В конце концов - это Макврайс, по которому он безумно скучал. Может, даже любил? - Все в порядке? - мягким тоном спросил Пит. - Ты предпочитаешь нежность? Макврайс наклонился к нему, оставляя легкие поцелуи на лице, шее, губах. Вдруг Пит хитро улыбнулся и, схватив ладонь Рея, начал покрывать ее мягкими поцелуями. Голова Гаррати кружилась, по телу пробегали странные судороги. Он до боли хотел быть с Макврайсом, но что-то мешало отдаться во власть удовольствию. Один- единственный вопрос. - Как ты выжил? - хрипло поинтересовался он. Пит резко остановился. Зрачки его глаз расширились, парень медленно направил взгляд на Рея. - Это имеет значение? - шелковым голосом отбил Макврайс. - Я видел, как тебя убили, Пит. Я даже присутствовал на твоих похоронах. Как ты выжил?! Почему ты не пришел раньше? Вместо ответа Макврайс накинулся на Гаррати с поцелуями. Парень схватил Макврайса за плечи, сжимая и постанывая сквозь поцелуй, когда Пит усилил ласки, посасывая поочередно верхнюю и нижнюю губу. Горячими шершавыми ладонями он гладил грудь Рея. Напряжение и здравый смысл таяли в воздухе. - Почему ты не остановишь меня? - вдруг зашептал Пит, переходя на мочку уха Гаррати. Он провел языком по раковине уха, подул, несильно прикусил мочку, словно показывая, что ответить Гаррати обязан. - Ты как будто не знаешь, - простонал Гаррати. Внизу живота завязался крепкий узел, требующий развязки. И без разницы, с кем. - Я люблю тебя. Эти слова Макврайс произнес совершенно невозмутимым голосом, словно спрашивал продавщицу о батоне хлеба. Ноль эмоций или романтики, простая констатация факта. - Я...я... - Не гей? - подсказал Пит. - Давай, солги, что не хочешь меня. Вообще-то, парень хотел сказать "я соскучился". - Как же я хочу быть с тобой, Рей. Ты даже представить себе не можешь, насколько. Пит вовлек его в новый поцелуй, но на этот раз он отдал главенство Гаррати. Его руки перестали ласкать парня, опустившись на столешницу. Рей неуверенно чмокнул Пита. Его руки почти робко потянулись к его футболке, потеребив край. - Ты и так со мной, Макврайс. Но ты... не ответил на вопрос. Как ты выжил? В глазах Макврайса отразилась вселенская боль. Его пальцы до побеления сжали столешницу. В воздухе отчетливо разлился сосновый запах. - Не совсем, - неопределенно ответил Пит. Гаррати недоуменно воззрился на парня. - Ты имеешь ввиду, что мыслями далеко?- пробормотал Рей. - Или ты не совсем живой? Неожиданно руки Макврайса обхватили лицо Гаррати. Длинные пальцы больно впились в скулы, но Гаррати пристально, со смешанным чувством страха и любопытства смотрел в глаза Пита. - Я так далеко отсюда, Рей. Я никогда не буду рядом с тобой так, как мне хочется, - всхлипнул Макврайс. Его глаза наполнились влагой, но парень изо всех сил пытался не расплакаться. Пораженный Гаррати часто заморгал. Его руки сами потянулись, обвивая тело Пита, крепко прижимая к себе. Та страсть и желание, что владели раньше обоими, ушли, не попрощавшись. - Скажи, что ты любишь меня, - вдруг потребовал Пит. Глаза Гаррати расширились. Как он мог любить Макврайса? Желать? Да. Скучать? Конечно. Любить? Вряд ли. Но снова посмотрев в эти большие беззащитные скорбные глаза, парень выпалил: - Я люблю тебя. Он увереннее дотронулся губами до губ Пита. Кончиками пальцев он ласково коснулся его шрама. - Спасибо... Макврайс растаял в воздухе, оставляя обнадеженного Гаррати одного.

***

- Макврайс! Отчаянный крик разнеся по притихшему дому. Гаррати вскочил с кровати и бросился из комнаты в коридор. Громадными прыжками он преодолел лестницу, но на последней ступеньке не удержался и упал, больно ударившись коленями об пол. Парень заставил себя встать, продолжая звать Пита. Он переживал вещи и похуже. Надежда подгоняла, просила, требовала идти быстрее. Кровь билась в ушах Гаррати, в живот навалили осколки льдинок, впивающихся во внутренности. Сон был ярче всех прошлых, гораздо реалистичнее... Рей чувствовал даже любовь. Парень распахнул дверь. - Макврайс! На кухне было холодно и темно. И пусто. Гаррати медленно осел на пол. На столе лежала сосновая ветка, распространяя дивный запах природы. Забыл, что принес ее из сада. - Макврайс, - глухо позвал Победитель Долгой Прогулки. «Меня! Меня! Убейте меня!».