Исповедь обреченного

Когда в огне свечи горящей Увидим мы всю правду жизни, Кто-то вздохнет - нет настоящей, А кто-то скажет: "Я в ней лишний". И те, и эти будут правы. Да не осудят небеса За шаг, что каждый выбирает, За боль, что прячется в глазах. За то, что истина и смысл Есть бесконечные понятия, За то, что кто-то хочет жить, Стремясь в смертельные объятья. За чьи-то те 13 лет, Когда, над детством издеваясь, Рука хватает пистолет И правит жизнь, за миг хватаясь. За то, что мы совсем не те, И нам приходится мириться. За то, что в вечной пустоте Менять мы будем только лица.       Я, как и многие люди на этой долбанной планете, хотел любви. Хотел жить, как все, хотел радоваться приходу весны, встречать закаты и рассветы. Может быть, ради развлечения, разгадывать зажеванные не одним помешанным ученым тайны Земли. Хотел...       Холодная осень наступала на пятки, преследуя последние теплые дни. Она преследовала и меня. Я всегда был один. Среди шумной суетящейся толпы двуногих животных, живущих одними инстинктами - пожрать, выпить и прижать где-нибудь кого-нибудь послабее. А мне нужна была Любовь. Мир для меня превратился в миф, красивую легенду, рассказанную Богом.       Говорят, он пошутил, когда создал человека. Глупая шутка. Но ему, наверное, до сих пор смешно, как, впрочем, и мне. Я помню, что он тоже что-то говорил про любовь. Я читал его библейскую комедию, однако ничего, кроме пустых слов "любви к ближнему" не нашел. Но раз столько народу верит ему, надо попробовать. И попробовал. Любил всех "ближних", попадавшихся мне на пути. Ничего хорошего, кроме пары болячек, я не приобрел. Итак, я сделал вывод, что божья искра не для меня.       Говорят, хочешь спрятать, положи на видное место. Я последовал народной мудрости и начал искать в других, более открытых местах - барах, дискотеках, ночных клубах, саунах, театрах, постепенно продвигаясь к совсем открытым, доступным каждому, у кого водились деньги. Ничего. Тщетные усилия и безрезультатные поиски постепенно превращали меня из охотника в зверя-одиночку. Я стал уходить от людей и даже начал подумывать об уходе из жизни, но что-то держало. Страх? Смешно. Какой страх может быть у зверя, разочаровавшегося в пустом существовании? Нет. Не страх. Он, скорее, стал моим спутником, нежели хозяином, а позже к нему присоединилась и его сестра - Злоба, а за ней ее тезка - Злость. Злоба была со мной всегда, а Злость захотела быть подобной морю, волнами накатывая на меня при малейшем раздражении.       Говорят, надежда умирает последней. Врут. Моя умерла первой. Я ее похоронил, как полагается. Заодно, чтоб два раза не праздновать, убил свою Совесть. Зачем мне ненужная обуза? Она все равно осталась без работы. Но, все же... Я продолжал искать Любовь. Не знаю, зачем, просто искал. Видать, после траура я начал терять облик Человека, потому как от меня все чаще стало шарахаться стадо. Бессвязно мыча, они молча уступали мне дорогу на своей земле-страдалице. Страх тихо хихикал при каждой встрече. Как же, его мечта сбывалась.       Говорят, придет время, будет и на твоей улице праздник. Время пришло в облике одной особы - Веры. Она пробралась ко мне неожиданно, как вор, пыталась что-то доказать, но я закрыл ее в комнате и поджег дом. Я видел, как она металась, моля о помощи, а затем, гремя костяшками истлевшего Христа, убралась восвояси. Сожаление я повесил на старой осине. Через несколько дней, уже глубокой осенью, прогнал прочь Сомнения. Злость кричала, что я идиот. Я заткнул ей пасть своим же собственным Страхом. Мне осточертело его постоянное хихиканье. Рыжий старик-листопад прислал мне письмо, начертанное корявой рукой: "Смотри, - писал он, - ты уже начал убивать. Ты убил уже почти всего себя. Еще немного, и мои черные долгожители отслужат по тебе панихиду. Но знай, что место для тебя я берегу и жду." Жди, старый хрыч. Если я и сдохну, то только не у тебя в полумертвом притоне среди голых деревьев. Я выберу место покрасивей, например, весну, там, где ходит Любовь, которую я ищу.       Говорят, что суждено, то случится. И вот, после долгих блужданий, я встретил странного типа под именем Случай, а в нем...       Молодое, горячее тело, пылающее страстью, с детским блеском в бездонных глазах. Оно уцепилось за меня, как собака за кость, и однажды я вдруг почувствовал в сердце боль сладкого тепла. Той же ночью в моем окне мелькнула тень воскресшей Надежды.       Говорят, любовь зла. Недаром Злоба скалилась, едва я вспоминал о ночах. Женская конкуренция. Вот уж точно - две стервы. Я не мог надышаться ароматом тонкой, белой, почти прозрачной кожи, нежные пальчики просто топили меня в шторме страсти. И вот, в зеркале пролитых слез, я увидел свое отражение. Безликое существо подмигнуло мне, ехидно скрипнув: - Что, скоро выбросишь белый флаг? Теперь, может, согласишься с моими словами: все,что ни делает человек, приводит к одному - ко мне. Я - результат ваших усилий, поисков и прочей подобной дряни. Злоба гневно топнула ногой по луже, разбив хрусталь жидкого озерца правды. Капли, звонко звеня, завертелись вокруг меня и я, наконец, узнал ломаное отражение Безумия. Я вернулся домой. Мое "счастье" спало. Я разбудил его. Он обхватил меня своими горячими ладонями, слившись с моими губами, и мы предались... Любви ли? Потом он опять уснул, а я ушел курить. Безумие задумчиво постукивало костяшками по столу. Даже оно не могло разобраться в ситуации.       Говорят, стерпится - слюбится. Я привык, но "слюбиться" не получалось. Чего-то не хватало. Какой-то маленькой детали. Мы сидели втроем, как на семейном совете - я, Злоба и Безумие. Мы сидели так неделями, складывая их в месяцы. Однажды утром до меня дошло. Я проснулся и не услышал ничего, кроме Тишины. Старик-листопад прошуршал по стеклу, и мне поклонилось Безмолвие. Конечно же! Я любил лишь тело, от которого я никогда не слышал ни звука. Я даже не знаю его голоса. Какой он? Грубый, тонкий, глубокий, детский, властный, мягкий? А, нет... Я вспомнил. Слышал, один раз - при первом знакомстве, и второй - когда он сказал "люблю". - Он тебе не нужен! - взорвалась Злоба. - Вернее, это не то, что тебе нужно. Мяса кругом хватает, бесплатного, а тело - то же мясо, только его надо уболтать. - Не лезь! - вскочило Безумие. - Ему нравится, пусть так и будет. - Ты просто боишься проиграть. Загордилось, что тебе подчиняются одни гении, а теперь задело? - съязвила Злоба, показав язык. - Гении мне не подчиняются. - Да, брось! Все психи с высоким IQ. А ты маскируешь их под идиотов и сажаешь то в дурку, то в тюрьму, то в петлю. - Людям много знать нельзя! - отрезало Безумие. - И вообще, речь не обо мне, а о нем.Что решаем? Я обалдел: - Решаем?! Да кто вы такие, чтобы за меня решать? Пошли вон! - Зря ты это сказал, - глухо прошипела Злоба. Я понял это, но было поздно. Злоба прошла сквозь Безумие, и я увидел строгое, свирепое лицо, дышащее благородством и ненавистью. Теперь его звали Месть.       Говорят, тайное всегда становится явным. Я хотел,чтоб его голос стал таким... Нож я выкинул и прятаться не стал, следуя, как всегда, народной мудрости. Редко оперативники работают так быстро. Я видел, как упал на колени прокурор, когда вынесли мою "любовь". Наручники охладили еще не остывшую кровь, а взгляд серых, уже потерявших смысл глаз, дал понять о моем коротком будущем. На суде до меня дошло, в чем дело, когда пригляделся получше - те же руки, только грубее, тот же профиль, только старше и то же сдержанное общение. По одну сторону сидел адвокат, по другую - Безумие. - Не бойся, не сядешь, ведь я правлю тобой. Суд длился долго. Мой адвокат уснул, и я остался практически ни с кем. Прокурор усмехнулся злобным оскалом моей беспомощности, судья зачитал приговор, зачем-то после обратившись ко мне. Едва он произнес "последнее слово", Правосудие шумно поднялось, сняло четырехуголку, траурно приложило ее к груди, сочувственно похлопало меня по плечу, плюнуло в "Кодекс" и покинуло зал суда, гулко хлопнув дверью в знак протеста.       Остывающие солнечные блики, подаренные мне напоследок стариком-листопадом, смертельная холодность автоматных стволов и неизбежное Ничто. Прокурор подошел, заглянул мне в глаза, наверное, хотел отыскать Совесть. - Скажи одно - зачем? Я так и не ответил на его вопрос, но, черт возьми, до сих пор не могу понять - за что? Ведь я просто искал Любовь - искреннюю, свободную, одну на двоих.       Говорят... Какая теперь разница, что говорят. Все равно никто никогда не сможет перекрыть мой голос - голос Безмолвия.