***
Едва прибыв, он заметил, что у сестры появилась новая горничная. Ее звали Мария, она была хороша собой, и так очаровательно улыбалась. Помнится, краснела она тоже очаровательно. Когда Эстебан завлек ее в свою спальню и запер двери, она испугалась по-настоящему. Что-то лепетала о том, что она ни с кем и никогда, и даже не целовалась с мужчинами… - Девственность – это утомительно, так что не грех её лишиться, - сказал он, прежде, чем повалить ее на кровать. С дочерью соседа пришлось повозиться. Это не какая-нибудь глупышка служанка, готовая упасть к ногам своего господина, лишь бы не уволили. Но темноволосому красавцу не стоило труда влюбить в себя девицу на пять лет старше, к тому же с лицом, вытянутым, как у лошади. Нет, по-своему она была недурна собой. А грудь – большая, упругая, так соблазнительно обнажившаяся, когда он развязал на ней корсет. - Маркиз, вы не подумайте ничего плохого, - шептала она в полумраке будуара. - О, нет, что вы, - он целовал нежную кожу, слушая ее стоны и прерывистое дыхание. «Да мне в это лето везет быть первооткрывателем», - думал он, приводя себя в порядок после плотских утех. Амурные похождения прервало падение с Гогана. Неделю после этого пришлось провести в кровати, и некому было скрасить одиночество. Потому что лекарь запретил волновать юного Колиньяра, мол, после удара головой о камень это может быть вредно. Тогда за ним ухаживала милая Люси, кудрявая как овечка и такая же глупая. Ее затащить в постель было легче легкого – она сама строила глазки Эстебану. Но ее присутствие быстро надоело. Ведь интереснее завоевывать крепость, как подобает Первому маршалу. Когда же она распахивает ворота, то стоит войти лишь один раз. Дальнейшее – уже повторение пройденного. Это всегда навевает скуку. И, встав с кровати, маркиз был рад избавиться от докучливого внимания Люси.***
Вернувшись в столицу, он попал во дворец. Как раз Ее Величество вернулась из Тарники. Последний месяц лета выдался дождливым, и королевская чета поспешила в Олларию. Дженнифер Рокслей было очень скучно ожидать, пока королева изволит молиться, а после беседовать с герцогом Алвой. И юноша, который еще даже не прошел Лаик показался ей прекрасным средством от хандры. Эстебан был тоже не против почитать ей вслух сонеты Вененна. Ах, как внимательно она их слушала, как раскраснелось ее всегда бледное лицо, как мило распушились темно-каштановые волосы. Дженнифер была опытной любовницей. Встретившись с ней еще раз, уже на другой день в укромном домике в пригороде Олларии, маркиз Сабве показал себя прилежным учеником. И дал понять, что предыдущий урок усвоен полностью, а теперь можно перейти к изучению нового материала. Супруга генерала Рокслея была, пожалуй, самой выдающейся из всех. Особенно бюст – даже дочь соседа в Эр Сабве не могла соперничать с нею. А вот самым выдающимся событием было то, как отец застукал его в спальне в обнимку с Иолантой Манрик. Ничего предосудительного они не делали – просто играли в фанты на желание, и ему выпало поцеловать самую красивую из девушек. Играть, даже краплеными картами надо честно, как говорил герцог Алва. Еле-еле удалось замять скандал – хорошо, что тессорию ничего не стало известно. Ио умела держать язык за зубами.***
Но лето запомнилось не только амурными похождениями. Были и попойки с приятелями в тавернах. Вот однажды они искупались в фонтане на главной площади. Допились до такой степени, что, оставив коней в конюшне «Солнца Кагеты», пошли пешком. Константин никогда не умел пить. Ему стало нехорошо, он нагнулся, чтобы умыть лицо – и плюхнулся прямо в фонтан. Эстебан, как верный друг и надежный товарищ, который к тому же умел пить, как Алва – то есть, не пьянея, полез спасать Манрика. Хотя их и так слишком много. Но этот был нужен – он задолжал Колиньяру три десятка талов. Как же оставить друга в беде, точнее, в воде? Туда полезли Северин, Анатоль и еще пара человек, таскавшихся в их славной компании. Все вели себя,как дети – плескались, вопили, ныряли. Дорвались до воды, Закатные Твари их побери. Из фонтана их всех выловил патруль городской стражи. Удивительно, но никто не простудился. Повезло, хотя разыгрался ветер, и стало так холодно. Прямо как сейчас. Или еще холоднее? А Леворукий их разберет! Лето без приключений - не лето. Еще была дуэль с одним заезжим дворянчиком. Тот шпагу в руках держать почти не умел, хотя и старше маркиза Сабве лет на пять. И было бы из-за чего вызывать на дуэль. Ну ведь правда, смешно же, когда лошадь не просто рыжая, а какая-то оранжевая. Как цветы на клумбе в Эр Сабве, куда он свалился, когда лез на балкон к одной красотке. Нет, надо не про красотку, про нее уже было. - Вы слишком громко смеетесь, сударь, - сказал хозяин оранжевой лошади. - Я могу смеяться над тем, что кажется смешным, - ответил Эстебан, - а вы, ежели не желаете становиться посмешищем, смените коня. И вслед за тем последовал вызов в Ноху. А что дуэль? Помахали шпагами, и вскоре противник упал, раненый. Это он так рассказал всем друзьям. Правду знает только верный Заль. То,как Эстебан упал, поскользнувшись на мокром булыжнике, и острие шпаги было приставлено к его горлу. Пришлось просить извинения. Хорошо, что этот, на своей смешной лошадке, очень торопился куда-то. Он выслушал сбивчивую речь поверженного противника, вложил шпагу в ножны и покинул старое аббатство. Вот и весь поединок.***
Эстебан почувствовал, что опять замерз – даже жаркие воспоминания не грели. Он с тоской взглянул на листок, сиявший девственной белизной. При мысли о «девственной» вспомнилась Мария. Нет, так не пойдет. Сочинение надо сдать и чем быстрее оно будет готово – тем лучше. И что писать? Если сюда поместить все, что было летом, старичка Шабли ведь удар хватит. Он и так задыхается, а начнет читать – вовсе копыта отбросит. И пришлют сюда кого-нибудь вроде их ментора по риторике – зануда жуткий, говорит, будто мочало жует, зато замечаний в журнал пишет на каждого по два-три за урок. От него даже тихоне Придду досталось. Нет уж, Шабли хоть безобидный, даже не орет ни на кого. И взяв перо в очередной раз, Эстебан вывел такую фразу: Лето я провел хорошо. Подумал, и поставил точку.