У татами

Начало апреля. За окном – теплый ветер, несущий своим порывом лепестки цветущих деревьев вишни. Воздух чист и свеж, хочется смотреть на эту красоту долго, не отрывая взгляда. Но даже у этого приятного дня был один маленький минус – жаркое солнце, не по сезону жгучее и знойное. И сегодня я в который раз браню себя за то, что не постарался купить в квартиру хотя бы вентилятор. Вместо того чтобы спокойно заниматься своими делами, я томно размахивал веером перед своим лицом, пытаясь ловить маленькие порывы прохладного потока. Ко лбу неприятно прилипли влажные пряди волос, а глаза слезились из-за медленно наступающей аллергии. Ее, конечно, у меня никогда не было, но мало ли… Хорошо, что сегодня не надо было идти в университет. Именно там сейчас бы было жарче всего: большое количество учеников в аудиториях, нехватка воздуха, неприятные запахи пота и протяжные стоны от жары. Не очень приятно. Сейчас самое главное дотерпеть до вечера. Возможно, тогда зной сменится желанной прохладой. В дверь нетерпеливо постучали. Не в силах встать с пола у татами, я крикнул: — Открыто! – и то это и криком назвать нельзя. Максимум – ворчливое замечание. Ручка двери быстро повернулась, и на пороге показался знакомый силуэт. — Добрый день, Хиро-сан, — добрый взгляд и милая улыбка Новаки. Предчувствуя жару еще с утра, он ушел на работу в легкой футболке и светлых коротких штанах. Но даже при этом ворот его майки был влажным. И только секунду спустя я понял, что улыбка его вымучена, а сам он едва стоял на ногах. — Добрый? На улице так жарко! Это точно не к добру, — пробурчал я, перестав махать веером. Лицо, перестав ощущать хоть какую-то пародию на прохладный ветерок, нагрелось вновь, противно зачесалось. — Да, вы правы, — тяжело вздохнул студент, опускаясь на пол рядом со мной. Его лицо расслабилось. Наверно, пол был приятным, прохладным. Просто я уже это не чувствовал. — Намучился, — как бы невзначай бросил я, начав уже его обмахивать веером. — Что верно, то верно, — засмеялся Новаки, ласково касаясь теплой ладошкой моей руки. И застывает. – Ты такой холодный. — Да ладно? Холодный? Не смеши меня! Я сейчас, скорее всего, превращусь в поджаренный тост, а не в холодную льдинку! – Засмеялся я, замечая, как начинают гореть его глаза. Его рука мягко соскальзывает с моей кисти с веером, мягко спускается дальше по руке. Его прикосновения теплые и влажные, заставляющие вздрагивать и покрываться мурашками. Проведя мягко пальцами по плечу и ключицам, нежно касается шеи. Меня бросило в еще больший жар, чем до этого. — Новаки, прекрати, — тихо выдохнул я, опуская руки на пол. — Твоя кожа такая приятная. Я хочу…, — Новаки не договорил и припал теплыми губами и щекой к моей щеке. — Новаки, прекрати! – из последних сил прошипел я, пытаясь отодвинуться от источника высвобождающихся феромонов. Но мне, к сожалению, помешал татами. Или не к сожалению? Пока я хоть какими-то силами пытался отодвинуться от любовника, его теплые руки забрались под мою облегающую футболку и обняли меня за талию. Я вздрогнул от неожиданности. Новаки водил ладонями по моему животу и груди, при этом нежно дуя мне в ухо. В этот момент я и потерял все желание двигаться от него в противоположную сторону. Он ласкал мое тело со всей своей нежностью, когда я первым поцеловал его мягкие губы. Ни капли не возмутившись, он с преданностью маленького щенка посмотрел мне в глаза и ответил на поцелуй. Чем мы больше углублялись в поцелуй, тем он становился слаще и более страстным. И мне это нравилось. Нравилось, как он играет с моим языком, как покусывает мои губы, как утопает в желании сделать мне приятно. Его губы отдавали запахом молочного шоколада, который легко тает во рту, так приятно раздражая рецепторы языка. Я тщетно скрывал то, что любил его нежные манипуляции. Я таял в его объятиях, сковывающих меня, дарующих защиту и спокойствие. Когда было совсем нечем дышать, я оторвался от Новаки. Взглянул в его раскрасневшееся лицо. И увидел его непреодолимое желание. — Ладно, — совсем тихо шепнул я, как будто невзначай. Студент медицинского факультета усмехнулся, ничего не сказав. Только окончательно сняв с меня футболку и прижавшись ко мне всем своим торсом. Он начал целовать меня за ухом. Потом, опускаясь все ниже, касался губами моей шеи, плеч, ключиц. Водил шершавым языком по груди, уделяя особое внимание соскам. Новаки целовал их, покусывал, возбуждая меня еще сильнее. По спине шел пот от жары и действий Новаки. Я стонал, не скрывая своего желания. — Они такие твердые, — хихикнул внизу Новаки, целуя грудь. — Замолчи! – совсем смутился я. Но он был прав: я возбудился. Я почти бился в экстазе от него. А внизу живота, в области паха, начало несильно покалывать. И в тот же момент Новаки понял это и начал стаскивать с моих бедер штаны. Я не сопротивлялся. Да и зачем? Избавив меня и от таких предметов одежды, как джинсы и трусы, он внимательно оглядел мое нагое тело. Уверен, я выглядел не лучшим образом. Не теряя не секунды времени, он начал ласкать пальцами мою крайнюю плоть. А я чувствовал, как повышается моя эрекция. Припав губами к головке члена, он стал его целовать, водить по нему языком, брать его в рот целиком. Я впился в его спину ногтями, застонав от наслаждения. Перед глазами мутнело, я вдыхал воздух большими глотками, хотя и их было мало. Казалось, мое тело сейчас взорвется от наступающего блаженства. Вскрикивая, восклицая, ругаясь про себя всеми последними словами, я почувствовал, что Новаки начал растягивать пальцами узкое колечко мышц. Это была сладкая неминуемая боль. Один палец, два, три… Я томно стонал под телом любимого человека. А он упивался моими криками, забыв все на свете. Резко дернув пальцами назад, он вошел в меня. Я кричал, бился в агонии, кусал нижнюю губу от боли. При каждом движении Новаки я содрогался, сильнее насаживаясь на его разбухающий во мне член. — Тише… тише, все пройдет, — глубоко дыша, прохрипел Новаки. — Не учи меня… Я обхватил его ногами за пояс. Он схватил мои бедра и начал вдалбливаться в меня, уже перестав осторожно двигаться в пространстве. В моем личном пространстве, в самом сокровенном месте. И я не мог больше сдерживаться. Бурлящая во мне сила вырвалась наружу. Тело расслабилось, и я облокотился на стену, не переставая всхлипывать. На глазах застыли бусинки слез. Новаки кончил в меня. Внутри разрасталось бушующее тепло. На его лице остались капельки белой тягучей жидкости, которые он снял кончиками пальцев и облизал их. В тот момент он выглядел невероятно расслабленным, но глаза все также светились. Он практически рухнул на меня, легко касаясь губами моих губ. Сладкий поцелуй со вкусом растаявшего шоколада на солнце. Жары я больше не чувствовал. И заснул прямо на полу, возле излюбленного места у татами.