Что-то не так.

Мягкий поцелуй в губы, нежный взгляд, ощущение тепла и любви. Сакура выскальзывает из объятий, и почти в то ж самое мгновение из детской доносятся смех и громкие возгласы – дети тоже проснулись. Их двое, мальчики-близнецы, Рин и Юкио. У них нежно-розовые волосы, как у матери, и пронзительные черные глаза, как у отца. Итачи-нии-сама уверенно говорит, что у близнецов непременно скоро появится шаринган. Это его первая гордость - новое поколение главной ветви клана Учиха. Он натягивает черное одеяние, поверх него накидывает традиционный плащ Хокаге, смотрит в зеркало и едва приметно хмурится. Что-то не так, опять не так… Эта мысль мелькает в его голове постоянно, когда он видит свое отражение – отражение высокого двадцатипятилетнего мужчины. Мелькает – с умопомрачительной скоростью, только за тем, чтобы исчезнуть, оттесненная иными заботами. Наверное, как он говорит сам себе каждое утро, просто паранойя разыгралась. Утром – документы, в обед – совещание, в два часа дня – встреча с учителями Академии Шиноби. Скоро выпуск, надо многое обдумать, родители учеников хотят провести праздник по этому поводу. Выпускники, как утверждает Ирука, весьма одаренные, способные на очень многое. Из них выйдут потрясающие шиноби, надёжа и опора Конохи. Это еще одна его гордость – ученики Академии, будущие защитники деревни. Скоро должен прийти ответ Гаары Пустынника, Казекаге Деревни Скрытого Песка, по поводу общего испытания на звание джоунина. Остальные уже дали свое согласие. Мизукаге опять пыталась кокетничать, но он стойко игнорировал завуалированные комплименты и намеки. Никогда, наверное, ему не понять, на что рассчитывает эта женщина. В конце концов… Его жена, Сакура – тоже гордость. Не каждому так повезет с супругой. По пути в кабинет его перехватывает Какаши. Бывший учитель протягивает ему свиток, улыбается краешками рта и срывается с места: ну да, Хатаке же на задание сегодня, у него патруль с Гаем. Свиток шуршит, разворачиваясь. Черные глаза скользят взглядом по строчкам: благодарность от Правителя Страны Огня за помощь в недавнем инциденте, высказывание уважения Конохе и его Каге. Он гордится этим – влиянием родной деревни, её авторитетом. Коноха на первом месте среди прочих, она процветает и у всех на слуху. Кабинет встречает его тишиной и покоем, столь редкими для этого места. Усевшись в кресле, он тянется за папкой: Неджи подготовил отчет и положил его на видное место. Тонкие пальцы разворачивают папку, касаются шероховатой поверхности листов… И замирают. …Что-то не так… Одаренные дети. Любящая жена. Старший брат. …Что-то не так, не так… Уважение односельчан. Влияние на новое поколение шиноби. Хорошие отношения с другими Каге. Авторитет Конохи. ..И все же, что-то не так, совсем не так… Пальцы сжимают лист сильнее, сминая его. Это странно, не правда ли? Самый известный и влиятельный человек Страны Огня, ученик одного из уважаемых Саннинов, Орочимару-самы, Рокудайме Хокаге Деревни Скрытого Листа, глава клана Учиха, Саске считает, что что-то не так с его размеренной счастливой жизнью, полной смысла. Иногда он даже ловит себя на мысли – это вовсе не его жизнь. Его жизнь должна быть другой. Но каждое утро он просыпается в кровати со своей женой, каждое утро дети с радостными визгами виснут на нём, требуя внимания, каждое утро старший брат беззлобно подтрунивает над ним… Каждый божий день люди здороваются с ним, кивают ему, улыбаются… У него есть все, чего только может желать человек – семья, друзья, авторитет, власть. Так что же не так, Саске-кун? Взгляд, блуждающий по строчкам отчета, цепляется за какую-то фразу. «Мудрец Шести Путей»?.. Саске моргает, удивленно, почти неверяще. Неджи видел Мудреца Шести Путей? Здесь, в Стране Огня? Это невозможно. Но Хьюго Неджи, поспешно вызванный на «разбор полетов», индифферентно подтверждает, мол, да, видел его своими глазами, живого, настоящего, в окружении нескольких Хвостатых, принявших размеры обычных животных. И Учиха-сан срывается с места, скидывая всю работу на своего заместителя, Суигетсу-куна, ошарашенного таким поворотом событий. Мудрец Шести Путей – личность легендарная. Никто не знает, кто он и откуда взялся. Древние легенды говорят, что он существует с сотворения мира, оберегает всех живущих в нем при поддержке своих своеобразных товарищей, Хвостатых Биджу. Те, кто видел его, говорят – у Мудреца светлые, золотые волосы и пронзительные лазурно-голубые глаза. Те, кто встречался с ним, утверждают – Мудрец всегда улыбается, но его взгляд полон грусти и тоски. Саске, увы, никогда еще не встречался с Мудрецом Шести Путей. И потому, узнав, что тот где-то рядом, загорается идеей найти этого легендарного человека. И спросить – почему его преследует чувство, что что-то с его жизнью не так? Мудрец ответит, всенепременно. Ведь Мудрецу известно все… Удача на стороне Хокаге – он почти сразу же встречает и других людей, встречавшихся с Мудрецом. Те полны восторга, они взахлеб рассказывают об этом человеке, который обычно старательно избегает встреч с посторонними. Общавшиеся с ним красочно описывают его манеру поведения, разговора, особо выделяют его улыбку и взгляд… И Саске ловит себя на мысли, что у всех, кто видел здесь, в Стране Огня, Мудреца, описание улыбки оного почти одинаковое – грустная, тоскливая, немного горькая… Интересно… А возможно ли, чтобы с Мудрецом Шести Путей тоже… что-то не так? И Рокудайме Хокаге продолжает свой путь по следам Мудреца. Сколько он уже в пути? День, два? Или же неделю? Саске потерял счет времени. Он передвигается быстро, крайне быстро, и уже, откровенно говоря, сомневается, а находится ли он все еще на территории Страны Огня? Туман вокруг не дает понять, двигается ли он в правильном направлении или же сбился с пути, указанном ему последним человеком, кой разминулся с Мудрецом Шести Путей. Хокаге останавливается. Нехорошее предчувствие скребется, словно зверь, изнутри, заставляет нервничать. Где он? Вокруг него другой ландшафт, незнакомые деревья… Остовы зданий, словно поглощенных неистовым огнем… Искалеченная земля, раздробленные скалы… И это чувство, ощущение чего-то полузабытого, старого… «С этим местом что-то не так…» - думает Учиха и почти сразу же его бросает в дрожь от внезапного осознания, пришедшего откуда-то из глубин души. Оттуда, куда сам Саске никогда не решится заглянуть, поскольку ему запрещает что-то, что-то беспощадное, что-то несоизмеримо могущественнее его самого. Нет, шепчет что-то. Нет… Как раз с этим местом все именно «так». Но почему?.. И Саске копается, копается в себе, в воспоминаниях, судорожно, обеспокоенный этим непонятным чувством, которое становится все сильнее. Что здесь случилось? Когда? И почему Саске ощущает себя так, словно приложил руку к этому «чему-то»? Раз за разом, до головной боли, до зубовного скрежета… И неведомая преграда неохотно поддается. …Тьма, кровь, крики… Страх, отчаяние, злость… Смерть, смерть тех, кто ему дорог, смерть тех, кого он не смог спасти… От чужих рук, от его собственных рук… Имена, много имен… Лица, которые вызывают щемление внутри и удушающее чувство паники… И одно из них, которое заставляет сжаться все внутри, покрыться холодным потом, заскулить - овальное лицо, золотистая кожа, светлая улыбка, большие лазурно-голубые глаза, растрепанные чисто-золотые волосы, полоски на щеках, не понять, рисунок — или же так с рождения. И имя… Наруто. - Не думал, что ты придешь сюда. Белый плащ Каге давит неподъемным грузом. Белый плащ кажется оковами, тянущими к земле. И Саске скидывает с себя одеяние Каге, глядя в глаза человеку, который обитает здесь, в этом жутком месте, полном тяжелых воспоминаний, принадлежащих не ему… Другому Учихе Саске, который то ли был до него, то ли же не был… Мудрец Шести Путей – так все зовут этого человека, обладающего немыслимой силой. Мудрец Шести Путей – и никакого имени, никакой родовой принадлежности, ничего… Но Саске знает. Саске помнит. Теперь - знает, теперь - помнит. И видят Боги, он бы предпочел и дальше пребывать в счастливом неведении. Слишком жестоки воспоминания о том, что было, о том, чего не было. Мудрец Шести Путей – Саске одергивает самого себя, яростно, гневно: «Наруто!» - смотрит с легкой грустью на то, как банальной тряпкой валяется у ног Рокудайме Хокаге белый плащ. Со вздохом переводит взгляд обратно на оппонента. В глубине лазурных глаз – усталость, немыслимо древняя. Сколько уже лет он зовется так – «Мудрец Шести Путей»? Сколько веков он прожил с этой жуткой ношей – знанием о том, что произошло на самом деле, чем закончилась Четвертая Война Шиноби? Где-то в тумане урчание, шелест, мягкий топот лап. Где-то в тумане прячутся Биджу, не желая показываться на глаза незнакомцу. На глаза тому, кого их единственный человеческий товарищ звал «другом». И Учиха пытается вспомнить, панически, отчаянно, - а звал ли он «другом» этого человека? Но память категорически отказывается давать ответ. Память молчит. - Зачем ты так? - Наруто кивает на плащ, и Саске испытывает острое желание отшатнуться от белоснежной ткани у своих ног. - Тебе идет. Надень обратно. Хокаге сжимает кулаки. Как же тяжело тут находиться... среди руин прошлого, которого никогда не существовало. - Это место... - он выталкивает из себя слова. - Оно реально? Наруто прикрывает глаза, и не понять, согласие ли это или отрицание. - Кто знает... - раздается в тишине усталый шелест. - Зачем ты пришел, Учиха Саске, Рокудайме Хокаге Конохи? Туман ластится к ногам. Туман отвлекает от тяжелых раздумий, поневоле зарождающихся в голове. Саске ловит себя на мысли, что ему было бы гораздо легче смотреть на серые завихрения тумана, нежели на лицо человека напротив. Но в том-то и дело. Он не может отвести взгляда. Овальное лицо, золотистая кожа, светлая улыбка, большие лазурно-голубые глаза, растрепанные чисто-золотые волосы, полоски на щеках, не понять, рисунок — или же так с рождения... Он сильно вырос, этот добе, в котором Саске раньше видел соперника. Он ничуть не изменился, этот Узумаки Наруто. И на задворках сознания скребется, подобно мыши, загнанной в угол, мысль — так было все это или нет? Было ли их глупое соперничество, переросшее в холодное противостояние? Бежал ли он, Саске, из Конохи в поисках силы, и отправился ли за ним Наруто? Стремились ли они доказать что-то друг другу, что-то некогда крайне важное, но сейчас поддернутое ненавязчивой паутиной забвения? Была ли та жуткая Война Шиноби, забравшая жизни всех, кем он дорожил?.. Вся его жизнь, все его стремления, все, чем он гордится — это настоящее? Или же реальность осталась тут, на этой выжженной чужой ненавистью земле, в этих потрескавшихся от адского пламени камнях? Человек напротив — прямое доказательство последнего. Но за спиной, там, в залитом солнцем мире, осталась его семья, Коноха, его жизнь... Целая жизнь, которую он никогда бы не назвал иллюзией! Так что же?.. - С моей жизнью... - слова даются тяжело. - С моей жизнью что-то не так. Мудрец Шести Путей (и все же, в голове толкается то имя, заставляющее виски ломиться от боли) прикрывает кажущиеся двумя осколками небес глаза. - Как интересно, - тянет он, тянет оглушительно громко, тянет невообразимо тихо. И Саске понимает, что, кажется, он сходит с ума. - Посмотри внимательно на плащ у своих ног, Рокудайме Хокаге Конохи, - туман боязливо расступается, когда Мудрец поднимается с камня, на котором сидел, приближается к замершему статуей Учихе. - Это — символ твоей власти, смысл твоего существования... Наивысшее признание, невообразимая ответственность. Многие готовы были бы умереть за право надеть этот плащ — а ты так легко скинул его с плеч. - Потому, что он вовсе не мой. Златоволосый молодой мужчина переводит на него внимательный взгляд. Саске вздрагивает: он никогда не думал, что эти глаза могут смотреть настолько серьезно. - А чей же? - и легкий интерес в этом голосе, отчего-то приправленный горечью. Учиха знает, что ответить. Понял, когда в памяти всплыло имя человека напротив него. - Твой. Тишину, пропитанную холодным туманом, разрывает ломкий смех. Почему-то он напоминает Саске карканье ворон Итачи-нии-самы. - Мой... Ты говоришь, что плащ Каге — мой... Так легко, так самонадеянно... Мудрец Шести путей смеется. Негромко, надломленно... болезненно. И клочья тумана, только-только стянувшиеся обратно к его ногам, спешат отпрянуть в разные стороны. Звериное урчание в белесой глубине марево становится громче, Саске слышатся перешептывания и яростное фырканье. Тем, кто прячется за серебристой пеленой, тоже не нравится смех Узумаки Наруто. - У тебя есть всё, Рокудайме Хокаге Конохи, - он перестает смеяться внезапно, и от этого Учиха испытывает непреодолимое желание попятиться; лазурно-голубые глаза потемнели, и не понять, от гнева или горечи, которая скользит в каждом слове. - У тебя есть всё, о чем только может мечтать человек. Семья, друзья, любовь... смысл жить. Так что же может быть «не так»? Что не так с твоей жизнью, Учиха Саске? Саске порывается что-то ответить... и замирает. А что он, если подумать, и правда может ответить? В голове вертятся сумбурные слова, размытые образы, отравляющие нутро воспоминания... Много воспоминаний. В том числе и о той, последней технике. Мадара не успел её осуществить, просто-напросто не смог... А Наруто сумел. Ту самую технику, меняющую реальность, которую привели в исполнение именно здесь, на этом плато, сейчас покрытом туманом, скрывающим неизлечимую язву, оставшуюся на поверхности этого мира, как напоминание о плате... Одно из напоминаний. А второе напоминание... Он стоит сейчас перед Учихой. Взгляд мерцающих в тусклом свете, едва пробивающемся сквозь плотную пелену тумана, глаз заставляет произнести неосознанно, будто во сне: - Эта жизнь... Эта жизнь должна принадлежать Узумаки Наруто. Смех разрывает тишину вновь, разрывает страшной смесью надсадного кашля и горького смеха. - Он понял... Проклятье, он снова понял!.. Туман клубится, туман касается ног, скрывает клочьями ткань сброшенного плаща Каге. В его глубине мелькают фантастические фигуры то ли животных, то ли чудовищ из древних легенд - Биджу надоело просто наблюдать. Хвостатые больше не хотят слышать этого разъедающего душу смеха-плача. И Саске чувствует, как потоки чужих чакр, неимоверно сильных и древних, оплетают его с ног до головы, подобно паутине, сковывают, не давая двигаться, проникают внутрь, сплетаясь с его собственной чакрой воедино, меняя её... «Уже в который раз меняя» - приходит запоздалое осознание. Сколько уже раз он приходил сюда, на это плато? Сколько раз заглядывал в эти лазурные глаза? Сколько раз заставлял человека перед собой вот так вот полу-смеяться, полу-плакать? Сколько раз Биджу, не выдержав, меняли его память, переносили обратно в Коноху? И сколько... Сколько раз он причинял боль Узумаки Наруто, отдавшему ему, своему то ли другу, то ли врагу, то ли побратиму, свою собственную жизнь взамен его, той, бесцельно погубленной, беспощадно растоптанной, потраченной без смысла ради эфемерных желаний отомстить невесть кому? Реальность подергивается дымкой, начинает плавно меняться. Сквозь клубящийся туман прорезаются очертания совсем иного места, в котором Учиха узнает их с Сакурой спальню. Нет... нет! Еще слишком рано! Он ведь еще не успел... Еще не сказал... Подрагивающие пальцы тянутся к трясущейся от смеха и слез фигуре, закутанной в оранжевый балахон с древними символами, в тщетной попытке прикоснуться. - Наруто!.. И все-таки — сколько же? - Доброе утро, дорогой. Ты выспался? Нежные губы касаются уголка рта, оставляя призрачный след поцелуя. Дети снова шумят за стенкой: и как они только понимают, что родители уже встали и можно поднимать гам? Потянувшись, он встает следом за Сакурой, тянется рукой к одежде. Сегодня прибудет делегация из Скрытой Деревни Песка. Надо обсудить с Казекаге правила экзамена на джоунина: в этом году выпускники проходили более сложные техники, так не стоит ли сделать экзамен чуточку сложнее? Наверное, Гаара согласится... Саске замирает перед зеркалом, бросает взгляд на белоснежный плащ Каге, расшитый алыми языками пламени по подолу, и едва заметно хмурится. Возможно, это только его воображение, но... Хокаге кажется, что что-то не так.