Любовь чуть больше, чем это огромное небо
Жёсткий подол платья цвета маргариток всё время скользил по коротко подстриженным травинкам и издавал шуршащий звук, раздражающий девушку даже больше, чем цвет наряда. О да, этот дурацкий жёлтый! Ослепительный, но грязноватый жёлтый, который режет глаз! Ну почему она именно в нём?! Хотя природа раздражения гостьи не лежала в её внешнем виде, а была несколько иной. Платье же, его цвет, звуки и неудобства только усиливали её. Дело было в том, что, несмотря на все ухищрения СиСи, личность невесты Сузаку так и оставалась неизвестной за несколько минут до венчания, когда все уже напряжены и взвинчены. Чего только не пробовала ведьма! Открыто спрашивать, хитрить, угрожать, выпрашивать, придумывать, расспрашивать знакомых, делать вид, что научилась гипнозу... Даже позвала на помощь Мао! Мао "помог": прочитал мысли, покраснел и отказался что-либо говорить по этому поводу, после чего канул в безвестность. Как СиСи это злило! Её щёки уже покрывал недобрый румянец, губы сжимались в тонкую полосочку, а руки непрерывно теребили, рвали, скручивали, рвали, комкали, рвали всевозможные листики, стебельки и цветы, за что ей, определённо, в будущем пришлось бы расплатиться с владельцами и просто любителями данного места, где должно было пройти бракосочетание. Её руки до самого основания кистей позеленели и пожелтели, а у ног лежали мёртвые, отдавшие ей все соки растения, как павшие перед царским величием воины. Возможно, суть злобы крылась в том, что зеленоволосая ведьма всё ещё жаждала внимания, а привлечение оного путём недоговоренностей - было её фишкой. Конечно же, неприятно когда твою фишку крадут так нагло и бесцеремонно! Хочется дать за такое по наглой физиономии, а нельзя! Будто бы дружеские отношения, да и общество осудит... Все знакомые перешёптывались за спиной у жениха ещё за месяц до свадьбы. Как сперва друзья/товарищи/знакомые накинулись на него, как выпытывали, кто чего только не испробовал! Все шпионы бы почувствовали себя дилетантами по сравнению с жаждущими узнать имя избранницы Сузаку приглашёнными! Но Куруруги молчал, как рыба. Даже на мальчишнике, на котором пришлось выпить, сохранил свою временную тайну. Непонятно, как ему удавалось не выдать ничего наивно интересующейся Ане? По-свойски подмигивающему Джино? Угрожающей СиСи? Непонятно. Поразительно, но такая бомбе подобная новость под его спокойной улыбкой податливо улеглась, как игривый котёнок, уставший после насыщенного озорством дня. Одна лишь СиСи всё никак не могла успокоиться. Дошло до того, что она устроила за Сузаку такую слежку, какую не организовала бы даже во имя пиццы... Раз за разом подбирала в уме всех известных ей кандидаток, и никто, ну совершенно никто не подходил! К ведьме в последние недели до свадьбы без огромного куска итальянского лакомства отваживался подойти только Лелуш, которого та тоже пытала: "Ты же его лучший друг, не может быть, чтобы ты не знал его невесту!" Но Лулу только смеялся и пожимал плечами, и выбить из него что-то было также невозможно, как и из Сузаку. Возможно, стоило задуматься... Но СиСи не задумалась. В общем, бессмертная была рада тому, что время томительного ожидания закончилось: вот-вот от загадки не останется даже горстки пепла - и он сгорит под ослепительными лучами знания. И её фишка снова попадёт в её безраздельное пользование. Пронесёмся дальше, опережая подтягивающуюся вереницу гостей! Вот вдали виднеется свадебная арка, сплетенная из веточек дерева. Изящные лианы оплетают тоненькие стебельки, пропуская меж собой цветы белых и розовых калл, лиловых гортензий, белоснежных роз, кое-где проглядывают малиновые лилии и фрезии, хризантемы. От сладкого, но ничуть не приторного аромата цветов кружится голова. Он такой нежный, чарующий… и, такой, до прекрасного одурманивающий. Все гости, что собрались сегодня в парке Асикага, уже находились в томительном ожидании, тихо перешептываясь друг с другом. Никто из них всё ещё не знал, с кем именно связывает свою жизнь бывший рыцарь и почетный британец Куруруги Сузаку, ведь в приглашениях, лишивших покоя ведьму, было указанно лишь одно имя… Прохладный ветерок, что задувает в щели стального каркаса, уносит с собой легкий аромат глициний и маленькие лепестки. Он гуляет вдоль коридора, который образовали длинные ветви деревьев, усыпанные белыми, розовыми и лиловыми цветами. Самих деревьев практически не видно, они утопают в гигантских гроздьях цветочного дождя. Идя по этим «живым» коридорам, словно окунаешься в сказку, настолько красивую и прекрасную, что перестаешь верить в ее реальность. Вот и Сузаку, стоявший возле священника, не может до конца поверить, что все происходит на самом деле. На лицо привычно надета каменная маска серьезности и ледяного спокойствия, взгляд плавно скользит по тропинке, изредка задерживаясь на гостях, вылавливая в толпе знакомые лица. Вдруг, до ушей стала доноситься мелодия. Звуки фортепиано, сплетённые с теми, что принадлежат скрипке, создают идеальное звучание для этой волшебной атмосферы. Голос поющей девушки зачаровывает, он похож на шёпот капель, спадающих на зелёные листья, но в то же время в нём звучат звонкие, праздничные нотки, подчёркивающие торжественность момента. Взгляд Сузаку тут же метнулся к самому концу тоннеля, где показалась его «невеста». Где-то вдалеке СиСи нетерпеливо стиснула лиловую фрезию и удивлённо хмыкнула, вытаращив глаза, а затем захихикала. Сказать, что челюсть парня плавно отвалилась и упала вниз, это значит не сказать ничего вообще. Трудно поверить, что по тропинке, окруженной цветами, прямо к нему навстречу идет никто иной, как Лелуш Ламберг. В этом бы не было ничего настолько странного, если бы не белоснежное платье, в которое облачился парень. Взгляд аметистовых глаз быстро поймал зеленые глаза Куруруги, тонкие губы расплылись в усмешке. О да, он ждал именно такого эффекта. Все гости, пооткрывали рты от удивления. СиСи уже закатывалась звонким смехом ведьмы, много повидавшей на своих веках. Мало того, что этой самой «таинственной невестой» оказался бывший император Лелуш Ви Британия, так он ещё и не побрезговал облачиться в платье! Совершенно женское, свадебное платье! Эффектное появление, ничего не скажешь. Вернёмся в реальность из рассуждений. Довольный собой, Лулу направляется прямо по тропинке, ведущей к священнику и, вот уже скоро законному мужу. Сузаку ни на секунду, ни отводит взгляд от любимого, разглядывая каждую мелочь в нем, словно видел впервые в жизни. Плотная материя облегает юное тело, подчеркивая его хрупкость и изящность. Открытый верх позволяет увидеть соблазнительные ключицы, чуть угловатые плечики. Грудная клетка часто вздымается, так как туго затянутый корсет мешает полноценному доступу кислорода. Верх платья украшен чем-то наподобие перьев, составляющих лиф и визуально добавляющих грудь. Далее следует поистине осиная талия, мальчишеские бедра, от середины которых платье плавно расширяется на манеру «рыбки». Юбка покрыта тончайшими шифоновыми оборками нежно-лилового цвета, спадающими легкими волнами. На руках длинные, до самых локтей перчатки со шнуровкой по бокам. На голове белоснежная фата, почти достающая пола, закрепленная пышными цветами у висков, которые резко контрастируют с угольно-черными волосами. Взгляд фиалковых глаз из-под полуопущенных длинных ресниц, приподнятые в наглой ухмылке уголки губ, легкий румянец на щеках – каждая мелочь в нем была такой вызывающей и такой соблазнительной… Для Сузаку. Не стоит забывать, что все гости уже неверяще хлопали ресницами так, что, кажется, вот-вот готовы были улететь! СиСи, несмотря на момент, место и событие уже хохотала во весь голос. Но ни Сузаку, ни Лелуш не слышали этого. Слишком велико было в этот момент их счастье. Настолько, что наваливалось мощнейшей волной, накрывало с головой и лишало всякого слуха... Размеренным шагом, гордо расправив плечи, Лулу идет под водопадом из ветвей глициний, медленно приближаясь к своей цели. Кажется, что он движется нарочно медленно, как бы оттягивая сладостный момент. На губах Сузаку появляется теплая улыбка, в глазах, взмахнув белым крылышками, мелькает, и теперь уже навечно застывает любовь к этому наглому гению. И вот, наконец, Лелуш уже совсем рядом. Куруруги протягивает широкую ладонь, беря тонкую аристократичную кисть в свою руку и, несильно сжав ее, подводит любимого под арку к священнику. Хохот СиСи, переходящий в истерический, доносится совсем издалека. Нет никакого стеснения. Человек, который вот-вот должен соединить их навеки, мучительно долго мягко улыбался, пока не произнес: – В сей час, благословенный свыше, Несу я благостную весть! Друзья мои, придвиньтесь-ка ближе, Вам сообщить имею честь. О радостном событье в Сфере: Два сердца любящих нашли Свою стезю. И в высшей мере К решенью верному пришли! Куруруги Сузаку, согласен ли ты взять Лелуша Ламберга в законные мужья? – Шатен теперь уже уверенно кивает головой, подтверждая слова священника. – Оберегай его от всех напастей, заботься в тяжелое мгновение. Ему неси одно лишь в жизни счастье, чтобы любовь была его самозабвением. Лелуш Ламберг, согласен ли ты взять Куруруги Сузаку в законные мужья? – Не был бы согласен, не стоял бы тут, - хмыкнул британец. СиСи где-то на заднем плане чуть не захлебнулась слезами, выступившими на глазах и потекшими ручьями от смеха. – Храни свой дом, свою семью, пускай все сложится счастливо. Храни тепло, неси любовь, чтобы не чувствовал себя твой муж(рот СиСи старательно зажимает покрасневшая от напряжения Аня, но всё равно слышится приглушённое хихиканье) тоскливо. Теперь, дорогие молодожены, обменяйтесь обручальными кольцами, не имеющими ни начала, ни конца, как и ваша супружеская жизнь, наполненная любовью и заботой друг о друге, - к священнику подошла девочка лет семи, в светло-желтом платьице, держа в руках шелковую подушку, на которой лежало два кольца из белого золота, с россыпью мерцающих аметистов. Лелуш игриво вытянул длинные пальцы, немного топыря их, и меньшее колечко скользнуло на безымянный, как и полагается обручальному. Ту же процедуру Ламберг проделал с кольцом Сузаку. Священник взял молодых за руки и, положив ладонь на ладонь, накрыл собственной. – Ну, что же, дети, слава Богу! Благословляю этот брак. На вашу общую дорогу Беда не вступит. Впрочем, как Ни сложиться судьбы веление, И божий промысел решит, Сие моё благословенье Вас от разлуки защитит! А теперь, запечатайте свой брак поцелуем, как печатью вашей любви, - он отпустил руки парней, делая шаг назад. И в этот момент накатывает осознание. Женаты! Навсегда! Вместе! Сузаку плавно поворачивает Лулу к себе, проведя тыльной стороной ладони по его щеке, аккуратно прихватывает за подбородок, всматриваясь в аметистовые глаза, и касается его губ. Мягко, нежно, как и подобает свадебному, словно первому поцелую. Ведьме уже не хватает воздуха для того, чтобы выражать какие-либо эмоции. Лелуш обхватывает, теперь уже мужа за шею и прикрывает глаза, поддаваясь вперед, навстречу ласковым губам Куруруги. Юркий язычок аккуратно проникает в его рот, заигрывая и, одновременно маня к себе. Показалось, что время замедлило свой ход, остановившись на паре. Они, словно выпали из реальности, полностью отдавшись ощущениям. Ладонь Сузаку скользнула под фату супруга, ласково касаясь оголенных лопаток, прижимая ближе к себе. Сейчас, оба они были абсолютно счастливы. Сладость любимых губ, нежность рук, а внутри безграничная любовь, парящая на белоснежных крыльях… СиСи начинала задыхаться и кашлять, распираемая сухим и хриплым смехом без кислорода. Как сквозь ватную стену послышался звук аплодисментов и веселый свист, которые заглушил эти, кажется, предсмертные звуки. Нехотя, Куруруги оторвался от таких любимых губ и подхватил Лелуша под колени, поднимая на руки. Мальчишеское тело казалось ему, натренированному рыцарю, легким, как пушинка, но хрупким, словно хрустальная ваза, одно неловкое движение – и останутся лишь осколки. Счастливыми глазами Сузаку осмотрел всех присутствующих (благо, СиСи не было видно) и побежал по «живому» тоннелю, крепко держа свою «ношу», уцепившуюся за его шею. Прямо у выхода из тоннеля стояли два коня, покорно ожидая своих всадников. Один из них, серый «в яблоках», лениво поедал свежую травку, а второй, чья черная шерсть отливалась глянцевым блеском в лучах полуденного солнца, тихо фыркал, то и дело переминаясь с копыта на копыто. Когда молодожены подошли к лошадям, черный оторвался передними ногами от земли, резво вставая на дыбы, а серый продолжал флегматично пожевывать зелень. Лелуш ухватил поводья и сильно натянул их, успокаивая животное, как ему показалось, обрадованное появлением людей. В его голову пока не ударило пьянящее осознание, и он был пока что спокоен. Пока что... Сузаку бережно помог мужу забраться в седло, потому что из-за узкого платья, самому Лелушу это было не под силу, и, закинув ногу в стремя, сам сел верхом. Правда получилось у него это попытки после третьей, так как то нога соскальзывала, то лошадь пыталась брыкаться, да и руки у того едва ли не впервые за долгие годы дрожали. Лулу поглядывая на эту милейшую картину, ехидно посмеивался. – Чего ты смеешься?! – не выдержал Сузаку, наконец-то оказавшись в седле. – Какой бы грудой мышц ты не казался, а наездник из тебя никакой! – Лелуш стеганул поводьями и погнал коня галопом. Хотя приходилось сидеть по-дамски, но держался парень крепко, чего нельзя сказать про японца… Его конь то и дело брыкался, намереваясь скинуть своего наездника. – Сузаку, помни, ты едешь на лошади, а не она на тебе, - британец остановил своего коня, дожидаясь супруга. На его губах играла насмешливая улыбка от вида неуклюже держащегося в седле Куруруги. Второй новобрачный покраснел и явно захотел доказать Лулу, что тот неправ. Гордо распрямившись (одновременно молясь, чтобы лошадь не дёрнулась), Сузаку приосанился и показательно поиграл мышцами на руках, которые были видны даже через весьма свободный костюм. Улыбка пряталась где-то в уголках губ и глаз Лелуша, игриво выглядывая на секунду, а затем, снова прячась - так мило и смешно смотрелся его теперь уже муж. Муж... Кажется, эта мысль озадачила бывшего Британского Императора, и в его глазах замаячила задумчивость, не сумев, тем не менее, вытеснить улыбку. Сузаку же, уловив момент, схватился за поводья и несильно ударил лошадь по бокам, ускоряя ее шаг почти до галопа, весело засмеявшись. – Что Ваше Высочество, заберете свои слова про наездника назад? – крикнул он, стараясь держать спину прямо и одновременно не упасть. Сердце стучало как сумасшедшее, норовя сломать грудную клетку, адреналин разлился по сосудам, смешиваясь с кровью. – Не так быстро Сузаку, - Лелуш хлестнул поводья и черный конь, взбрыкнув, сначала поднялся на дыбы, а затем пустился карьером, без особого труда вырываясь вперед серого. Длинную фату, как и гриву лошади, развивал сильный порыв ветра, уносящий с собой задорный смех изящно прильнувшего к шее лошади британца. Куруруги несколько раз пытался его обогнать, но всегда оставался позади. Что поделать, абсолютный ноль в спорте, наездник Лелуш был прекрасный… Целых два часа они катались по парку, наслаждаясь его красотой и изяществом, сидели на травке около небольшого озера, под длинными ветвями глициний, кормили лебедей и были просто счастливы, забыв о гостях, постоянно смеясь и не говоря ни о чём серьёзном - всё самое серьёзное они передавали друг другу глазами, прикосновениями, и слова в это время были ничтожны. Совсем незаметно, стараясь не испортить хрупкость момента, за ними щелкала фотокамера, чтобы запечатлеть этот памятный день. Молодожены даже не замечали редкие вспышки, настолько они были незаметны… Когда парни на лошадях проехали в заднюю часть парка, там их уже встречали собравшиеся гости, попутно высказывая невнятным бормотанием недовольство тем, что о них забыли. Но в этот день новобрачным было можно всё! Посреди живого тоннеля, увешанного фонариками, стояла средних размеров беседка, оплетенная лианами цветов. Кажется, это были какие-то странные лилии. Внутри беседки в шахматном порядке находились столы, накрытые белыми скатертями, вокруг которых расположились стулья, перевязанные лиловыми ленточками и бантами. Разумеется, молодожены сидели отдельно, но на виду у всех. Их стол уже был обставлен гигантскими букетами, подаренными друзьями и знакомыми. Несмотря на вроде бы незатейливое украшение, выглядело место трапезы просто роскошно. Видно его было даже издали. Спрыгнув с лошади, Сузаку облегченно вздохнул (ну конечно, два часа отсиживать пятую точку то на земле, то в седле!) и подошел к черному коню, на котором восседал Лелуш. Правда последний, хоть и в платье, спрыгнул сам, и даже каблучки туфель в землю не вжались. Протянув супругу руку, японец повел его в беседку. Далее послышался выстрел пробки из-под шампанского, громкие аплодисменты и дружный крик: «Горько! Горько! Горько!», потянулись многочисленные поздравления и пожелания. Каждый пытался не повторяться, придумать что-то свое, особенное и, у многих это получилось. Также многие старались не высказывать своего удивления по поводу однополости брака и нынешнего статуса Лелуша. А некоторые даже не старались и в открытую ухахатывались счастливым новобрачным в лицо, смеющимся вместе с ней. После небольшой трапезы, Карен и Ширли предложили потанцевать. Разумеется, открывать свадебный бал предоставили молодоженам… Все гости прошли под навес, сплетенный из нескольких десятков цветочных гирлянд, который сегодня служил танцевальной площадкой. Заиграла тихая музыка, нежным звучанием обволокшая всех и вся, что находится тут. Сузаку галантно подошел к своей «невесте», убрав одну руку за спину, а вторую протянул ему, приглашая на танец. Всё казалось ненастоящим. Обоих преследовало ощущение, что это всё сон. Эфемерный, хрупкий, нежный... Никто не мог припомнить ни одной обдуманной фразы, всё словно проходило в безмолвном сговоре. Да-да, ну, конечно же, это всё был сон, сон... Такой счастливый сон! Лелуш, плавно склонив голову на бок, положил кисть на ладонь мужа, поднялся с места и проследовал за ним в самый центр. Взявшись за руки, они слегка поклонились друг другу и совершили полный оборот, каждый вокруг своей оси. Британец буквально упал назад, откидываясь на сильную руку японца, тут же подхватившую его под лопатки. Вторая рука была вытянута и отведена вбок. Синхронный шаг назад, вправо, вперед, снова назад, плавный поворот. На мгновение расстояние между ними увеличивается, еще мгновение и снова вместе. Сделав еще шаг, Сузаку отпустил руку Лелуша и толкнул того вперед, заставляя закружится, а потом, перекрестив руки того на груди, прижал к себе, не забывая покачиваться в такт песни, отпускает, возвращаясь в исходную позицию. Снова шаг назад, вправо и поворот. Синхронный шаг в противоположные стороны, Лелуш снова кружится, одной рукой придерживая юбку платья, а когда расстояние между ними вновь сокращается, Сузаку подхватывает его на руки. Так легко, нежно, невинно. Даже СиСи, вначале смеявшаяся, заворожено смотрела на пару. Внутри нее было чувство зависти, ведь ей тоже хотелось чувствовать к себе любовь, но радость за счастье парней перекрывало это чувство, позволяя скромной улыбке вытеснить с лица усмешку. Когда музыка стихла, раздались аплодисменты и свист. Пара поклонилась и плавно отошла от центра, позволяя другим пуститься в медленный танец. Лелуш и Сузаку прошли за стол, налили в фужеры шампанского. – Ты был великолепен… - прошептал японец, проведя тыльной стороной ладони по светлой щеке. – Да и ты не плох, - усмехнулся британец. В аметистовых глазах играло озорство, в то время как в серо-оливковых огромное море нежности. Непрерывный контакт, легкое соприкосновение губ, лишь издали напоминающее поцелуй, теплые объятия, тихий шепот со словами о любви. Что еще надо для счастья? – Вы чего тут расселись?! – звонкий голос Ширли вырвал парней из состояния идиллии. – Мы вас уже заждались! – А? Что случилось? – разум Лелуша не сразу сообразил, что происходит и где он находится. – Все желают узнать, на чьей свадьбе мы гуляем дальше, - девушка подмигнула парню. – Она, наверное, имеет в виду, что ты должен бросить букет «невесты»…. – Сузаку почесал затылок. – Не только! Ты должен снять подвязку. Не забудь – зубами! – Девушка ухмыльнулась и отошла к толпе, позволяя молодоженом встать. Обыкновенно непоколебимые, парни покраснели. – Давайте-давайте! Смелее! – Давай Лелуш, - хмыкнула зеленоволосая ведьма, стоящая как раз в первом ряду. Медленно, словно боясь, парни вышли из-за стола, со всех сторон окруженные друзьями. Тяжело вздохнув, пытаясь подавить в себе волнение, Сузаку опустился на одно колено и приподнял юбку. Его рука тут же скользнула по ноге Лелуша, облаченной в белоснежный чулок, приподнимаясь выше, от чего последний сильнее залился краской и прикусил нижнюю губу. СиСи хихикнула. Лиловая подвязка расположилась немного выше колена, подчеркивая стройную ножку ее обладателя. Когда палец Сузаку проник под подвязку, немного оттягивая ее, намереваясь снять, послышался громкий крик: – Зубками! Рыцарь театрально закатил глаза и приблизился к ноге мужа. В нос ударил сладкий, такой любимый аромат его кожи, что захотелось коснуться ее губами, провести языком, оставляя влажную дорожку, но разум вовремя одернул. Острые зубы схватили краешек ленточки и потянули вниз. Стоило атласу соскользнуть с бедра, как подвязка сама упала на землю. Лелуш облегченно вздохнул и улыбнулся. – Теперь кидайте!!! Девушки столпились за спиной британца, ожидая, кому же выпадет выходить замуж следующей. Небольшой букет, упав на голову Милли, скатился в руки Ане, заменяя телефон, который девушка благополучно выронила, ее бледные щечки покрылись румянцем. А вот подвязка, как ни странно, упала в руки Ривала. Может, красавице-судьбе лучше видно, но эти двое даже не общались толком… Хотя… это ведь всего лишь традиция… Пропустим дальнейшую часть праздника и переместимся на несколько часов вперед, когда на Японию опустилась ночь, окутывая все своими темными руками, а серебряный полумесяц весело плыл по небу. В беседке, что располагалась в окружении длинных ветвей глициний, все еще было шумно, весело. Доносился смех, дружная болтовня и поздравления, а так же истеричный хохот СиСи, совершенно не стеснявшейся присутствия других гостей. Стрелка часов уже перевалила за полночь, а уходить пока никто не собирался. Все, казалось, готовы до самого утра поздравлять молодожен и кричать «Горько!». «Невеста» сидел за столом, попивая игривое шампанское из высокого фужера, расписанного рисунком в виде веточек вишни. Жених куда-то отошел, сказав, что скоро вернется, потому Лелушу ничего не оставалось, кроме как наблюдать за гостями. Большая их половина сейчас кружилась в танце, остальные либо сидели за столами, либо выходили из беседки подышать свежим воздухом. Оги и Виолетта наслаждались чудесным ароматом глициний, гуляя вдоль «живых» коридоров, Милли воодушевленно рассказывала идею цветочного фестиваля новому президенту студенческого совета, настоятельно рекомендуя его провести, Аня как обычно копалась в мобильном телефоне, изредка кидая взгляд на рядом лежащий букет и заливаясь краской. Только СиСи, подозрительно молчаливо стоящая на улице и смотрящая на звезды, вызывала какое-то беспокойство. Лелушу казалось, что в голове зеленоволосой ведьмы созревает очередной хитрый план, состоящий из насмешек и издевательств… Вдруг, его внимание привлек звук работающего мотора, в беседку стали залетать мелкие цветочки и листики. Гости тут же рванули на улицу посмотреть на столь мощный источник шума. Прямо перед беседкой, сложив зеленоватые лазерные крылья, опустился ночной кошмар, известный всему миру как «Белая смерть», он же «Ланселот-Альбион». Кабина управления открылась, и оттуда выглянул Сузаку. Спустился на землю и прошел в беседку, сразу подходя к супругу. – Ну, наконец-то ты появился! Пора разрезать свадебный торт! – Карен улыбнулась и скрылась за одной из стен беседки. Новобрачные переглянулись, мол «Нет нам покоя!» и тяжело вздохнули. Кто же знал, что свадьба это столько волокиты и головной боли? Хотя, в чем-то эта головная боль была даже приятной – столько внимания. – Та-та-та-там-та-та-та-там… - Кодзуки вошла в беседку, перед собой катя тележку с тортом и напевая Мендельсона. Четырехъярусное кондитерское изделие источает прекрасный аромат черники и свежего пастилажа[1]. Каждый уровень выполнен в виде правильного шестиугольника и покрыт узорами из цветов, нанесенных карамельной глазурью, дополненный объемными цветами и листочками. У Джино, при виде такой красоты, даже слюнки потекли. Он потянул руку к нижнему ярусу, намереваясь цапнуть немного крема, но суровый кулак Карен треснул его по запястью. – Негоже начинать без жениха и невесты! Лелуш, Сузаку давайте сюда! А-то тут вон некоторые уже не выдерживают! – девушка покосилась на третьего рыцаря и протянула молодоженам два серебряных прибора для нарезки и раскладки тортика. – Э-э… а кто должен резать? – Вдвоем! По одной руке на нож и режем! – рядом с девушкой щелкнул фотоаппарат. Супруги взяли прозрачную рукоятку один в правую, другой в левую руки и занесли над самым нижним ярусом. Гладкое лезвие ножа без труда проникло в шоколадный бисквит, отрезая ровный кусочек. Пара движений и первый кусок торта лежит на тарелке. Далее Сузаку и Лелуш разрезают уже по очереди, так как гостей было слишком много для одного. Когда все гости получили сладость, все еще раз дружно поздравили молодожен и расселись по своим местам. – Прошу извинить, но я и Лелуш вынуждены вас оставить, - с этими словами шатен протянул мужу согнутый локоть, приглашая пройти с ним. Гости тут же выстроились в длинный коридор, оставив тортик, кидая лепестки роз и конфеты (особенно метко кидала СиСи (а метилась она в глаза)), провожая молодожен в свадебное путешествие. Сузаку поднял мужа на руки и дернул посадочный трос. Друзья весело махали руками, желали удачно провести время и т.д. – Смотрите, племянника мне не привезите! – громко крикнула СиСи. Лелуш показательно вскинул взгляд вверх, усаживаясь в кабине пилота, перед тем как она закрылась. Ланселот снова активировал лазерные крылья и взмыл в небо. Японец сосредоточено наблюдал за экраном, в то время как британец гадал, куда именно они направляются. Тайну о том месте, где они должны провести медовый месяц, Сузаку охранял, словно это был пентагон. Он напрочь отказывался говорить, до последнего храня это в тумане гаданий. Даже сейчас, когда до этого места осталось только долететь… Стоило ночному кошмару подняться на нужную высоту, как люк распахнулся, позволяя смотреть на землю с высоты птичьего полета. Сильный поток ветра ударил в лицо Лелуша, заставляя зажмуриться и крепче схватиться за поручень. Говорить не хотелось. Слов было всё ещё катастрофически мало. Прямо под ними медленно угасали огоньки Точиги, а вскоре и вовсе скрылись из виду, оставляя на своем месте лишь лес, плавно переходящий в пляж, покрытый теменью. Тем не менее, Ланселот продолжал стремительно лететь на восток, прямо в открытый океан. Британец чувствовал морской бриз, играющий на его лице и волосах, колышущий фату. Вокруг было темно, и серебряный свет луны отражался от воды, образуя глянцевую дорожку, нарушаемую лишь совсем небольшими волнами. – Мы почти прилетели, - всё же прибегнув к помощи "ничтожных слов", радостно сообщил Сузаку, на мгновение, поворачиваясь к мужу и лучезарно улыбаясь. – Ну, наконец-то! Где это место?! – Лелуш поднялся на ноги и стал приглядываться к местности впереди него. Ничего. Темнота. – Смотри внимательнее, оно прямо по курсу, - британец немного вытянул шею, и вдруг его глаза заметили что-то черное и низкое, освещенное блеском лунного света в волнах. Он прищурился, и силуэт стал более ясным. Он превратился в приземистый, неровный треугольник, с одной стороны вытянутый больше, чем с другой. Чем ближе подплывал ночной кошмар, тем четче Лулу смог видеть, как призрачные очертания превращаются в остров. Вот виднеются высокие пальмы, чьи листья подбрасывает ветерок, вот уходящий вглубь островка лес-джунгли, а вот и берег, очерченный лунным светом. Посреди этой красоты виднеется пара огоньков, смутно обрисовывая контуры здания. – Куда ты меня привез? – тихо спросил Лелуш, но тут же отметил про себя, что надо говорить громче, потому что навряд ли Сузаку расслышал его вопрос в шуме двигателей. – Это остров Харуноива. Здесь был мой дом до того, как мы с отцом переехали в одиннадцатую зону, - японец оглянулся, и на его губах расплылась улыбка, замерцавшая в лунном свете. Ночной кошмар приземлился на берегу, несколько раз блеснул микросхемой в глазах и отключился. После того как двигатель стих, наступила тишина. Остались только волны, заходящие на берег и шелест ветра в пальмах. Воздух был теплым, влажным и ароматным – подобно пару после горячего душа. Рыцарь скинул чемодан и, подхватив супруга на руки, спустился на песок. – С-сузаку! Что ты делаешь? – Лелуш крепко обнял его за шею, чтобы не упасть. – Сегодняшний день должен быть идеальным, так что соблюдаем традиции, - японец усмехнулся и одной рукой поднял чемодан, все так же, не отпуская мужа. – Накачанный дурак! – фыркнул британец, когда его понесли по тропинке, ведущей к дому. Сбросив чемодан на веранде, Сузаку достал ключи и открыл дверь, заходя в широкий холл. Словно по команде, зажглись многочисленные лампочки, освещая просторное помещение. Противоположная стена дома была похожа на стеклянную ширму, через которую видно пышные растения, раскинувшие свои листья и лианы. Сам холл, переходящий в гостиную, выполнен в светло-желтых тонах, с белыми диванами и прозрачным столом. Что сказать? Весьма изящно для Куруруги… Но Сузаку надолго здесь не задерживается; он устремляется дальше. Лелуш нервно сжимает его плечо, оглядываясь по сторонам. Сердце колотится в груди, сбивая дыхание, боль стучит по вискам, делая все немного расплывчатым. Что ж, все люди испытывают волнение… Широкие двери распахнулись, пропуская молодожен внутрь огромной комнаты. Первое, что сразу бросалось в глаза, была огромная кровать с ослепительно-белым балдахином, низ которой напоминал маршмеллоу, такое легкое и воздушное… Рыцарь устремился прямиком к ней, уронил свою ношу на шелк простыней, нависая сверху. – Наконец-то мы одни… - промурлыкал Сузаку, наклоняясь к губам британца. Внезапно, послышался глухой удар стены и чего-то еще. Какой-то шмакающий звук и тихое цоканье. Буквально через мгновение удар повторился. Когда шатен обернулся, то его взгляду пристали белые туфли с высокими черными каблуками и маленькими бантиками, валяющиеся на полу. На мгновение, Сузаку стало страшно представить, чего натерпелся его любимый муж за сегодняшний день, ходя на таких шпильках. И странно было то, что когда парень снимал подвязку, этот монстр ускользнул от его взгляда… – Они меня здорово достали! – фыркнул Лелуш, заставляя супруга свалиться на него. Тонкие цепкие пальцы крепко держат японца за воротник пиджака, опаляя его лицо горячим дыханием. Их губы в миллиметре друг от друга, взгляд немного затуманен. Всего мгновение, и Сузаку поддается вперед. Поцелуй получается длинным, глубоким, родные губы действуют грубо, подчиняя себе и требуя отвечать. И Лелуш отвечает. Ему нравится, когда его любовник ни в чем себе не отказывает, стирает все рамки дозволенного, позволяя руководствоваться инстинктами. Нравится, когда сильные руки сжимают его плечи, оставляя красные следы, которые к утру превратятся в синяки, когда сухие губы сминают его собственные в страстном, собственническом поцелуе. Хочется извиваться, подставлять каждый миллиметр своего тела этим грубым ласкам, утыкаться лицом в шею, вдыхая ее аромат, сводящий с ума, кусать плечи, чувствуя в себе горячую плоть при слиянии их тел… Из сладостных грез Лелуша вывел тихий голос, в котором сейчас звучало раздражение: – Как снимается эта штука? – Куруруги кивнул головой на корсет, который пытался стянуть уже несколько минут. Британец просунул руку под собственную спину и вытянул оттуда тонкий шнурок, несколько раз глубоко вдохнул, отчего грудная клетка высоко приподнялась. Когда Сузаку снова потянул платье вниз, намереваясь снять его, корсет буквально соскользнул с хрупкой груди, обнажая темные бусинки сосков. Рука шатена несильно сжала один из них, в то время как язык обводил ушную раковину брюнета, зубы прикусили мочку. Властные губы плавно стали спускаться ниже, оставляя за собой цепочку красных пятнышек, своих собственных меток. Когда грубый поцелуй накрыл шею, Лелуш запрокинул голову и сдавленно простонал. О да, Сузаку знает самое слабое место на любимом теле. Знает и охотно им пользуется, доводя любимого до экстаза своими действиями. Порой, даже простое поглаживание по шее могло заставить его дыхание сбиться, а сердце стучать быстрее. Рыцарь проводит по нежной коже языком, словно впервые пробует на вкус, замирает у самого подбородка, наблюдая за аметистовыми глазами и, вновь спускается к основанию шеи. Так сладко, так вкусно… Хочется навсегда утонуть в этом невероятном ощущении. Тонкие пальцы сжимают шелковое покрывало, дыхание сбито, взгляд затуманен пеленой желания, нетерпения. Губы Сузаку обхватывают сосок, медленно посасывая его, заставляя Лелуша прогнуться в спине, руки скользят по бокам, сжимая их до легкой боли, медленно стягивая уже надоевшее платье, скрывающее худощавое тело. Зубы рыцаря сомкнулись на затвердевшем соске, оттягивая его, отчего британец томно постанывал. Его аристократичные пальцы зарылись в непослушных волосах мужа, стягивая их на затылке, когда Сузаку стал покрывать грубыми поцелуями его грудь и ключицу, снова поднимаясь к шее. Он ни на секунду не оставлял любимого без ласк, целуя и вылизывая нежную алебастровую кожу. Лелуш плавно опустил руку на спину супруга, наконец, понимая, что тот все еще одетый. Непорядок. Он буквально срывает золотые застежки в виде цепочек с маленьких, еле заметных магнитных пряжек, снимая с мускулистого тела белоснежный, так полюбившийся ему во времена Зеро пиджак, а следом черную водолазку, оголяя широкие плечи, накаченные руки, крепкую грудь, кубики пресса. Любая девушка бы пищала от восторга и пускала слюнки но, такая прелесть досталась Лелушу. Он уткнулся лицом в плечо, вдыхая такой любимый аромат его тела. Дерзкое зеленое яблоко в сочетании с успокаивающим кофе и нежный шлейф из жасмина с грейпфрутом создавали головокружительное сочетание, одновременно такое простое и, такое яркое, запоминающееся, не способное забыться теми, кто хоть раз его чувствовал. Для Ламберга это аромат любви, заботы, уюта и душевного спокойствия. Когда его нежные волны окутывали тело, хотелось взлететь к небесам, потому что земля уходила из-под ног, а в голове мелькали радужные пятна… Из собственных мыслей британца вырывают острые зубы, снова сомкнувшиеся на его соске, отчего с губ срывается судорожный вздох, напоминающий глухой стон, а на спину Сузаку выползли маленькие коготки, сжимая загорелую кожу и царапая. Рыцарь выгнулся змеей, закусив нижнюю губу и тихо прошипев. Да, Лелуш тоже знает особо чувствительное место на теле любовника и, так же охотно им пользуется. Ему доставляет какое-то садистское удовольствие наблюдать, как японец выгибает спину, когда он царапает ее, как на его коже проступают лопатки и узор из позвонков, сплетаясь с красными следами, как играют рельефные мышцы, как тоненькими струйками стекает алая кровь от царапин. О, этот дурманящий вкус его крови, такой сладкой, вкусной, так сносящий крышу, находясь на кончике языка… Требовательные губы снова накрыли его собственные, кусая и терзая их. Жаркий ненасытный поцелуй словно высасывал силы, лишая при этом способности трезво мыслить. Сузаку окончательно стягивает с любовника узкое платье, кидая его куда-то в сторону. Загорелая рука скользит по алебастровому плечику, груди, талии, плавно опускаясь на ягодицы и несильно сжимая их, заставляя Лелуша прогнуться и застонать сквозь поцелуй. В паху уже сладко ноет, а ставшие тесными штаны только усугубляют это положение. Наконец-то отпустив припухшие губы, японец смотрит в глаза напротив своих собственных, тяжело дыша. – Ты прекрасен… - соблазнительный шепот, напоминающий довольное мурлыканье, доносится до ушей британца, а в следующее мгновение за ушной раковиной остается легкий поцелуй. Влажная цепочка спускается по шее, груди, животу, язык обводит пупок, скользнув в ложбинку. Лелуш громко стонет, выгибает спину, прося большего. Рука Сузаку гладит его бедро, цепляя кружевную резинку белых чулков и скатывая ее вниз, оголяя гладкую кожу, а затем, закидывает ногу себе на плечо, целует коленку, спускаясь ниже. Возбуждение горячей волной разливается по телу, заставляя желать, хотеть, сбивая дыхание и срывая голос. Лелуш выгибается дугой, когда язык супруга касается возбужденной плоти через ткань белья, руками сжимая простынь. Язык тем-временем вырисовывает непонятные узоры, завитки, отчего по спине его жертвы пробегает судорога, а с губ срываются громкие стоны. Сузаку быстро стягивает с любовника белье, обхватывая губами налитую кровью головку члена. Британец закусил губу, чтобы не закричать. Эти прекрасные губы, мягкие покусывания сводили с ума. Напряжение в теле росло, ища подходящий момент, чтобы вырваться наружу. – С-су-сузаку… - голос Ламберга был совсем тихим, еле слышным. – М? – П-пожа-жа-луйста… Я с-скоро… Японец перестал ласкать член британца, чувствуя, что и сам долго не протянет. Приподнявшись на руках, он подвинулся вперед, хватая Лелуша за затылок и притягивая к себе для очередного поцелуя. Он не может насытиться этими губами, постоянно хочется еще и еще, больше, слаще… Теплая ладонь скользнула между ягодиц, касаясь колечка мышц. Два пальца легко проникли в юное тело, правда, за полтора месяца отсутствия секса, мышцы заметно сузились. Внутри было так горячо, приятно, хорошо… Лелуш обнимал любовника, впиваясь в загорелую кожу спины короткими ногтями. Когда пальцы коснулись простаты, британца словно ударила мощная волна электрического тока. Он дернулся, а затем сам двинул бедрами навстречу, оставляя на спине японца красные полоски. – Тс-с-с-с…. – Сузаку выгнулся, продолжая активно двигать пальцами внутри любовника. Возбуждение росло с каждым движением, делая все вокруг расплывчатым, заставляя поддаться инстинктам и следовать за желаниями своего тела. Резко вытащив пальцы, японец закинул стройные ноги на свои плечи, вошел. Пришлось замереть на месте, крепко жмурясь, чтобы не кончить вот так сразу. Очнулся парень уже, когда сам Лелуш двинулся вперед, начиная движение. Резкий толчок и он входит до самого основания. До ушей доносится громкий стон удовольствия. Еще один толчок, руки по-свойски сжимают ягодицы, оставляя красноватые следы. Еще один, и снова приходится зажмуриться, потому что в глазах все плывет. Томные стоны заполняют комнату, разрушая ночную тишину. Движения Сузаку не переходят в жестокость, но и не падают в нежность. Его толчки резкие, властные но, тем не менее, осторожные, поцелуи грубые, но чувственные, глубокие. Парня переполняет животная страсть, однако разум тут же охлаждает ее, делая каждое действие терпеливым, умелым, словно хищный зверь медленно пробирается к своей жертве. Очередной толчок. Член Сузаку упирается в простату, отчего Лелуш вскрикивает. Его тело уже мелко трясет, по лицу стекают капельки пота, щеки раскрасневшиеся. Так соблазнительно… Еще пара толчков и японец замирает, входя до упора. Казалось, что на одно мгновение остановилось сердце. В глазах все покрыто радужными пятнами, смешивающимися друг с другом. Волны оргазма сотрясали два тела одновременно, не давая даже пошевелиться… Первым в себя приходит Сузаку, обессилено упав на кровать рядом с Лелушем. Два тела глубоко и часто дышат, устремляя взор на потолок. Слышится лишь тяжелые вздохи, частое-частое сердцебиение и шум волн, разбивающихся о прибрежные скалы... Немного придя в себя, парни забираются под тонкое одеяло. Голова британца тут же пристраивается на мускулистом плече, а тело оказывается в тесных объятьях, таких родных и любимых. – Я люблю тебя, - тихо произносит бывший император, прикрывая глаза. – И я тебя люблю, - легкий поцелуй опускается на висок. – Сузаку, а что для тебя счастье? – Лелуш немного приподнимается, опираясь на локоть. – Счастье… это ты. Это вот так засыпать, чувствуя твое дыхание, просыпаться, видя твою сонную мордашку, осознавать, что ты надел платье только ради меня. Это просто любить тебя и понимать, что твоя любовь взаимна, - парень прижал супруга к себе покрепче и прикрыл глаза. Лелуш последовал его примеру. Бестелесные лапы Морфея пробрались в комнату, окутывая парней своими сетями и, забирая их в прекрасный сон…А мне больше ничего и не надо, только знать, что я причина твоего счастья. Жизнь была прожита не за зря, если я надел платье белое. Ты сказал, что любишь только меня, и моя радость больше мира целого.