Personal nightmare.

Невысокий юноша сидел в тускло освещённой комнате, потупив глаза. В пальцах он сжимал чашку с каким-то тёплым, согревающим напитком. Напряжённая поза и нахмуренное лицо свидетельствовали о важном мыслительном процессе, хотя, в голове не было попросту ничего, будто все размышления высосали и не желают отдавать. На фоне тихо работал телевизор; ведущий новостей переходил от одной темы к другой, однако, ничего не привлекало внимания парня. «..Произошла перестрелка в одном из спальных районов города..» Он вздёрнул голову, обратив внимательный взгляд к экрану, на котором уже мельтешили фото и куски документального видео с места события. Досмотрев сюжет до конца, юноша мотнул головой, и на глаза сползла кучерявая чёлка. Он недобро усмехнулся, запустив пятерню в чёрные волосы. Прошло уже больше недели с той ночи, а к нему ещё ни разу никто не приходил, хотя в деле, которое юноша лично перечитал несколько раз, он значился самым первым в списке свидетелей. Это самое дело взять домой не разрешили, как и узнать подробности, как и увидеть.. Дверной звонок затрещал, оповещая хозяина о пришедшем посетителе. Брюнет медленно встал и, подойдя к двери, резко распахнул её. Мужчина, ненамного выше его самого, на секунду растерявшись, отступил на шаг назад. Сухо представившись, следователь проскользнул в квартиру, едва парень отступил с дороги. Дверь за ними захлопнулась. — Вы ведь До Кёнсу, — без вопроса проговорил мужчина, пройдя на небольшую кухню и оглядевшись. Кёнсу зашёл вслед за ним и жестом указал на свободный стул у окна. Сам он уместился напротив, спиной ко входу. — Да, — наблюдая, как следователь садится и раскладывает нужные для такого типа разговоров вещи (блокнот с карандашом и диктофон) на столе, опасливо косясь на равнодушного парня, он ждал. — Ну, что ж, начнём, — мужчина почесал затылок и нажал кнопку на диктофоне. — Сколько времени прошло с.. с того события? — Неделя. — Вы хорошо помните, что случилось той ночью? Помнил ли До Кёнсу, что случилось той ночью? О, да, он прекрасно помнил. Он помнил всё с расчётом до минут, а в один промежуток времени и до секунд. Всё происходило как в замедленной съёмке, такое обычно бывает в состоянии аффекта. Брюнет поморщился. — Да. — Расскажите, пожалуйста. Эти данные очень важны для следствия, — следователь внимательно посмотрел на собеседника и, не увидев никаких изменений, снова опустил глаза. — Не понимаю. — Что, простите? — Не понимаю, почему Вы пришли только спустя неделю, — До откинулся на спинку стула, и та жалобно скрипнула. Следователь не ответил. — Так, ладно, — «чем быстрее расскажу, тем быстрее он уйдёт», – в этот переулок я приехал вместе с Чонином. — С кем? — С тем парнем, который погиб, — брюнет выпрямился и сжал руки, лежащие на коленях, в кулаки. — Почему вы были там вместе? — Мы были любовниками, — Кёнсу пронаблюдал, как лицо его собеседника вытянулось, а после опустил голову, прикусив нижнюю губу изнутри. Через несколько секунд молчания брюнет вновь заговорил. На тон тише. — Я приехал туда с ним потому, что он сказал, что должен уладить какие-то дела. На протяжении нашего пути «на место» ему несколько раз звонили, а когда мы прибыли на это место, он выглядел встревоженным. Я никогда прежде не видел его таким дёрганным. Он велел мне сидеть в машине, но даже ключа не забрал. То ли нервы, то ли он начал мне доверять, — брюнет вздохнул и снова поднял тяжёлый взгляд на затихшего следователя. Ким Чунмён шёл сюда с твёрдым намерением выпытать у этого странного парня, который, казалось всем, оказался в этом переулке случайно, как можно больше информации. Но оказалось, что он вовсе не случайный прохожий, а, в придачу, ещё и любовник этого мужчины, что изранил чуть ли не половину банды, на которую они охотились довольно долго. — Господи, — Кёнсу уронил голову на раскрытые ладони и невесело хохотнул, — как меня угораздило ввязаться во всё это? — Продолжайте, пожалуйста, — мужчина уже был не рад находиться в этой, на первый взгляд, тёплой и уютной квартире. — Вы помните, что происходило до перестрелки? Или вы видели только.. — Я же сказал, что мне было приказано сидеть в машине, — довольно резко отозвался юноша. А потом вдруг резко поднялся и перегнулся через стол, придвинувшись практически вплотную к уху следователя. — А следствию не показалось странным, что в перестрелке человек погиб от ножевого ранения? Кёнсу сел обратно, устало вздохнув, и опять опустил голову на руки, рассматривая поцарапанную столешницу. — Я был как на иголках, когда он вышел из машины, а, услышав крики, его гневные крики, и выстрелы, я не выдержал, — юноша зажмурился и замолчал. *** — Я из тебя всю душу вытряхну! — из-за угла доносились вскрики и слышалась возня: шарканье ног и глухие удары, а потом выстрел. Один, второй, ещё один пронзительный крик, переходящий в стон боли, снова шарканье. Кёнсу аккуратно вылезает из машины с высокой подвеской, тоже забывая про ключи. Сейчас важнее другое. И на свою безопасность тоже плевать. Выйдя из-за этого самого угла, парень не на шутку перепугался: боком к нему стоял Чонин с пистолетом в руке, взгляд напряжённый и сосредоточенный, кажется, никто от такого не спрятался бы. Только вот против него слишком много людей, хоть один уже в пулевом нокауте, но всё же один он не выстоит. Низкий парень застыл, широко распахнув и без того большие глаза и приоткрыв рот. Вот один из тех парней обегает Чонина со стороны, тот разворачивается и пятится назад, к стене. Снова молчанка и выжидание. Кёнсу показалось, что у одного из них есть холодное оружие, и он не ошибся: самый низкий и по виду слабый парень ринулся напролом к Чонину. А потом.. – Кёнсу. *** — Эй, Вы в порядке? — следователь несколько раз встряхнул брюнета за плечо, после чего тот поднял голову и слабо кивнул. — Что было потом? — Потом я услышал вой сирен вдалеке, видимо, кто-то из жильцов проснулся не вовремя. Однако, было уже поздно, — До смотрел на свои подрагивающие пальцы и понимал, что смирение не наступит, как бы он не заталкивал эту боль в самые потайные закоулки своей души, как бы не пытался отвлечься. Всё равно от одного мимолётного воспоминания в любое время, пусть пройдут годы, он будет вспоминать этот взгляд и будет винить себя. Всего лишь его присутствие помешало Чонину закончить дело и выжить. Всего лишь минутная заминка. — Так, значит, его убили ножом? — Один точный удар. — Больше Вы ничего не помните? — Меня не могли оттащить, — Кёнсу посмотрел в сторону как-то затравленно, но Чунмён не заметил в его глазах даже намёка на слёзы. — Меня не могли оттащить от его тела. — Ещё что-то? — Он успел сделать ещё несколько выстрелов, пока... — Кёнсу поджал губы. — Да, мы видели. — Это всё. Проводив следователя и закрыв за ним дверь, Кёнсу прислонился к ней спиной и съехал на пол, обхватив голову руками. «Ты прощал мне всё, кроме непослушания. А я как маленький ребёнок, честное слово». Кёнсу вспоминал тот испуганный и потерянный взгляд, которым Чонин смотрел на него в этот момент. Он первый раз видел в глазах своего любовника неподдельный страх. Первый и последний раз. Кёнсу вспоминал, как бросился к блондину со всех ног, невзирая на потенциальную опасность в виде разбегающихся и расползающихся по сторонам убийц. Он упал на колени рядом с полуживым Чонином, он боялся тронуть рану, кровь из которой просачивалась сквозь рубашку чуть слева на груди. Потом он с силой, одним резким движением вытащил нож. Это были их первые слёзы за долгое время. Кёнсу пытался остановить кровь руками, зажать рану ладонью, но ничего не выходило, и солёные капли падали на окровавленную кожу, превращая алый в цвет на несколько оттенков светлее, тусклее. Чонин тоже плакал, пытаясь обессилевшей рукой дотянуться до головы До, чтобы успокаивающе потрепать его по волосам. Он улыбнулся. Перед тем как закрыть глаза и никогда их больше не открыть, он улыбнулся. Поделиться…