Назад в будущее или перипетии судеб

Глаза ломило от яркого утреннего света, гул проезжающих машин оглушал. Стайлз чувствовал себя разбитым. Прикрыв глаза, он, кажется, потерял сознание на пару секунд или может просто уснул. Визг проносящейся мимо фуры заставил разлепить веки и уставиться на серую дорогу. Эту ночь он снова провёл вместе со стаей, губы тронула ухмылка. Они, наконец, расправились с группой бешеных неконтролирующих себя омег, которые почему-то решили обосноваться на территории Бэйкон-Хиллс. Казалось бы, обычная стычка, одна из многих, но есть одно «НО»: каким образом они расправились с чужаками. Скотт валялся в углу старого складского здания, повизгивая и кряхтя от вспышек боли, вся правая сторона его тела была раздроблена. Эрике, кажется, сломали руку, но, несмотря на это и подавляющее превосходство противника, она продолжала бросаться и кусать. Бойд был без сознания, Стайлз не был уверен, дышит он или нет. Айзек пытался прикрывать спину Дереку, который как всегда взял на себя слишком много, пытаясь сражаться со всеми сразу, и спасти всех, кроме, наверное, самого себя. Стайлз стоял у машины, с битой в руках, отказываясь укрыться в, с виду надёжном, металлическом кузове джипа, он хотел быть с ними, даже если не мог полноценно сражаться. Странный рокот разрывал грудь. Он не мог подойти к Скотту, сказать, что всё будет хорошо, он сам не был уверен, не мог успокоить Айзека, которому было так страшно и кажется, что он вот-вот сбежит, но он боролся не только с бешеными оборотнями, но и с самим собой, ради Дерека, ради безопасности города и его жителей, чтобы сохранить и спасти. Но хуже всех Стайлзу было, смотря на их Альфу. Дерек. Он снова кидался в бой, в кровавую кашу, без оглядки на себя, на боль, его рвали, но он шёл и шёл вперёд. Даже смотреть на него было больно. Давление, стучащий звук в груди, Стайлз просто смотрел, глазам было жарко, очень сухо, жгло, он потрогал веки, как будто коснулся поверхности кипящей воды, внутри бушевало неизвестное, какая-то сила, Стилински бы сравнил ощущения с тем, что внутри как будто рождалась сверхновая звезда, ребра гудели от каждого перестука сердца или вздоха эта энергия вибрировала и становилась всё более невыносимой, он не понимал, что происходит, просто смотрел на Дерека. Ему полоснули когтями по горлу, фонтан крови брызнул, орошая противника, и в каком-то извращённом смысле это было даже красиво. Стайлз вскинул руку, желая оказаться рядом с ним, как вдруг энергия с невероятной скоростью стала спадать с кончиков его пальцев, и устремляться к месту действия, драки, к друзьям и врагам. Омеги на секунду вздрогнув, запрокинули головы и раскинули руки, из глаз, рта и носа полил яркий свет, похожий на белое пламя, оно становилось всё ярче и ярче, Стайлз закрыл глаза, а когда открыл снова, все чужаки лежали на полу с выжженными глазами, это было страшное зрелище, но Стайлз почему-то хотел это видеть. Скотт, Эрика, Айзек, Бойд и Дерек были абсолютно в порядке, никакой крови, ран и даже царапин, а порванная в лохмотья одежда стала совсем новой, как будто только из магазина. Они тёрли глаза, пытаясь, силясь понять, что произошло. Конечно, никто не подумал на Стайлза, а он не стал болтать лишнего, наскоро попрощавшись. Стилински встряхнул голову пытаясь следить за дорогой, а не погружаться в водоворот воспоминаний и мыслей. Затормозил на светофоре, нервно отстукивая по гладкой поверхности руля. Может, он супермэн?! О, ну да, очередная неведомая хрень. Да как подобное вообще могло произойти? Стайлз один, сам убил всех чужих, вылечил всех своих. Надо порыться в гугле. Вдруг, это какое-то колдовство, или у него прочкнулись свехспособности, а может всё таки его кто-то укусил, хотя нет, он посмотрел в окно заднего вида, глаза фонариками не стали. А может и стали, когда он выжигал внутренности омег, он же себя со стороны не видел. Припарковавшись у дома, всё равно скоро в школу, нечего дом выветривать, открывая гараж, Стайлз вышел из машины, и чуть не пропахал подъездную дорожку носом, из-за образовавшейся на ней корки льда. Отец всегда хранил в гараже несколько действительно больших мешков с солью, но ни разу Стайлз не помнил, что бы её использовали для присыпки асфальта, или вообще для чего-то. Тихонько открыв дверь, всё-таки утро, не хотелось будить отца, Стайлз прокрался в свою комнату, скинул одежду и долго простоял под горячим душем. Спать не хотелось, адреналин ещё бушевал в крови, вообще ничего не хотелось, но логически рассудив, что если он не ел больше суток, то организму требуется хоть какая-то пища. Быстро поджарив тосты, смазав их джемом, он сразу откусил большой кусок, вкус был странный. Будто миллионы и миллионы маленьких частиц, или песок какой-то, а потом вкус стал просто обычным, нормальным. Но Стайлз уже как-то недоверчиво смотрел на хлеб, выбросил его в урну. Прислушался, тихо. Надо было проверить отца, поднявшись на второй этаж и заглянув в спальню отца, его прошибло холодным потом. В комнате никого не было, хотя Стайлз точно помнил, что у шерифа сегодня не было смен. - Паааап…Отец? Он заглянул в кабинет и на сердце отлегло. Отец спал на кипе бумаг, согнувшись в крайне неудобной позе, и обхватив початую бутылку виски правой рукой. Стайлз тихо подошёл к шерифу погладив того по плечу, никакой реакции, видимо эта бутылка была не первой. В глазах зарябило от кривых строчек на белой бумаге. Стайлз всегда удивлялся, как отец умудрялся так криво писать, буквы были неестественно наклонённые назад с острыми углами. Взгляд зацепился, за знакомое слово, волнующее слово: «Оборотни». Стайлз тихо, осторожно вынул эту бумагу из под локтя отца, по спине неприятно скатилась холодная капля пота, сердце стучало у самого горла. А листок оказался действительно любопытным. «Стая. Оборотни. Альфа – Дерек Хэйл. Беты – Скотт МакКолл, Эрика Рейес, Айзек Лейхи, Вернон Бойд, Джексон Уитмор. Банши – Лидия Мартин». Имя Дерека было подчёркнуто три раза, в самом низу была подпись: «Аконит, серебро, огонь». Дыхание стало прерывистым, взгляд метался от спящего шерифа к листку писчей бумаги и обратно. Шериф вяло пошевелился, что-то прошептав, и положив лист на место Стайлз тихо выскользнул из кабинета и унёсся к себе в комнату. - Как? Он всё знает? Откуда? ….Как? Почему? Руки обхватили голову, сжимая виски, мысли стучали набойными молотками по черепу. Стайлз думал, что незнание защищает отца от реальной опасности и от излишних волнений, а теперь он не понимал, что думать. - Так спокойно, он знает. Он просто всё знает. Внизу послышалась трель телефона, гаркающий звук голоса отвечающего отца. На лестнице раздались шаги, дверь в комнату скрипнула, голова просунулась в дверной проём. - Сын. Уже не спишь? Меня срочно вызывают на работу, позавтракай сам. - Да, конечно, что-то серьёзное? – Стайлз нервно теребил штанину спортивных брюк. - На заводском складе нашли семь тел, - он вздохнул, - но как ты понимаешь, это не твоё дело, и я не должен был этого говорить. - Да, да пап давай, я сам справлюсь. Удачи и будь осторожен. - Конечно. Стайлз не двинулся с места, пока не услышал скрип колёс патрульной машины шерифа выезжающей на шоссе. Но после в мгновение ока он оказался в отцовском кабинете. Листка больше не было. Стол был пуст, только старая абажурная лампа с пожелтевшими боками. Осмотревшись, Стайлз впервые понял, что кроме стола, по большому счёту, тут ничего и не было. Ящики оказались предусмотрительно заперты, но Стайлз не был бы Стайлзом, если бы не смог с помощью скрепки открыть хлипкие замки. В верхнем ящике лежал старый, даже антикварный револьвер, кольт вроде, и набор пуль к нему. Покрутив одну между пальцев, Стайлз заметил странность, гравировку, повернув пулю фронтальной стороной к себе он увидел очерченные контуры звезды, пентаграммы. Выложив револьвер и пули на стол, он захлопнул ящик, в нижнем оказались две толстые тетради в кожаном переплёте. Похожую отец подарил Стайлзу на шестнадцатилетие, только его была с витьеватым узором и металлическими серебрянными вставками. Стайлз, конечно, не вёл дневника, считая это чем-то девчачьим, но записывал в нём фазы луны, интересные факты про оборотней, теории, найденные в интернете, о которых не повернулся язык спросить у Дерека. Найденные тетради были старыми, потёртыми, Одна в чёрном переплёте, другая в коричневом, на обоих в правом нижнем углу, значились имена. На чёрной «Джон Винчестер», на коричневой «Дин Винчестер»… -Джон? Папа? Раскрыв тетрадь он обнаружил, что листы исписаны округлым каллиграфическим почерком, а талантливые рисунки монстров выполнены простой шариковой ручкой. Это как бестиарий Хейлов. Дрожь в пальцах выдавала волнение Стайлза. Откуда у отца это? Вторая тетрадь неизвестного Дина казалась новее, без потёртых уголков. Открыв её, Стайлз обнаружил до боли знакомый почерк, кривые строчки, буквы направленные в другую сторону и острые углы. Рисунков не было. Голова лопалась, почему этот Дин Винчестер писал как отец, или наоборот отец – это Дин Винчестер. - Так спокойно, отец – Джон Стилински, а это всё воображение, утомление, да что угодно. Невозможно… Первая страница, как и все последующие была исписана: «Путь так далёк. Отец пропал. Еду к Сэмми, хочу его расшевелить». Короткие фразы, практически лишённые, чего-то личного и прилагательных. «Легенда о женщине в белом - призрак». Следующая фраза написана особенно рваным почерком: «Джессика мертва, как мама, на потолке в огне. Мы пустились в путь на поиски отца. Я не знаю, что делать, Сэмми страдает, его кошмары пугают не только его». Дальше просто фразы. « Вендиго – огонь». «Мстительный дух озера, исчез после отомщения». «Демон – изгнали обратно в ад», заклинание прилагалось. Кровавая Мэри, оборотень, мстительный дух, проклятие, всё сверхъестественное и объяснения как с ним справиться. Руки в очередной раз вздрогнули, и пара особо плохо держащихся в переплёте листов выпали, быстро наклонившись и схватив их, Стайлз обнаружил среди пергамента старое, слегка посеревшее фото. Сердце забилось быстрее, глаза предательски жгло. На фото был папочка, таким, каким Стайлз его помнил, синие глаза, растрёпанные волосы и робкая улыбка, он был в дурацком бежевом плаще, отец крепко по-собственнически обнимал папочку, от чего даже на фото не слишком высокого качества были заметны чуть порозовевшие скулы. Джон был очень молод, поджарый с наглой ухмылкой. С другой стороны от отца стоял высокий мужчина, с добродушной улыбкой и длинными волосами до плеч. Рядом с папочкой стоял невысокий мужчина с сосалкой на палочке во рту. На долю секунды Стайлзу показалось, что фигурка ожила и этот малыш подмигнул ему, но наверняка это просто слезы, стоявшие у Стайлза в глазах. Перевернув фото, он увидел кривую подпись: Кастиэль и Дин Винчестер, Сэмми и гавнюк Габриэль. 5 августа1996 года». Прикрыв глаза, и пытаясь успокоить разум, Стайлз медленно обдумывал, отсчитывал, чуть больше года до его рождения, чуть больше года до того как теперь предположительно Джон Стилински и Каспер Стилински вместе с новорождённым сыном переехали в Бейкон-Хилс. Стайлз ничего не понимал. В груди снова пульсировала его личная сверхзвезда, и открывая глаза, чтобы успокоиться и присесть на отцовское старое продавленное кресло, Стайлз меньше всего был готов оказаться на проезжей части. Вокруг всё было смутно знакомым. Старомодные машины рассекали узкое двухполосное шоссе. Стилински резво отбежал к тротуару и остановился глубоко дыша, пытаясь унять мысли и остановить паническую атаку. «Где он? Какого черта происходит? Он сошёл с ума?» На асфальте валялась газета, растрепанная с отпечатками грязных ботинок, но это не волновало Стайлза, его привлекла дата: «вторник, 5 августа1996 года. Главная газета Бейкон-Хилс». В голове сложилось два и два. Он один в Бейкон-Хилс 1996 года со старым дневником в руках, что-то не так?