Назад в будущее или перипетии судеб

«Призраки. Призраки людей, которых мы не спасли. Мне сложно верить в то, что Бог есть после всего, что произошло сегодня и вообще с нашими жизнями. Если этого парня нет, и с хорошими людьми происходит всякая чебухня, бессистемно и беспричинно, череда случайностей, ужасных и зловещих, это я могу понять. С этим можно смириться, но если Бог есть, то, что за фигня?! Где его носило, когда добрых и честных людей рвали в клочья? Как он мог такое допустить? Почему не вступился? Кто-то воскресил, призвал души людей, которые умерли не своей смертью. Страдания озлобили их, как бешеных псов, и это не их вина. Они злятся, на нас с братом, на Бобби, за то, что не спасли их. И что ещё хреновей, я думаю так же, мы не справились». «Кастиэль появился в моём сне. Я хотел врезать ему, по этому красивому лицу. Сложно сказать на кого я больше злюсь: на себя, за то, что думал, что он будет ангелочком на моём плече восседать, защищая меня, или на него, за то, что действительно не помог. Кас объяснил, что воскрешение свидетелей – это печать, одна из шестидесяти шести. Лилит хочет их все взломать, и если не сберечь эти печати, Люцифер свободен. Я всю жизнь считал его сказкой для младшей дошкольной группы демонов… Остановить его, как нам это сделать? Когда Кас угрожал вернуть меня обратно в ад, ох ангелок….надеюсь, он не заметил моих грязных мыслишек, которые полыхнули куда сильнее страха вернуться на железный вертель». «Сегодня я проснулся, от ощущения тяжёлого волнующего взгляда между лопаток. Я ни черта не понял, что там промямлил Кас, но я, блядь, в Лоренце, штат Канзас, 30 апреля 1963 года. И, более всего подтверждает, что всё это параноидальный бред, то, что я сижу с отцом, который, кажется даже моложе меня». «Я пошел за ним, и не могу понять, что остановить я должен? Ему, что-то угрожает?» «Проколесил за ним битых три часа, видимо Джон обкатывал малышку. Я не знаю, что должен думать. Ангелы спёрли из студии ДеЛориан? Мама – охотница и красотка, плачет по мне ад. Она неимоверно крута, чуть не уложила меня на обе лопатки. Предстоит встреча со стариком Кэмпбеллом, стыдно признать, но у меня коленки трясутся». «Что за странный мир? Мама – охотница, в хненолион каком поколении, а папу считают беззащитным гражданским?! Серьёзно?! Единственное, что меня останавливает от того, чтобы не напиться – это охота. Желтоглазый. Видимо, среди этой кипишни, он её и заприметил. Если у меня всё получится, я смогу снять семейное проклятье: мама с папой будут жить долго и счастливо, а мы с Сэмом кидать мяч в младшей лиге, да тискать девчонок. Но если изменить всё, то папе, мне и Сэму охотниками никогда не стать. Все кого мы спасли, погибнут. Это эгоистично, но это же мои родители. Я не позволю им снова умереть. Не могу, если я в силах этому помешать». «Демон вселился в старика Кэмпбелла. Убил Диану, отца. Мать заключила сделку, чтобы воскресить его. Его в обмен на Сэма. Знала ли она, что обещала? Я никого не спас. Я не смог этому помешать. Она всё равно заключила сделку и всё равно погибла там в детской. Касу легко говорить: «Вины твоей здесь нет». А я чувствую вину каждой клеточкой своего тела. Никто не в силах изменить судьбу. Он отправил меня в прошлое, чтобы я узнал про Сэма. И когда я увидел его пустую кровать, не знаю, я был почти не удивлён. Зло в нём - демонская кровь. Но это же Сэмми! Я опасаюсь, что ангелы сделают с ним, но то, во что он может превратиться, и что сотворить, пугает меня много больше». «Отследить его мобильник не составило труда, трудно было не врезать ему. Идиот, связался с демоном и думает, что эти фокусы спасают жизни. Руби, сука, разыгрывает святошу, но я то знаю, что за гниль и падаль она внутри. Сэм не понимает, куда его занесло и как мало в нём осталось человеческого. Он изгоняет демонов силой мысли, отправляет их в ад. Руби так раскрутила его, чтобы развить его способности. Неужели он не понимает?! Тёмная сторона силы будет постепенно забирать его, и Бог знает, чем это кончится. Он спасает одержимого, но если всё так зашибенно, зачем надо было мне лгать. Кажется, угрозу Каса он воспринял лучше, чем мой удар в челюсть. Надеюсь, он одумается». «Карфаген, штат Миссури. Джек Монтгомери – ругару. Он был неплохим парнем, пока жажда крови не стала невыносимой и он не схарчил долговязую свинку. Сэм пообещал, что не будет использовать свои способности. От этого не легче, похоже, он не нуждается во мне более». «Прошло несколько дней, а Кас не объявлялся. Чтобы я не говорил, я знаю, ангелы сражаются. И мне страшно, что с этим синеглазым недоразумением могут сотворить демоны, да кто угодно. Разумом я понимаю, что сильнее Каса во вселенной мало кто найдётся, но сердцем, вот нежданчик, у Дина Винчестера есть сердце, но сердцем, душой…все мои инстинкты кричат быть рядом с ним, защищать, оберегать. Сэмми больше не весь мир, у этого мира появилась и другая сторона». «Пенсильвания. И это Октоберфест!!! Оборотень, со странной склонностью к трагикомедии. Я подцепил Джейми, у неё были синие глаза и светлые волосы, высокая грудь и классная попка, но после, я не почувствовал ничего, никакого удовлетворения или удовольствия, а посмотрев в её глаза, мне стало стыдно, от того, как я мог подумать, или даже сравнить их. Долбаный ангел не появляется уже неделю! Не то, чтобы он мне, что-то обещал. Я рассуждаю как девица, Господи, кажется, я схожу с ума». «Рок Ридж, Колорадо. Призрачная лихорадка, думал, отброшу копыта, стыдно вспоминать. Его всё ещё нет. Чёртов месяц прошёл, месяц!». «Люк Уволис – жертва ведьмы. Парень был чист, странно, что он попал под раздачу. Вторая жертва - секси старшеклассница Дженни. Это ритуал: три кровавые жертвы, для вызова демона, и не абы какого, а Самайна. Единственное, что связывает жертвы – Трейси Дэвис, старая ведьма, умеет выбирать». «Кастиэль явился, и не один, а с мрачным надутым хмырём – Уриэлем. Они там все на небесах такие разговорчивые? Они собрались уничтожить город! Целый город из-за какой-то ведьмы. А Кастиэль, его глаза и то, как зовёт меня по имени… Знал бы он как на меня действует и как тяжело говорить ему «нет», но нужно, это люди! Много людей, которые и не представляют, о том какая угроза над ними нависла. Неужели он не понимает? Он просто машина исполняющая приказы? Есть ли у него вообще чувства? А если нет, смогу ли я это изменить?». «Я не сберёг печать, а он совсем меня не осуждает, ангельский придурок. Он именно такой как я думал: нерешительный, сострадательный, невинный и озадаченный эмоциями, которые я в нём пробуждаю. Он не бесчувственный. Он идиот, идёт на поводу своего отца, но в чём-то он прав: с воскрешением Самайна, мы ещё на шаг приблизились к нашествию ада на всех земных созданий, и я единственный из всех живущих могу понять, что это значит». «Конкрит, Вашингтон. Колодец желаний, вавилонская проклятая монета. Неоднозначное дело. Сложно было среди оживших мишек и детей Халка не загадать желаемое: обнажённое синеглазое чудо. Может всё-таки стоит остановиться? Я не думал, что можно стать геем и не заметить этого. Я знаю, рассуждения, что ангелы бесполы - только отмазка». «Желания обратились вспять. Сэм прав, мне не стоило ему лгать. Я помню всё, что было со мной в преисподней, всё. И лишь Богу известно, как я хочу это забыть. Я не стану ничего рассказывать Сэмми, чтобы облегчить душу. Слов не существует, забыть это невозможно и невозможно исправить. Это всё в моей голове, навсегда. Сэмми не понять, а я не смогу объяснить так, чтобы он понял. А тот, кто был там и всё видел, кем, чем я стал, не винит меня. Болтается с Уриэлем, обходя меня по дуге». «Руби подкинула нам дело. Меня это выбешивает, почему она указывает, куда нам ехать? Почему Сэм такой послушный?! Что случилось за 4 месяца, пока меня не было?» «Анна. Ох, это выше моих сил и пусть девчонка явно не в себе - ловит ангельское радио…Она симпатичная и до странности напоминает Каса. Не внешне, а манерой поведения, как она себя держит, смотрит пронзительно и мягко. Демоны ищут её, и боюсь, этот сарай не убережёт ни её, ни нас». «Это была ошибка. Я идиот, раз понял это только, когда увидел глаза Каса в тот момент, когда Анна меня целовала. Мне было не жаль её, она не безгрешна. Мне жаль, что я не справился и не спас девушку Анну, до того как она стала ангелом. Кастиэль наблюдал, не приближался ко мне, даже когда Аластар чуть буквально не вынул из него душу, он не просил о помощи. Что вообще происходит?! Я должен ненавидеть всю эту ангельскую братию, они угрожали Сэму, мне, хотели уничтожить целый город, а я не могу без сжигающей душу нежности смотреть в эти синие глаза и потерять его, я тоже не могу. Я должен был бежать из того амбара, подхватив Сэма, едва туда ступил Аластар, а мои мысли крутились около одного: «Почему он так смотрит? Он ревнует? Может ли он ревновать?» Что за чушь?! Я идиот, если, хоть на мгновение допускаю такие мысли». «Аластар как и всегда сболтнул лишнего. И поток всего, что я пытался скрыть, забыть, не вспоминать обрушился на мою больную голову. Все эти тридцать лет, когда они резали, кромсали, истязали меня, всеми возможными способами, а когда от меня уже ничего не оставалось, тогда внезапно, я вновь становился невредим, чтобы они могли начать снова. Аластар в конце каждого дня приходил ко мне и делал мне предложение: снять меня с дыбы, если я займусь другими душами, стану их пытать, и каждый день я говорил ему, что он может идти надолго и подальше, но потом я просто не выдержал. Я сам начал рвать других на куски, я потерял счёт истерзанным душам, то, что я с ними творил… меньше всего я хотел, чтобы Сэмми узнал об этом, но молчать стало невыносимо». «Грейбул, Вайоминг. Люди в этом городе перестали умирать и это неплохо, если бы это не Аластар пытался взломать печать, убивая жнецов. Пришлось стать на пару часов покойничком, спасибо Памелле. Кас явился в последней момент, и как бы я не злился, увидев его… Я одержим его глазами. Ох, что за сопли? Но я бы спас сотни, тысячи жнецов лишь бы видеть этот благодарный взгляд. Сберечь печать? Легко, только пусть он будет рядом и не рискует». «Памелла Барнс – лучший медиум штата, мертва. Мне надоело хоронить друзей. Мы вовлекли её во всё это, хотя она была против. Это наша вина. Ещё одна жизнь в моей долговой копилке для судьбы». «Убито семь ангелов, все из гарнизона Каса. Каким демонам тягаться с ними? Я не понимаю, и эта неизвестность пугает до усрачки. И больше Уриэля бесит лишь, то, как я так спокойно воспринимаю, то что боюсь за Кастиэля». «Я не могу. Снова взяться за пытки. Я солгу, если скажу, что не хочу залить Аластару святую воду в глотку, но не пытать, снова взяться за нож. И хуже всего, что отказать ему я не в силах. Мыслит ли он, о чём просит?» «Аластар силён, он легко разукрасил меня, обтирал Касом стены. И то, что Сэм смог его уничтожить своими фокусами, способностями…ужасает. Но я не в праве упрекать, он спас ангела, не говоря уже о моей шкуре» «В больнице, я решился, наконец, спросить. Это я. Я начал Апокалипсис, сорвав первую печать, там, в аду, когда впервые взял нож в руки. Моя вина. Я всё ждал, когда он уйдёт, испарится, а он, молча, наблюдал. Не обвиняя. Веря, что всё можно исправить. Он – действительно ангел. Я не заслуживаю…» «Карвер Эдлунд – Чак Шерли – пророк. Не слабая параллель. Парень с виду зашуганный пьянчуга, а на деле пишет Новый Завет. И всё бы ничего, если бы это была не биография семьи Винчестеров. Меня дрожь пробирает от того, что он всё про нас знает». «Я спал, когда появился взволнованный Кас. Он хотел поговорить, но придя по адресу, мы с Сэмом обнаружили, лишь оболочку. Джимми Новак – бухгалтер, из Понтиака, штат Иллинойс. У него есть семья и он обычный человек. Я боюсь думать о том , что с Касом, жив ли он. Больно даже смотреть на этого парня, он так похож и в то же время разительно отличается от моего Кастиэля. Даже глаза, они синие, но это не они. Повадки, голос, осанка, взгляд всё не то». «Он вернулся, но это не Кас. Это кто-то другой, чужой. Сказал, что усвоил урок, что служит небесам, не людям и уж тем более не служит мне. Меня спасло от бесконечных рассуждений и предположений в попытках добраться до сути, только лицо Сэма, усеяно каплями крови. Он пьёт демонскую кровь! Я разочарован, я устал и сыт, уже этим по горло. Сколько можно объяснять?! Мы с Бобби заперли Сэма в бункере на детоксикацию. Я хочу вернуть его, своего брата. Он мне нужен». «У него галлюцинации. Его крики невыносимы». «Су – Фолс, Южная Дакота. Сэм сбежал. Наверное, это Руби так расстаралась, чтобы я не испортил им веселье. Найти их было очень сложно. Как же я хотел всадить в её сердце демонский клинок и видеть, как жизнь покидает её чёрные глаза. Сэм не позволил, я сомневаюсь, что в нём осталось много от моего брата. Она - отрава, поит его своей кровью, заставляя сильнее желать дозы. Он обманывает себя. Он стал монстром. Произнести эти слова было больнее, чем отпустить его в неизвестность. Я знал, куда нужно бить, сказал, то же, что и отец, когда то давно, когда Сэм сбежал в колледж. Он не простит меня». «Ильчестер, Мэрилэнд. Я был у Бобби, когда вдруг очутился в странной комнате, похожей на музей. Захария разглагольствовал, что есть мочи, но я почти не слушал. Я смотрел в синие глаза, ища ответа, поддержки, понимания и они сказали и объяснили мне больше, чем я понял за эту бессонную ночь». « Я здесь уже несколько часов, я волнуюсь за Сэма, но потакать моим желаниям никто не спешит. Я не представляю, как я остановлю Люцифера? Как это возможно? Зарария смылся, произнеся очередную громкую речь, только Кас оставался рядом, словно статуя: присутствуя, молча и стараясь не смотреть на меня. Я по-детски оглядываюсь, в страхе, что он прочтёт эти строки…я злюсь на него, но если надо я буду умолять, взывать к его человечности, тянуть одеяло на себя, прося его о неповиновении и я по глазам вижу он послушает. Я лишь хочу увидеть Сэма и снять поводок с шеи моего ангела. Такие как он не должны подчиняться. Если он будет верить, я смогу, я остановлю это. Остановлю Апокалипсис». - Хей, парень. Сэм вернулся, – Гейб зашёл в полумрак комнаты. – Спускайся, а то на тебя смотреть уже больно. Отложив дневник, потерев неожиданно сухие глаза, Стайлз заметил, что за окном уже светает.