Назад в будущее или перипетии судеб

Солнце уже клонилось к закату, разливая по улице красноватую рябь, которая смешивалась с цветами домов, стен, деревьев, создавая странные и необычные переливы. Несмотря не солнечный свет, было прохладно, и Стайлз неосознанно в полудрёме тянулся к теплу, к мягкому расслабленному телу рядом, которое смешно посапывало, раздувая ноздри во сне и дёргая ногой, словно большой спящий пёс. Несколько минут разлепляя веки, привыкая к розоватому сиянию, сочившемуся из окна, Стайлз пытался собрать мысли в кучку. Это произошло, то, что Дерек рядом и приятные ноющие всполохи в мышцах подтверждали, что это не было просто сном. Как через светлую сияющую призму воспоминания, все моменты, секунда за секундой, Стайлз прокручивал их в голове, раз за разом, снова и снова, запоминая. В этом мире нельзя быть уверенным, никогда и ни в чём, кроме Дерека. Если кому-то и удаётся пробить эту метровую броню, нырнуть без акваланга под толщу воды, перенести эту давящую тяжесть вины и давление утраты, вытащить оттуда изможденного несчастного Дерека, который настолько влюблён, что наплевав на все инстинкты и страхи, говорит, что любит, то этому кому-то очень повезло, и не остаётся ничего другого, как сделать это хмурое сокровище счастливым. А Стайлз очень хотел сделать Дерека счастливым. Повернув голову и взглянув на спящего оборотня, сердце Стилински сделало очередной невероятный кульбит и сжалось от невыносимой нежности. Раньше ему, казалось, что это лицо так профессионально скрывает весь спектр эмоций, кроме ярости и злости, что пробить эту маску станет невозможно. Но вот, Хейл лежит, и лицо уже не высечено, словно из камня, оно приобрело мягкие персиковые оттенки с переливами охры. Чёрные ресницы дрожат и их невероятным дугам позавидовали все стилисты и манекенщики из Максфактор, или кто там производит тушь для ресниц. Приоткрытые губы жадно втягивают воздух, а их уголки приподняты вверх. Он весь такой мягкий, домашний, горячий, на узком диване это особенно заметно. Его руки, эти сильные руки, о воспоминаниях о которых кружится голова, прижимают ближе, словно давая понять, что отпускать Стайлза никуда не собираются. Это приятно. Обстановка до того ирреальна, и сладко-идеальная, что у Стайлза бы свело зубы, если бы он не был так счастлив. Так вот оно, какое счастье на вкус, за столько лет со смерти папочки, за столько лет одиночества, глупых подростково - трагичных сомнений в себе, в своей внешности и ориентации, Стилински совсем забыл его тягуче-солнечный привкус с нотками свежести и тепла. Все эти дни в прошлом Стайлзу было так страшно, всё разрушить, по-новой всё потерять, но в этот миг, в эти несколько минут, когда он нежится в закатном солнце и рассматривает самого прекрасного, невероятного, противоречивого и любимого человека на свете, он уверен. Уверен в себе, уверен, что всё получится, и он действительно справится, с чудовищем, Неметоном, да даже если Апокалипсис начнётся по второму кругу, он справится. Спасти всех, свою семью и семью Дерека - ещё недавно такая непосильная ноша, стала достижимой целью. Пока путей для её реализации Стилински не видел, но Стайлз найдёт ответ, всегда находил, главное подтверждение сейчас лежит рядом и улыбается во сне. Таймер внутри Стайлза противно запищал, извещая, что воровать минуты блаженства эгоистично и самонадеянно, особенно, когда бессознательные родители лежат за стенкой. Но так не хочется покидать этот пупурно-красноватый мир. Стайлз нехотя вылез из-под тяжёлой руки, высвободил свои ноги, ранее переплетённые, словно морским узлом с ногами оборотня. С тихим шлепком, он свалился с дивана, зажмуриваясь, но Дерек не отреагировал на звук, продолжая спать. Без горячего во всех смыслах оборотня быть обнажённым совсем не хотелось, всему виной разбитое окно. Боже, Габриэль его с потрохами сожрёт за него и замучает нескладными пошлыми шуточками. Комната и раньше была не конфеткой, но теперь с тряпками и обрывками одежды, совсем походила на бомжатник. Стайлз сделал себе пометку, что если он задержатся в этом времени привнести сюда чуточку уюта и немного мебели. Подняв с пола потёртую синюю ткань, в которой Стилински раздосадовано, узнал свои джинсы, Стайлз облазил и осмотрел все обрывки. На двоих у них с Дереком остались лишь Сэмовы джинсы. Парень вздохнул, жаль, что он пока не умеет придумывать и материализовать предметы, может Габриэль даст пару уроков? Ну, когда ему надоест, что они воруют у них с Сэмом одежду. Стянув с дивана синий плед, который как всегда был в нужном месте и в нужное время, Стайлз обмотался им и напоследок быстро, хотя кого он обманывает, на пару минут завис на обнажённом Хейле. Стайлз отправился на поиски злополучного архангела, чтобы перетерпеть все издёвки, блядь, это всё звукоизоляция, и поклянчить пару футболок и может джинсы или спортивные штаны. Габриэль обнаружился в спальне родителей, он забавно свернулся, поджав колени, и кажется, даже посасывал большой палец. Посетовав, что у него нет сейчас телефона с фотокамерой, Стайлз разбудил ангела. - Пааарень, я же только недавно заснул…- Гейб потёр глаза, который так и норовили снова закрыться. - Прости, но я уже проснулся.- Стайлз улыбнулся и притворно извиняясь, развёл руки, что пледу очень не понравилось, и он предательски чуть не упал. Быстро подхватив противную тряпку, Стилински подтянул его, чуть ли не до подбородка. Габриэль громко рассмеялся. - Дай угадаю: в порыве страсти вы уничтожили свою одежду? – Он почесал намечающийся, но практически незаметный животик, серьёзно нельзя же столько сладкого жрать. - Да-да, ты как всегда прав, так может всё-таки дашь мне одежду? В комнате Габриэля и младшего Винчестера, Сэма не обнаружилось, тот видимо уснул внизу. Получив рубашку и узкие джинсы, явно с плеча Габриэля и майку и растянутые брюки для Дерека, Стилински спросил: - Габриэль, ты боишься? – его руки теребили злополучный плед, а глаза напряжённо впились в лицо архангела. - За себя? Или за Сэма? – Гейб вздохнул, и казалось, задумался. - Да, за себя, за Сэма и вообще? - Рассуждая логически: я – архангел Габриэль и прожил несколько тысяч очень долгих лет, не всем отмерен такой огромный срок и все кто прожил их, очень устали. Часть меня желает, очень желает это прекратить. – Габриэль смотрел в окно, и впервые в его лице не было намёка на шутку или неуверенность. – А другая моя часть, тихо нашёптывает, что я только недавно начал действительно жить, а не существовать и причина этому Винчестер. Сэм совсем дитя, по сравнению со мной, он – охотник и умирал не один, и не два десятка раз, но он до сих пор наивен, чист, и пройдя через Апокалипсис, повидав столько ужасов, он до сих пор верит в долго и счастливо. За себя я не боюсь, я не жалею, ни о чём, единственное, что я хочу сохранить – это его. Стайлз не надеялся на такую откровенность, но ответ, ему понравился, он тоже хочет сохранить Дерека. - К чему ты это спросил? – Габриэль, наконец, прямо взглянул на Стайлза. - Просто, хотел знать. – Стайлз присел на кровать и дождавшись пока Гейб опустится рядом, продолжил. – Сегодня, я решил, что не буду бояться, не сдамся. - Но ты и раньше это говорил. - Просто именно сегодня я понял, как много потеряю, если облажаюсь. Стайлз ожидал и одновременно опасался, что в такой откровенный момент, архангел пошутит, съязвит, но тот лишь участливо и понимающе смотрел. - Ты был уверен во мне, когда, отправил фотографию в будущее? - Я не знал, получится ли у меня. После того, как я вытащил Сэма из клетки Люцифера, я как ты уже заметил, стал практически таким же, как и обычные ангелы. Я далеко не слаб, но уже нет того могущества. – Гейб улыбнулся. – Ох, судя по твоим мыслям, ты ещё не дочитал дневник и я тут спойлерю. Нет, я не был уверен, но ты выше всяких ожиданий, серьёзно пацан, в твой башке столько комплексов и всяких «но», но ты действительно Винчестер. Этакая странная квинтесенция ума, храбрости и ангельского терпения. - Ты веришь в меня? Действительно, веришь? - Я верю. Сэм верит, твой Дерек верит. Даже коматознички в соседней комнате, пребывая в бессознательной нирване, верят. Не сомневайся. - Спасибо. - За что? – Габриэль положил голову Стайлзу на колени и теперь смотрел снизу вверх. - За то, что привёл меня сюда. Без дневника и фото, я бы так и оставался Стайлзом Стилински, который ничего не знает, и наслаждается чувством потери, и, казалось, безответной любовью. - Да, на счёт этого… - Лицо Гейба из всепонимающего светоча разума превратилось в гаденькую рожу, с блаженной улыбкой. - Парень, ну вы и отожгли. Серьёзно со звуками я ещё мог бы справиться и как то смириться, но когда вспышка света прошла через стены и всколыхнула дом, я чуть в штаны не наделал! Сэм, наверное, решил, что это землетрясение, не удивлюсь, если по фундаменту трещины пошли. - Серьёзно?! Нет, не отвечай, - Стайлз смущённо потёр лоб. – В следующий раз мы будем тише. - Нет, к Дереку лично у меня претензий нет, все эти его низкие стоны, рычание… - Ладно, ладно, я понял. Я БУДУ ТИШЕ. Стайлз в отместку защекотал архангела и тот, похрюкивая и кряхтя, вертелся на нём, пока вдруг не затих. - Малыш, нам некогда наслаждаться моментом, урывая у судьбы несколько счастливых часов. Надо работать, и сказать честно мы не справляемся. Погибло четырнадцать человек, а мы так и не сообразили, что это за чупокабра и для чего это делает. – Он вздохнул, и его глаза отражая свет заходящего солнца, полыхнули жёлто-оранжевым. – Ты должен дочитать дневник, у нас нет времени, и нам нужна помощь. - У кого мы можем её попросить? – Стайлз не понимал, они недавно в этом городе и никого не знают, а просить полицейских и гражданских, которые и не подозревают о тёмной стороне опасно и для них и для самих себя. - Хейлы. Они помогут, они всегда в центре событий и если бы не Дерек, я бы доверился охотничьим инстинктам Сэма и подумал на них… - Стайлз хотел возразить, сказать, что вмешивать стаю, слишком опасно, но Гейб положил палец на его губы. – Но я так не думаю. Хейлы хранители знаний, их семья почти такая же древняя как и я, и я уверен, если мы сопоставим информацию из дневника Дина и хроников Хейлов, мы поймём этот ритуал, его цели. - Они не станут, у них нет, ни единой причины и желания, помогать нам. Убийства их мало трогают, пока это не коснётся стаи. - Это касается стаи, Дерека. – Габриэль многозначительно поднял брови и кивнул. - Нельзя! Нельзя им показывать Дерека! Если они поговорят, то люди проживут много лет в ожидании неизбежной смерти… - Стайлз лихорадочно говорил, а его голове появлялись ужасные картинки. - Дереку не нужно, с ними говорить, по крайней мере со всеми. Только с Талией. - Ты думаешь, она согласится? Она так убеждена, что судьбу не перепишешь…. - Она не сможет отказать, ему не сможет.