Друг

Свет заходящего солнца проникал в комнату, через окна, чьи стёкла были изрядно покрыты пылью. Щуря глаза, Генри Кромвель вглядывался в очертания города за парком, иногда переводя взгляд на силуэты внизу. Люди бегали по тротуару, суетились. В принципе от грядущего бежать было некуда, но это люди, опасность заставляла их срываться с мест и делать попытки самосохранения. Генри Кромвель в течении часа простоял у пыльного окна, невозмутимо но с нотами грусти рассматривая мир за пределами его квартиры. Трудно гадать о чём он думал, о чём рассуждал. Вероятно Генри просто стоял у окна и получал удовольствие от грядущей гибели общества. Ох как Кромвель ненавидел этих людей: эти люди были всего навсего шаблоны, механизмы бесперебойной работы, к которой Кромвель так и не приобщился. Так мало чувств и так много информации. Генри Кромвель ненавидел общество, он не был маньяком, убийцей или гангстером, он просто и справедливо ненавидел общество. Завтра война. Хотя трудно назвать войной, бомбардировку которая просто сотрёт с лица земли человеческую цивилизацию, скорее исход, конец пути. Всегда Генри чувствовал пространство, он чувствовал в себе ущербность и настолько маленькую что её было трудно найти что бы просто залатать. Сейчас эта ущербность, эта дыра исчезла, потому что Кромвель был истинно доволен всей ситуацией, он был доволен тому что общество теперь осознаёт, он был доволен тому что общество свои последние 24 часа начинает думать. Кто то начинает любить, рассуждать, чувствовать. Ах эта суета на улице, что это, если не последние вздохи погибающего человечества, судороги, к которым уже не испытываешь ни жалости, ни отвращения. Сегодня был уникальный день. Ежедневно просыпаясь, Генри Кромвель пил сухой кофе, сухо завтракал не испытывая английской привязанности к первому завтраку и сухо одевался. Сегодня он встал рано, вместо ненавистного кофе он пил мягкий и насыщенный чай, впервые испытал симпатию к сливочному маслу и испытал удовольствие от утра, кое он редко испытывал. Планов у него не было, хотя давно понимал что проведёт весь день в своей серой но родной квартире. Планы не нужны, он не собирался ограничивать себя правилами к плану спасения последний день в своей жизни. Человечество судорожно искало пути спасения, а десятки тысяч индивидуалистов, подобных Генри, проснулись с улыбкой, добродушной и нежной. Нельзя их винить за подобное, они устали от повседневной жестокости, шаблонных фраз и примеров, они устали от счёта дней и вечных вопросов о смысле жизни. Сегодня они жили по настоящему, так, сидя в своих комнатах, наслаждаясь чаем или вдыхая аромат листвы шедший с улицы. Кто то бы назвал это слишком пафосным поступком, но это был милый итог тех, кто не нашёл себя в настоящем мире, тех кто отказался быть просто механизмом. Генри Кромвель в двух словах, был для всех «неприятным типом» и это вполне ему нравилось, вечный одиночка и вечный антагонист противостоящий «великим», но таким банальным героям. Просматривая из окна пятого этажа, тех людей, что бегали и торопились внизу, он получал удовольствие. Равнодушные к жизни других, они сейчас спасали свои жизни, глупо игнорируя неотвратимости гибели всех и каждого. Мир наполненный людьми был другой гранью этой планеты и сейчас он не хотел умирать, протягивая свои мерзкие клешни и захватывая каждого, в попытке донести мольбу о спасении. Генри Кромвель представлялся себе эгоистически, но частично правдиво, ненавистного всеми антигероя, того кто приходит и выступает против. Вопрос не в том по какой причине а вопрос именно в том что подобный ему, нарушает чёткую систему и дисциплину в этой системе, человек ненавистный всеми, лишняя гайка. Однако Генри ошибался, был человек, которому он не безразличен. Она часто появлялась в его квартире, пыталась вытащить его из этой пыльной «хибары» кондоминиума и сокрушалась, когда ей это не удавалось. С другой стороны она радовалась каждому моменту, даже ютясь с ним в стенах это кондоминиума. Иногда они просто молчали и она была единственной, к кому Генри не испытывал ненависть. Пустая болтовня с ней, превращалась в милые беседы. Трудно сказать об подобных отношениях, двое в этом злом и несчастном мире боялись перейти дружескую грань и выйти в новый путь, более милый и счастливый. Может Генри и ждал сейчас свою Кензи, рассматривая прохожих и уже не испытывая ненависти к погибающему обществу, ведь она, Кензи вовсе была своему дорогому другу противопоставлением. Девочка имеющая привязанность к миру и с наивной верой в честность, счастье, любовь, святая и милая. Но как это часто бывает, добро само тянулось к обаятельному злу, если даже это вовсе не совпадает морали. Слух антагониста навострился, когда по ступеням в коридоре застучали каблуки, но этот звук быстро исчез, видимо последний сосед покинул кондоминиум в целях эвакуации. Генри злорадно усмехнулся и через некоторое время увидел на тротуаре своего соседа, который держа в руках два чемодана, бросился к своей машине: «Куда интересно он поедет? В деревню, навряд ли её будут бомбить как стратегически важную часть, но неужели он действительно не понимает что и побег в мелкие города...не спасёт...планета просто расколется после пятидесяти ударов, безнадёжный дурак.» - Генри покачал головой делая вид что удивляется человеческой глупости, его взгляд на некоторое время устремляется на дальние «сопки» кондоминиумов напротив, где подобные ему довольствуются свершению их идей и всеобщем уничтожении. На лестничной площадке вновь слышится стук, мягкие шаги без каблука. Распахивается дверь и до Генри доносится свежий уличный воздух, который витает по коридорам. Кензи некоторое время смотрит как её друг уставившись в окно, безразличен к происходящему, да и не удивляло её подобное уже давно. Кензи приходила к нему как к себе домой, единственная кому было позволено подобное, единственная кто был допущен в эту «крепость». Но сегодня Генри её не то что удивил а просто вызвал у неё негодование смешанное с недоумением. Видимо он планировал умереть в этих стенах и провести тут последний день, что она никак не могла позволить. Третий год Кензи пытается вытащить Генри в парк, уверенная в его депрессии и не принимая мысли о том, что Генри просто вот такой антагонист. Для неё он был милым персонажем, к которому просто несправедливо обошлись. Словно сама встреча Кензи и Генри была предначертана. Всё произошло три года назад, когда Кензи промокнув под дождём, шла по улице и пыталась преодолеть три квартала до дома, но в этот дождливый день она подняла голову вверх и вновь увидела человека, которого видела не в первый раз. Человек часто смотрел в это окно и иногда переводил взгляды на прохожих. Увидев Кензи, человек показал нежный жест взывая её подняться и лишь в этом лёгком мановении ладони была проявлена вся доброжелательность и безобидность. Она поднялась на пятый этаж кондоминиума и прошла в открытую дверь, богатой но серой квартиры, где лишь одно окно было высвобождено от штор. На столиках лежали столбцы отпечатанного текста а в воздухе стоял запах высокосортного чая. Молодой человек «из окна» преподнёс ей чашку чая, Кензи быстро ощутила и его грустный взгляд так хорошо переполненный невозмутимостью и холодность его тонких пальцев. Она пришла с холодной октябрьской улицы, промокшая и озябшая, поэтому её пальцы были холодны, но этот человек находился в тёплой и уютной квартире, но его нежные пальцы были так же холодны. Быстрая симпатия и привязанность. -Будете моим другом? -спросил он с подобающей ему невозмутимостью и получил в ответ кроткий кивок, и перелив недоумения, симпатии и взаимности. Зачем Генри это сделал? Непонятно. Но всё кроется в обыкновенных чувствах, он прочувствовал симпатию к этому хрупкому существу но подобно всем индивидуалистам, не умея держать любовь в уздах, он просто сказал «Будете моим другом?», но как он это сказал! Он накрыл свою гостью пледом и оставив ту с чашкой чая, вновь подошёл к окну. За которым уже начинался ливень. Она сидела и долго смотрела на него. Единственный человек перед которым она испытала не трепет а простую привязанность, беспричинную и чистую. Сегодня, в последний день человечества, она пришла в его квартиру, так как приходила почти каждый день. Раньше они говорили о многом, о книгах, о мыслителях, о мире, и всегда избегали вопроса симпатии. Сегодня наплевав на свой большой мир, полный родственников, родителей и друзей, Кензи бежала только к одному человеку, к Генри. Она никогда бы не позволила ему умереть, но завтра погибнут все и она хотела просто провести последний день с ним, со своим «другом». Она удручённо покачала головой и прошла в квартиру. -Ты опять у окна.- заключила она и сняв шарф, села в то самое кресло. -А есть идея лучше? -Мы можем сходить в парк...кофейни сегодня не работают, всё закрыто...знаешь, это грустно. -Что например?- Он повернулся к Кензи и сел на широкий подоконник, вслушиваясь в каждое её слово и получая удовольствие от её сказочного голоса. -Я давно хотела что бы ты почаще посещал эти кофейни...согласись, там довольно мило а ты даже не почувствовал всей романтики. -она улыбнулась, взывая его к улыбке, но ответ не последовал, он повернулся назад к окну и тишина стояла ещё несколько минут. Кензи это вовсе не устраивала, она всегда прощала ему то что он делает со своей жизнью. Генри редко выходил из дома, печатал работы по человеческой психологии, получал гонорары и покрывался пылью. Она хотела что бы он покинул свою «тюрьму» и вышел в открытый мир, хотя бы на несколько часов, она хотела передать ему то что чувствовала сама: эти природные краски, звуки и атмосферу. Он видел в мире неоконченную картину, тогда как она пыталась скрасить холст. Она мечтала вывести своего друга из депрессии, хотя Генри и не находился в данном состоянии. Её можно понять, она просто желала добра тому кого по настоящему ценит и тому кому нужна. -Неужели тебе действительно плевать. - не выдержала она долгой паузы. -Ни тебя, ни меня завтра не будет а ты продолжаешь смотреть в это глупое окно, ты же хочешь этого, вырваться из этой хибары, прекрати грустить. -Неужели тебе не всё равно? -безжалостно парировал он и его губы искривились в улыбке. - Завтра погибнут все, и неужели моя походка в парк что то исправит? -Ты невыносим! Получай удовольствие от тишины, такого покоя...-Генри посмотрел на опустевшую улицу. -не было уже давно, мир без людей прекрасен. -Нет...- Кензи никогда не говорила Генри «нет», но сейчас она уверенно сказала «нет», вероятно руководствуясь идеей «Когда если не сейчас». - Мир без людей лишён любви, счастья, надежды... -Любовь, счастье и надежды придуманы людьми Кензи, это и делает их слабыми, когда человек любит он слаб. -Значит ты слаб....как тебе такая правда? Нет Генри, кроме злых «механизмов», как ты часто их называешь, есть любящие, есть те кто ставит выше себя сострадание и благодаря им мир ещё не погиб. -Кензи сделала мимику утверждения, будто одержала большую победу. -Думай что хочешь, моя позиция неизменна. Я не буду тратить своё драгоценное время на «природу» и «мир»- Генри отвернулся от окна, теперь глядя в глаза Кензи, словно пытаясь закрепить ей в мозг своё утверждение. -Но я же трачу своё время...-Кензи негодовала, от маленькой обиды того что он её так и не понял. Вопрос о простой прогулке он легко перефразировал в сложный социологический и занудный вопрос. Сейчас она попыталась как можно больней кольнуть своего друга, не думая о последствиях и вовсе не желая этого делать. -Ты имеешь ввиду меня, а я заставлял тебя тратить на меня время? -если бы Генри попал под критику или был обижен каким нибудь индивидом, ему было бы все равно, но сейчас он попал под её удар и это вовсе не было простой критикой. Генри был обеспокоен, но не подав виду, он продолжил свою тематику равнодушия. -Прости, я не жалею о времени проведённом с тобой, я просто хочу сказать что иногда стоит уступать и я...я просто прошу тебя...пойдём в парк, там сейчас красиво и мило... -И холодно...-Кромвель равнодушно отсекал её попытки перевести внезапную беседу на более мягкую тему. -Ладно...если ты не хочешь, мы можем провести последнее время здесь. -она не собиралась ему противодействовать, она была права, но противодействие было просто бы глупым сейчас. Однако и здесь Генри показал все свои качества индивидуалиста, равнодушного и скупого на эмоции и чувства. -Ты уверена что хочешь провести последнее время со мной...насколько я помню твои родители весьма милые люди,или может ты желаешь направиться к своему поклоннику? -сейчас индивидуалист разрушил всю крепость дружбы и доверия. Некоторое время она недоуменно смотрела на него, не понимая чего он добивается и главное зачем? Но слёзы уже заблестели на её зелёных глазах. - Ты прав Генри, мне действительно уже пора, я просто хотела попрощаться, однако как я вижу твой индивидуализм и это не приемлет. Если бы завтра не было конца света, как бы ты жил дальше? Думаю никак. -она встала, скрывая новый поток слёз обиды и резко повернувшись, направилась к выходу, пересекла порог и вышла. Она вовсе не желала покидать эти стены, которые и ей стали родные, но гордость впервые за три года вырвалась вперёд. Трудно сказать что ты кого то любишь, трудно и понять того человека, когда он жестоко обижает тебя. Однако объяснение было простым. Генри всегда боялся чувств, сейчас он боялся двоякого впечатления, он не хотел её обижать но и хотел что бы она провела последний день с друзьями, с братом, матерью и отцом, чем с ним. Холодный социопат не лучшая кандидатура. Он понимал свою скупость на чувства и сейчас пытался показаться негативным антагонистом, лишь бы она покинула его квартиру и ушла к «своим». В другом мир, полный иллюзий на любовь, надежды и чувства. Но слёзы на её щеках, которые она вовсе не скрывала, полностью сковывали его. Генри перешёл границу и нарушил все правила. Он мог ругаться с соседями, хамить полиции, ударить оператора провокатора, но он никогда не позволял себе оскорблять Кензи. Он кинулся вслед за ней, попутно схватив пальто и обув туфли. Она не торопилась, она из последнего надеялась что он одумается и вот, дверь распахнулась и он восторженно выбежал на лестничную площадку. -Прости Кензи, ты права...- Генри полностью затоптал свою гордость.-надежда и дружба всегда спасали мир. Ты мой самый дорогой...друг. -Дружба между мужчиной и женщиной невозможна Генри. Но тем не менее я с тобой дружу и даже сегодня, в последний день человечества я не покину тебя, даже если ты будешь меня гнать. -она улыбнулась. Враг общества, вечный индивидуалист и антагонист Генри и милая, наивная космополитка с верой в общее благо, Кензи, направились в парк, который вылил на них всю атмосферу осеннего вечера. Листва хрустела под их ногами и они осознавали, что в данный момент, в последний день человечества, дружба между мужчиной и женщиной, перерастает в чистую хоть и не долгую любовь. Последний день человечества был прекрасен. Так бывает что индивидуалисты ведут непримиримую борьбу с миром, жестоким и несправедливым. Индивидуалисты рождают истину и в некотором смысле побеждают, но их всегда ведут свои музы и благородные цели которые тайно хранятся в сердце каждого из них. Последний день человечества трагичен, но его неотвратимость сотворит массы подобных порывов и признаний, которые окупят гибель человечества, жестокого и равнодушного.