Одна ночь в Ясеневом лесу

Чпок! И портал выплюнул эльфа на песчаный берег. Тот осмотрелся, нахмурился и тихо выругался по-тролльи, собственно тролля и памятуя. Идущий вдоль берега лес и близко не напоминал Лес Вечной песни, а белеющие невдалеке руины никак не смахивали на стены Луносвета. Тайрин тут же припомнил нехороший блеск в глазах тролльего мага, который наколдовал дармовой телепорт. Мало того, что тот не доставил до родного города, так еще и закинул в Калимдор – на Темные берега, о чем говорил тоскливый пейзаж и разгуливающая на его фоне не менее тоскливая фауна. Тайрин снова ругнулся – уже на талассийском, – обещаясь найти тролля и показать ему, что он думает о нем и его вуду. Немного успокоившись, эльф крови достал карту. Факт пребывания на Темных берегах был неприятен отнюдь не мрачностью здешних земель, и даже не тем, что эта территория принадлежала Альянсу, а тем, чтоб покинуть её нужно было либо выплыть из порта Аубердина, либо пересечь еще одну немалую территорию, находящуюся под контролем ночных эльфов – Ясеневый лес. И Тайрину идея ворваться во враждебный Аубердин, пронестись под ливнем стрел по длиннющему причалу и вскочить на первый попавшийся корабль казалась менее сумасшедшей, чем мысль о путешествие через огромный бор его бывших сородичей. А так как камень возврата Тайрин удачно потерял, то других вариантов у него не было. Через несколько минут расчетов и размышлений Тайрин все же склонился в пользу леса. До него было намного ближе, чем до прибрежного города ночных эльфов, а лезть под град стрел Тайрину все же не очень хотелось, пусть дебри Ясеневого леса и обещали ему куда более изощренные неприятности. Поднявшись с песка, Тайрин звонко свистнул, призывая спутницу. Здесь ему можно было не опасаться быть замеченным. На берегу моря он едва ли мог встретить опытного противника в лице ночного эльфа, а соваться на дорогу, охраняемую незаметными стражами, эльф не собирался. Местное зверье, чуть живое на вид, тоже не представляло опасности. К тому же очутившаяся возле его ног рысь по кличке Ширу, служила надежной охраной. Через полчаса пути ему все же пришлось выбраться на дорогу, зажатую между крутых склонов. Впереди виднелось лиловое марево Ясеневого леса. Леса что не менялся веками, и был похож на своих хозяев: коварный, таинственный и очень древний. Тот самый извечный Ашенваль, который когда-то покрывал большую часть Калимдора. Тайрин поежился и подавил желание вернуться на сумрачный, но более безопасный Темный берег. Единственным ориентиром для синдорея здесь служила дорога, но именно по ней Тайрин опасался идти больше всего. Если с местным зверьём он еще мог найти общий язык, то ночные эльфийки-дозорные собирались общаться с ним лишь на языке стали и когтей. Синдорей тихо фыркнул, отметая подступившую нервозность, и зашагал по вытоптанной широкой тропе, ища первую же возможность свернуть с неё в дебри леса. Пару раз за спиной ему слышался далекий рык лунопарда, но Ширу оставалась спокойна, и Тайрин, списывая все на разыгравшееся воображение, продолжал путь. Ручная рысь, казалось, совсем не замечая хмурого хозяина, радостно гоняла зайцев и пестрых бабочек. Возвращаясь лишь по команде, она довольно мурчала и терлась о ноги охотника, явно чувствуя себя, как дома. Тайрин же все ожидал наткнуться на случайного искателя приключений из враждебной фракции. И не натыкался. Увидев впереди характерно калдорейские постройки и поняв, что обойти их стороной не сможет, эльф крови помрачнел и приготовился к бою. Но и тогда миновать заставу ночных эльфов удалось без труда, если внутри кто-то и находился, то уж точно не наблюдал за извилистой дорогой, бегущей в гору. Лишь после подъема, оставив огромную арку неизвестной ему заставы позади, Тайрин смог ступить с тропы. Как раз возле знака, говорящего о том, что путь ведет прямиком в Астранаар – главное поселение Ночных в Ашенвале. День стал уступать ночи, а вечно синие сумерки леса не изменились ни на йоту. О смене суток Тайрин догадался лишь по собственной усталости и подошедшим к концу запасам воды. Намереваясь очутиться в Луносвете, он не был готов к такому путешествию. Ширу тоже хотелось пить, и эльф, надеясь, что рысь приведет его к воде, следовал за ней сквозь пеструю чащу. Время от времени рысь пропадала из виду и прибегала назад, досадно прижав рыжие ушки. После особо долгого отсутствия она вернулась с трофеем. Ширу бросила добычу к ногам охотника, и тот увидел, что это сапог. Обычный кожаный сапог – вроде бы мужской, а главное мокрый насквозь. В его недрах еще плескалось немного воды. Понимая, что рысь, скорее всего, нашла чью-то пропажу, а не стянула обувь с обладателя, Тайрин рассеяно закинул сапог себе в сумку и посмотрел на питомицу: — Где ты это нашла? Давай, веди туда. Следовать за кошкой пришлось в обход. Высокий, поросший гигантскими корнями склон стал серьезным препятствием для уставшего эльфа. Но при мысли о воде Тайрин воспрянул духом и стоически начал обходить кряж. Тот оборвался внезапно, явив в сизой дымке лунный блеск озера. Эльф осторожно приблизился, и из тени ветвей осмотрел место. Овальное озеро оказалось огромным. Его противоположный берег терялся в синем тумане, ближайший был пуст. Свет играл на поверхности воды белесыми бликами, где-то заходилась криком лесная птица, и ветер вторил ей в кронах вековечных ясеней, словно древний могучий горн. Тайрин вздохнул и привалился плечом к стволу дерева. Идти дальше ему уже не хотелось, он намеревался устроиться на ночлег и набраться сил. Как Тайрин и ожидал, холодная вода озера была кристально чистой. Вдоволь напившись и наполнив бурдюк, он стянул с себя одежду. На траву полетело все, что было на нем. Эльфу не терпелось смыть дорожную пыль и привести в порядок копну пшеничных волос. Ширу же осталась на берегу, наблюдая у кромки воды за столь сомнительным удовольствием, как купание. Тайрин, заметив её кислую морду, окатил широкой дугой брызг, и рысь, не стерпев такого произвола, скрылась в ближайших кустах под заливистый смех эльфа. Отплыв от берега подальше и нырнув, не закрывая глаз, Тайрин увидел песчаное дно и яркую стайку рыбок, а еще — быструю тень, мелькнувшую между косых лунных лучей. Охотник присмотрелся, но льющийся сверху танец света создавал абсолютную иллюзию, в которой легко могло почудиться что угодно. Всплыв так, чтобы длинные пряди не заслоняли глаза, Тайрин снова огляделся, а заодно и прислушался. Недалеко от него тихо плескались рыбешки, гладь воды докуда хватало взора оставалась недвижной. Тайрин успокоился и нырнул снова. Глубина под ним манила темным омутом, подводный мир озера казался безмятежным, зачарованным местом полным тайн. И проплыв немного вглубь Тайрин тут же столкнулся с одной из них. Все что он успел рассмотреть – это шлейф серебряных волос и два таких же серебряных светлячка глаз. Разглядывать дальше не имело смысла потому, что эти глаза смотрели на него с темно-голубого лица. Они заметили друг друга почти одновременно, и доли секунды им хватило, чтобы понять, что к чему и ринуться на поверхность во взметнувшемся водовороте пузырьков. Тайрин не видел вокруг ничего кроме водных брызг, пока энергично плыл до берега. О том, чтобы принять бой в воде без какого-либо оружия и речи быть не могло. А на берегу его ждал лук и полный колчан стрел. Побив все свои рекорды, он очутился на суше, упал на колени и успел схватить оружие. Он даже успел пристроить стрелу к тетиве, но не больше – его шеи коснулась шершавая поверхность длинной палки. Тайрин сглотнул и поднял взгляд. Над ним, как он и думал, возвышался ночной эльф, удерживая его на месте концом самого настоящего посоха, который Тайрин принял за обычную деревяшку. Судя по отсутствию какой-либо одежды, тот тоже не ожидал встретить в родном лесу столь редкого гостя, и, похоже, сам был немало напуган и удивлен. Тем не менее, преимущество выпало на его сторону. Тайрин понимал, что приставленное к горлу древко ударит быстрее, чем он успеет, что-либо сделать. Но незнакомец медлил, приводя дыхание в порядок и позволяя отдышаться, не отводящему от него взгляда синдорею. Этот ночной эльф отличался от своих собратьев – не такой высокий и мускулистый, с более мягкими чертами лица. Тайрин никогда прежде не видел молодых ночных эльфов, а этот, скорее всего еще не достиг зрелости. Серебристое пламя в глазах незнакомца поблекло, мышцы расслабились. Конец посоха скользнул к плечу охотника и мягко, но настойчиво толкнул, понукая опустить оружие. Тайрин подчинился. Похоже, ночной еще не решил, что с ним делать и эльфу крови это было только на руку. Он надеялся потянуть время, притворяясь, что смотрит на ночного, хотя на самом деле вглядывался ему за спину. Взгляд же калдорея оценивающе скользил по телу охотника. Второй тычок посоха заставил Тайрина буквально развалиться на земле, коснувшись локтями травы. Древко медленно спустилось от плеча к груди, прошлось по ребрам и животу синдорея вниз пока не оказалось у бедер. Тайрин почувствовав, как посох отвел его колено, и гневно уставился в лицо незнакомца, ожидая увидеть там насмешку. Но увидел любопытство и опешил, так как оно было не единственным, что таилось во взгляде ночного эльфа. Улыбку охотника ночной эльф заметил не сразу, но поняв, что адресована она не ему, обернулся. Как раз во время, чтобы застать растянувшуюся в прыжке рысь и нацеленные на него лапы. Тайрин откатился в сторону, а на его место тут же повалился калдорей и был прижат к земле весом большой кошки. Посох упал в траву, и охотник отбросил его ногой подальше от эльфа. — Попался! — Довольно сказал Тайрин, радуясь, что его план сработал. Теперь можно было не спешить, и он лениво поднял лук, прекрасно зная, что Ширу удержит ночного эльфа достаточно долго. Ему хотелось одеться, но безопасность была важнее. Он натянул тетиву и отошел от незнакомца. Тот упирался руками в торс рыси, пытаясь скинуть ее со своей груди, и… Смеялся. Смеялся? Тайрин обошел рысь, заглянув за её рыжую спину. Ширу, как сначала показалось охотнику, вовсе не сжимала клыками горло эльфа. Она его вылизывала. — Глупая кошка. — Возмутился Тайрин. — Это наш враг! Рысь глянула на охотника, как на умалишенного, а калдорей перестав смеяться, замер под нацеленным на него наконечником стрелы. — Пора это заканчивать, — мрачно произнес кровавый эльф. Видит Солнце – ему не хотелось убивать этого юнца, и вообще связываться с Ночными, но выбора у него не было. — Слезай с него, Ширу. — Кошка заслоняла сердце незнакомца, а Тайрин собирался выстрелить наверняка. Наглая рысь не только не слезла с пленника, но еще и улеглась на его тело, сложив лапы на груди и сверкнув желтыми глазами в сторону синдорея. От столь хамского непослушания Тайрин даже опустил лук. Нет, сегодня определенно выдался не его день. Совершенно не понимая, что происходит с прежде покладистой Ширу, он просто не знал, что ему делать дальше. Наверное, стоило пристрелить их обоих, вот только эта мысль совсем не нравилась Тайрину. — Предательница! Лучше бы я завел дикого кабана! Нет, мурлока! От них толку и то больше, чем от тебя. Да что с тобой происходит? Ширу лишь отвела уши назад, притворяясь, что не слышит. — Угораздило же меня занести в этот лес, и ты еще свалился на мою голову! Да если бы не тот треклятый маг – ноги бы моей здесь не было, — резко отозвался охотник. И тогда ночной эльф заговорил. Не правда, что ночные и эльфы крови совсем не понимают друг друга. Когда-то давно их народ был един, как и их язык. Спустя столетия дарнасский, который использовали ночные, а затем и эльфы крови, претерпел достаточно изменений и стал называться талассийским. Потому-то Тайрин уловил общий смысл сказанного. — Значит «друг» и сражаться не хочешь? Как же, — усмехнулся эльф крови. Ночной эльф погладил рысь и тихо ответил. — Что? Чего Ширу? — Не сразу разобрал охотник. Кошка тихо мурлыкнула. — Да вы сговорились! Словно в подтверждение своих слов, незнакомец похлопал рысь по спине, и та нехотя слезла с его тела. Эльф поднялся и настороженно взглянул на синдорея. Тот предупреждающе взвел лук, а калдорей снова заговорил. Услышанное ничуть не удивило Тайрина. На месте ночного он бы тоже сказал, что угодно лишь бы выжить: и пообещал бы вывести из леса и сундуки золота, и вечную благодарность в придачу. — Послушай, Светлячок, — жестко отрезал Тайрин. — Я не тупой орк, чтобы в это поверить. Привести ты меня можешь только в тайную заставу своих сородичей. Отпустить я тебя тоже не могу, иначе ты вернешься, и думаю не один. Мне жаль, что так сложилось, но иного выхода я не вижу. Ночной эльф помрачнел, осознав, что на мирные переговоры охотник не настроен совсем. Надеясь убить незнакомца одним выстрелом, Тайрин хорошенько прицелился. На душе у него стало паршиво, настроение испортилось дальше некуда. Ему и раньше приходилось убивать, но никогда прежде вот так – не в схватке, а лишь для того, чтобы удостовериться в своей безопасности. Почти подло, наведя стрелу на безоружного. Ширу попала в прицел неожиданно, пускай и слишком поздно. Тайрин еще успевал спустить тетиву, чтобы угодить не в питомицу, а в грудь ночного эльфа. Он чувствовал этот миг, тающий медленно, словно свеча, видел, как рысь растягивается в прыжке, готовая вновь загородить калдорея. И сам не зная почему, упускал момент. Рысь мягко спружинила на траву, а тетива так и не дрогнула. Тайрин с изумлением обнаружил, что эльф пропал из виду. И прежде, чем почувствовать удар чего-то мягкого и увесистого, охотник разглядел метнувшуюся к нему черную тень. К атаке ночного эльфа он еще был готов, но к нападению гигантской пумы – быстрой, как его стрелы, он готов не был. Удар пришелся на руки, и Тайрин, выронив стрелу, пошатнулся, оступившись от очередного выпада, постарался сохранить равновесие и не смог – лапы хлестнули по ногам. Пума медленно и вальяжно нависла над эльфом крови. Глаза кошки светились лунным серебром, на бедре красовался полумесяц. Тайрин тихо застонал от досады – ему все стало понято с кристальной ясностью. Еще впервые увидев ночного эльфа, он задумался, как не заметил его следов на берегу, и как не почувствовал его присутствия. Все оказалось просто – следы были звериные. Он мог бы догадаться, кем является калдорей по его посоху, которым пользовались лишь жрецы да друиды, но даже предательница-рысь не навела Тайрина на эти мысли. И вот все его неудачи сложились в одну картинку. Ночной лишившись оружия, не очень-то испугался охотника и у него были на то причины. Первая – его когти, вторая – его сила, третья – его скорость скрытые в форме огромной кошки, которую он мог сменить за один миг. Тот самый миг, что Ширу заслоняла прицел. Тайрин подумал, что тщетно надеяться на милосердие от того, кому он в нем отказал. И отметил, как странно, что на теле не оказалось ран, он-то полагал – друид не упустит возможности показать коготки. Внезапно тело пумы заклубилось туманом и из него проступили очертания молодого эльфа. Теперь уже руки упирались в землю по обе стороны от плеч синдорея, а чужое колено оказалось между его ног. Ночной эльф заглянул охотнику в глаза, как показалось Тайрину, печально и осуждающе. — Я знаю – ты пришел не убивать моих братьев, потому я не причиню тебе вреда. Я дам тебе уйти с миром и покажу дорогу, чтобы твое присутствие в моем доме не натворило бед. Наши народы враждуют, но здесь и сейчас мы не враги друг другу. То ли от испуга, толи благодаря милости Солнца эльф крови понял все до единого слова. Казалось, эти слова должны были его успокоить, вот только Тайрин насторожился еще больше. И не ошибся. Ночной эльф с тихим вздохом опустился на тело лежащего под ним охотника, и не спеша склонился к его губам, увлекая в мягкий, долгий поцелуй. Первые секунды Тайрин прибывал в полном изумлении, позволяя ночному эльфу целовать себя, впрочем, и не отвечая. Такая перспектива, как ни крути, его устраивала больше, нежели смерть, и он не спешил отстраняться, лишь догадываясь как калдорей отреагирует на отказ. В конечном итоге, для него это не было совсем уж ново. Луносвет после приобщения его жителей к демонической энергии объединил самые разные нравы. Однополые отношения не перестали быть табу, но и не вызывали всеобщего непонимания и неприятия. «А вот бедный юный друид, — размыслил Тайрин, — похоже, оказался заложником своих желаний». Наверняка, ценители естественных сил природы и давешние блюстители старых порядков — Ночные очень строго наказывали своих за подобные пристрастия. И молодому калдорею выпал шанс испить из запретного источника, когда он встретил в лесу чужака. Тайрин едва не усмехнулся. Ему льстило заинтересованность эльфа, и нравилась его смелость. Он острее ощутил свою наготу и наготу юного друида, про которые забыл на время схватки, его теплую кожу и нежные губы. Тайрин принял поцелуй, и они целовались долго, пока им хватало дыхания. Отстранившись, калдорей с легким недоверием посмотрел на эльфа крови, изучая его реакцию. Тайрин ему улыбнулся тепло, призывно, показывая, что ему было приятно. Притворяться охотнику почти не пришлось, друид даже по меркам синдореев был не дурен собой, а особой неприязни к своему полу охотник никогда не испытывал. Медленно, словно опасаясь напугать партнера, ночной эльф прижался к паху охотника и качнул бедрами, давая понять, что одними поцелуями тот не обойдется. Ахнув, Тайрин обвил руками талию друида, затем спустился ладонями ниже, поглаживая, призывая двигаться дальше. На лице ночного отразился восторг и желание, он забыл о предосторожностях и дал волю страсти, склонившись к эльфу крови за новым поцелуем. Вопреки ожиданиям Тайрина, друид был щедр на ласки, и не собирался получать удовольствие в одиночку, сам распаляясь от довольных стонов эльфа крови. Очень скоро синдорей почувствовал себя не трофеем доставшимся ночному по праву победителя, а его давним любовником. Лишь на еще один миг охотник напряженно затаил дыхание, когда друид раздвинул его ноги и устроился между ними, но и тогда ночной эльф удивил его, оказавшись не таким уж невинным, как мнилось Тайрину. Он знал, как не причинить лишней боли, когда надо подождать, а когда не останавливаться, и как двигаться так, чтобы охотник с желанием и готовностью подавался ему навстречу. Из противников они незаметно стали сообщниками – прикосновеньями, стонами, ласками и укусами подталкивая друг друга все ближе к пику наслажденья. Окажись сейчас на берегу случайный путник, то он бы увидел, как плавясь от жара серебром и золотом, день и ночь сливаются в тесных объятьях. Размеренный, напористый ритм полностью захватил тело синдорея, даря терпкое, чуть болезненное наслаждение. Движения ночного эльфа стали глубже и чаще; за собственными неровными вздохами охотник услышал его срывающийся, переполненный нежностью шепот. В преддверие скорой развязки Тайрин выгнулся, крепче сжимая спину друида, и чувствуя под пальцами гибкий танец мышц. Ночной эльф довел его до оргазма еще парой резких движений, и только тогда последовал за ним. Сплетенные на пояснице ноги, синдорея не дали ему отстраниться вовремя, и он кончил, не выходя из податливого тела. Тайрин почти не ощутил упавшего на него ночного эльфа, прибывая в сладком дурмане после нахлынувшего наслажденья, лишь инстинктивно свел руки у того на плечах. Отдышавшись, ночной перекатился на траву, и притянул к себе охотника. Тот покорно утроился у него под боком, не желая ни двигаться, ни думать о случившемся, по крайней мере, еще несколько минут. Выждав, пока последние крохи неги растворятся в его теле, друид довольно потянулся и поднялся с земли, а Тайрин непроизвольно замер. В его голове еще таилась мрачная мысль, что все сказанное друидом было лишь обманом... Но калдорей улыбнулся ему и подал руку. Когда друид повлек его к воде, Тайрин понял, что тот от него хочет и расслабился. Искупаться было очень даже не лишним, особенно учитывая, что ночной так и не дал ему привести себя в порядок. Утянув синдорея в озеро по грудь, эльф окинул его нетерпеливым взглядом, и надежды Тайрина спокойно вымыться пошли прахом. Влажные ладони друида прикоснулись к плечам охотника, пустив ручейки воды по загорелой коже. Пальцы жадно потянулись к светлым прядям, и Тайрин мотнул головой, заставив локон выскользнуть из чужих рук. На лице друида отразилась досада, но на этом он не успокоился, и с энтузиазмом продолжил изучать тело охотника. Тайрин пару раз вяло огрызнулся, попытался выскользнуть из плена темных рук, и все же сдался, когда к ласкам ночной эльф добавил поцелуи. В конечном итоге, подумал Тайрин, можно совместить приятное с полезным – позволить ночному поухаживать за собой. Тем более что друида, кажется, интриговал теплый цвет его кожи и золотистый отлив волос. Хоть и с опаской эльф крови даже разрешил промыть и причесать свою пышную гриву, исключительно потому что калдорей смотрел на неё с трепетом и восторгом. А после и сам не без удовольствия запустил пальцы в густое серебро локонов, слыша, как одобрительно мурлычет в ответ ночной эльф. Общими стараниями они привели друг друга в порядок, и лишь прохладная вода не дала Тайрину снова почувствовать жар возбужденья от нежных прикосновений и красноречивых взглядов калдорея. Охотник вышел на берег, едва сдерживая довольную ухмылку. Все произошедшее ему чудилось бесконечным лилово-сизым сном. Ему до сих пор не верилось, что вместо врага он встретил столь неожиданного и страстного союзника. Язык темных эльфов, на котором друид время от времени ронял не вполне понятные фразы, больше не резал Тайрину слух. Сочетание пылких интонаций, чуждых слов и таинственного смысла иной раз казалось эльфу крови самым изысканным и возбуждающим, что он слышал. Покинув озеро, ночной эльф принял облик кошки и, раздвинув лапы, энергично стряхнул капли с черной шерсти. Вернув свой исходный вид, он выглядел почти сухим, а вот эльфу крови пришлось с завистью завернуться в свой походный плащ. Пройдя вдоль берега, калдорей заглянул в заросли кустов и выудил оттуда охапку одежды. Когда кожаный доспех, к вящему разочарованию Тайрина, скрыл и узкие бедра, и широкую спину эльфа, тот подобрал посох и подошел к охотнику. Уже полностью одевшийся синдорей окинул взглядом друида и удивленно повел бровью. Ночной стоял с самым серьезным видом в одном единственном сапоге, словно так и было задумано. Ни ехидная мина – мол, смейся-смейся, ни грозные искры в глазах ночного не удержали Тайрина от заливистого смеха. Продолжая посмеиваться, он залез в свою сумку, и вручил друиду второй сапог. Ночной изумленно ахнул и тоже улыбнулся. Потом дитя звезд долго и подробно объясняло Тайрину дорогу из леса. Охотник внимательно слушал, задумчиво кивал и в итоге ответил, что ни слова не понял, для верности пожав плечами. Вздохнув, друид указал тонким пальцем в чащу, и четко проговорил. — Я и ты идем туда. — Туда? Нет-нет-нет, Светлячок. Я оттуда пришел. — Возмутился эльф крови. — И, между прочим, протопал не меньше половины дня! Так что ближайший выход из вашего леса должен быть там… Тайрин махнул в противоположную сторону – за озеро. Но друид отрицательно покачал головой и упрямо ткнул пальцем в направлении дебрей. — Там на берегу моря… твои. Мантикора. — Друид перешел на отдельные слова в надежде, что так его быстрее поймут. Эльфа крови же такое обращение лишь сильнее раздосадовало. Ни про какую мантикору на берегу моря он не знал, тем более до этого моря нужно было возвращаться назад, что Тайрина откровенно раздражало. Он просто нюхом чуял – если идти намеченным курсом, то он очень скоро выйдет в Степи, а там уже ему не придется оборачиваться на каждый шорох, и сторониться дороги. Охотнику начало казаться, что друид хочет – нет, не заманить его в ловушку, а поводить за нос забавы ради. Тайрин упрямо скрестил руки на груди и нахмурился. Ночной эльф понял его жест без всяких слов. — Я обещался вывести тебя из леса, и я это сделаю! — Назад я не пойду! — Тебе, что все мозги солнцем выжгло? Самый безопасный путь – к морю! Почти не понимая друг друга, и ничуть не смущенные этим фактом, они успешно проспорили еще несколько минут. Пока ночной эльф неожиданно не кивнул. Удивленный столь быстрой сменой настроения, Тайрин впрочем, не стал спорить, а направился вслед за попутчиком вдоль берега. Не успел он сделать и пары шагов, как из тумана показались очертания деревянных колон. Тайрин встал, как вкопанный. Милость Солнца, и они занимались любовью под самым носом у остальных Ночных эльфов. Друид красноречиво посмотрел на охотника – я же говорил, и Тайрину совершенно расхотелось идти дальше. Стараясь не замечать ехидной усмешки ночного он, молча, развернулся в обратную сторону. Друид же решил – объяснять синодрею, что эта постройка давно пустует слишком долго и не стоит труда… Озеро скрылось за крутым кряжем, и лес снова укутался шепчущими тенями. Ночной эльф скользил в голубом сумраке леса, так же ловко и быстро, словно еще пребывая в своей второй ипостаси. Тайрину приходилось не отставать от почти сливающегося с сумраком друидом. Несмотря на то, что двигались они в правильном направлении, ночной выбирал не самый легкий путь. Тем самым, не давая Тайрину забыть, что он находится на вражеской территории и все еще в опасности. Юркнув в очередные заросли, ночной эльф остановился и взглядом указал куда-то за его пределы. Тайрин пригляделся. За буйным кустарником, скрытая стволами ясеней притаилась болотистая заводь. К островку в её центре тянулись лунные лучи, над бледными цветами, усеявшими островок, мелькали зеленые искры светлячков. От заводи веяло магией и волшебством. Что это за магия, Тайрин так не понял, выяснять тоже не хотелось. Его охотничье чутье подсказывало ему, что в заводи кто-то есть, и не один, но глаза говорили об обратном. Кроме причудливых болотных растений и мотыльков Тайрин ничего не видел. Не видел, пока одна из замшелых кочек не шевельнулась, поднялась на двух толстых корнях, и сделав пару тяжелых шагов, снова вросла в землю. В густой шапке мха зажглись и потухли два круглых желтых глаза. Изумленный Тайрин пробежал взглядом по заводе и насчитал не менее девяти таких неприглядных кочек. Он и прежде встречал оживших растений, но те хотя бы выглядели как монстры. Мимо этих же в другой ситуации он мог бы пройти, даже не заметив. Судя по сосредоточенному лицу ночного эльфа, тот разделял его мнение относительно болотных созданий. Кивнув на островок, друид приготовился покинуть их общее укрытие. — Постой, — охотник незамедлительно схватил эльфа за локоть. Тайрину не верилось, что им придется продираться через болото. Ведь все это время им успешно удавалось миновать всех встретившихся на пути существ. — Ты ведь это не серьезно? — шепнул Тайрин друиду. — Нам вовсе не зачем туда лезть. Давай просто обойдем это место. Ночной как-то растерянно нахмурился, отступил назад и, зацепившись за ветку с треском вывалился из зарослей. Услышав тихое чавканье воды, Тайрин посмотрел на заводь. Так и было – все восемь существ медленно, но верно ковыляли к друиду. Никак не ожидавший столь феноменальной неуклюжести от эльфа, охотник приготовился бежать. Уж что-что, а скрыться от этих замшелых улиток им бы не составило труда. Только чудачества ночного на этом не закончились. Под удивленным взглядом Тайрина тот вскочил на ноги, мгновенно обратился и кинулся на ближайшее существо с клыками и когтями. Что за…?! — подумал эльф крови, наблюдая, как друид рвет в клочья мох на загривке монстра. Его нестерпимо подмывало наплевать на эту нелепейшую ситуацию, взять руки в ноги и смыться. Скорее всего, до моря оставалось не так уж долго. Жалобный рык пумы заставил Тайрина отвлечься от своих мыслей. Друид сражался всерьез и силенок у него явно не хватало. Досадно взвыв сквозь стиснутые зубы, охотник потянулся за своим луком. Первая же стрела добила израненную тварь и та осыпалась на землю грудой ветвей и тины. Следующему существу досталось по стреле в каждый горящий глаз. Молниеносный рывок пумы сбил ослепленного монстра с «ног», и уже не дал подняться. Чувствуя прилив азарта, Тайрин отметил, что сражаться в паре с друидом поразительно знакомо. С той разницей, что он не нуждался в руководстве охотника и был намного сильней прирученных им питомцев. Раны затягивались на нем прямо во время боя. Тайрину оставалось лишь добивать атакуемых им болотных тварей и не давать подбираться другим. Но удача решила, что хорошего помаленьку. Друид увернулся от тяжелых взмахов ветвей и, отбежав к охотнику, принял свой истинный облик. Тяжело дыша, он стал генерировать исцеляющий свет. Как бы быстро он не исцелялся и как бы метко ни целился Тайрин, их силы были не бесконечны. Чуть потрепанные, но все еще жаждущие мести болотные твари двигались к ним, прожигая желтыми овалами глаз. За своими собратьями ковыляло еще одно создание – побольше и явно позлее. — А вот и главный пень, — мрачно произнес охотник. Друид согласно кивнул, упрямо встряхнул головой и, снова очутившись на четырех лапах, с низким рыком ринулся в бой. Оставшиеся два существа довольно быстро нашли свою смерть. А вот третий просто не собирался умирать. Друид вертелся вокруг гиганта, полосуя его когтями, отпрыгивая назад и снова кидаясь навстречу. Пень глухо выл, выдирал из себя стрелы, и продолжал наносить удары. И движения ночного эльфа замедлились, скрадывая те спасительные секунды, в которые тот надеялся уклониться от мощных ветвей. В какой-то миг Тайрин серьезно подумал об отступление, но предупредить друида просто не успел. Из-за ствола ясеня показалась знакомая рыжая морда и, спустя секунду, была уже на загривке болотной твари. — Ширу! — Тайрина волной окатила смесь радости и вины. Он-то и забыл о напарнице, считая, что больше её не увидит. От наглого численного превосходства пень заголосил еще громче. Попытался одновременно достать обеих изводящих его кошек и не смог. Когда царь болотных тварей пошатнулся, а затем и грузно повалился на спину, Тайрин не поверил своим глазам. Рука у него болела от напряжения, а сил хватало разве что на дыхание. Он медленно поплелся к своим напарникам. Друид сидел на коленях возле огромного вороха веток. На его лице сияла усталая торжествующая улыбка. Он что-то радостно сказал охотнику. — Да-да – это было здорово, — пробормотал синдорей. Запустив темную кисть в охапку тины, ночной эльф выудил оттуда странного вида корешок. Повертев его в руках, он убрал корешок за пазуху и поднялся с земли, всем видом говоря, что готов идти дальше. *** — И все же ты меня обманул, — констатировал Тайрин. Далекий горизонт подернулось розовой дымкой восхода. Бледные звезды таили в светлеющем небе, и волны Туманного моря уже окрасились багрянцем и золотом. Тоскливо шумел прибой, тоскливо кричали чайки, паря над руинами храмов засыпанных песком. Охотник лишь догадывался, как именно провел его эльф, но в самом факте обмана не сомневался ни на секунду. Ночной стоял напротив синдорея, глядя непонимающим взглядом. О том, что тот лишь притворяется, Тайрин подозревал давно, вот только спорить об этом было уже поздно. Их встреча подошла к концу, настало время для совсем других слов. Те рвались наружу, требуя нарушить тишину, полную рокота волн. И в то же время Тайрин никак не мог собраться с мыслями. — Я… Наверное, стоит сказать тебе «спасибо», — вздохнув признался эльф крови. — Я не ждал, что ты мне поможешь. В глазах ночного мелькнула тень сомнения. Тайрин снова вздохнул – что за наказание этот Светлячок. — Считал, что ты меня заманиваешь в ловушку. В общем, спасибо тебе, что этого не сделал. Друид неожиданно тепло усмехнулся. — А ты не так уж плох для синдорея. Тайрин изумленно застыл – черт, да он все понимает – а затем, придя в себя, иронично отметил: — Ты тоже был ничего. В ноги эльфа что-то толкнулось, он, опустив взгляд, увидел заискивающую морду Ширу. Рысь следовала за ними всю дорогу, почтительно держась на расстоянии, а теперь терлась о сапоги, намекая о своем присутствие. — Ты… — прошипел Тайрин, не зная, хочет ли он обнять питомицу или придушить на месте. Заготовленную им тираду оборвало прикосновение чужих пальцев, сжавших плечо. Друид снисходительно заглянул Тайрину в глаза, прося о милости, и смущенный охотник тут же растерял весь свой гнев. — Дома с тобой разберусь, — устало пообещал он кошке. Волны пели, и теперь ничто не нарушало их песни. Тайрин знал, что если он обернется, то далеко у кромки прибоя увидит хижину и силуэты мантикор, готовых унести его за много миль отсюда. Сначала в Оргриммар, а затем и еще дальше. И вряд ли он когда-нибудь вернется сюда. — Мне пора, Светлячок. Долгое расставание – дурная примета. Развернуться Тайрину не дали. Друид, вцепившись в плащ синдорея, притянул его к себе, и охотник сам потянулся навстречу поцелую. В плену объятий Тайрину с безумной силой захотелось послать к морлокам и Орду и Луносвет. Остаться здесь на берегу моря, вместе ходить на охоту, вместе купаться в теплых прибрежных волнах. От этих мыслей у синдорея зашкалил пульс, перехватило дыхание, на миг он разорвал поцелуй, но новый так и не последовал. Ночной неуловимо отстранился и Тайрин очнулся от наваждения. Когда он поравнялся с линией прибоя, ощущая, как из лесной тени его провожает серебристый взгляд, Ширу засеменила рядом. Стараясь отвлечься от гнетущего настроения, охотник припомнил все её выходки… И пришел к совершенно неожиданному выводу – если бы не его кошка, то он бы, скорее всего, пристрелил ночного эльфа. Тем самым навлекши на свою голову уйму неприятностей. Что если бы его сородичи обнаружили труп, что если бы он не смог найти дорогу из леса?! Ширу же каким-то образом отыскала именного того ночного эльфа, который несмотря ни на что, решил помочь чужаку. Более того – не дала загубить надежду на возвращение домой чуть ли не ценой своей жизни. Тайрин поморщился, вспоминая тот момент. Но если все это – правда, то Ширу куда умнее, чем ему кажется… Охотник посмотрел на свою рысь, азартно пытающуюся раскрыть раковину когтями, но лишь сильнее зарывающую ту в песок. Впрочем, наверное, есть и другие объяснение, – подумал Тайрин. Например, мистическая связь друидов с животными. Возможно, ночной просто околдовал рысь, но Тайрин не почувствовал никакого колдовства, значит… Значит это были очень простые чары! На уровне инстинктов. До прибрежной заставы Орды оставалось всего ничего – охотник же сбился с шага и пораженно застыл. — Не могу поверить! Ты предала меня из-за какого-то огромного лоснящегося котяры! Кисточки на ушах Ширу встали по стойке смирно, кошка уставилась на хозяина в оба удивленных глаза. — Стоило только появится этому… высокому, стройному юнцу со смазливой мордой и все – ты уже без ума и на меня тебе плевать. Он, между прочим, мой враг и окажись не столь сентиментальным, то мог бы убить нас обоих, пока ты разлеживалась на его теле. Что? Нечего сказать в свое оправдание? — Тайрин высокомерно взглянул на Ширу и его плечи внезапно поникли. Не нужно было быть друидом или даже охотником, чтобы понять выражение рысьей морды. Тяжелый, пристальный взгляд Ширу яснее ясного говорил – мда-а, ну и чем ты лучше? Эльф запнулся, лишь пробормотав в ответ: — Это совсем другое! У меня не было выбора… *** — Найтире! — Жрица Элуны обернулась, увидев на пороге юного эльфа. — Ты вернулся вовремя. Через пару часов истекает отведенный срок. Какие результаты? Эльф приподнял склоненную голову, в его глазах вспыхнул радостный огонек улыбки. — Я прошел испытание. — А доказательства? — Живая кость при мне, жрица. Элендив Звездный луч улыбнулась в ответ, теперь-то этому упрямцу Кейнанису придется поступиться некоторыми своими правилами. Молодой друид оправдал её ожидания – не зря она верила в его силы. — Мои поздравления, Найтире. Сама богиня освещала твой путь. Идем же, Кейнанису наверняка не терпится услышать столь радостные вести, — сказала Элендив, не скрывая легкого ехидства и, подмигнув, повела ночного эльфа вглубь Астранаара к наставнику друидов. Грузный высокий калдорей – Кейнанис Лесная Тропа вертел в своих узловатых пальцах врученный ему трофей, а вернее живую кость вождя Чащобных Древотесов. С какой стороны не посмотри – это был не простой корешок, а часть злобного духа, который невозможно было подменить или подделать. И сколько бы Кейнанис его не разглядывал, факт продолжал оставаться фактом, хоть и не радужным. — М-м-м… э-м-м-м… интересно, — снова пробормотал наставник друидов, не желая переходить к сути разговора. Элендив не выдержала первой: — Как и стоило ожидать, Найтире прошел испытание, доказав, что он готов к дальнейшему обучению. И заслуживает награды. — Что ж, Найтире, — взгляд наставника упал на ученика, — теперь, когда ты удосужился этой чести… нам надо посовещаться с Элендив, дабы обсудить твою награду. С этими словами друид углубился в недра здания. Заметив тревожное лицо юноши, жрица лишь закатила глаза и пожала плечами – мол, вот упертый старик. А затем, махнув рукой в утешающем жесте, последовала за Кейнанисом. — В чем дело? Разве это не та вещь, которую ты требовал достать? — прямо на ходу начала жрица. — Да! Но он не мог её заполучить, — резко ответил наставник. — Это испытание проходят все друиды. Он мог справиться с заданием! Что он и сделал. — Но не в его возрасте и не с его опытом!! Я не против его становления друидом, но он слишком молод. И слишком дерзок, и полагается на удачу вместо того, чтобы полагаться на свои силы и зрелость. — Испытание показало, насколько он силен и зрел. — Ничего оно не показало, — мотнул косматой головой Кейнанис, — он бы не достал Кость сам. Ему кто-то помог! Данное заявление позабавило Элендив, и жрица не сдержала звонкого смеха. — Во имя Элуны, Кейнанис. Кто ему стал бы помогать?! Ни один калодрей не осмелился бы, зная, что с этим испытанием он должен справиться в одиночку. Люди или дренеи? Ты же сам тщательно следишь, чтобы во время испытания в Ашенвале не было пришлых союзников Альянса. Без нашего введенья тут мог оказаться лишь какой-нибудь орк или синдорей. Но не думаешь же, ты, что они стали бы помогать ночному эльфу?! — Я не знаю, как он нашел себе помощников и где. Только ему помогали! А это против правил. — Разве? Разве друидов испытывают только на силу или хитрость и ловкость? Не твои ли слова, что каждое испытание друида так же проверяет его на умение жить в гармонии с природой и находить себе поддержку во всех её проявлениях? Если он и нашел себе союзников там, где их не должно было быть вообще, то это только говорит в его пользу. Друид устало посмотрел на жрицу – эта женщина всегда была неисправима. Она опять его переспорила. — Свои слова я буду трактовать как-нибудь сам… — без прежней уверенности парировал Кейнанис, направляясь назад к своему ученику. — Не придирайся, дай ему знания, которые он ищет, — мягко продолжила Звездный Луч, понимая, что победа осталась за ней, — ты же знаешь – он талантливый юноша. — Талантливый. И не хочу, чтобы этот талант был погублен юношеской беспечностью. Скорее бы уж он нашел себе Спутника*. И я надеюсь – это будет не женщина, вроде тебя, потакающая его безумному авантюризму, а зрелый рассудительный мужчина. Элендив тихо усмехнулась, ничуть не обиженная такими словами. — Насколько я знаю Найтире, это определенно будет не женщина… * Ночные эльфы не вступают в браки (по крайней мере – это было традицией до потери бессмертия), у них принято выбирать компаньонов для жизни. Рождение детей тоже редкость, что и не удивительно для расы некогда обладавшей бессмертием.