Четвёртый

Лео странно видеть в логове кого-то лишнего, кого-то, кто совершенно к ним не вписывается, пусть и похож внешне. Да и то, что он такой же мутант, как и трое обывателей канализации, автоматически не делало их родственниками или хотя бы друзьями. А его принадлежность к Фут ещё больше мешала сконцентрироваться на том, чтобы принять вернувшегося «брата» в семью. Четвёртый слишком непривычен для Леонардо, он откровенно странный, везде в нём проглядываются замашки футовцев, он буквально пропитан насквозь их привычками и особенностями. Не мудрено, ведь он прожил среди них всю свою жизнь. Лео так до конца и не понял, чем был ведом их учитель, когда приказал привести его в убежище. Скорее уж они змею в дом притащили. Их первая встреча закончилась тем, что Лео едва ли не лишился правого глаза, их первая ссора на словах произошла сразу, как только они друг друга увидели, а первая попытка поговорить- грандиозной дракой. Но он всё же сейчас здесь, в канализации, рядом с ними, в опасной близости от них. И в его взгляде Лео видит отвращение. Да, у них тут весьма специфичная обстановка, но что поделать- у Фут тоже вряд ли были царские хоромы. Четвертый как бездомная собака на новом месте- смотрит на всё с опаской, ждёт подвоха, напряжён даже когда остаётся один, старается ни с кем долго не общаться или лихо и в прямом смысле уходит от разговора. Игнорирует, словно вокруг него никого нет. У Леонардо от его поведения кровь в жилах закипает- говорить он не хочет. Мало ли что он не хочет- его избитого, оставленного своими же людьми в грязном переулке приютили такие же, как он, готовые помочь, братом назвать, а этот...эта черепаха нос воротит от разговоров, еды и обстановки. Но сказать лидер ничего не может по наставлению учителя. «Пусть обвыкнется на новом месте, ему сейчас нелегко принять истину»- Леонардо чувствует укол ревности, когда строгий учитель вдруг становится таким снисходительным по отношению к этому существу, волей злой шутки судьбы занесённому к ним. С Лео и его братьями так не нянчились. Лидеру тоже нелегко. Между прочим, они держат у себя под боком футовца без наручников. А смотря на то, как постоянно бегает вокруг да около их потенциального врага Микеланджело, как с заинтересованностью смотрит на Четвёртого Донателло, Лео и вовсе хочется взвыть. Неужели кроме него никто в этом убежище не видит явную угрозу, исходящую от их якобы брата? Неужели только он оказался не таким наивным дурачком? Да ловушка же очевидна, Четвёртый же в любую минуту может их взять и сдать. С этой теорией не вяжется, конечно, тот факт, что нашли они его полуживого, лежащего между мусорным баком и стеной близлежащего здания, избитого и совершенно вымотанного погоней. Но этому тоже должно быть объяснение. Это тоже должна быть часть плана. Леонардо ещё не знает, какого, но точно уверен в том, что этот мутант не должен просто разгуливать рядом с ними. Его вызывающий характер, отвратительные манеры и отсутствие всякого такта и уважения порождали в Лео глубокую неприязнь к новому члену семьи. Мастер катан не мог и не собирался его принимать. Янтарные глаза останавливаются на лидере, цепляются за каждую мелочь- Четвёртый будто бы его сканирует от головы до пят, и Леонардо стойко это выдерживает, смотря недоверчиво, враждебно. Шрам на правом глазу всё ещё болел. Эта игра в гляделки периодически происходила между ними, иногда могла продолжаться поминутно, до тех пор, пока между ними кто-нибудь не проходил, или Микеланджело не отпускал очередную свою шутку. В такие моменты напряжение между ними возрастало в разы, а Донателло иной раз казалось, что ещё секунда, и эти двое просто-напросто накинутся друг на друга. Четвёртый явно крупнее и выше Леонардо. Он даже выше Донателло. Широкие плечи, развитая мускулатура, грузная походка и чертовски тяжёлая рука- Лео однажды уже испытал силу её удара на себе. Как-то за ужином Майки в шутку сравнил его со шкафом слишком не вовремя, и после этого "шкаф" старался с ними не садиться за стол, даже после настоявшего на этом мастера. Над этой строптивой черепахой у отца сейчас не было никакой власти- Чётвёртый Сплинтера не боялся, а при любой попытке подавить его физически или морально свирепел за считанные секунды, становясь и вовсе неуправляемым. После одного из таких инцидентов, когда Сплинтер прижал братца мордой к полу, налаживать и без того слабый контакт с лишней черепахой пришлось заново. Лео сжимает кулаки и шумно выдыхает, в очередной раз наблюдая, как Четвёртый пропускает слова мастера мимо ушей. Как же ему тогда хотелось, чтобы хвост учителя хлыстнул источник новых проблем по ногам. Поставьте же его на место- просил про себя мастер катан. Микеланджело постоянно вьётся с ним рядом, задавая дурацкие вопросы, а, не имея на них ответов, разговаривает о себе, любимой музыке, еде и ещё тысяче мелочей, найдя себе собеседника поневоле. Собеседник раздражённо фырчит, но не трогает, вспоминая своё унизительное поражение старой крысе. От идиота в оранжевой повязке не скрыться- у того был талант находить его абсолютно везде, где бы он ни был, начиная кухней и заканчивая ванной комнатой. И говорить, говорить, говорить без умолку и передышки. В какой-то момент он начинает отвечать, кажется, Микеланджело просто из-за того, что постоянно слышать его надоедливый голос невыносимо. А со временем это становится нормальным явлением- терпеть рядом с собой младшего из всей троицы канализационных фриков, слушать его и отвечать, не задумываясь. Лео даже как-то застал любопытнейшую картину: Майки заставил напрячь Четвёртого руку, якобы для сравнения, но там и без этого было понятно, что младший, по сравнению с новым обитателем их территории, не больше, чем дрыщ. Лицо у Четвёртого тогда было такое, словно его только что заставили сделать самую идиотскую вещь на свете. Привыкай, братик, у нас весьма своеобразная семья. Микеланджело, кстати, первым начал называть его Рафом, в то время, как Дон всё ещё придерживался формального «Рафаэль». Леонардо же старался избегать к Четвёртому всяческих обращений. Он здесь ненадолго- лидер был в этом уверен. Блудного сына стараются не брать на поверхность, впрочем, он и сам не навязывается. Лео всё ещё помнит его надменный низкий смех, когда тот узнал, что трое его новоиспечённых братьев никого и никогда не убивают и свято чтят бусидо. В тот вечер он назвал их придурками и признался, что этот факт его здорово повеселил. Лео молчит, но чувствует, как сильно ему хочется стереть эту усмешку с чужой холёной морды. Судя по пересекающему чужие губы шраму, кто-то явно уже пытался это сделать. С сожалением Лео замечает, что время идёт, а Четвёртый из их жизни не пропадает, даже больше- он начинает обвыкаться и даже говорить больше двух слов за фразу. Не без помощи Микеланджело, конечно. Младший буквально светится от счастья, когда лишние пару драгоценных минут его любимый Раф (как же Лео воротит, когда Майки его так называет) отводит мастеру нунчак. В эти моменты Майки уже невозможно заставить молчать- он начинает рассказывать абсолютно всё об устройстве их логова, о том, что Донни у них гений, который собрал мощную систему защиты, о том, что Лео, пусть и кажется замкнутым и нудным, на самом деле также любит пиццу и повоевать за возможность смотреть телевизор. А позже Майки признаёт лидеру и Донни, почему его так тянет к Рааафи(Леонардо передёргивает): Это ж обалдеть как здорово, чуваки, он же такая же черепаха-мутант, как и мы! Лео едва ли не давится едой. Нет, это совершено не здорово. Майки с увлечением рассказывает о значениях иероглифах у них на масках, о своей тату, пытается втянуть убийцу в свой подростковый мир музыки и комиксов, но Четвёртому всё это дико- по глазам видно. И особенно ему дико слово «семья». -Что это значит?- Леонардо клянётся себе, что будет более бдительным, когда чужая руках крепко хватает его за предплечье, выворачивая так, чтобы удобно было разглядеть выведенный на зелёной коже чёрный рисунок. Лео это всё не нравится, но он должен признать, что Четвёртый физически не просто не обделён- он мог бы стать сильнее самого мастера катан, если приложить к нему стоящую руку мастера. Янтарные глаза смотрят заинтересованно, но лидер лишь нетерпеливо дёргает рукой, не собираясь и рта раскрывать. Ему неприятна даже такая близость с Четвёртым. Ему неприятен даже тот факт, что он может находиться где-то поблизости. И лидер хочет, чтобы черепаха напротив поняла одну простую истину- здесь прихвостням Фут не все рады. -Ясно,- глухо бросает Четвёртый, понимая, что ответа не последует. Но не уходит, явно собираясь сообщить о чём-то ещё. Леонардо думает, что его незамысловатый рисунок на руке был лишь предлогом для разговора, и в догадках своих не ошибается. Он коротко указывает на лицо Лео, точнее, на его новый шрам, пересекающий глаз, и продолжает быстро, боясь потерять мысль или понять, насколько глупо выглядит: прости за это,- поджимает губы. И Леонардо, не выдерживая, издаёт короткий смешок, невольно касаясь своего лица. Это было весьма…неожиданно со стороны импульсивного «брата». -Ты чего?- мастер катан слышит в его угрюмом голосе явное недовольство, даже озлобленность, и от этого становится смешно. Нашему большому мальчику не нравится, когда над ним смеются- кто бы мог подумать. Лео лишь отрицательно мотнул головой, всё ещё отказываясь начинать даже такой короткий разговор. -Ясно,- в очередной раз бросает ему убийца, в янтарных глазах которого проскакивает холод, что совершенно Леонардо не нравится. Только сейчас лидер замечает шрамирование у Четвёртого на плече, и даже базовых знаний чужого языка хватает для того, чтобы узнать иероглиф. Ярость. Лео не удивлён. Чуть позже мастер вручил новому члену их семьи красную бандану, и Леонардо подмечает, что это куда лучше, чем чёрный шлем, не оставляющий шанса увидеть даже глаз своего оппонента из-за затемнённого толстого стекла- в таком три брата увидели его впервые. Когда в руки Четвёртому передают его новое оружие- саи- Лео весь напрягается. Лидеру кажется, что вот сейчас он развернётся и засадит эти самые саи ему в глотку. Четвёртый мог это сделать, ведь честь его явно не обременяла. Донателло понимает опасения их лидера, но не видит ничего плохого в пребывании Четвёртого в их доме. Когда они его нашли, на нём не было никаких жучков или отслеживающих устройств- он был чист. За всё это время он ни разу не покидал убежища, лишь слоняясь из угла в угол, как запертый в клетку зверь. Он совершенно не вызывал подозрений. Тем более, сильно нравился Майки как новый объект для истязания ненужными разговорами. И чем чаще Микеланджело проводил с ним время, тем реже появлялся рядом с редкими и не менее опасными реактивами в лаборатории. И Донателло такой расклад вполне устраивал. Леонардо какое-то время просит его установить на «Четвёртом» жучок, но Донни лишь отмахивается, говоря об излишней паранойе лидера. Леонардо видит, как сложно новому обладателю сай мириться со здешними правилами, как тяжело останавливаться на тренировках, до которых его допустили совсем недавно, когда соперник уже лежит на спине, а мастер кричит «довольно». Пару раз обладатель банданы уже соскребал себя с пола додзё после того, как едва ли не придушил Майки и не вогнал Дону оружие в ногу. Мастер начал проявлять суровость, и Лео это несказанно радовало. А в один прекрасный момент Леонардо замечает, что начинает привыкать к Четвёртому. Лидеру становится не по себе, когда он вдруг осознаёт, что, когда Четвёртый находится рядом, он больше не чувствует тревоги или опасения- он с ним медленно, но свыкается. И это чувство угнетает похуже, чем когда Леонардо считал Четвёртого врагом. Он постоянно напоминает себе, что надо держать ухо востро, но получается так, что ощущает себя идиотом, следя за новым младшим братом, совершенно спокойно уплетающим пиццу, вольготно забросившим ноги на стол и смотрящим вместе с Майки телек. Похоже, Микеланджело уже давно принял его в семью. И что самое отвратительно- Лео уже не знал, что по этому поводу и думать. Как-то Леонардо застал его за просмотром их фотографий, сделанных на старенький плёночный фотоаппарат и в будущем преображённых Доном в глянцевые фотокарточки. Большинство представляло собой размазанную чушь, половина уходила на Микеланджело и лишь на нескольких они были вместе- три брата и их учитель. Одна из фотографий лежит отдельно- её Лео узнаёт сразу- Майки совсем недавно предложил сфотографироваться в новом составе, а после одобрения мастера никто уже не мог сказать ничего против. Остальные, одна за другой, сменяли друг друга в его руках. Леонардо, подавшись какому-то внезапному порыву, садится с ним рядом, украдкой заглядывая в фотокарточки. В основном это фотографии из детства- старые, но такие дорогие их памяти. Перекошенные лица, улыбающиеся, смеющиеся, черепашки всегда были вместе. -Это странно для тебя?- вдруг задаёт Лео вопрос, смотря на неопределенное выражение лица совсем рядом. -Нет,- ответ себя ждать не заставляет: скорее я чувствую зависть,- Четвёртый бросает фотографии в коробку и закрывает её крышкой, оставляя самую последнюю, где они все вместе, так и лежать отдельно. И уходит, отказываясь продолжать разговор. Лео тупо смотрит на фотографию, а потом берёт её в руки- странное всё-таки зрелище- сухо, вымучено, но всё же улыбающийся Рафаэль. Они с ним лидеры, у каждого из них была своя команда, они всегда принимали за них решения, несли за них ответственность. Различие было лишь в том, что команда Четвёртого бросила его умирать, а команда Лео согласилась принять врага за брата. С сожалением, даже скорбью, но с этим приходится смириться. И проходит совсем немного времени, прежде чем Леонардо всё же ломается. Лидер черепашьей, до недавнего времени, тройки никогда не ожидал услышать его смех без язвы или сарказма- просто низкий, невероятно бархатный звук- обладатель сай смеётся над какой-то шуткой Майки, закрыв глаза и прикрывая лицо рукой, мол, «боже, неужели я это сделал». Лео не замечает, как начинает спокойно улыбаться сам. Невероятно- думает лидер, выходя из своей комнаты и видя совершенно неожиданное зрелище- Четвёртый спал. Уснул перед телевизором и теперь низко похрапывал при каждом вдохе, при этом продолжая держать в руках пульт. И всё бы ничего, если бы эту картину не дополнял младший, удобно пристроившийся у него на широком плече. Лео, кроме тихого желания посмеяться, чувствует до смешного глупую ревность- Четвёртый так мало в их общине, а уже так близко к ним подобрался. Стоит признать, что и к нему- Леонардо- тоже. Не веря в то, что он делает, Лео прикрывает валяющимся в ногах пледом их обоих. Со временем они начали разговаривать, и от сухих разговоров это перешло в полноценные рассказы, истории из жизни, маленькие секреты каждого. Леонардо сложно признаться себе в том, что внешность действительно бывает обманчива, и вот он- бывший фут, сменив старую форму на почти новые тряпки, запихивая в рот кусок пиццы, рассказывает Лео о том, как хреново у них в организации со свободным питанием. И тут же исправляется. Было. Было в организации. Леонардо этого не замечает и говорит, что у них тоже не всё так просто- успел схватить кусок перед Микеланджело, считай, повезло. Они вместе тренируются, едят на одной кухне, обладатель сай вдруг начал чаще появляться у Донателло в лаборатории, интересуясь работой его приборов, и Донни охотно ему всё рассказывает- нечасто встретишь того, кому это становится интересно. Лео подпускает его ближе к себе, без опаски позволяет то руку на плечо положить, то хлопнуть по панцирю. Он начал слушать мастера, смиренно склоняя голову перед ним. Он становится полноценной частью их семьи. И, в конце концов, Лео тоже начинает называть его по имени. Это оказывается совершенно просто- несколько букв легко ложатся на язык, и он слышит к себе подобное обращение. Его чаще всего называю Лео. Он же уже готов назвать его братом. И, иной раз возвращаясь мыслями в прошлое, Леонардо ненавидит себя за это. -Всё готово, можно начинать,- докладывает Рафаэль по рации, набирая код у Донателло на компьютере и отключая всю систему охраны убежища ближе к пяти часам утра, когда гений уже спит, а на тренировку ещё рано. Скидывает тряпки на пол и надевает на себя привычную форму Фут, подхватывая спрятанный шлем. Через десять минут это место заполнят прихвостни Шреддера, включая и его личную команду. Осталось всего лишь отправить данные. Чертовски долго он не мог избавиться от навязчивой слежки, Раф в жизни никогда так лицо ради дела не кривил, не заставлял прикидываться себя тем, кем не являлся- частью чужой семьи. Не был бы он антропоморфной черепахой- обязательно присудил бы себе Оскар за лучшую актёрскую игру века. А так же поблагодарил бы сердечно самого младшего из здешних клоунов- что бы он делал, не расскажи ему Майки столько удивительных вещей про местную систему охраны и несколько обходных лазеек, которыми этот придурок пользовался, чтобы бегать на поверхность. Он быстро набирает координаты, но рука вдруг дрогнула над последней клавишей. Рафаэль не понимал, зачем украл ту злополучную фотографию, где они стоят все вместе, почему до сих пор не снял бандану и не выкинул саи к чертям собачьим. Почему вдруг ему отчаянно захотелось распинать всех в убежище и сдаться им со всеми потрохами. Но секундная слабость проходит, Рафаэль её просто насильно давит в себе, резко вдавливая энтер. Дело сделано. Когда к виску Леонардо с выломанными руками приставляют холодное дуло пистолета, он не может в это поверить. Поверить в то, что его, как последнего идиота, так легко обвели вокруг пальца. -Я ненавижу тебя,- шипит он, смотря в спину уходящего Рафаэля с неприкрытым презрением. Тот оборачивается через плечо и безразлично пожимает плечами: мне насрать. Но что-то постороннее успевает проскочить в его глазах. Сожаление?