Браслет.

- ……Запомни это! Ты не управляешь моей жизнью! Ты не можешь требовать чего-то там. Ты не можешь приказывать! Из-за того, что ты подставляешь мне свою задницу, ты не получаешь возможности качать права. Не сравнивай отношения и простой трах. Это не любовь, Билан, не нежность, и даже не страсть, это тупо зов плоти и всё. Это можно прекратить в любую секунду, понял? Ну, что ты молчишь? Давай, птица-говорун, ты же болтаешь так, что не заткнуть. Чего замолчал? Ай, да ну всё нах@й... Громкий хлопок входной двери. «Не любовь…Не нежность…Простой трах…» На красивом смуглом лице не дрогнул ни один мускул. Только рука сжалась в кулак, комкая бумажное полотенце. «Тупо зов плоти…» Ты и так это знал. Только вот мысли, облаченные в слова и произнесенные вслух, почему-то причиняют боль. «…что ты молчишь?» А что тебе сказать, Сережа? Что тебе сказать такого, чего ты не знаешь? Я могу сказать, что вообще-то все последние месяцы не я один звонил и оговаривал встречи, и, если уж на то пошло, я делал это в разы меньше, чем ты. Я могу сказать, что это ты притащил эти браслеты и настоял на том, чтобы мы их носили, несмотря на опасность разоблачения кем-нибудь особо внимательным. Браслеты…Дима посмотрел на правое запястье. Иссиня-черные, среднего размера жемчужины, изящный серебряный замок. Просто и стильно. «…прекратить в любую секунду». Хорошо, если ты так хочешь, Лазарев. Замок расстегивается очень мягко. Браслет Дима кладет на подоконник. Странно, какая непривычная легкость на запястье. Сколько ты не снимал это украшение? Уже…Да, 2 месяца. Целых 2 месяца, не расставаясь ни на секунду. Рука привыкла к браслету. Ничего, привыкнет и к его отсутствию. Всё! Встряхнулся, Дима и вперед, навстречу делам и деловым людям. Сегодня много всего предстоит сделать. Сегодня ты улетаешь на четыре дня. Большой шумный город, концерт, куча разных встреч и съемок ТВ. И, будем надеяться, тотальная занятость сотрет воспоминание о сегодняшнем утре. Всё потом, потом. Не получилось. Не стерлось. С каждым часом всё сильнее напоминая о себе тихо ноющим сердцем. Вырвать. Вырвать бы с корнем. Забыть. Забыться. Будто бы не было совсем. Чтобы «ай, да ну всё нах@й...» И, сейчас, подъезжая к дому, понимаешь, что будет еще хуже. Там, в твоей квартире, где стало так много его. Медленным шагом по лестнице. Нафиг лифт. Ты не торопишься. «Мы с тобой мечтателии… Мы такие разныее… Просто непохожи на дру… Ой! » Навстречу тебе поднимается Лазарев, сидящий до этого около двери. Как всегда великолепный, подтянутый и ароматно пахнущий. Смотрящий на тебя своими красивыми глазами, переполненными болью. И Дима не успевает опомниться, как оказывается прижатым к стене сильным, гибким телом. И вроде бы «Нет!», только тело каждой клеточкой кричит о том, как соскучилось по этим прикосновениям. И горячие поцелуи обжигают кожу на шее. «Не здесь…подожди…кто-нибудь увидит…» Но разве можно остановить Лазарева? Он никогда не мог подождать. До квартиры, набрасываясь в лифте. До кровати, укладывая вас прямо на ковер в гостиной. И сейчас он тоже не может ждать. Он хочет сказать это прямо здесь. И ухо опаляет его дыхание. И срывающийся шепот, от которого подкашиваются колени. «Прости…Прости…Прости, Дим. Ты был прав. А я дурак. Ты правильно сказал про этого парня. Он…Он подглядывал за мной в гримерке…Я не видел раньше ничего, а когда ты вдруг предложил его уволить, я взбесился…И за слова мои, прости…Не знаю, любовь или нет, но без тебя мне дышать больно. А как представил, что это конец, вообще дышать расхотелось…Прости, пожалуйста, Биланский» Вот, что такое счастье? Это тепло. Тепло рук близкого человека, тепло его дыхания, тепло его слов… Тепло его губ, накрывающих твои губы. Жар его рта, уносящий последние связные мысли… - Сереж…дай…мне…открыть…кв…квартиру…Отпусти на секунду. - Отпущу, если ты мне кое-что пообещаешь. - Что тебе пообещать, чудо моё? Рука в захвате, правое запястье у его губ, язык влажной дорожкой по тонкой коже… - Наденешь обратно наш браслет, хорошо?