На расстоянии взгляда

ЯНА       - Ты слышала? – резко вывел меня из задумчивого состояния голос Ангелины.       - О чем?       - Голодчик сегодня нет в универе, и четвертая группа будет с нами – мы будем делать лабораторную, а они отвечать на семинаре.       Твою. Мать. Я стиснула зубы, мгновенно мрачнея. То, что лабораторная у нас будет проходить не в уединенной обстановке, уже фигово, а то, что с нами будет четверки, делало все в десять раз хуже. Почему? Потому что там гребанный Сафировский!       - Просто блеск, - буркнула я, наблюдая, как в кабинет входят шестнадцать человек параллельной нашей группы.       - Мы постараемся вам не мешать, - бодрым голосом пообещал нам Николай Валерьевич, когда все расселись. – Произошли непредвиденные обстоятельства, Ульяна Александровна сегодня сдает экзамен в ГАИ, меня попросили помочь вам в лабораторной работе.       - Мы и сами справимся, - произнес Паша, наш староста. – Вы только в самом деле нам не мешайте.       - Мы эту лабораторку уже делали, там ерунда, - махнул рукой Артем Валейко, его взгляд скользнул по Ангелине, потом он ей подмигнул. Я про себя хмыкнула – закатай губу обратно, малыш, она занята.       - Работайте за компьютерами, мы будем за вашими спинами, - продолжил инструктаж Николай Валерьевич. – Как закончите – можете быть свободными.       По моей группе пробежал радостный шумок – вместо стандартных часа двадцати справимся за сорок-пятьдесят минут и валим! Даже я воспарила духом, старательно игнорируя Сафировского, который о чем-то шептался с Валейко.       - А мы возвращаемся к семинару! – громко произнес преподаватель, перекрикивая гомон в аудитории.       Я быстро заполнила поля работы, где указала, что делаю лабораторную я, а не какой-нибудь Дима Пупкин, пролистала к тому месту, на котором остановилась, и раскрыла тетрадь с приготовленным материалом.       «Перечислите основные формы лучевой болезни». Ага… Зашелестели страницы – мы проходили это на прошлой неделе.       - Эй, Клемирова! – В спину мне уперся кончик ручки.       - Отвянь, - шикнула я, даже не оборачиваясь – и так ясно, кто это.       - Ты сегодня даже на человека похожа. – Глеб придвинулся на стуле поближе ко мне. – Платье у мамы стащила?       - Хочешь себе такое? – Я бросила мимолетный взгляд на колпачок – с этого придурка сталось бы и оставить следы чернил на ткани моего платья, но, видимо, он не догадался – и вновь сосредоточилась на вводимых данных. «80 Грей - это церебральная форма лучевой болезни, прямое повреждение нервных клеток - "смерть под лучом".       Он перегнулся через моё плечо.       - О, мы это проходили.       - Молодцы, - сказала я, отталкивая его пальцы от клавиатуры. – Дай мне поработать, Сафировский!       - Мне скучно, так что нет уж.       - Мне попросить Николая Валерьевича тебя развлечь? – Он придвигался все ближе, и я, взбешенная – сейчас все быстро всё сделают и сбегут, а я останусь из-за этого дебила! – пнула его по голени каблуком сапога.       - Ай, больно же! – Глеб мигом отодвинулся, и я смогла нормально сесть и продолжить лабораторную. – Психичка ты! И с какой поры ты надеваешь такие шпильки?       - С той самой, как получила твоё письменное разрешение!       Его окликнул преподаватель, что меня очень порадовало – объяснять ещё и ему моё сегодняшнее преображение было бы последним критерием для меня посчитать эту затею глупой.       Вчерашний разговор с Нео поселил в моей душе новую надежду, что все наладится. Хватит жалеть себя – в конце концов, мало ли кем я себя считаю? Глаза, ноги и руки на месте, в нужном количестве, и с этим можно многое сделать. Хотя бы сегодня. Поэтому я встала на полчаса раньше и критично оглядела то, что висело в моем шкафу. Красота – это здорово, но надо бы, чтобы было и тепло, поэтому я выудила из-за брючного костюма шерстяное вязаное платье и кинула его на кровать – пойдет. Пока нашлись колготки в комоде, на платье улегся Шарки – кота не устроило, что вещь пахнет каким-то стиральным порошком, а не его величеством, - и, согнав его, я без удивления увидела светлые шерстинки. Пришлось чистить. С сапогами повезло больше – они благополучно лежали в коробке и после предыдущих двух раз, когда я их надевала (один на день рождения Ангелины и ещё – на «медиум») выглядели очень достойно. Что-то мудрить с волосами было поздно, так что они были просто собраны в высокий хвост, зато это дало мне возможность вдеть в уши длинные сережки, чтобы они были видны.       За моими сборами наблюдали все в квартире. Если Виталик потерял дар речи и остроумия, видя, как я крашу ресницы напротив зеркала, то мама пыталась осторожно выведать, какой повод – а вдруг это просто концерт, ведь не может же её маленькая девочка захотеть вырасти и начать вести себя как взрослая девушка, словно ей на самом деле почти двадцать лет. Повода я ей не назвала, сказав, что такое вот настроение, и дальше меня от расспросов спас Антон, мигом сориентировавшийся и увлекший её и парня пить кофе/чай, чтобы я могла продолжить начатое.       То, что я увидела в зеркале, нанеся последний штрих блеском на губы, заставило меня нервничать. Выглядела я вроде неплохо, но это-то меня и пугало, как и всегда – на меня начнут смотреть пристальнее, а я этого не люблю. Подавив в себе желание быстро все стереть, я обулась, взяла сумку и выскочила из дома, пока моя решимость не растаяла. Теперь дороги назад нет.       Все пять остановок в метро я убеждала себя, что это просто подозрительность и паранойя, что я выгляжу так же, как и остальные девушки, что люди не пялятся на меня. Устремив взгляд чуть выше макушки женщины в шапке с помпоном, я сосредоточилась на словах песен в наушниках – и едва не проехала мимо своей остановки.       Реакция одногруппниц была более чем восторженной: Вика не отлипала от меня и не меньше двух раз предлагала вечером пойти на дискотеку куда-нибудь, чтобы найти мне «самого отвязного красавчика и закрепить успех», а Лина велела так теперь и ходить. Отстали они только после угрозы отсесть в другой конец аудитории, если этот прессинг не прекратится. Мальчишки тоже заметили, но обычными комплиментами дело и ограничилось, за что я была очень им благодарна.       Переходя между парами из корпуса в корпус, я часто ловила себя на мысли – а вдруг, сам не зная этого, меня сейчас видит Нео? Нравлюсь ли я ему такая или он, даже если и обратит внимание на девушку на каблуках, подумает, что она очередная пустая дура? Хочется надеяться, что все же первое.       А вот чье мнение меня совершенно не интересовало, так это Сафировского! Заполняя графы с самыми известными случаями лучевых заболеваний, я физически чувствовала его цепкий взгляд на своей спине и слышала, как со скрипом вертятся в его примитивном мозгу едкие фразы. Из-за таких, как он, так же, я не люблю выделяться – вместо слов ободрения получаешь плевок и собираешь свою самооценку под их подошвами. Куда удобнее мне отбиваться от нападения в своем привычном облике!       Сделав свою работу, я глянула на экран Ангелининого компьютера и увидела, что она тоже скоро все доделает. Написав на огрызке бумаги, завалявшемся под монитором, правильный ответ на вопрос, вызвавший у неё сомнения, я закрыла все окна и начала собираться. Мимо прошли “Алексей Владимирович в квадрате” – два парня из моей группы, на почве одинаковых имен и отчеств у которых ещё в первый день учебы сложилась дружба, и теперь они были лучшими корешами, - мы попрощались до завтра, и они скрылись за дверью.       Отвечала Наташа Беретько, упивающаяся звуком своего голоса, Артем, пользуясь тем, что преподаватель его не видит, пародировал её, и это веселило две парты рядом с юмористом. Мне тоже было смешно – эта девчонка меня подбешивала своей уверенностью, что она самая талантливая здесь, а остальные – бездари и будущие работники сферы обслуживания – и я улыбалась наравне с ними, пока Ангелина не потянула меня за собой, и мы вышли из кабинета.       - Может, зайдем в кафетерий выпьем кофе? – предложила она. – Или ты торопишься куда-то?       - Нет, не тороплюсь. Пошли.       В кафешке народа хватало, но, если ты в компании Ангелины Романовой, все будет по лучшему разряду. Пока я стояла в очереди, она уболтала двух младшекурсников и освободила нам столик в уголке, за которым мы провели достаточно часов, обсуждая всё, начиная от козлов-преподов, цепляющихся на пустом месте, и заканчивая удачами и неудачами на её любовном фронте.       А сегодня она вдруг (хотя это было совсем не вдруг в данной ситуации) решила поговорить о моем.       - Знаю, что ты терпеть не можешь эту тему и просила не спрашивать, почему ты сегодня такая, но я все же рискну. И не спрошу, а озвучу догадку – дело в каком-то парне, - произнесла на одном дыхании Лина, дождавшись, когда я откушу кусочек пирожного, явно чтобы я тут же не бросилась все отрицать и вообще не ушла из кафе.       - Ну почему вы все так думаете? – простонала я.       - Потому что ты все же девушка, а мы делаем подобные перемены в себе только когда это касается мужчин.       - А, может, я хочу в целом поменять свою жизнь, не только из-за парня, - продолжала я отбрыкиваться.       - Отлично, но все равно – кто он? – Ангелина была из тех девушек, которые и умные, и красивые, и она знала меня, поэтому не повелась, и мне пришлось мысленно закатить глаза, понимая, что отвечать придется.       - Собственно, рассказывать нечего. И я не испытываю к нему каких-то любовных чувств, это просто дружба.       Ангелина что-то пробурчала в чашку и, героическим усилием проглотив прожеванное, расшифровала:       - А он знает, что ты с ним только дружишь?       - Ну, разумеется! Лина, ты иногда слишком подозрительна. Мы с ним хорошо общаемся в интернете, он во многом согласен с моими оценками мира, а мой сегодняшний вид – это моя попытка доказать ему, что…       - Что? – подтолкнула меня подруга.       Я медлила, не зная, как точнее сформулировать свою мысль. Это было не доказательство, а что-то более мягкое. Он помог мне, он, хоть я и не видела его, смог просто словами вселить в меня веру в себя и своё будущее.       - Это благодарность ему за то, что он есть, - наконец ответила я, улыбнувшись воспоминанию о вчерашнем вечере.       - Тебе может прийтись не по вкусу то, что я сейчас тебе скажу, - вздохнув, произнесла Ангелина, - но все равно я это сделаю. Подумай, Яна, серьезно подумай об этом друге. Такие друзья куда лучше подходят на роль парня.       - Сейчас начнешь про свое неверия в дружбу между парнем и девушкой?       - По опыту знаю – такие друзья либо что-то хотели от меня, либо… тоже хотели, но более конкретного. Приличных молодых людей, которые относились бы подобающе и без поползновений в лифчик, не встречалось.       - Ну, а мне встречались. По сути, только такие, в основном, и были, - произнесла я с невольной долей горечи.       - У него кто-то есть? – с блеском в глазах спросила подруга, и я поняла, что она задумала.       - Нет, Лина. Я не стану портить прекрасную дружбу ради призрачной возможности на что-то большее – тем более что мне это не нужно! – Я специально сделала акцент на последних словах.       Подруга окинула меня ироничным взглядом.       - Говори себе это почаще, потому что ни для одного другого своего друга ты не делала столь кардинальные изменения в своей внешности. – И, чтобы мы не завели шарманку по-новой, она заговорила о подготовке к крестинам её племянницы.       Садясь в вагон метро, я мысленно вернулась к сказанным ею словам. Ангелина права – со стороны эта ситуация кажется очень подозрительной. Парень наобум говорит, что я красивая – сто процентов, что просто проявляет тактичность и хорошие манеры, - а я на следующее утро проворачиваю трюк «бал Мии Термополис». Ну, дура, одним словом. Надеюсь, Нео об этом никогда не узнает, а то мы точно никогда воочию не увидимся по причине моей смерти от стыда. Я ему понравилась именно потому, что я не такая, так зачем стараться быть кем-то другим?       Зачем вообще стараться быть кем-то для него?       Я тряхнула головой, наводя порядок в мыслях. Ох, и не нравится мне это, Яна… Вот только не надо продолжать вчерашнее. Нео – мой друг, классный парень-собеседник, а позволь себе немного лишнего – и он потеряет доверие ко мне. Оно действительно того не стоит.       Зашла обвешанная сумками девушка, и, приглядевшись, я заметила выпирающее на уровне живота пальто. То ли сама дура – таскает лишние килограммы к прибавляющимся, - то ли молодец-удалец посчитал свое дело сделанным, а покупки будущая мать семейства и одна дотащит, но я все равно уступила ей место, заслужив усталую благодарную улыбку, и переместилась в другую часть вагона. У самой двери, уткнувшись в книгу, расположился с виду симпатичный парень, а читал он «Графа Монте-Кристо», чем ещё больше снискал мое расположение – ровно до того момента пока не заправил челку за ухо, открыв мне физиономию Сафировского.       - Таскаешь в кармане запасные глаза? – вкрадчиво произнесла я у самой его головы, от чего парень вздрогнул и едва не выронил книгу.       - Клемирова, твою мать… Какого хрена?       - Будущий врач – хотя какой из тебя врач, смех один – а ведешь себя совершенно безответственно, - любезно объяснила я. – Здесь темно как в кишках у негра, а ты чтением занялся. Нет на тебя Антонины Васильевны, она на каждом занятии велит беречь зрение и на ходу не читать.       - А ты нажалуйся на меня.       - Не-ет, в этом не будет никакого кайфа. Я лучше тебе сама мозг повыношу.       - В этом тебе равных нет, - саркастически сказал Глеб, и я польщено улыбнулась ему.       - Брошен сегодня на растерзание толпе, а неверная подружка развлекается с другим?       - Бред несешь, Клемирова. – Он вновь открыл книгу, намереваясь отгородиться ею от меня. Глупый.       - Ты не даешь спокойно жить мне, так с какой радости это позволю тебе я? – Творение Дюма было бесцеремонно вырвано из рук, а меня прожег ещё один яростный взгляд. – Потерпи пару минут, я все равно скоро выхожу. Да и занятие на вечер нашлось – освежу в памяти это, - я весело взмахнула книгой.       - А ну, отдай!       - Попроси вежливо.       - Пусть тот, для кого ты намымрилась, просит вежливо. – Сафировский дернулся ко мне, собираясь отнять мой трофей, но я увернулась, изо всех сил сдерживая желание стукнуть его им.       - Молчал бы лучше. Много ты понимаешь в моей жизни.       - Не меньше, чем ты в моей. У меня хоть подружка есть, а ты найдешь кого-то, кто тебя вытерпит, только в музее восковых фигур, сколько бы килограмм косметики на себя не извела!       Это было жестко. То ли я задела его любимую мозоль, хотя ума не приложу, как именно, то ли он сейчас достиг пика своей ненависти ко мне. Я не могла ничего произнести, только смотрела ему в глаза, чувствуя, как самообладание начинает меня предавать.       - Вот молодежь, сколько страсти в ваших чувствах! – умилилась бабулька у двери, не разобравшаяся в ситуации.       - Да я лучше застрелюсь, - процедила я сквозь зубы, швырнула «Графа Монте-Кристо» в эту гнусную рожу и вышла из поезда.       - Эй, Кле… - раздалось сзади, но двери вагона очень вовремя сомкнулись и моего недруга унесло в туннельную тьму.       И вот пойми его, с чего он так взвился, словно вошь в зад впилась. Ничего особенного не говорила, разве что про подружку. Может, он её и правда подозревает в неверности, а я подлила бензина в этот огонь? Ну так ей бы и высказывал все, что на душе, нечего на мне срываться.       Вот ведь урод – Нео весь вечер поднимал мою самооценку, а ему удалось тремя фразами превратить этот успех в ничто. Пусть катится лесом вся эта красота!       Но в ней мне нужно было ещё добраться до дома, а за шесть часов в универе ноги на каблуках уже утомились и отказывались делать двух шагов сверх нужного. Доковыляв до остановки автобуса походкой кузнечика-генерала, я плюхнулась на мокрую скамейку, уже не заботясь, что подумают люди, и благодаря тот счастливый день, когда я выбрала более длинное пальто более импозантному. Даже музыку слушать не хотелось, такое гадливое настроение царило внутри. Не стоил Сафировский этого, не стоил, я сама это понимаю, но поделать ничего уже не могу.       Чтоб ему эту подружку не удержать, козлу…       Излишняя подозрительность заставила пробить талончик – последний! - даже ради трех остановок, и чтоб он не пропал, я оставила его рядом с валидатором, для неудачливых пассажиров, которые могут нарваться на «контору» после меня.       Подходя к подъезду, мысленно уже срывая эти проклятые сапоги и зашвыривая их в самый далекий угол квартиры, за поредевшими деревьями я заметила медленно бредущего брата и хотела его окликнуть, но тут разглядела, что он не один – компанию ему составляла девчонка чуть ниже его, с повязкой на ушах и перчатками без пальцев. Ха, наверное, это та самая Юлька! А что, ничего такая. Я ещё немного пошпионила за ними, отметила, что подруга теребит длинный локон, смотря на Виталика, безуспешно старается не подпрыгивать, когда он на неё смотрит, благо, он сам так рад спутнице, что не замечает явные признаки, что он ей дико нравится, и наконец скрылась за домофонной дверью – если братец заметит меня, смутится, и его сегодняшнее общение с девушкой будет испорчено. Пусть наслаждается, потом я все равно всё из него вытрясу.       Родители отсутствовали, так что я исполнила свою мечту – скинула обувь и метнула её через коридор, испугав Шарки, и потопала в ванну, вооружившись перед этим молочком для снятия макияжа. Извини, Нео, но с экспериментами окончено. Не понравлюсь такая, какая есть – свободен.       Но, пожалуйста… постарайся, чтобы этого не случилось.