***
Люси была счастлива, радовалась, как ребенок. Арену открыли, и теперь она точно заработает денег на починку своей любимой машинки. Отец категорически отказался помогать, и Люси знала, откуда ноги растут. Побоялся, что она сбежит из города, и ищи ее потом по всему свету, что вполне могло и случиться. Но эти мысли совершенно не омрачали ее радости. Со стороны брокера слышались немаленькие суммы, большой процент с которых пойдет в ее карман. А подошедший организатор так вообще обрадовал, что этот самый процент только еще больше вырос. Хотелось прыгать и хлопать в ладоши, совсем как маленькая девочка. Взгляд Люси зацепился за табло, да так на нем и остановился. Любит или не любит ее удача — вот в чем вопрос. С экрана на нее смотрел серьезный Нацу Драгнил, в глазах которого было веселье. Да и не верилось в его серьезность. Девушка тяжело вздохнула. Что за элита такая, что на подпольных боях зависает? Может еще окажется, что она с Греем на гонках встречалась? Только закадровой музыки не хватает, чтобы подчеркнуть всю абсурдность момента. Глаза сами нашли розовую шевелюру. Парень поднимался в клетку по ступенькам и старательно делал вид, что не заметил никаких странностей. Это было совершенно не серьезно. Но, по крайней мере, не создавало таких проблем, как если бы он решился прямо сейчас подойти к ней и выяснить: «А что же это она тут делает?». Отменять свои бои только из-за такой глупости было не резонно. Деньги важней. Да и подсказывала ей интуиция, что не захочет парень что-то выяснять. Узнай кто, где они проводят ночь, то сразу приплетут и к уголовному делу, и из академии выгонят, и репутацию подпортят. Никому не нужны проблемы. Нацу легко победил во всех четырех раундах, а когда пересекся на подходе к лестнице с Люси, даже не обратил на нее внимания. Девушка дернула уголком губ, скрывая рвущуюся наружу неуместную улыбку. Арена не то место, где можно показывать свои эмоции. Потом она обязательно все расскажет Лаксасу, и тот наверняка даст ей ответы на все ее вопросы, а пока что ее ждут очередные бугаи, без отпечатка разума на лице.***
Хартфилия легко обтекала идущих на нее людей и пересчитывала сегодняшнюю выручку. На починку не хватало каких-то пары тысяч. Пары десятков тысяч. Саймон, стоящий на входе охранник, как обычно осмотрел ее с ног до головы, кивнул и бросил привычную для них двоих фразу: — На улице темно. Ты пойдешь одна? — Ничего, я постараюсь никого не пугать. Саймон хмыкнул, Люси ухмыльнулась. Не сказать, что они общались, но этот мужчина был единственным, кто хоть немного, но помнил, что она девушка. Поэтому вот так по-своему о ней заботился. Мог вызвать такси, или попросить парней, которых он лично знал, проводить до более оживленных улиц. — Там такси стоит у пятого входа, — вот и сейчас он поступил также. — Спасибо, Саймон, в следующий раз принесу тебе твое любимое печенье, — Люси умела быть благодарной, а Мире никогда не было сложно испечь на одну партию печенья больше. К тому же она была единственной, кто знал, что охранник обожает выпечку.***
Будильник трезвонил слишком настойчиво, чтобы игнорировать, но Люси была упрямей. Пошевелив правой рукой и осторожно протянув ее в сторону злополучной техники, она одним ударом нокаутировала ее, отправив в недолгий полет до пола, где она и нашла свое последнее пристанище. «Надо купить новых, несколько штук желательно», — отстраненно подумала девушка и разлепила глаза. Голова немного гудела, мышцы ныли, а синяки на запястье правой руки и ребрах неприятно отзывались болью. Последний вчерашний противник изрядно покидал ее, заодно потаскав по полу, не забывая еще и добавлять удары по голове и всему, до чего доставал. Насколько бы ловкой и выносливой она не была, но последствия некоторых неосторожных действий и излишней самоуверенности иногда приходилось долго залечивать. Хоть она и победила, пострадала сама не меньше. А если еще и вспомнить, что с ней творили четыре предыдущих… Люси тяжело вздохнула, кое-как поднялась с кровати и нетвердой походкой направилась в ванную. Идти никуда не хотелось совершенно. Но если она не пойдет, то ей сразу начнут названивать и из школы, и Лаксас, даже отец может снизойти и попытаться надавить на совесть «любимой дочурки». — Как же геморройно, — протянула она, стоя под струями душа и морщась. В холодильнике было пусто, только повесившейся мышки не хватало. В шкафу тоже пусто — все вещи валялись на полу. В голове образовался абсолютный вакуум — сотрясение или нет? Посмотрев на форму академии, которая единственная аккуратно висела на вешалке, вся такая чистая и выглаженная, Люси поморщилась. Ни за что. Из груды мусора, вещей, стаканчиков из-под заварных обедов вылезли на свет более или менее чистые джинсы, водолазка в черно-белую полоску и белье. На вешалке в прихожей нашлась кожанка. Водитель спокойно ожидал ее и делал вид, что все так и должно быть. Девушка села, и машина тронулась. До академии доехали достаточно быстро и даже вовремя. Еще один горестный вздох. Общественность уже не обращала внимания на хулиганку, делающую все не так. Шоу, происходящее изо дня в день, надоедает и становится пресным и обыденным. И, сколько бы она не вздыхала, становилось понятным, что Люси слишком одомашнилась, перестала чудить так, чтобы у всех волосы на голове дыбом вставали. Постоянные перепалки с Греем не приносили должного удовольствия, а его подстилка не настолько напрягала, чтобы придумывать ей достойный ответ. Так думала блондинка, пока на пути не увидела ту самую голубоволосую подстилку, озирающуюся по сторонам и упорно зовущую «Грея-саму». Хандру как ветром сдуло, депрессивного настроя как будто не бывало, а глупые мысли вымело из головы. — Грей-сама, Грей-сама! — верещала она. Народ морщился, но слова против не говорил. — Ненормальная, это ты что-то сделала с Греем-самой? Отвечай быстро, иначе я расскажу Грею-саме! — взвизгнула она, тыкая пальцем в Люси, которая стояла напротив нее. Девушка улыбалась. Что нужно для хорошего настроение? Найти глупую курицу и поглумиться над ней. И нет ничего проще, если эта курица сама вас нашла. — Отвечай! — поднялся ее голос еще на несколько децибел. — Подстилка, меня не смутил твой вопрос, я просто не знаю, как тебе лучше ответить, — Люси щелкнула зубами, Джувия затряслась. — Н-не пугай меня! — Я тебя не пугаю, я же не зеркало, — пара парней, стоявших ближе всех и исподтишка наблюдавших за этим, заржали. Настроение Люси подскочило на несколько градусов вверх. — Что тут происходит? — в центре коридора стояла президент студсовета. Волосы ее развивал ветер, а самая ее поза была настолько воинственной, что блондинка прыснула, стараясь сдержать смех, рвущийся наружу. — Возмездие во имя Луны, — выдавила Люси и все же зашлась в смехе, смотря на вытянувшиеся, возмущенные лица девушек. И пока Эльза разбиралась с Локсар, которая теперь добивалась у нее, где ее возлюбленный, Хартфилия спокойно зашла в класс, кинула рюкзак на парту и удобно устроилась на нем, подложив под голову еще и руки. День уже не казался настолько плохим и унылым.***
Нацу не спеша ехал в школу. Это Грей у них лихач, вот пусть и гоняет. А ему надо было подумать. Люси Хартфилия — переведенная ученица с дьявольски плохим личным делом, темным прошлым, дерзким характером, модельной внешностью и подработкой на арене. Последнее было самым важным. Как, вот как он не узнал ее сразу? Он ведь даже разговаривал с ней! В голове мелькнула мысль, что существует вероятность, что она могла где-нибудь еще засветиться. Ну не в квартале ж красных фонарей?! Или в центре, где проходят гонки. Таких совпадений просто не бывает. Нацу вырулил на стоянку, припарковался и заглушил мотор. Прикрыл на минуту глаза, сосредотачиваясь. И отпустил ситуацию. То, что она живет на арене, еще не делает ее монстром или врагом номер один. Каждый развлекается, как хочет и может. Не ему об этом судить. Просто стоит попросить ее никому не болтать о том, где они совместно пополняют свой бюджет. Парень вышел из машины и чуть не был сбит белым вихрем. — Привет, Нацу! — светящаяся Лисанна повисла на его шее и чмокнула в щеку. — А вот и я! — Твоя добрая сестренка уже выпустила тебя из-под надзора? — Ты бука, Нацу. Сестренка просто очень сильно обо мне беспокоится. — Братишка тоже. — Ты мне не рад? — девушка с укором посмотрела, пытаясь скрыть искорки веселья, таившиеся в ее глазах. — Тебе я всегда рад. Пошли уже, обезьянка, — подхватив поудобней подругу, не давая той вырваться, Нацу двинулся к главному входу. — Поставь меня на землю! И сам ты представитель отряда приматов! Негодование было наигранным, удары маленьких кулачков легкими, а гримасе возмущения на ее милом личике он ни капли не поверил. Нацу широко улыбался и продолжал идти дальше. Пока не встретил на своем пути Эльзу, которая тщетно пыталась отвязаться от подружки Грея. — Джувия, я не знаю, где он. Он не маленький и отчитываться ни перед кем не должен. Позвони ему сама и узнай, — Скарлет сдерживалась из последних сил, помня, что она президент студсовета. Ей по должности не положено поднимать голос на пустоголовых девиц. «Терпение — благодетель», — в двадцатый раз, как мантру, повторила она. — Скарлет-сан, я не… — О, Нацу, — президент заметила идущего друга и с сомнением посмотрела на его ношу. — Лисанна, что-то случилось? Ты подвернула ногу? Нацу фыркнул и отвернул голову в сторону, чтобы не засмеяться. Лис пунцовела на глазах. Давно ей не было так стыдно. — Понимаешь, Эльза, — тщательно подбирая слова, чтобы не нарваться на праведный гнев, протянула девушка, — с Нацу… с ним проще согласиться, чем добиться своего. Штраус умело перевела стрелки, и теперь Драгнил смело готовился принять кару. — И как тебе не стыдно? Эльза не ждала ответа, махнула рукой и поспешно скрылась за поворотом. Отвлеченная появлением друзей Грея-самы Джувия совсем забыла о ней, что дало той возможность стратегического отступления. — На… — Джувия, милая Джувия, — протянул Нацу, холодно посмотрев в сторону собиравшейся спросить девушки. — Грей занят. И когда сможет, тогда придет или ответит на твой звонок. Не обращая внимания на застывшую и поникшую одноклассницу, парень дальше двинулся по коридору. Кабинет встречал привычным гомоном, перешептываниями, смешками. И сонным сопением. На последней парте в привычной позе лежала блондинка и спала. Под глазами тщательно замазанные темнели мешки, на запястьях, плотно обтянутых водолазкой алели синяки, на шее темнела гематома, словно ее кто-то душил. Нацу хватило пары секунд, чтобы все это увидеть и ужаснуться. Да, арена была не для слабых, там собирались лишь обученные бойцы, но кем нужно быть, чтобы так покалечить девушку. У него самого на ребрах остались ушибы, но и они не выглядели так ужасно. Драгнил втянул воздух сквозь зубы, чтобы не начать чертыхаться прямо здесь и сейчас. Отец с детства учил его, что девушек нужно холить, лелеять, защищать, никогда не давать в обиду. Быть тем, за кого они смогут спрятаться, кто взвалит на свои плечи все и будет с высоко поднятой головой и расправленными плечами идти вперед. Где был папаша Люси, когда позволял ей околачиваться в таких местах? То, что он ничего не знал, Нацу не рассматривал. Не из таких они семей, что не следят за своими детьми. Получается, он ей потворствовал и закрывал глаза. Позволял калечиться. Нацу его уже ненавидел. А еще понимал, почему столько злобы в карих глазах. Почему девушка стала одиночкой, хулиганкой. Когда на тебя не обращают внимания, кем еще становится, чем не тем, кто всегда в эпицентре событий? Парень ощутил щемящую боль в сердце. Люси хотелось отогреть, как бездомного котенка, которого видишь в темном переулке. Маленького, худого, болезненного и такого одинокого, никому не нужного. — Так это и есть та новенькая хулиганка, что ты говорил? — Лис слезла с его рук и с любопытством рассматривала спящую. — Да. Пойдем, не будем мешать ей, — девушка с непониманием посмотрела, но ничего не сказала. Тихонько отошла и села за парту. Гажила, ее соседа, все еще не было, хотя тур кончился как уже пару дней назад. Хотя это никогда не мешало ему продолжать прогуливать ненужные, как он говорил, пары. Лис повернулась, чтобы спросить о нем, но так и не задала вопрос. Нацу сидел задумчивый и ничего не замечал, остекленевшим взглядом смотря в пустоту. Девушка закусила губу, пытаясь скрыть горечь, нахлынувшую на нее. Она всегда знала, что ей с ним ничего не светит, но кто запретит мечтать. Только от разбившихся мечтаний тоже достаточно больно.