странный повод

      Вот именно починка каких-либо приборов, велосипедов, даже просто разборки где-либо являлись и вовсе не женским делом, несколько тяжелым и требующим именно мужского вмешательства, но Иваизуми так и вовсе как будто наплевать на принципы – если девушка, то должна ромашки на лугу собирать? Почему бы и не взяться за дело самой, когда почти что не на кого положиться? А возможно, она просто не слишком доверяла, нежели как-то действовала по-своему, но тут отчасти виновато лишь упрямство, хотя гордость тоже сыграла свою роль как нужно. И если возьмется – то упрется, как баран. Даже если это касается такого ненавистного ей капитана и личной головной боли: прибежит, приедет или притопает, отчаянно фыркая и метая гром и молнии, но поможет. И даже день заканчивается вполне хорошо, что возвращаться домой придется с хорошим настроением. И такая странная грань рушится.       - Ты не мужик, что ли? Не можешь как-то сам починить этот чертов пылесос, фильтр сменить? – Хаджиме цокает, даже не пытается выглядеть расслаблено: на лбу залегла заметная морщинка, девушка сводит брови к переносице и кривит губы. – Ты даже насадку не можешь сам спокойно поменять! – кажется, что вице-капитан решает и вовсе перечислить все недостатки своего друга лишь из-за этого случая, поэтому хочет отвесить нехилый подзатыльник тому, но Ойкава лишь как-то странно ухмыляется. И Иваизуми отмечает, что иногда перестает понимать, как и в каком порядке будет изменяться его выражение лица в разных случаях, ведь обычно в такие моменты он должен был лишь обидеться, но нет – просто аккуратно, даже галантно берет Хаджи за запястье, легко проводит указательным пальцем по тыльной стороне ладони и кладет вторую руку сверху, тянет на себя. Похоже, все это являлось лишь причиной, чтобы Ива-чан просто пришла к нему.       - Эх, и что же у тебя случилось? – тянет гласные, - Тоору подмечает, что это необычно даже для неё, - наклоняет голову вбок и выдыхает волейболистка, а руку даже не спешит убирать. Лишь чуть дергает замерзшими плечами, так как уже сняла куртку, что сейчас обвязана с помощью рукавов вокруг талии. – Опять совет нужен? Капитан Сейджо улыбается и издает нервный смешок, прежде чем успевает с облегчением выдать:       - Помоги мне сделать историю, - и Иваизуми готова захохотать, приложив свободную ладонь к лицу и прыснув: не часто парень обращался к ней с такой просьбой. Обычно дело касалось того, как убегать от девушек, - можно было уже несколько томов выдать, распространилось бы большим тиражом, - как более культурно им отказать, но чаще дела касались игры и матчей. Здесь-то уже можно было и забыть про ту самую грань, что отделяла их. Ведь во время обсуждения на подобные темы Тоору был слишком серьезен, и даже колкости были не заметны, невидимы, словно их и не было, хоть первый номер никогда не упускал возможность. Да и незачем их замечать, когда разговор и вправду важен.       - Неужто тебе не под силу столь легкий и простой предмет, идиот-Ойкава? – Хаджиме считает кличку столь странной, но в то же время уместной именно сейчас.       - Не во всем мне быть лучше тебя, Ива-чан, - чуть более низким голосом, привычным, все таким же слащавым говорит он, продолжает тянуть девушку на себя, и вице-капитан сдается, ступив за порог и краем уха услышав, как звякнула собачка на молнии, чуть ударившись о дверь. И она тут же захлопывается, едва успевает Иваизуми пройти чуть дальше.       И как всегда, как в самые обычные будни или же выходные, Ойкава пригласит её к себе в комнату, - Хаджи успеет приметить и удивиться порядку в помещениях, - поставит чайник и с чуть расслабленным лицом зайдет, плюхнется на кровать. Ива-чан сможет метнуть в него подушку, кинув почти что со всей силы, но у Тоору хорошая реакция: перехватит и сделает ответный удар. И обычно так будет продолжаться до тех пор, пока они не вымотаются, не упадут обратно обессиленные, пока не закипит чайник, словно сигнал. Уже с наполненными до краев кружками надо будет сидеть и учить, это даже самой девушке на пользу.       Ойкава никогда не может просидеть просто молча: заведет разговор, иногда с летальным исходом в виде маленькой затрещины или смачного щелбана. Иваизуми же никогда не сможет просидеть, не толкнув капитана в бок – обычно тишина давит на уши. Но уроки к концу дня выучены, что от зубов отскакивает – все из-за чрезмерного упрямства вице-капитана, даже уговоры парня не в силе остановить.       Ведь иногда даже в присутствии родителей Тоору, Хаджи успевает отвесить ему пинок, иногда он получает от девушки по сопатке, а щеки Ивы-чан как всегда красные из-за долгих тисканий.       Но когда приходится уходить, девушка не забывает подарить Ойкаве легкий поцелуй: такой обычай стал привычкой ещё начальной школы, она никуда не делась, так и осталась. И неуклюжесть этих касаний тоже.       Стоя обычно либо на пороге, либо уже во дворе, когда солнце заходит за горизонт, - обычно уже даже к часам одиннадцати вечера, тогда уже полумесяц или луна ярко сияли в синем небе, - Тоору притягивает к себе столь теплое и родное тело. Во всех этих действиях нет никаких скрытых намеков: все несколько все ещё по-детски нежно, странно, можно сказать невинно. Не заходит дальше обычных поцелуев в губы, так как оба боятся спугнуть друг друга.       Иваизуми же не понимает, почему именно с ней он не пытается выглядеть более взросло, как с другими девушками. Хотя ей это и нравится.       Но Ойкава задается тем же вопросом.