Boy in Luv

На словах всё кажется очень простым − "просто врубим музыку и начнём танцевать". Юнги поправляет кепку, делает подобие какого-то невероятно крутого жеста и немного напряжённо откидывается назад, удобно устраивая локти на спинке дивана, когда оператор говорит "окей", и камера отъезжает в сторону. Тэхён сразу же прикладывает ладони к пылающим щекам и мотает головой в разные стороны, ерошит волосы и бормочет что-то отдалённо похожее на "так непривычно". Сидящий слева Чонгук ещё как-то держится, хотя нервно хихикает время от времени, поглядывая на острые коленки Виктории, и обмахивается ладонью. Желание повернуться к парням и подколоть про бушующие гормоны, неопытность и неумение общаться с девушками накатывает на Юнги с головой, но он вспоминает, что ему самому стало неловко, когда Виктория приобняла его за плечи, и сдерживается, прикусывая кончик языка. Образ крутого рэпера, к которому липнут девушки, стоит ему только посмотреть в их сторону, медленно сползает и растворяется в прохладном воздухе, каких-то одобрительных словах стаффа и смехе Чимина из противоположного угла комнаты. Юнги отчего-то чувствует себя школьником, который боится взять девочку, которая ему нравится, за руку. В перерывах съемки клипа похожи на совершенно бедовую школьную вечеринку, но Юнги весело, и из головы постепенно улетучивается мысль, что он, Шуга, нервничает рядом с девушкой, которая даже не приходится ему нуной. Под боком Тэхён учит Викторию весьма сомнительному корейскому, и Юнги хмыкает, слыша неуверенное "Чимин придурок" с довольно милым американским акцентом. Чимин, кружащий вокруг Рэпмона, о чем-то смутно догадывается, смотрит крайне неодобрительно, рассерженно сопит, но не может перестать улыбаться. Юнги пропускает момент, когда залипает на этой улыбке, и отвисает только тогда, когда Чимин ему подмигивает, а затем отворачивается и тянется к сникерсу в руках Намджуна. Тот недовольно ворчит, но отламывает половину и запихивает в рот Паку. − Эй, сладенький, − весело тянет Намджун из другого конца комнаты. − Держался молодцом, все круто, − он ободряюще кивает и забирается в подвешенное к потолку на толстой цепи круглое кресло. Юнги думает, что сейчас радостно пришиб бы Намджуна прямо в этом чёртовом кресле, удавил подушкой, а потом утопил в бассейне. Пришиб бы, если бы они не были знакомы четыре с лишним года, и Намджун об этом прекрасно знает, так же как и то, что подобное обращение к Шуге сойдет ему с рук. − Сказал мне человек, который пытался склеить девушку, но выглядел, как её младший братик? Хён все видит. − А ты на неё даже не смотришь. Ни разу не посмотрел. Я тоже все вижу, − Намджун улыбается, цокает языком и кивает в сторону Виктории, подмигивая ей и радуясь тому, что девушка не знает корейский. − Она же красивая. Виктория закидывает ногу на ногу, и Юнги осторожно косится в её сторону, рассматривает тонкий браслетик-цепочку на её лодыжке, скользит взглядом выше, останавливается на коленях, на которые так залипал Чонгук, и зачем-то представляет, как бы его рука смотрелась на бедре девушки. Мин прикрывает глаза, вырисовывая в воображении, как ведет ладонью по бедру, выше, под платье, но слышит недовольное ворчание Намджуна и радостный смех Чимина, отвоевавшего вторую половину сникерса, и картинка тут же пропадает. Юнги не расстраивается − Виктория, определенно, симпатичная, но ему хочется чего-то другого. − Красивая, − лениво тянет Мин, не сводя глаз с Чиминовой макушки. − Но... Чимин улыбается и говорит, что просто очень любит сладкое, и если Намджуни-хён будет сердиться, то он купит ему новую шоколадку, а Намджун кивает слишком понимающе и ласково, то и дело бросая на Юнги быстрые взгляды. Юнги думает, что диалог, в котором он даже не участвует, звучит очень странно, а голос их Пак Чимина гораздо милее акцента той же Виктории, и улыбается он, видимо, слишком довольно, потому что как только Чимин выходит, Намджун прокручивается в кресле и озвучивает то, что Юнги меньше всего ожидает от него услышать, и если бы не четыре с половиной года знакомства, Ким бы уже давно искупался в бассейне прямо в одежде. Мин снова косится на Викторию, еле заметно качает головой и отворачивается, поджимая губы и пытаясь сдержать смех. − Юнги не нравятся девочки. Юнги нравится Чимин. *** Когда Варрен Джи объявляет, что лучше всех себя показал Хосок, Юнги нисколько не расстраивается. Он чувствует себя довольным, но немного измотанным, и почему-то гудят ноги, и очень хочется забраться в машину и проспать все полчаса дороги до общежития. Он выложился не на все сто, но на восемьдесят пять точно, и получившимся результатом совершенно удовлетворён. Они носятся по дому еще часа полтора, потому что реквизитная машина, на деле принадлежащая парнишке-звукооператору, отчего-то не заводится. Отснять остаётся совсем немного, и все заметно расслабляются. Чонгук снова забирается на надувной матрас и дрейфует на нём от одного края бассейна к другому, Юнги втайне ему завидует и очень хочет перевернуть этот плот, чтобы макне не расслаблялся, но его отвлекает Намджун, зазывающий на кухню доедать оставшиеся фрукты. Юнги соглашается и лениво жует вишню, пока Намджун с любопытством заглядывает в каждый шкафчик в поисках чего-нибудь интересного, а потом скармливает Чимину половину оставшегося винограда. К тому времени, когда машина наконец заводится, на матрасе в бассейне плавает уже не Чонгук, а Тэхён, и Чимин наклоняется к уху Юнги, подло хихикает и как бы невзначай предлагает скинуть того в воду. Юнги идея очень нравится, но ему слишком лень, и он наблюдает за воплощением плана Пака в жизнь через большое окно в гостиной. Стафф проклинает всех и вся, звукооператор, кажется, должен кусать локти и размахивать руками, пытаясь отогнать всех от своего наверняка горячо любимого двухдверного крайслера, но оказывается спокойным и немного со странностями парнем, поэтому только кивает, когда Намджун заявляет "всё окей, бро" и последним залезает в машину, устраиваясь на коленях Сокджина и Чимина. Расстояние в три квартала они едут минут десять, потому что машина, совсем не рассчитанная на такое количество людей, проседает и чуть ли не разваливается, пытаясь переместить полный состав группы с одной улицы на другую. Водитель сперва боится даже дышать, Юнги и Сокджин дышать попросту не могут, потому что на задних сиденьях их пятеро, но Намджун по-прежнему заверяет всех, что всё окей. Как ни странно, ему очень хочется верить. На улице уже темнеет, когда их машина показывается из-за поворота, и Юнги облегчённо вздыхает, трёт виски кончиками пальцев и привычно облокачивается на стоящего рядом Чимина. − Задний ряд − мой, − Юнги широко зевает, поправляет кепку и открывает заднюю дверь, как только минивэн тормозит возле обочины. − Я к тебе, нужно кое-что перетереть, − Намджун улыбается и собирается залезть следом, но Юнги цокает языком и упирается тому пальцем в лоб, корчит дурацкую рожу и закрывает дверь. − Потом пожалеешь же, эй! В салоне прохладно, темно, и от обивки сидений приятно пахнет кожей. Юнги зевает, прикрывая рот ладонью, и устраивается посередине, сонно наблюдая за какой-то возней на улице. В наушниках играет что-то полузабытое, но от этого ещё более приятное, и Мин невольно хмурится, когда Намджун всё же устраивается рядом, но потом Юнги подвигают снова, потому что в пространство между "любимыми хёнами" втискивается Чимин. Для стаффа Шуга − воплощение свэга и сплошная головная боль. Для мемберов − резкий, ворчливый и дотошный под настроение почти-старший-брат, который ненавязчиво заботится об остальных и развлекается наравне со всеми, когда его ничего не бесит. Для Чимина − любимый хён и персональное "ты сегодня умрёшь", иногда проскальзывающее во взгляде. Хён, который всегда на него облокачивается и хватает, хён, которого можно схватить самому практически без последствий, хён, который то и дело зачем-то ошивается возле кровати Чимина, даже когда Пака на ней нет. А если есть, Юнги просто подходит, стоит рядом, а потом больно тыкает Чимина в бок и говорит, чтобы тот не спал, даже если часы показывают половину третьего ночи. Юнги для Чимина какой-то по-своему очаровательный, но сам Пак надеется, что Шуга об этом не узнает. По крайней мере, не в такой формулировке. Юнги в полусне слышит, как спереди хохочет Хосок, и его очень хочется придушить, а ещё минивэн немного покачивает на повороте, и справа на Мина наваливается что-то очень тяжёлое, но тёплое и уютное. Юнги сползает ниже, с трудом перекладывая руку, и тепло наползает ещё сильнее, устраиваясь у него на груди. Снова становится тяжело дышать, но Шуга не успевает об этом подумать, как засыпает окончательно. Из сна Юнги вытягивает плавно и медленно, под общее шевеление вокруг и голос Намджуна. Мин потягивается, выгибаясь в спине, но под приятной тяжестью быстро опускается обратно, возится лениво, собирает всю волю в кулак, открывает наконец глаза и думает, что увиденное ему кажется. Он ничего, в общем-то, не имеет против, но Пак Чимин, дремлющий практически на его, Юнги, груди, кажется немного странным. Рука Юнги лежит на плече Чимина, а в подбородок упирается взлохмаченная макушка. Чимин тёплый, почти горячий, и Юнги запоздало понимает, что − кто, точнее − тыкался к нему под бок в дороге, и ему, пожалуй, стоило подумать об этом раньше. − Эй, − Юнги зовёт тихо, хриплым ото сна голосом, но Пак только что-то мычит, шевелится и жмётся ближе. − Чимини. Намджун, стоящий снаружи, фыркает и придерживает дверь. Юнги весьма некстати останавливается взглядом на ухе Чимина, рассматривает замочек на его сережке, которая едва заметно поблёскивает в темноте, а затем наклоняется и ощутимо кусает Чимина за ухо. Сонное "какого хрена, Шуга-хён?" невольно вызывает улыбку, которую Юнги старательно подавляет, но "ты сегодня умрёшь" в его взгляде кажется уже не таким явным. *** Юнги не спится. Усталость давит на него, прижимая к жёсткому дивану, но Юнги не хочет перебираться на кровать. Ему спокойно и как-то даже уютно здесь, на диване в другом конце комнаты, под чьей-то брошенной на подлокотник толстовкой. Пружина, впивающаяся в бок, затекшая и покалывающая шея и музыка в наушниках не дают сосредоточиться на мыслях, но Юнги нравится и это тоже. Он плавает в тяжёлом пространстве между реальностью и сном, бездумно водит по экрану планшета пальцем, и не соображает даже сразу, в какой именно мессенджер приходит сообщение, когда через песню доносится противный писк, и в нижнем углу экрана всплывает круглая иконка с изображением лица Намджуна. "Знаю, что не спишь. Топай на кухню, есть заманчивое предложение" Юнги очень хочется послать Намджуна к чёрту, как сигнал о входящем раздается снова. Прикрыв один глаз, он ищет в огромном списке смайлик с фэйспалмом и плотнее кутается в толстовку. Намджун спрашивает о пропорциях, и Юнги понимает всё без дальнейших уточнений. Ему кажется, что из Рэпмона время от времени весьма сомнительный лидер, если судить по адекватности его идей. Но Рэпмона сейчас нет, зато Намджун поджидает Юнги на кухне, наверняка даже не включив свет. Мин тянется и сползает с дивана, крутит в руках толстовку и вешает её себе на плечи, завязывая рукава на груди. На секунду Юнги кажется, что кофта пахнет туалетной водой Чимина. На кухне темно, и Юнги еще на входе натыкается на мусорный пакет, который, по идее, должен стоять в углу, чертыхается и подходит к возящемуся возле подоконника Намджуну. Ким подсвечивает себе телефоном, неловко зажимая его плечом, и переливает что-то из одной бутылки в другую. − Пришел наконец, − Намджун улыбается и шепчет почти заговорщически, протягивая Юнги два стакана. − Хочешь на пляж? Мин смотрит на друга, как на идиота, но глаза Намджуна в темноте совсем немного блестят каким-то запретным весельем. От него тянет усталостью и желанием развеяться, и в этом Юнги его понимает. Понимает, даже не спрашивая. От стаканов пахнет виски, но Юнги не колеблется и тянется за тем, что справа, делает глоток и кивает. − Сойдет. − Значит, один к одному покатит. Знаешь, а Сэмми-хён классный. Он никому ничего не расскажет. Покатаемся по городу, метнёмся к пляжу и вернёмся. Никто даже не заметит. Юнги думает, что идея совершенно дурацкая, и в случае чего проблемы будут именно у него, потому что он старше и ответственней, но всё равно соглашается. Когда Сэм − звукооператор со съемок − пробирается в общежитие, почему-то используя для этого окно, они мешают с колой литр виски, разливая по разным бутылкам, и Юнги уже готов согласиться с Намджуном в том, что Сэмми-хён действительно хороший и клёвый, и что на него можно с уверенностью положиться. Мин опрокидывает в себя остатки виски из стакана одним движением, задерживает дыхание и морщится. Намджун хлопает его по плечу, убирает бутылки в рюкзак, улыбается и выскальзывает из общежития через заднюю дверь. Сэм уверяет Юнги, что всё в порядке, хотя тот особо и не беспокоится, а потом говорит что-то ещё и выходит следом за Намджуном, и Мин окончательно убеждается в том, что его английский так и остался на уровне знания алфавита. Юнги перекатывает привкус виски на языке, хмурится и лезет в холодильник за льдом. Толстовка на его плечах совершенно точно пахнет Чимином. − Сладенький? − голос Чимина за спиной подозрительный, но с легким оттенком веселья. − Хён, − спешно добавляет Пак, когда Юнги закидывает в рот кубик льда, разгрызает его и поворачивается к Чимину лицом. Это обращение − сладенький хён − в принципе звучит очень странно, и Шуга сперва даже теряется, но потом шипит, выковыривает из формочки еще один кубик и кидает его в Чимина. Тот рефлекторно ловит его возле самой груди и подпрыгивает, дергаясь, когда лёд касается кожи. Юнги победно усмехается. − Не следует тебе так с хёном, Чимини. − Шуга-хён? Чимин медленно делает шаг навстречу. Чимин улыбается. Чимин подходит почти вплотную, слегка приподнимается на носках, цепляется пальцами за свою же толстовку на плечах Юнги и наклоняется к самому его лицу, медленно втягивая воздух. Юнги, кажется, чувствует, как кончик носа Чимина проходится по его щеке, и он нервно сглатывает и облизывает губы, но Пак не отстраняется, подаётся еще ближе, улыбаясь, и его шепот обжигает Юнги ухо. − Я сдам вас. Тебя и Намджуни-хёна. − Ты не посмеешь, − губы Мина растягиваются в улыбке, когда он медленно наматывает на кулак ворот пижамной футболки Чимина. Пак кладёт руки Юнги на шею и становится ещё на полшага ближе. Пальцы у него почему-то холодные, практически ледяные, а Юнги чувствует, что у него горят уши. − Еще как посмею, − Чимин улыбается ещё шире. − Если вы не возьмёте меня с собой. *** − Мин Шуга. Какого, собственно, хрена? Намджун сидит на переднем сиденье крайслера, которому выпало честь засветиться в клипе, и смотрит как-то очень неодобрительно. Сэмми-хён выбрасывает руку вверх в приветственном жесте. − Он меня вынудил, − Юнги застегивает на ходу рубашку только на верхнюю пуговицу, закидывает свой рюкзак на заднее сиденье и запрыгивает следом, даже не открывая дверь. Чимин присвистывает и даже хлопает несколько раз, но Юнги раздражённо огрызается и говорит, чтобы тот скорее садился. − Сказал, что сдаст нас. − И ты так легко купился? Юнги пихает ногой спинку кресла Намджуна, но тот только фыркает, лезет в свой рюкзак, и они трогаются с места. Ночной Лос-Анджелес холодный и тёмный, и одинаковые дома-улицы проносятся мимо с такой скоростью, что не успеваешь рассмотреть даже, но Юнги не старается. Он прикладывается к бутылке, морщится и передает её Намджуну, игнорируя наигранно обиженное выражение лица Чимина. − Ну, Юнги, это нечестно. − Это затеял Намджун, все вопросы к нему, − Юнги улыбается, обворожительно и издевательски, и пихает Чимина в бок, чтобы тот подвинулся, но тот смыкает пальцы на его локте и тянет на себя. − Юнги-хён, ну пожалуйста, − Чимин практически шепчет ему на ухо, а Юнги ловит взгляд Намджуна в зеркале заднего вида. Тот выгибает бровь, улыбается и произносит что-то одними губами. "Юнги не нравятся девочки. Юнги нравится Чимин" − Разбирайся сам, − добавляет он уже громче. Юнги очень хочется разобраться, но анализировать в данный момент не хочется совершенно ничего: ни слова Намджуна, ни возможные проблемы, ни собственное к этому всему отношение. Они подпевают песням какой-то модной радиостанции, не зная и половины слов, и английский Юнги ужасен не только в его понимании, но и в произношении, но подвыпивший Чимин смелеет и сообщает, что находит это очаровательным, за что получает не менее очаровательный подзатыльник. Намджун садится на спинку сиденья под одобрительный смех Сэма и беспокойное "ты же вывалишься" Чимина, раскидывает руки в стороны и закрывает глаза, подставляясь прохладному ветру. Юнги наблюдает за ним с легкой полуулыбкой, тянется и сползает по сиденью вниз. Чимин улыбается тоже, отодвигается к самой двери и хлопает себя ладонью по коленям. Мин понимает, что он не против. Голова Юнги лежит у Чимина на коленях, первая бутылка уже наполовину пуста, и Чимина кроет восхитительно быстро − он только и делает, что хохочет над каждым словом Намджуна. Его колени подрагивают, когда он смеётся, но Юнги ничего не говорит и не поднимается. Когда они въезжают в Вестсайд, и Сэм сообщает, что совсем скоро они прибудут на место, Чимин устраивает свою руку на груди Юнги, цепляет висящую на шее цепочку и теребит её пальцами. Они едут как-то совершенно странно, специально поворачивая несколько раз явно не в ту сторону, но Вест-Голливуд гораздо ярче обычных городских кварталов, и в голове у Юнги отдельные слова лениво складываются в строки новой песни, в которых фигурирует Брайтон-бич, личная машина и безграничные возможности Америки. Юнги становится даже немного жаль, что это, ещё не до конца придуманное, абстрактное и расплывчатое наверняка забудется к утру, и что Брайтон-бич находится в Нью-Йорке, а никак не в Лос-Анджелесе. Мин упирается ногами в дверь, тянется и поднимает взгляд в небо. Звезд не видно, лишь странная рябь облаков, слегка отдающая серым и тёмно-оранжевым, и воздух становится всё прохладнее. Юнги решает, что в случае чего готов взять на себя ответственность и за Чимина, и за вождение Сэма в нетрезвом виде, да и вообще за что угодно − ему сейчас слишком хорошо. Они бросают машину в паре кварталов от пляжа, Намджун излишне старательно маскирует бумажным пакетом бутылку и тут же вручает её Сэму. Тот отнекивается, но на него наседает ещё и Чимин, со своим "обратно можем на такси", и Сэм не понимает по-корейски ровным счетом ничего, но Пак заверяет его очень убедительно. Переулки пустые и длинные, и где-то между домами в конце дороги уже маячит тёмный океан. Юнги идет немного позади, сунув руки в карманы, и улыбается, слушая в пол-уха болтовню Чимина. Сэм, кажется, травит анекдоты, потому что Намджун смеётся и даёт ему "пять", а Юнги не понимает совершенно ничего, но ему всё равно смешно. Когда тёмный, но спокойный океан оказывается совсем рядом, в какой-то сотне метров, Юнги кладет руки на плечи Намджуну и Чимину, становясь между ними, рассказывает что-то очень монотонно и нудно, а затем с быстрым "я сделаю вас" резко стартует с места. Намджун возится с рюкзаком, а Чимин зависает и долго смотрит на их удаляющиеся спины, но потом подрывается тоже и к воде подбегает наравне с Юнги. Юнги матерится в голос и пытается затормозить, но все равно шлепает по воде кедом, шипит и отскакивает от воды, как кошка, уворачиваясь от руки влетевшего в море по колено Чимина, пытающегося его ухватить. Вода оказывается гораздо холоднее, чем предполагалось, и Юнги мнётся с ноги на ногу, держит в руке кеды и смотрит, как на ступни наезжает мокрый песок, а щиколотки облизывают волны. Чимин носится по берегу, кричит что-то про голубей и гоняет чаек, Намджун пытается фотографировать, но на снимках все выходят настолько очевидно выпившими, что Ким решает стереть все доказательства из памяти телефона и убрать тот подальше. Немногим позже фотографии обнаруживаются всё равно, только в телефоне Чимина, а потом появляются и новые, когда они идут по дороге вдоль улицы, думая, где бы поймать такси в половину пятого утра. Юнги чувствует себя смертельно уставшим, его пугает перспектива стандартного подъема в семь-восемь утра, и он тяжело вздыхает, закидывая руку на плечо плетущегося рядом Чимина. Чимин довольно хмыкает, говорит что-то и немного пошатывается, извиняется за свою неуклюжесть и улыбается. Юнги смотрит на него совершенно нечитаемым взглядом, а затем притягивает к себе ближе. Чимин замолкает и неловко пытается пристроить свою ладонь на спине Юнги, но рука соскальзывает, и идти так неудобно. Сэм вместе с Намджуном наконец ловят такси и ещё полминуты пытаются вспомнить нужный адрес. Юнги немного потряхивает: ночью в рубашке холодно, но Чимин под боком горячий, и он по-прежнему тянет его к себе, но дергается и обещает убить, когда тот просовывает руку Юнги под майку и прижимает ладонь к спине. Сэм сажает всех в машину и говорит, что всё было очень круто, что они обязательно должны увидеться снова и что до дома он доберётся сам. Намджун согласно гудит прямо из машины и засыпает сразу же, как только пристегивает себя ремнём безопасности. Юнги отчего-то снова не спится, и он сонно наблюдает, как по тонированному стеклу мелькают смазанные цветные блики. Чимин рядом возится в полудреме, а затем берёт Мина за руку, тянет ближе и засовывает его ладонь в карман своей толстовки, и Юнги становится слишком хорошо, чтобы о чём-то думать. *** Из Америки Юнги привозит новую кепку, футболку и пару цепочек, пластикового мишку в качестве сувенира и недописанную песню, которая так и остается с ним, навязчивой идеей проскальзывая в мыслях и изредка отпечатываясь отдельными словами-фразами в потрёпанном блокноте. Призрак Лос-Анджелеса скользит за Юнги весь месяц до камбэка с новым альбомом, не отстает ни на секунду, заставляет в перерыве между записями вытащить из кармана Чимина телефон и перекинуть половину фотографий на свой. Юнги чувствует себя сталкером и последним идиотом, гипнотизируя взглядом синюю предательски медленно ползущую полоску передачи файлов, но о своих мотивах по-прежнему предпочитает не думать. Тренировки становятся напряжённее и дольше, Чимин − веселее и улыбчивее, и Юнги совершенно не понимает, почему всё происходит именно таким образом, но ему это нравится. Чимина в жизни Юнги становится чуточку больше, и это происходит совершенно ненавязчиво и плавно. Чимин каждый раз тихо смеется и заводит тягучее "sleep, sugar", когда они с Юнги сталкиваются нос к носу на кухне поздно ночью, когда один пришёл налить воды в стакан, а другому уже привычно не спится. Юнги делится с Паком своей любимой подушкой в форме косточки, когда они остаются в студии до полуночи, хотя раньше одалживал её нехотя и только Намджуну. Чимин всё так же привычно дурачится, улыбается и хватает Юнги за руки, но последнее делает немного чаще, чем раньше. Юнги всё нравится. Юнги по-прежнему не хочет ничего анализировать. Юнги смеётся, заливисто и громко, смеётся, пытаясь прикрыть глаза ладонью, и лезет в карман за телефоном, потому что единственное, о чём он в состоянии думать − фотография Чимина в летней женской шляпе, фотография, которую очень хочется заполучить. Чимин оборачивается на смех, улыбается и даже позирует, замечая в руках Мина телефон. − Юнги-хён, − довольно тянет Пак, делает шаг ближе, невинно хлопает ресницами, и Юнги зависает, не успевая даже стереть с лица улыбку. Чимин в этой пляжной шляпе и широкой футболке без рукавов выглядит совершенно по-дурацки, и где-то совсем рядом в приступе смеха заходится Чонгук, а Юнги облизывает губы и понимает, что пялится. Чимин это понимает тоже. − Юнги-хён, − он повторяет снова и улыбается, тянется к Юнги и легко стучит по его груди кулаком. − Кто-нибудь, скажите, как я пропустил появление этой прекрасной чикули? Я надеюсь, она позволит Шуге угостить её чашечкой кофе? Чимин смеётся, теребит края шляпы и переминается с ноги на ногу, пытаясь изобразить смущение под выжидающим взглядом Юнги. Плечи Чимина мелко трясутся от беззвучного смеха, и Пак снова дотрагивается кулаком до груди Юнги, легко отталкивая от себя, снимает шляпу и крутит её в руках. − Знаешь, если бы я на самом деле был чикулей, то я бы, наверное, повелся. Неплохой подкат, − Чимин зачем-то приподнимается на носках, наклоняет голову вбок, улыбаясь слишком довольно, и Юнги пропускает момент, когда эта самая шляпа опускается на его голову. − Но от кофе я бы не отказался, Юнги-оппа. *** Камбэк на MCountdown проходит в атмосфере всеобщей суматохи, нервозности, и какого-то радостного возбуждения. Намджун несколько раз перепроверяет свой микрофон, а затем советует сделать это и остальным, Чимин заметно нервничает и сжимает локоть Юнги сильнее обычного, даже сам Шуга, не привыкший заморачиваться по поводу того, что о нём думают другие, заметно нервничает. Хосок что-то шутит про новичков и вспоминает их дебют, чем здорово разряжает обстановку. Намджун хочет сказать что-то подбадривающее и воодушевляющее, но сбивается на полуслове и пытается обнять всех и сразу, и последнюю минуту перед выходом они шатаются за сценой одной большой и нервничающей толпой, цепляясь и спотыкаясь за протянутые по полу провода. Юнги улыбается и подкалывает, что Намджун сейчас очень похож на мамочку, но на самом деле он рад, что за собой их всех ведет именно Намджун. Рэпмон понимает Мина без слов. − Пора. Осознание, что они справились и показали все свои лучшие стороны, приходит гораздо позже обычного. Они снова стоят большой обнимающейся кучей, кричат каждый что-то своё и пытаются отдышаться. Юнги понимает, что ноги его практически не держат, а челка прилипает ко лбу мокрыми прядями, и он опирается на стену, принимая у кого-то из стаффа бутылку с водой. Вода холодная, и бутылка практически выскальзывает из рук, когда Юнги прижимает её к разгоряченной коже, морщится от подобного контраста и облизывает губы. Чимин, рассевшийся прямо на полу, переводит взгляд на Юнги очень не вовремя и понимает, что ещё совсем немного, и он возненавидит эту привычку Шуги. Юнги открывает бутылку, убирает пластиковую пробку в задний карман, поднимает голову и плещет ледяной водой себе в лицо, фыркает, трясёт головой в разные стороны, а затем начинает пить, не прикасаясь горлышком к губам. Чимин смотрит неотрывно и затаив дыхание, думая о том, что чёртов Мин Юнги похож сейчас на порнозвезду. Или же на спортсмена из рекламы какой-нибудь минералки, которые пачками крутят по телевизору. На чертовски привлекательного спортсмена. Но на порнозвезду − больше. − Эй, Чимин, − Хосок подлетает совершенно неожиданно, становится совсем рядом и загораживает Юнги, и Чимин его любит и ненавидит за это одновременно. − Скажи пару слов в камеру, − Джей-Хоуп улыбается, ставит его на ноги, и Пак на несколько секунд теряется. − Давайте я снова представлюсь. Мы вернулись с альбомом "Dark & Wild", и вы увидите мои тёмные чары, − Пак томно улыбается и подходит на шаг ближе. − Он просто Чимин, − вставляет проходящий мимо Чонгук. − Всего лишь Чимин, уйди, − Хосок отодвигает Чимина в сторону. − Эй, вы чего такие злые? Где-то совсем рядом тихо смеётся Юнги, и Чимина двигают снова, потому что Мин влезает и рассказывает оператору, что он − Шуга, сахарок, который вернулся с новым альбомом. Чимин бьётся головой о плечо Юнги и снова берет его под руку, сам того не замечая, а Мин шатается в разные стороны, поворачивается и показывает Чимину язык. *** − Юнги, − Чимин догоняет Мина и зевает, кутается в толстовку и подмечает, что они с Юнги идут нога в ногу. − У нас окно в расписании в два дня, и завтра можно будет наконец отдохнуть. − Отлично, можно будет отоспаться. Чимин хмыкает. − Хочешь съездить со мной? Юнги останавливается, не дойдя до минивэна каких-то пару шагов, поворачивается к Паку и смотрит подозрительно, выискивая в его словах тщательно замаскированный подвох. − Куда? − Ко мне. Там будет много вкусной домашней еды, какой-нибудь хороший фильм и никаких ранних побудок. − Просто так? − Просто так. То, что Чимин подошёл именно к нему, а не к тому же Тэхёну, кажется Юнги немного странным, но он по-прежнему не хочет анализировать то, что хоть как-то касается Пака. Юнги неопределенно пожимает плечами, незаметно улыбается, замечая, что Чимин хмурится, и залезает в машину. − Чимини? Садиться будешь, нет? Чимин бестолково мнется еще пару секунд, но потом забирается в салон следом и с силой захлопывает за собой дверь, дуется всю дорогу до общежития и думает о чем-то своём, искоса поглядывая на ковыряющегося в планшете Юнги. Перед последним поворотом к их общежитию Юнги через интернет заказывает два билета до Пусана на утренний рейс. Чимин не может перестать улыбаться. *** Юнги сонно и тепло, и он расслабляется окончательно, когда забирается на кровать в комнате Чимина и потягивается, лениво наблюдая за Паком, роющимся в шкафу в поисках футболки. Рядом с Юнги лежит ноутбук, и Шуга бездумно водит пальцем по подсвеченному синим тачпаду, когда Чимин устраивается рядом, но возится беспокойно и недовольно сопит. − Ну чего ты? − Неудобно, − Чимин хмурит брови, и выглядит это как-то слишком мило, и Юнги кроет от понимания, что Пак Чимин совершенно неправильный, странный, но очень классный. − Сюда иди, − Юнги перебирается выше, прислоняется спиной к стене и кладет подушку к себе на колени. Они смотрят какой-то триллер с элементами мистики, и Юнги даже не запоминает названия. В комнате темно, Чимин вздрагивает от резких кадров, а затем тихо смеётся в кулак, пихает Юнги и указывает на экран пальцем. "Ты видел, видел?" Чимин лежит, устроившись головой у Юнги на коленях, и ворчит иногда, что у него чёлка будет очень странно торчать, потому что Мин уже час легко перебирает его волосы и приглаживает их не в ту сторону. Юнги фыркает, но не останавливается, только хмурится недовольно и нехотя убирает руку, когда в комнату заглядывает мама Чимина и желает им спокойной ночи. У них еще половина фильма, кружка остывшего чая на полу, и на Юнги − футболка Чимина, и ему слишком хорошо, чтобы идти спать прямо сейчас. Мин пропускает момент, когда Чимин ставит фильм на паузу, потягивается и начинает его рассматривать. − О чём ты думаешь? Юнги думает, что самое неправильное в нём то, что он до сих пор до конца себя не знает. Юнги считает, что всё это как-то странно, но если ему хочется, то так и должно быть. Юнги отвечает честно. − Хочу поцеловать тебя. Он не спрашивает, не предупреждает даже − просто констатирует факт, и Чимин отчего-то не выглядит удивлённым, когда Юнги наклоняется к нему и прижимается к его губам своими. Губы Чимина сухие и тёплые, и Пак улыбается в поцелуй, рассматривая лицо Юнги из-под подрагивающих ресниц. − Изврашуга, − тихо говорит он, фыркает и обнимает Юнги за шею. Юнги всё нравится.