Reboot

      Молодой человек сидел за столиком в до боли знакомом, и настолько же осточертевшем ему клубе. Выступал опять какой-то странный тип, чье пение и горлопанством назвать - язык не повернется. Можно разобрать нормально только пару строчек за весь текст, а остальное, как считал Акио, просто издевательство над слухом окружающих. Но вот, когда этот юноша слез со сцены, все начали дружно аплодировать, разумеется, из приличия или из-за того, что уже ни черта не разбирали, благодаря алкоголю. Но, собственно, они сюда не из-за высокого искусства пришли, так что это совершенно не важно.       Опрокинув очередную рюмку, парень взял гитару, которая, кстати, даже не являлась его собственностью, перекинул её ремень через плечо и под пронзительные визги вышел на сцену. Собственно, юноша не был звездой, но тут его уже все знали. По мнению его "продюсера", которым являлся его друг, Акио следовало начать свою карьеру с небольшой аудитории, чтобы его заметили, признали, а уже позже он смог бы подняться на планку выше. Фудоу так и не решился сказать Генде, а именно так звали друга, что он ненавидит петь. Ненавидит этих укурешей, от которых он практически ничем не отличается, но его это и не сильно волнует. Собственно, он вообще ненавидел выступать, но его научили играть на гитаре и заставляют учить тексты песен, ибо по-другому, к сожалению, Акио заработать не мог. Он уже думал, что, будь он женского пола, то продавал свое тело и зашибал бы неплохие деньги, но та мысль, пришедшая ему под кайфом, быстро покинула чертоги его сознания.       Сейчас, будучи на этой чертовой сцене перед толпой молодежи, он вдруг вспомнил, что как-то раз предложил Коджироу продавать свои стихи, которые впоследствии накладывались на музыку Акио, но тот наотрез отказался, объяснив это тем, что стихи сейчас никому не нужны. Так-то оно так, но можно было хотя бы попытаться.       Темноволосый музыкант часто пытался увильнуть от своего друга, чтобы свалить на закрытую территорию, где проходили неразрешенные гонки. Акио приходил в восторг от мотокроссов, что проходили за оградой, за пределы которой он, к сожалению, попасть не мог. Так же он не мог сказать Генде об этом увлечении. Так уж вышло, что, не смотря на их неплохую дружбу, Коджироу совершенно не понимал своего подопечного. Все, что было приемлемо для Фудоу - было неприемлемо для шатена. Все, на чем нельзя было заработать - было бессмысленным. Так и живем. Но Акио приходилось с этим мириться, потому что если бы не его друг, то он бы и на хлеб заработать не смог. А на данный момент он, если вспоминать, не ел практически трое суток. Во-первых, у него было недостаточно денег, ибо почти вся прибыль уходила Коджироу, так сказать, на продвижение малого бизнеса. По крайней мере, он так говорил, но почему-то Акио ни на секунду не усомнился в той лапше, которую ему ежедневно наматывали на уши. Да, они были друзьями, да, Генда помог ему хоть в чем-то продвинуться в жизни, но он ещё не знал, да что уж там, даже представить не мог, что все честно заработанные деньги спускаются на выпивку, продажных баб и наркотики, на которые недавно подсел "продюсер" в этих злачных районах города Токио. Нет, Акио свято верил всему, что ему говорят, и продолжал выполнять работу, которую, как считает шатен, Акио любит. Во-вторых, всем известный факт, что алкоголь притупляет чувство голода, поэтому Фудоу как-то держится, благодаря знакомому бармену, который наливает ему всегда за счет заведения.       - Акио! - позвал громкий голос, когда сероглазый спустился со сцены и пошел к барной стойке. Это и был Генда, такие же серые глаза, как и у Фудоу, были более живыми. Ну да, все же его друг жил лучше, у него хоть было свое постоянное местожительства в виде комнатки в этом неблагополучном районе.       - Что? - недовольно отозвался брюнет, снимая гитару и пихая её в руки продюсера. - Я устал и мне не до разговоров. Если ты нашел мне ночлег на сегодня - говори, а то мне надоели практически бессонные ночи.       - Ты сам найдешь себе ночлег, - парень, с широкими нарисованными полосами на щеках, указал на пьяных в хлам девушек, что танцевали в зале. Эта обстановка ещё сильнее взбесила Акио, ибо только сейчас он вышел из своего маленького мыслительного мира и теперь обратил внимание на окружение: слышалась мерзкая фоновая музыка, которой являлись какие-то ремиксы; освещение в виде цветных прожекторов оставляли желать лучшего; дым, который исходил от сцены, вообще резал глаза, заставляя их слезиться. Вывод был очевиден: в столь гадком и злачном месте собирались только алкаши, наркоманы или девушки легкого поведения. Понятное дело, что никаких культурных или умных людей, с которыми можно бы обсудить извечные проблемы, тут не найдешь. От этого Акио невольно поморщился и вздохнул, как бы то не было, а ему правда придется лечь в постель с одной из них, чтобы можно было переночевать, а утром, возможно, хоть чем-то наполнить истощенный желудок. Так брюнет жил уже два года, с того момента, как его лишили работы, а позже, в связи с нехваткой денег, выгнали со съемной квартиры.       Он пытался снова найти работу, но из-за неоконченного высшего образования - это не удалось. Именно тогда, упав в отчаянье, он повстречался с Коджироу, который хоть как-то воодушевил его и сказал, что жизнь наладится... Однако он утащил Фудоу ещё ниже.       Так что теперь, хочешь не хочешь, придется играть для такой публики; придется пить, чтобы заглушить голод и отвлечься от окружения; придется иметь связи со здешними "давалками".       - Твою мать... - выругался Акио и пнул воздух, явно представляя на пустом месте шар, который бы отражал его жизнь.       - А вообще я хотел передать тебе кое-что для расслабления, - парень ухмыльнулся и протянул другу пакетик, который тот охотно принял и рассмотрел.       - Скажи честно, ты не являешься наркоторговцем?       - Нет! - Генда помахал руками. - Все для тебя искал.       - У тебя глаза красные.. Ты опять нюхал какую-то дрянь?       - Нет.       - Тогда руки покажи.       Вот тут "продюсер" замялся, сильнее натягивая рукава. Он знал, что Акио ненавидит тяжелые наркотики, особенно те, которые пускают по венам, как, к примеру, героин, на который и подсел пару дней назад Коджироу.       - Ты серьезно?! - поднял голос Акио, но перекрикнуть музыку из колонок он просто не мог, так что его бас оставили без внимания все, кроме того, к кому обращались.       - Я лишь попробовал.       - Да я знаю это "попробовал"! А потом будешь брать все деньги на дозу, оставив нас без гроша?! Я и так третий день не ем и собираюсь пойти ночевать к какой-то подзаборной шлюхе, а ты мне траву подсовывать, вместо денег или необходимой мне сегодня контрацепции!       - Успокойся...       - Я только начал, дорогой, я только начал! Я сейчас сдерживаюсь, чтобы не расквасить твою обдолбанную рожу!       И правда. Зубы Акио уже просто скрипели, сжатые в кулаки руки были готовы нанести не один удар, но он не хотел пинком под зад полететь из главного места своего заработка.       - Ладно, раз уж тебе не важна твоя карьера... - шатен достал из кармана мятые купюры, но пока не протянул их, дожидаясь ответа.       - Я в гробу скоро эту карьеру увижу, - Акио, не раздумывая, выхватил свои деньги, - так что большая мировая сцена подождет!       - Как знаешь... - растерянно ответил Генда.       - Ты ничего не забыл?       Вскинутая бровь музыканта заставила вспомнить об ещё одной просьбе, поэтому, порывшись в карманах, сероглазый достал нужную Акио непрозрачную упаковку, которую у него тут же забрали.       - Деньги, презервативы и наркотики. Ну да, что ещё должен с собой носить продюсер, верно, Коджироу? - с ноткой иронии произнес Акио и демонстративно ушел к барной стойке.       Сев на стул, Акио шумно выдохнул, положив руки на стойку.       - Заеб...       - Сложный день? - с усмешкой перебил ругательство бармен, наливая в небольшой бокал вермуд и разбавляя его соком, после чего бокал оказался перед сероглазым.       - Отвратительный день, как и прошлые... - Акио поднял взгляд к светящемуся потолку, задумавшись, а потом кивнул, - семьсот тридцать семь дней.       - Как точно, - чуть улыбнулся смуглый бармен, облокотившись на стойку.       - Да, сегодня ровно два года и неделя, как я лишился всего.       - Неужели все плохо? Настолько?       - Знаешь... - Акио достал содержимое карманов куртки и джинсов, и вывалил на стол. 4200 йен с копейками, пакетик с травой, резинка для волос, резинка НЕ для волос, медиатор для гитары и помятые бумажки с номерами телефонов и любовными посланиями.       - Да, не густо, - вздохнул парень со светлыми волосами и прикрыл один глаз. - Может я договорюсь и тебя примут барменом сюда? Всяко больше выручки.       - Я все разобью.. У меня руки трясутся, - он поднял бокал, доказывая свои слова.       - Тебе бы найти постоянное местожительства, Акио...       - Легко сказать, - он провел пальцами по краю бокала, а после сделал пару глотков. - Кто согласится жить с несостоявшимся химико-биологом, который зарабатывает брынчанием на гитаре и иногда употребляющим дурь? Вот именно... - он снова вздохнул и покачал головой. - Это нереально.       - А ты изменись, - он провел пальцами по повязке на правом глазу. - Я же живу и все хорошо. А ты здоров и силен. А, чем твой друг тебе не сожитель? У него ведь есть комната.       - Он не звал, а я не напрашиваюсь. Так и живем, - опустошив половину бокала, Акио облизнулся. - Градус мне понижаешь? - усмехнулся он и прикрыл глаза. - Скажи, Сакума, а как ты лишился глаза?       Этот вопрос завел бармена в тупик. Парень не любил рассказывать о своем прошлом, ровно как не любил думать об этом, но у него всегда была отговорка.       - Я напоролся на гвоздь, - нервно произнес он, прекрасно зная, что после этого ответа от него отставали, но он забыл, что говорит с Акио.       - Тогда я - богатый предприниматель, - с сарказмом ответил брюнет, допив содержимое бокала. - Кто изуродовал твое личико? - ласково, но с издевкой протянул Фудоу, явно намереваясь добиться ответа.       - Разве это важно? - вздохнул смуглокожий и посмотрел на своего собеседника.       - Я с тобой поделился практически всеми аспектами своей жизни!       - Будучи пьяным или обкуренным, - уточнил Сакума, вскинув бровью.       - Налей себе C₂H₅OH и расскажи~ - протянул брюнет, подвинув бокал к бармену.       - Не умничай с химическими элементами, несостоявшийся ученый, - хмыкнул светловолосый, но все же налил две рюмки.       - А то, что у тебя ещё смена?       - Кого это сейчас волнует? - он снова усмехнулся и придвинул к Фудоу рюмку. - Тем более, я скоро заканчиваю смену, - выдохнув, он залпом выпил содержимое рюмки и зажмурился. - Поговорить хочешь, значит...       - Именно! - одобрил сероглазый и так же опустошил рюмку водно-спиртового раствора, как его называл сам музыкант, чисто из-за химической специальности.       - Что ж, тогда я расскажу, - Джироу шумно выдохнул и прикрыл единственный глаз. - Я работал на одну интересную группировку. Ну, как интересную... Я чувствовал себя хорошо в такой обстановке, - жидкость в рюмках обновилась, - я тогда только приступил к серьезным делам...       - А, так ты наемником был?       - Не перебивай, - хмыкнул кареглазый и, повернувшись к стойке спиной, ловко запрыгнул на неё, посмотрев на время. - Что-то вроде того. Я никого не убивал, оставляя это дело на своего напарника - работника со стажем. Как бы сказать... Я подрывал здания, в которых находилась потенциальная жертва. Так сказать, лишал возможности побега, а дальше работал внедренный в тот коллектив человек. В тот день, а было это 24 декабря три года назад, мне поручили первое убийство. Ох, как я нервничал. Ноги тряслись от одной мысли, пальцы немели, но раз уж устроился в подобное место - выполняй то, что тебе говорят, если не хочешь оказаться на месте одного из тех, кого заказывают, - он потянулся и опустошил свою рюмку, усмехнувшись внимательно слушающему Акио.       - Мафия?       - Верно. А от туда путь только один, - он провел пальцем по своей шее, - ногами вперед.       - Ближе к делу, - произнес сероглазый, опустошив рюмку.       - Так вот. Я не смог сделать того, что от меня ждали. Я струсил и хотел сбежать, поджав хвост, - честно признался бармен, покрутив рюмку в руке. - От меня решили избавиться, как избавляются от лишнего балласта, но они допустили ошибку, доверив это дело моему партнеру, - он грустно усмехнулся и провел пальцами по повязке. - Он оставил мне жизнь, но сказал, что эта пустая щель вместо моего глаза будет посмертным моим воспоминанием о прошлом. Что я не смогу от этого сбежать. В общем, он поджег мое лицо, - на это Фудоу поперхнулся.       - Ни фасе друг...       - Заткнись, - грубо ответил Сакума, поджав губы, но тут же продолжил. - Он спас мою поганую жизнь. Мое лицо было изуродовано, что потребовалось полгода реабилитации, чтобы врачи спасли мое лицо от той мерзости, - он передернулся и выдохнул. - Обожженная кожа все так же остается под повязкой, которая является вуалью моего прошлого. А тот друг... Он просто убил невиновного, чей цвет кожи и волос были похожи на мой, поставил ему клеймо, что ставили нам всем и что до сих пор скрывает моя одежда, и поджег ему лицо, после чего выдал Боссу за мой труп.       - Вот оно как, - протянул сероглазый, уставившись вперед каким-то отстраненным взглядом. - Не хило тебя жизнь потрепала.       - Ну так, - усмехнулся Джироу и спрыгнул с барной стойки, быстро убрав рюмки и вымыв их. - Так что, я обязан жизнью этому человеку, - с благодарной улыбкой произнес он, чуть прикрыв глаз. - А мой рабочий день, как и вечер откровений, подошел к концу, - Сакума усмехнулся, когда уже вытирал рюмки и бокал из-под коктейля Акио, который уже тоже успел помыть.       - Бросаешь меня на произвол судьбы? - с иронией протянул Акио.       - Не мы такие, жизнь такая, - он развел руками и ухмыльнулся. Хоть эта фраза была и не в тему, Фудоу принял это приемлемым ответом на свой вопрос. - Не расстраивайся. Все у тебя ещё наладится, - Сакума посмеялся и кивнул своим словам.       - А у тебя? - подняв взгляд, он встретился с растерянным от этого вопроса взглядом Джироу, который снисходительно улыбнулся и покачал головой.       - У меня тоже, Акио, у меня тоже, - после этого он пошел к выходу из бара, но остановился на полпути и обернулся, что-то вспомнив. - Ах да, слушай. Если тебя не напрягает мое общество, то завтра ты можешь переночевать у меня.       На это Фудоу дернулся и привстал с места.       - Правда?!       - Конечно, - с яркой улыбкой кивнул Сакума, - мы же друзья. Так что до завтра, - махнув рукой, он все же скрылся за дверью, краем глаза заметив, что ему махнули рукой в ответ.       Фудоу же, осев обратно на стул, как-то тяжело выдохнул, прикрыв глаза. Он даже на какое-то время забылся, отвлекся от мыслей о прошлом и будущем. Сейчас он все ещё чувствовал тот уют, который остался после общения с барменом.       - Друзья, говоришь... Какое все же странное понятие, - он поднялся с места и закинул себе на плечо гитару, которую все же не оставил на сохранение Генде, так же пихнув в карманы все, что не так давно вывалил на стойку перед Сакумой. - Те, кого ты считаешь дузьями - утаскивают тебя на дно и обманываю, а те, кто не является другом в твоих глазах - поддерживают и находятся всегда рядом...       - О чем думаешь? - услышал он нежный, но немного хрипловатый голос за своей спиной.       - О том, что имена Каджироу и Джироу веселят меня своей схожестью, - обернувшись, он впал в ступор. Перед ним стояла давно знакомая ему девушка, которую, как ему казалось, звали Софья, вот только он и подумать не мог, что за два года с их последней встречи жизнь её так испортит.       В памяти Акио она была все той же красавицей. Её голубые глаза всегда источали свет и блестели жизнью, чуть пухловатые щеки от природы были розовыми, что придавало ей естественности на фоне бледной кожи, светлые волосы завивались в симпатичные кудри, а фигура, как помнил Фудоу и как он же отметил ещё три года назад, была потрясающая. Не смотря на её личико, из-за которого она казалось полной, у неё была осиная талия и в общем плане не большие параметры, которые всегда подчеркивала скромная одежда. Софья тогда училась на первом курсе факультета квантовой химии, на занятиях по которой и повстречалась с брюнетом, который тогда работал лаборантом. Акио тоже заметил её, но из-за характера не отвлекался на предмет своей симпатии в учебное время. Но все пришло к тому, что они, познакомившись и пообщавшись, начали встречаться. Провстречались год, а после того, как его выгнали, разошлись. Дело в том, что он не смог пройти переэкзаменовку, чтобы продолжить работу лаборантом, вот и понеслось все под откос. Она, конечно, пыталась его поддержать, но все было тщетно.       И что же стало с той милой девушкой, которую он знал? Волосы немного поредели и явно перетерпели не один окрас, поэтому природные кудри больше не украшали её образ, та яркость глаз уступила матовой пустоте из-за наркотиков. То, что она употребляет, он понял по её телу. Она была ужасно истощена, вены были сильно видны, а щеки, которые так же потеряли румянец, впали. Одежда на ней больше не подчеркивала фигуру, да и не отличалась скромностью, наоборот, была до неприличия открытой. Эта картина чуть не вызвала у Акио рвотные пазывы, которые к тому же провоцировал алкоголь.       - Что такое? - все так же ласково, как говорила раньше.       - Софи? - так он нежно называл ее еще три года назад, на что она сейчас, как и тогда, снисходительно улыбалась.       - Не забыл...       - Что с тобой стало?! - он расширил глаза, рассматривая его.       - Ну, вот так, - она пожала плечами. - Не мы такие...       - Может расскажешь? - чуть нахмурившись, перебил он, тут же впомнив фразу молодого бармена, которую девушка не закончила.       - Только не тут, - она аккуратно взяла его за руку и повела к выходу. - Неужели после долгой разлуки мы не можем побыть вдвоем, наедине?       - Как же ты... так опустилась?       - Расскажу, когда будем у меня дома, - грустно ответила она. - А я все не решалась подойти к тебе... Уже как месяц наблюдаю за тобой тут, а поздороваться не смогла. Наверное подумала, что ты совсем забыл меня или просто будешь не рад.       Она говорила тихо, спокойно. Акио сразу заметил, что её манера речи и разговора не изменилась с прошедшим времени, в отличии от её внешнего вида.       - Неужели всех, кто не смог окончить второй курс молекулярной химии, ждет такая участь?       На это сероглазый ничего не смог ответить. Он просто не знал, что сейчас сказать.       Путь до её дома он не помнил, за что, кстати, первый год корил себя, но сейчас ему было все равно. Он никак не мог поверить, что такая девушка, как София, прилежная ученица, пример для подражания и ответственная староста, в итоге окажется в захудалом баре, напиваясь и ширяясь на одном уровне с зависимыми от этой дряни. Ему ещё и было мерзко от одной мысли о тяжелых наркотиках, на которых сидит его бывшая девушка, и которая уже никогда не вернется к нормальной жизни, это Фудоу точно знал.       - Акио... - произнесла она, когда они вместе переступили порог её однокомнатной квартиры, которую ей подарили родители и которую они же и оплачивают, не зная, что творится с их ребенком.       - Что? - из приличия он хотел разуться, но, увидев на полу окурки, грязь и шприцы, предпочел остаться в обуви, чтобы ненароком ещё не наступить на разбитое стекло, которого тоже было в избытке.       - Скажи, а я ведь не нравлюсь тебе уже, как нравилась прежде, верно? - со снисходительной улыбкой она пригласила его войти привычным жестом, указав на диван.       - Нет, - последовав голосу сознания, ответил он, уже готовясь, что она обидится. Но, как оказалось, мягкость характера не изменилась.       - Всегда любила твою честность, - она села на диван и, дождавшись, пока он сядет рядом, оставив гитару у стены, решила ответить на вопрос, не дожидаясь его повторения: - Меня отчислили за плохую учебу. Видишь ли, твой уход из моей жизни сказался на всем. Я стала плохо есть, у меня ухудшилось здоровье, я перестала ухаживать за собой, перестала учиться и стремиться к знаниям. Оказавшись без тебя и без учебы там, куда я так мечтала поступить, я окончательно сломалась, начала пить. Это привело к такой компании, которая ошивается в убогих клубах, пьет и, мягко говоря, "балуется" наркотиками и прочими психотропными веществами. Я не осуждаю тебя, не подумай, я все ещё питаю к тебе самые теплые чувства, но, знаешь, это больно. У меня сломалась жизнь и, что самое обидное, я это осознаю всегда, кроме того времени, когда я пьяна или под кайфом. Мне противно и мерзко то общество и места, в которых я нахожусь, но на лечение у меня нет денег, а родители не должны об этом знать. Недавно я узнала, что у отца был инфаркт, так что если он узнает об этом, то может и не оправиться от удара, - все это она говорила, опустив голову и прикрыв глаза, на которые накатывали слезы, но она мужественно сдерживалась, не желая показать слабость перед Акио. - Недавно мне предложили заработать, но я никогда не опущусь до такого, чтобы продавать свое тело каким-то уродам. Ты был у меня первым и я хочу помнить только твои прикосновения, - она кокетливо и смущенно поправила пряди своих волос, убрав их за ухо. - Ты не обязан отвечать на все, что я сказала. Прости, - она покачала головой. - Ты ляжешь на кровати или постелить тебе на диване? - её передернуло от чего её глаза расширились, что не могло ускользнуть от Фудоу. Он, разумеется, слышал все, что она сказала, совесть уже успела высказать свое мнение о своем хозяине, а сердце зажало, но он отвлекся от всего, когда Софье стало нехорошо.       - Что такое? - он аккуратно приобнял её худые плечи, позволив девушке прижаться нему.       - Твое счастье... - сдавленно прошептала голубоглазая, чувствуя, как её бросает в жар. - Ты не знаешь... Что такое ломка.       От этих слов передернуло уже его. Он ненавидел это слово, и да, его счастье, что он не знал этого чувства. Но сейчас это отвращение ушло на второй план. Фудоу узнал, что у неё есть наркотик, который так требовал организм. Конечно же, он, не являясь знатоком наркотических средств хоть и знал химию, не был в курсе, что лучше перетерпеть ломку, чтобы хоть как-то облегчить свою зависимость, побежал на поиски шприца и порошка. Найдя все необходимое, он нагрел вещество в ложке и набрал содержимое в шприц. Все это вызывало у него отвращение. Он просто не мог поверить, что сейчас помогает такой чудесной девушке, чью жизнь он сам и сломал, вколоть наркотик. А именно это он и сделал, затянув ремень выше сгиба локтя и найдя вену. Как только жидкое вещество попало в кровь, она сразу почувствовала, что стало лучше и запрокинула голову назад, расслабляясь от получаемого кайфа.       А вот Фудоу, как только увидел её в таком состоянии, пришел в себя и, заметив шприц, ломанулся со всех ног в туалет, не сумев сдерживать рвотный ком, подступивший к горлу. Когда же он смог умыться, полностью избавившись от содержимого желудка, включая желчь, которая уже под конец вызывала рвотные рефлексы, парень кое-как добрался до дивана, чуть не упав по пути и измучено завязывая довольно длинные волосы, которые, к счастью, не испачкал.       Глубоко выдохнув, он посмотрел на свою подругу, которая постепенно приходила в себя. Ему все ещё было мерзко смотреть на это, поэтому он нарыл в кармане записку одной из фанаток, достал пакетик с травой, и дрожащими пальцами скрутил для себя косяк, которым быстро затянулся, чтобы как-то отвлечься от окружающей обстановки. Через пару глубоких затяжек пришло расслабление, а девушка, что сидела до этого рядом, преданно прижалась к его груди, прикрыв глаза.       - Акио...       - Что? - более спокойно отозвался он, когда уже скурил самокрутку и затушил оставшийся окурок.       - Скажи, а ты не хотел бы попробовать начать отношения заново? - София скромно провела пальцем по его груди, а после приподнялась, дожидаясь ответа.       - Не знаю, - в прострации ответил он, откинув голову назад. - Скажи, а какие ощущения ты испытываешь, когда эта отрава течет по твоим венам?       - Наслаждение, - как-то растерянно ответила она, неторопливо подняв с пола ещё один маленький пакетик. - Тебе интересно?       - Да, интересно, - не раздумывая ответил яростный противник тяжелых наркотиков, засучивая рукав своей куртки и протягивая девушке свой ремень.       - Ты уверен? - в её голосе явно звучало беспокойство, но её мозг все ещё отказывался нормально все воспринимать, не пытаясь даже отговорить ее от подобной затеи.       Поэтому Софи, увидев утвердительный кивок своего любимого, подготовила все и, зная всю систематику введения жидкости в кровь, сделала инъекцию молодому человеку, который, вдруг резко осознав происходящее, хотел отказаться, но не успел он и рот открыть, как наркотик уже попал в его организм, и последняя адекватная мысль, которую он смог озвучить в этот вечер, была произнесена с какой-то самоиронией: - Мое счастье, говоришь...