Темный накуренный бар, полный странных субъектов — пьяных грубых мужчин и проституток в вульгарной одежде на их коленях. На маленькой отгороженной части заведения, называемой сценой, стоял длинноволосый парень с гитарой. Микеле пел песню немного охрипшим голосом — он был простужен и несчастен. Знали бы его родители, чем зарабатывает на жизнь их сын в столице Франции. Дотянув последние ноты, юноша провел пальцами по струнам гитары и склонил голову — его работа на сегодня была окончена. Зачехлив гитару и закинув ее на плечо, он пошел к барной стойке за выручкой.
— Могу я получить свои деньги? — спросил Микеле у лысого мужчины, который был здесь главным.
— Ты нам больше не нужен, дружок, — усмехнулся тот, протирая бокалы, — мы нашли певца поэнергичнее. Так что проваливай отсюда подобру-поздорову! — мужчина указал Микеле на дверь.
— Дайте мне то, что я заработал, и я уйду, — юноша не сдвинулся с места.
Работодатель итальянца оторвался на секунду от своего дела, удивленно глядя на него. Потом вышел из-за стойки и взял Микеле за шиворот. На них воззарились десятки любопытных глаз посетителей.
— Я что, невнятно тебе объяснил? — прошипел он юноше в ухо. — Убирайся! — мужчина открыл дверь бара и со всей силы вытолкнул музыканта вон; послышался ядовитый смех проституток.
Микеле споткнулся о высокий порог и упал в грязную кашицу подтаявшего снега, вызвав едкие насмешки лысого мужчины. Итальянец поднялся, вытер рукавом грязь с лица, отряхнулся и уныло побрел куда глаза глядят. Идти ему было некуда — раньше он жил в маленьком подсобном помещении этого бара, но после того, как с ним обошлись, он не мог вернуться туда. Юноше было холодно и очень хотелось есть — он не мог вспомнить, когда в последний раз что-нибудь ел. Микеле остановился возле колонны и вытащил из нагрудного кармана деньги — их было в обрез. Он не представлял, где проведет эту холодную ночь. Итальянец обнял себя руками — его бил озноб и болела голова, тонкая кожаная куртка не защищала юношу от пронизывающего ветра.
— Эй, парень, не хочешь хорошо провести ночь? — чей-то вкрадчивый голос заставил его обернуться.
Перед ним стояла проститутка — Микеле был уверен в этом: короткая юбка, высокие сапоги и хорошо освещаемый в свете фонарей броский макияж. Она смотрела на него насмешливо и вызывающе, постукивая каблуком. Откуда-то из темноты стали выходить ее подруги на любой вкус: блондинки, брюнетки, высокие и не очень, худые и женщины в теле — видимо, музыкант попал в их убежище.
— Я не нуждаюсь в твоих услугах, — отрезал итальянец, отворачиваясь.
— Что, денег жалко? — кинула девица ему вслед. —Хотя какие у тебя деньги? — рассмеялась она.
Юноша зашагал быстрей, продолжая свою бессмысленную прогулку по городу. За спиной слышался стук каблуков и шумное дыхание — кто-то бежал. Микеле не обращал на это ровно никакого внимания, пока не почувствовал, что силы совсем покинули его, и он не может продолжать путь. Когда итальянец остановился, он услышал облегченное:
— Наконец-то я тебя догнала... — юноша резко посмотрел назад, увидев девушку с таким же ярким макияжем, как и у тех вульгарных девиц возле колонны.
— Хочешь предложить себя? — раздраженно отозвался Микеле. — Тогда убирайся к чертям, — отчеканил он.
— Пойдем ко мне, я помогу, — пропустив мимо ушей обидные слова, сказала она, протянув руку к нему.
— Чем ты мне можешь помочь? — безразлично спросил итальянец.
— У меня тепло и можно переночевать, — ответила девушка, глядя на него.
— Но у меня нет денег... — тихо сказал он, отводя взгляд.
Она молча покачала головой и взяла его за руку, потянув за собой. Микеле покорно пошел за ней, потому что у него не было сил сопротивляться. Вскоре молодые люди пришли в квартиру к девушке — небольшую, но уютную. Возле стены была кровать, на окне в горшке стоял большой красный цветок, на полу лежал пушистый ковер.
— Я поставлю нам чай, а ты пока можешь сходить в душ, — предложила итальянцу девушка, снимая с себя верхнюю одежду. — Тебе плохо? Ты весь побледнел, — заметила она, когда Микеле покачнулся и оперся о стену.
— Нет, все хорошо, — тихо ответил тот, раздеваясь. — Как тебя зовут?
— Мари, — улыбнулась девушка. — А тебя?
— Микеле, — музыкант выдавил из себя что-то наподобие улыбки.
— Очень приятно. Проходи сюда, я сейчас принесу полотенце, — показала она рукой на боковую дверь и скрылась в кухне.
Итальянец почувствовал себя чуть лучше после теплого душа. Он пришел в кухню к Мари в полотенце, обмотанном вокруг бедер. На столе стоял неказистый ужин, но музыкант был сейчас рад любой еде. Рядом со столом стояла Мари, уже без макияжа и в домашней одежде — она казалась простой и ничем не примечательной, если не считать темно-зеленых выразительных глаз.
— Садись, Микеле, — предложила девушка с улыбкой. — Чувствуй себя как дома, — она накинула на его плечи покрывало.
— Спасибо, Мари, — он благодарно посмотрел на нее. — Скажи, почему ты обо мне заботишься? Мы ведь едва знакомы... — Микеле продолжал разглядывать ее, эта милая девушка никак не вязалась у него с образом проститутки, у него было чувство, что знает ее сто лет.
— Ты, вероятно, иностранец? — Мари оставила без ответа его вопрос, опустив взгляд в свою чашку с дымящимся напитком.
— Да, я из Италии, — ответил музыкант. — Хотел заниматься музыкой, а нашел проблемы... — он тяжело вздохнул и поежился, укутываясь в плед.
Мари поднялась с места и достала из шкафчика аптечку; порывшись в ней, она взяла оттуда пару пакетиков и высыпала их в чашку с кипятком.
— Выпей это, температура спадет, — девушка пододвинула ее к итальянцу. — А что за проблемы, если не секрет?
— Мне негде жить, оттуда, где я работал и жил, меня выгнали, — печально сказал Микеле.
— Поживи пока у меня, — оживилась Мари, — я тебе помогу...
— Не хочу быть у кого-то в долгу, — усмехнулся юноша, — я и так не знаю, чем мне тебя отблагодарить.
— Иди ложись в постель, тебе нужен покой, — сказала девушка. — Правда, она двуспальная, — добавила она, улыбаясь. — Я думаю, тебе будет впору моя пижама...
Микеле натянул на себя женскую пижаму — выбирать не приходилось — и юркнул в постель. Он никак не мог понять, чем вызвал такую заботу проститутки, и продолжал вести себя насторожено. В его семье таких женщин воспринимали всегда только презрительно и никак иначе. Ему говорили, что торговки своим телом, эти изгои общества, не заслуживают высоких чувств и понимания. Но итальянец заинтересовался этой девушкой, подозревая, что она стала такой не просто так.
— Мари... — негромко позвал он ее, — расскажи о себе, пожалуйста...
Девушка распустила каштановые волосы до лопаток, сняв заколку, и устроилась на своей половине кровати. Она улеглась на бок, поддерживая голову на весу ладонью, и внимательно посмотрела на своего гостя.
— К чему такой вопрос? — ее голос вдруг похолодел. — Кому интересна проститутка? — последнее слово она буквально выплюнула, словно оно было ей ненавистно.
— Мне интересна, — Микеле одарил Мари серьезным взглядом. — Почему ты стала такой?
— Я приехала из провинции поступать в столичный ВУЗ, наивно думая, что поступлю без денег, и провалила экзамены. Возвращаться с позором к родителям было для меня ниже моего достоинства, поэтому я им наврала и на последние деньги сняла квартиру, — вздохнула девушка. — Пыталась найти приличную работу, но меня никто не хотел брать, и я, отчаявшись, пошла на это...
— У нас с тобой похожие жизненные трудности, — заметил итальянец, продолжая на нее смотреть подбадривающе. — Но когда-нибудь все закончится, не бывает одних черных полос.
— Ты правда так думаешь? — спросила Мари, глядя на него пристально, и вдруг взяла его за руку, словно ища поддержки.
Микеле не смог сдержать улыбки - его определенно умиляла эта девушка. Он по-доброму рассмеялся и спрятал ее ладонь между своих. Шатенка непонимающе поглядела на него, но потом тоже расхохоталась вместе с ним.
— Давай спать? — спросила Мари, перестав смеяться. — Спокойной тебе ночи... — она отвернулась от него.
— Спокойной ночи, — итальянец сделал то же самое и почувствовал, что девушка подоткнула ему одеяло; у Микеле на душе потеплело, и он улыбнулся.
***
На следующее утро итальянец проснулся довольно поздно и, не обнаружив рядом Мари, пошел ее искать. Она сидела на кухне с какой-то книгой и увлеченно ее читала. Заметив Микеле, она улыбнулась и поприветствовала его.
— Мари, я пришел сказать большое спасибо, потому что дальше сидеть у тебя на шее я не хочу, — сказал юноша. — Поэтому ухожу...
— Ну и куда же ты пойдешь? — усмехнулась она. — Ты меня не стесняешь, денег мне не нужно, я просто хочу тебе помочь.
— Почему ты мне помогаешь? — повторил свой вчерашний вопрос музыкант.
— Потому что мне так захотелось, — склонив голову, хитро протянула девушка. — Забыла вчера спросить: ты в каком жанре творишь?
— Я рок-музыкант, — ответил Микеле. — По крайней мере я стремлюсь им стать.
Мари поднялась с места, и ничего не объясняя, потянула его в спальню. Девушка достала из тумбы косметичку и посадила итальянца на стул.
— Давай я подкорректирую твой стиль? — спросила она с надеждой. — Совсем чуть-чуть.
Парень и сам не знал, почему он вдруг доверился этой девушке, почему позволил ей экспериментировать над своей внешностью, но что-то ему подсказывало, что, возможно, макияж поможет ему лучше самовыразиться. Мягкие, едва ощутимые касания карандаша и кисточки сменялись касанием ее пальцев. Наконец, она закончила и позволила Микеле посмотреть на результат своей работы. Из зеркала на юношу посмотрело его повзрослевшее отражение. Итальянец понял, чего ему не хватало в его внешности: черный карандаш хорошо подчеркивал его кошачьи глаза и зрительно делал их больше, тени добавляли загадочности.
— Спасибо! Это чудесно! — с восторгом воскликнул Микеле, благодарно приобняв ее.
— Это еще не все, — ответила девушка. — У меня еще есть одна идея —изменить твою прическу. Сделаем ее более стильной, согласен?
— Я только за! — улыбнулся юноша. — У тебя прекрасный вкус, Мари.
— Тогда пойдем к моей подруге, она тебя подстрижет, — предложила она.
Вскоре они вышли из дома и пришли на соседнюю улицу, где виднелась вывеска салона красоты. Они с Мари зашли внутрь; девушка, увидев подругу, радостно защебетала с ней, временами улыбаясь. Микеле устроился в кресле, предложенном ему мастером и приготовился меняться в лучшую сторону. Девушка, продолжая беседовать с Мари, делала ему модную прическу. К концу итальянец себя не узнал — с волосами средней длины ему было гораздо лучше. Справа парикмахер оставила ему один длинный "локон страсти", с которым он был чрезвычайно мил.
Вдруг Микеле вспомнил, что у него не так и много денег и смущенно спросил цену. Мастер похлопала его по плечу и сказала, что друзьям Мари она любит делать подарки. Мари подмигнула итальянцу из-за ее спины, и он успокоился.
Потом они с ним отправились в магазин бижутерии, хотя парень не понимал, зачем. Девушка подвела музыканта к витрине с банданами и браслетами, предоставив ему право выбора.
— Но зачем мне это? — недоуменно спросил Микеле у нее.
— Повяжешь на одно запястье платок, а на другое - кожаный браслет, и будешь стильным, — заверила она его.
Молодые люди вернулись обратно в уютную квартиру Мари. Она попросила итальянца надеть все, что они приобрели. Когда он исполнил ее просьбу, девушка всплеснула руками:
— Вот теперь ты настоящий рокер! Тебе очень идет. Ты можешь мне что-то спеть? — добавила она, устроившись на кровати.
— С удовольствием, — Микеле достал из чехла гитару и провел пальцами по струнам.
Юноша пел о своей родной Италии, его голос лился мягко и волшебно, завораживая Мари своей искренностью. Девушка не знала этого языка, но по прикрытым векам и легкой улыбке она поняла, что итальянец поет о чем-то очень личном. Ей хотелось, чтобы он пел так вечно, а она бы слушала его красивый чуть дрожащий голос. Но песня закончилась, и Микеле отложил гитару в сторону.
— Боже, да ты настоящий талант! У тебя все получится, Микеле! — улыбнулась Мари, хлопая в ладоши.
***
Пролетела неделя, и Микеле нашел очередную работу не без помощи Мари. Ему нужно было уходить, а он так привык к этой веселой девушке, совсем не похожей на проститутку. Итальянец привязался к ней, она ему нравилась, но он не видел будущего с Мари. Микеле видел ее влюбленность в него, но ничего не мог поделать с собой. Музыкант мечтал об успешной карьере и признании, и полагал, что любовь придет с ними.
Девушка вышла проводить его в прихожую, грустно глядя на него. С минуту они просто молчали, подбирая нужные слова, а потом Микеле обнял Мари и нежно поцеловал в губы. Она обняла итальянца и ответила на его поцелуй, понимая, что это лишь утешение. Девушка уткнулась носом в его плечо и погладила юношу по волосам.
— Ты не похож ни на кого, — прошептала Мари, — ты особенный... Ты как будто яркая и чистая звезда, — улыбнулась она, заглядывая в глаза Микеле. — Возьми эту подвеску на прощание, — девушка вложила в его руку пятиконечную звезду на цепочке, — и пусть она приносит тебе удачу.
— Спасибо, Мари, — ответил итальянец и ушел из ее квартиры и жизни.
***
... — Вольфганг Амадей Моцарт к вашим услугам! — восклицает Микеланджело Локонте и отвешивает низкий поклон, стоя на сцене Парижского Дворца Спорта.
В зале — многотысячная публика, которая не сводит с него любопытных глаз, за кулисами — его новые друзья — труппа рок-оперы "Моцарт", сам он — новая знаменитость. Детская мечта сбылась — его все любят и он рок-стар — красивый, веселый и соблазнительный.
Безумные прыжки по сцене, чуть сбившееся дыхание и дрожащий высокий голос — и вот занавес падает. В руках у Микеле алые розы и еще несколько других букетов, он смеется и шутит с друзьями. Продюсеры поздравляют артистов с удачным дебютом — теперь можно и отдохнуть.
Итальянец кладет цветы на трюмо в гримерке и запускает ладонь под кружевную блузу, доставая оттуда сияющую звезду:
— Спасибо, Мари...
