***
Кретин, в сотый раз кретин! Опаздываю везде, где только могу. Стою в пробке, а ведь должен давно забрать сына из детского сада. Жена мне голову оторвет. Бывшая жена. И странно, что до сих пор еще не оторвала, во всяком случае, хотя бы по мобильнику. Засовываю руку в карман, в другой, расстегиваю куртку – нет нигде. Забыл! Как голову свою не забыл?! Вообще удивительно! Психую. Хлопаю дверцей, отправляюсь пешком. Вечером, как обычно, получаю разноцветных от "любимой" и отправляюсь восвояси. Ноги словно ватные. Голова, как в дыму, кружится. Заболеваю, наверное. Очухиваюсь за третьим или четвертым шотом в баре. Оглядываюсь по сторонам. Да уж, хреновый выбор. Середина недели, чего ожидать то? Как обычно, найти игрушку на ночь или самому ею стать? Тут шансов больше. В смысле быть универсалом – всегда есть запасной вариант. Еще раз гляжу по сторонам. Черт! Только не это «сокровище». Угораздило ж связаться?! – Привет, сладкий, – он подсаживается рядом, легко толкнув в плечо. – Отвали! – зло рявкаю. – Что такой нервный? Я ж просто поздороваться, – он жестом указывает бармену на повтор выпивки. – Знаю я твои «поздороваться», я не заинтересован. Во всяком случае, в тебе. – Какой капризный! Кто тебе испоганил настроение? – он садится вполоборота ко мне, отхлебывая из кружки пива. – Не твоего ума дело, – как можно более сухо отвечаю я, молясь всем богам на свете, чтобы он просто отстал от меня. Но нечего и мечтать об этом – его как обычно не заткнуть. – Опять бывшая вскрыла мозг? – Я не повторяюсь. – Да я помню. Никогда и ни с кем. Кроме меня, конечно. – Он блестит довольным взглядом, уставившись прямо на меня, практически в упор. Специально, чтобы я кожей мог ощутить, насколько он прав. Я ощущаю и весь внутренне передергиваюсь. Когда он попадается мне под хорошее настроение, его задница вечно выигрывает конкурс на разовый трах. Этот разовый со временем превратился в постоянный. Должен признаться, он частенько был мне нужен. Именно поэтому ему есть, чем поддеть меня. – Я не хочу тебя, – бурчу в стакан, намеренно отводя от него взгляд. – Ну и что? Зато я тебя хочу, – он льнет ко мне, повисает на плече, выводя по коже пальцем контур единорога, задавая щенячьим взглядом вопрос «можно?». Тут же сам себе отвечает, довольно ухмыляясь: "конечно, МНЕ можно". Если бы хоть раз было наоборот! Он меня бы сильно удивил, если бы послал куда подальше за такое обращение. – Не дождешься! – вскидываю плечо, чтобы он, наконец, перестал на мне виснуть. – Да брось ты! У меня Виагра есть. – Ты определенно напрашиваешься заболеть переломом челюсти! – Слушай, да я просто предложил… стресс, ну бывает. – Я не импотент! Мне это не нужно. – Да кто спорит? – пожав плечами, он отворачивается от меня, смерив насмешливым взглядом. Сукин сын! Все равно ж добился своего! А я, как дурак, повелся на провокацию. Теперь еще вопрос, кто кого в итоге поимел. Он довольно пыхтит мне в подмышку в то время, когда я лежу и рассматриваю потолок, ненавидя себя за свою слабость. Не отпускает. Раньше я не гнушался потрахивать это очаровательное создание – помогало забыть тебя на время. Но как только неплохой «препарат» вызвал привыкание, и организм перестал реагировать, решил отказаться от обезболивающего. В ход пошли алкогольные передозы. А он, как шавка преданная, продолжал вечно под ногами мешаться. То до дома дотащит, то компанию за выпивкой составит. Слабый он, конечно, иногда приходилось и мне его на себе волочить. А он все также виснет до сих пор, все тем же преданным взглядом сверлит, и тут волей-неволей думаешь: "Ну, ладно, хочешь – мне не жалко, только перестань скулить". Как-то раз по великой "синьке" разнесло меня в пух и прах, зачем-то рассказал ему про нас. Ну, я думал, нормальный парень не захочет быть чьим-то заменителем, но эта роль вполне его устраивает. Странный он. Вроде не наркоман, а привязался ко мне, как к дилеру, поставляющему отличную дурь. Никак не отделаться. Не гнушается лишний раз нажать на больное место, заставляя меня звереть и крутить его в бараний рог в том же туалете бара. Нравится ему что ли? Не пойму. Гляжу на него еще раз. Он сопит и отворачивается, рукой откидывая из-под себя жужжащий мобильник. Нашлась дорогая потеря! Хватаю его и спрыгиваю с постели за сигаретой – миллион пропущенных от бывшей, тысяча сообщений с угрозами и обвинениями от нее же. Среди всего этого мусора пропущенной за день информации одно сообщение. От тебя. Меня трясет. Дрожащей рукой прикуриваю чертову сигарету. Очередное «кто это»? Не правильный ответ. «Встретимся в нашем кафе. Завтра. Вечером». Ладно. Пару затяжек, несколько глотков пива, обратно в кровать. Снова расписное тело прижимается ко мне, сладко сопя. Странный он все-таки, какая-то больная преданность в нем живет. Не нужен он мне. Самовнушение великая вещь!***
Утром как от электро-шока просыпаюсь. Подскакиваю на месте и срываюсь к телефону. Ни черта не померещилось! Ты приедешь!? Да ладно, не может быть! Еще утром ты не знал, кто тебе написал, а ночью собрался ко мне приехать?! Как узнал то? Хотя, дурацкая мысль – полно общих знакомых. Так, ладно. Что делать? Для начала избавиться от этой потаскухи надоедливой. – Вставай и проваливай! – я срываю с него одеяло рывком и откидываю далеко на пол. – Доброе утро, – сладко потягиваясь, бормочет он, не намереваясь не то, что подняться с постели, но и глаза разлепить. – Вали говорю, у меня дел полно, и ты в них не вписываешься, – я стараюсь изо всех сил сохранить ледяной тон равнодушия. – Жаль, я надеялся… – Зря! – не дав ему договорить, шиплю так, будто когтями по доске провели, аж самого передергивает. – Ты так возбужден… – Не радуйся – не в твою честь. – Как быстро все меняется. – Он усаживается на кровати, потирая сонные глаза. А меня как будто подкашивает. На секунду ловлю себя на мысли, что нельзя вот так – по-скотски, и, чуть смягчив тон, отвечаю: – Слушай, ты не можешь просто встать и уйти? – Могу, – он смеряет меня оценивающим взглядом и, судя по всему, догадывается, что произошло. – Он играется с тобой точно так же, как и ты со мной. Просто если вдруг до тебя когда-нибудь дойдет, что ты ему не нужен, может, тогда я стану нужен тебе. Только не в качестве болеутоляющего. Подумай над этим. Какой умный, разорви тебя динамитом! – Не намерен тратить на тебя больше ни минуты своего времени. Спасибо за дельный совет, а теперь надевай свои штаны и проваливай к такой-то матери! – швыряю в него его же вещами, слежу за тем, как он одевается, и с силой хлопает дверью, как только он переступает через порог. «Тогда я стану нужен тебе» – наивное создание! Размечтался! Черт! Что ж так время никуда не торопится? Что сказать? Как себя повести? И вообще, зачем тебе возвращаться? Может, ты понял, что совершил самую страшную ошибку в своей жизни, когда решил уехать, когда оставил меня? У тебя ничего не получилось, но ты же у меня гордый и никогда сам не признаешься, что был не прав. Может ты давно ждал меня? Надо было раньше написать! Нужно было позвонить, сказать, что я умираю без тебя. Нужно было закатить истерику и вообще никуда не отпускать тебя! Но тогда, наверно, ты бы никогда не понял, как сильно меня любишь и не можешь без меня. Я нужен тебе. Ты нужен мне. Так было, есть и будет. Просто нам нужно было время, чтобы понять это. Два идиота!***
Я лечу буквально сквозь прохожих тебе навстречу, не переставая прокручивать в голове, что тебе сказать. «Привет. Еще раз с днем рождения. Я так соскучился. Прости меня за то, что сказал тогда. Я вовсе так не думал. Просто взбесился» и кучу всевозможных вариантов, заканчивающиеся тем, что мы проснемся на утро вместе, и тебе не нужно будет куда-то уезжать. Из собственных мыслей меня выбивает в реальность все то же приставучее существо. – Какого черта? Смотри куда идешь! – огрызаюсь я. – Привет, любовничек! – Перестань меня преследовать! – Да что ж мне теперь и по улице нельзя ходить? – Нельзя! – выплевываю зло, стараясь обидеть. – Ну да, как же! Слушай, ты можешь вести себя, как последняя сволочь сейчас, только потом ты сам будешь стоять на коленях и просить, чтобы я простил тебя. – Я?! Не за что извиняться. – Стараюсь отделаться от него как можно скорее. – Ну конечно. Удачи тебе! – он довольно усмехается и почти вприпрыжку уходит дальше по улице, а я с равнодушием смотрю ему в след. Как же раздуто у него самомнение! Сбил с толку, гаденыш! Почти ведь дошел. Один поворот за угол, и я снова увижу тебя. Сердце начинает биться сильней. Колотит так, что дыхание перехватывает. Каждый следующий шаг даётся невероятно тяжело, будто под коленки врезали. В глазах темнеет, кажется, я сейчас упаду в обморок. Вот он – этот последний рубеж. Поворот. Я столбенею на мгновение. Вот и ты. В пяти метрах. Сидишь за столиком, выдыхая сигаретный дым. Через секунду я прижимаюсь к стене, скрываясь от тебя. Я еще не могу прийти в себя, а ты уже поворачиваешься в мою сторону. Я не готов. Вот так, спустя год ожиданий… А ты все так же прекрасен. Будто не было ничего. Как обычно сидишь на стуле вполоборота, чуть наклонив голову, будто задумавшись о чем-то. Закрываешь глаза, и меня словно переносит на это же самое место, только годичной давности. – Привет! – я наклоняюсь к тебе, наградив невесомым поцелуем. А ты, не смутившись ни разу, отвечаешь: – Почему так долго? – Пробки, – я пожимаю плечами и сажусь напротив. – Ну да, в метро. – Не ворчи, я вечером заглажу вину. – Еще бы! Я тебе кофе заказал. Ну, рассказывай, чем ты занимался, когда умудрялся не скучать по мне… Это было вчера? Снова выглядываю, снова прячусь, успокаивая сбившееся дыхание сигаретой. – Здравствуй, – сухо говоришь, не поднимая на меня глаз. – Привет, что с настроением? – я как обычно присаживаюсь напротив, закуриваю и начинаю пристально изучать тебя. – Ничего. – Да брось! Я же вижу, что что-то случилось. – Случилось. Я должен уехать. – Я не предаю ни малейшей серьезности значению этой фразы, продолжая болтать как ни в чем не бывало. – Да? И как надолго? – Навсегда. Работу интересную предложили. – Не понял. – Вот тут-то меня будто обдает ледяной водой. По телу проходится волна неописуемого страха – меня словно сковывает это «навсегда». – Слушай, я знаю, что не имею права просить тебя поехать со мной. У тебя семья здесь… – Ты моя семья! Я с тобой поеду. – Куда я, блять, собрался?! Я не могу никуда уехать, во всяком случае, пока не могу, в смысле это не решается вот так вот – за один день. – Как бы не было лестно это слышать, но я знаю, что это не так, и ты не поедешь со мной. – Я буду к тебе приезжать, потом ты ко мне, – начинаю тараторить я. – Мы что-нибудь придумаем! – И как долго это продлится? Прости, но это всё. Так будет лучше для нас обоих. – Ты не можешь так поступить! – Я уже это сделал. – Ты просто встаешь и уходишь. Дальше меня прорывает, я ору такое тебе вслед, что сам от себя охреневаю, когда, наконец, унимаюсь. Гуляю долго, просто шляюсь по городу, возвращаюсь только под утро уже в пустую квартиру… Здесь я видел тебя в последний раз. Будто это было вчера. Здесь я вижу тебя снова. Что-то держит меня. Я хочу, но не могу и шага сделать. Гляну на тебя и снова за угол прячусь. Не могу! Я ошибся. «Прости, но это всё» – отзывается эхом из прошлого и стопорит меня. Через час ты поднимаешься и уходишь, а я продолжаю стоять как вкопанный и смотреть тебе вслед, задыхаясь от душащих меня слез, ненавидя себя за то, что снова отпустил тебя. Ты скрываешься за поворотом, и я снова могу дышать. Втягиваю воздух с такой силой, будто меня все это время держали медвежьей хваткой за горло. Наслаждаюсь потоком в легких, аж голова кружится. Делаю несколько шагов вперед и присаживаюсь на твое место. Еще раз гляжу на угол, за которым ты скрылся. Оглядываюсь по сторонам – не забыл ли ты чего, чтобы не пришлось возвращаться, потому что, если ты сейчас возьмешься из неоткуда – деваться мне будет некуда. – Ты знаешь, меня порядком начало раздражать твое мелькание. – Мать твою, блять, за ногу! – почти подпрыгиваю на месте от неожиданно прозвучавшего голоса за спиной. Твоего голоса. Тут же опускаю виновато взгляд, едва выдавливаю из себя. – Я думал, ты ушел… – Ну, мне нужно уже было что-то сделать, а то ты никак не мог решиться просто взять и сесть напротив, как раньше. Хорошо выглядишь, Джоуи, – ты как ни в чём не бывало слегка касаешься губами моего виска и, ободряюще прихлопнув по плечу, устраиваешься напротив меня. – Чем занимался? – Считаешь это нормальным? Я имею в виду твое поведение! – А как я себя должен вести? – откидываешься на стуле, закурив еще одну сигарету, – как бы то ни было, уж точно не так, как ты. Иначе это была бы трагедия, – усмехнувшись, выпускаешь сизый дым прямиком мне в лицо. – Ты так считаешь? – чуть отпрянув назад, потираю раздраженные глаза. – Ага. О, а вот и кофе. Ну? – ты подаешься вперед и с нескрываемым интересом наклоняешься ко мне. – Что «ну?» – продолжаю растирать глаза. – Ну, рассказывай, чем ты занимался… когда не был занят тем, что не скучал по мне, – едва слышно бубнишь себе под нос. От чего-то становится так мерзко на душе. – Ничем. В смысле ничем особым таким, все как обычно, – главное – это состроить такую же равнодушную физиономию. – На выходные забираешь сына и получаешь пиздюлей от бывшей? – Ага, – тоже прикуриваю, оглядываясь по сторонам. Дурацкое ощущение, что за мной следят. Неужели он где-то поблизости? – Ничего не изменилось… – Почти, – вроде не вижу никого похожего. Черт! Какого хера я вообще отвлекаюсь на подобную мелочь? Вот ты сидишь передо мной, а я веду себя, как полный кретин! – Как у тебя, Энди? – произношу его имя бархатно, с придыханием, так, что внутри прокатывается горячая волна от затылка по всему позвоночнику. – Что-то мне подсказывает, что ты хочешь услышать все что угодно, только не «у меня все прекрасно!», мог бы поинтересоваться хотя бы раз за все это время. Какой догадливый! Конечно мог и хотел не раз, но, в отличие от моей игрушки, я никогда в открытую ни за кем не бегал. За тобой тоже. Если бы ты только знал, как я хочу, чтобы ты упал на колени и молил меня о прощении, осознав, как ты был не прав, и какую боль причинил мне. – Ну почему же? – Да брось! Не строй из себя саму невинность! – ты молчишь несколько долгих секунд, нервно дергая ногой, то ли с мыслями собираешься, то ли слова нужные подбираешь. – Ладно, не буду тебя разочаровывать. Если бы было все прекрасно, я бы не сорвался сию секунду после твоего смс. Кстати, спасибо. Я вообще ничего не понимаю из того, что ты говоришь, я просто таращусь как баран на новые ворота, а внутри уже свербит всё от предвкушаемой сцены великого прощения. – То есть… Я не понимаю, зачем ты приехал? – Соскучился по тебе. Ну, ты же знаешь, что я никогда не сделаю шаг первым. Слишком гордый – в этом мой большой минус. Кажется, ты мне голову морочишь. – Все равно не понимаю, но черт с тобой. Как бы там ни было, я рад тебя видеть. – Как на счет того, чтобы свалить отсюда? – Куда? – Ну как куда, дурачок! Ближе к телу, так сказать.***
Через полчаса мы уже срываем друг с друга одежду, как оголодавшие волки, наконец загнавшие дичь и раздирающие ту в клочья. Я не могу насытиться тобой, кажется, что мне вообще снится все происходящее. Короткая передышка, перекур, и снова ласкать родное тело, соскучившееся по жарким поцелуям моих любящих губ. Всю ночь напролет, не смыкая глаз, до самого утра, мы наслаждаемся чувством победы над временем. Ничто не забыто, ничто не стерлось из памяти. Будто и не было этого года, тысяч километров и тишины между нами. Я снова тону в небесной глубине твоих блестящих глаз. Проваливаюсь в них с нескрываемым наслаждением, не переставая повторять, как я тебя люблю. А ты вторишь мне, не выпуская из теплых объятий. Мы словно пытаемся наверстать упущенное. Уже утро, а в сон еще не клонит. Снова льну к тебе всем телом, не веря в то, что происходит. Сжимаю, стискиваю, пытаюсь пальцами пробраться тебе под кожу. Ты вернулся, а я дождался, хотя уже мы оба не верили в это. Душ. Завтрак. Сигарета. И все несется по одному сценарию: стол, пол, подоконник, ванная, постель. Пару глотков виски, сигарета. Подоконник, постель, коридор, потому что я устремляюсь к куртке за новой пачкой, сигарета, пару стаканов виски, заказанная пицца, пару реплик из жизни, которой не было, и опять постель. – Вот это марафон! Неужели есть еще силы? – Я пас, Энди! Если ты не против, я бы поспал пару-тройку часов. – Спи! Кто ж тебе не дает? – Ты, представь себе! – Какая я ж скотина! – И не говори! – Ладно, ты спи, а мне еще пару звонков нужно сделать. – Как обычно – я прохлаждаюсь, пока ты работаешь. В любом случае я тебя жду. – Не боишься, что не дождешься? – Кто, я то?! – вопросительно вскидываю брови, по-твоему, я не умею ждать тебя? – Ах, ну да! Я быстро. Проследив за тем, как ты, закинув в зубы сигарету, скрываешься за дверью ванной, в изнеможении падаю на постель, расплываясь в довольной улыбке. Все закончилось более чем хорошо. Потихоньку проваливаюсь в сон, но продолжаю из последних сил с ним бороться. Перестаю, когда ты, нырнув ко мне под одеяло, сгребаешь меня в объятья. Вот теперь я точно спокоен. Не знаю, как долго я спал. Очнувшись, пару минут, наверное, соображаю сколько времени. – Ну, ты и соня! Я уже и забыл, как ты любишь на массу давить. – Ну, так я тебе напомнил, – хитро прищурившись, со смешком заявляю я. – Это точно! Почти сутки – это сильно! – Да ладно?! Врешь! – я и сам не верю в такие свои способности. – Конечно, вру! На самом деле почти пару, – ты открыто и задорно улыбаешься мне в ответ. – Пару часов? – Нет, дурачок, все ж таки суток. – То-то я смотрю, у меня все бока болят. Ты меня заездил! – Выспался? – Как никогда! – Тогда вставай. – Не хочу. И тебя никуда из койки не выпущу. – Так не пойдет. Тебе идти нужно. Сегодня пятница, – ты мгновенно делаешься серьезным. – И что? – Как что? – ты так искренно удивляешься, что мне хочется сию же секунду сжать тебя в объятиях и зацеловать. – Тебе сына забирать нужно. Опять хочешь нарваться на неприятности? – Я позвоню ей и скажу, что в эти выходные никак не могу, уверен, она будет только рада. Я еще вдоволь не насладился тобой. – Заискивающе заглядываю в твои глаза. – Нет! Так не пойдет. Не смей заменять общение с сыном на меня. Тем более что мне нужно вернуться обратно. – Куда обратно, зачем? – я, наверное, мгновенно бледнею. – Не паникуй так. Вещи то мне нужно перевезти. Эй, перестань дуть губы. Ты знаешь, что я прав. – Ладно, уговорил. – Я нехотя вылезаю из кровати, принимаю душ и мчусь на всех порах за сыном. Когда возвращаюсь, тебя уже след простыл, будто вовсе и не бывало. Ушел, как обычно, застелив койку и оставив окно на распашку – выветрил себя.***
Эти выходные выдались самыми долгими за все то время, что мы когда-либо были врозь. Меня подмывало набрать твой номер ни одну тысячу раз, но я не хотел быть навязчивым. Просто ждал тебя, как обычно, съедая себя изнутри. Воскресенье. Вечер. Возвращаю сына бывшей жене раньше обычного, она недовольно поджимает губы, сверлит меня взглядом, но молчит. Мне плевать, голова занята другим. Все подготавливаю к твоему приезду, буквально вылизываю квартиру, хоть и никогда не отличался особой аккуратностью. Но ты не приезжаешь ни ночью, ни на следующий день. Ни через неделю, ни через месяц. Бесстрастный механический голос, будто с издевкой, упорно твердит: «Абонент вне зоны действия сети».***
– Тебе нужно встряхнуться! – он – тот навязчивый призрак прошлого – не обижавшийся ни на что, терпевший все мои издевки, совсем мне не нужный, не любимый мной, вновь ворвался в мою, если можно так выразиться, жизнь. Полгода, каждый вторник, я, сам не зная зачем, впускал его в свою квартиру. Он ни разу не притронулся ко мне, иногда даже и не смотрел в мою сторону вовсе – настолько я был жалок. Просто приходил, заполнял холодильник какой-то едой, что-то незатейливое готовил, молча ставил передо мной тарелку и уходил. Но сегодня мы начали разговаривать. – Не хочу! – как обычно строю из себя недотрогу. – Слушай, ну, сколько можно изводить себя? Почему нельзя просто вычеркнуть его из своей жизни, так же, как он вычеркнул тебя? – Потому что я не могу! И не хочу. Да и на себя посмотри – ты ни чем не лучше меня. – Брезгливо морщусь, удостоив его мимолетным взглядом. – Возможно, только я не сижу у себя в квартире призраком. Просто тебе так нравится страдать. Ты забыл, как это – быть счастливым! Сукин же ты сын! Ты только глянь, какой умный! Да я просто изжалел себя всего с ног до головы. Ну и что? Какое тебе до этого дело? – Уйди, оставь меня в покое, – закатываю глаза, всем своим видом показывая, как он мне надоел. – Ага! Как же! Больше я не намерен тебя из петли вытягивать. – Он взволнован, щеки пылают румянцем, он пытается мне доказать важность моей же жизни. – Так и не нужно было! Тебе не приходило в голову, что, может, я хотел испытать оргазм от асфиксии? – издевательски выплевываю, даже не смотря в его сторону. – Ты такой же законченный эгоист, сосредоточенный исключительно на жалости к себе несчастному, как и все, подобные тебе! Тебе и в голову не может прийти, что за тебя кто-то может переживать, что тебя кто-то может по-настоящему любить! – он произносит эту тираду запальчиво, на одном дыхании. – Ты что ли? – я продолжаю язвить, испытывая его терпение. – Прикинь, херня какая! – он меряет шагами комнату, руки мелко подрагивают, он на пределе. Я довел его до этого предела. – Да уж, не повезло тебе. По крайней мере, у нас есть хоть что-то общее. Мы любим не тех парней. – Последняя едкая стрела устремляется прямо ему в сердце. Он молчит недолго, но слишком уж громкое это молчание. Настолько, что мне начинает казаться, что голова сейчас треснет от повисшей тишины. – Давай, одевайся! Пошли! – он берет себя в руки, с трудом сдерживаясь, чтобы, видимо, не надавать мне тумаков. – Не хочу я никуда идти! – А меня это меньше всего волнует! – Его ярость закипает. Я добился, чего хотел. Только зачем? – Хорошо, – к его немалому удивлению я легко соглашаюсь, – только заткнись, ради всего святого! Голова уже болит от твоей бубнежки! – Ты очарователен, когда бесишься. – Его взгляд светлеет, морщинки вокруг глаз разглаживаются. Как мало надо человеку для счастья! – Во всяком случае, это не плохой признак того, что эта сволочь не убил тебя, и ты до сих пор жив. Благодаря мне, конечно же. Как же не подчеркнуть свою особенность появляться "очень вовремя"? – Тебя никто не просил меня спасать. – Я вновь начинаю злиться, сам не зная на кого. – Я только одного не могу понять, зачем тебе этот сукин сын, который вот так с тобой обошелся? Он поимел тебя дважды, и, появись он сейчас снова здесь, ты бы позволил этому и в третий раз случиться. У меня мгновенно темнеет в глазах, будто дневной свет резко выключили. Через мгновение он уже лежит на полу. Я не помню, как это происходит. Просто он меня взбесил! Взбесил тем, что до рвотных позывов был прав! Когда я прихожу в себя, он истекает кровью, закрывая лицо руками. А я нависаю над ним в остервенении, ненавидя за каждое его слово. Осознав, что я творю, сгребаю его в объятья, повторяя только одно: «Прости, прости меня!» Он отталкивает меня резким движением так, что я сам плюхаюсь на задницу, и, утирая с лица кровь, перемешанную со слезами, выпрямляется во весь рост, молча разворачивается и уходит. А я еще долго сижу на полу, собирая осколки собственной жизни. Не сплю несколько суток. Ловлю себя на мысли, что переживаю за него. Как он вообще? Добрался ли до дома? Он же ко мне со всей душой, а я?***
Мчусь к нему. Дороги, сплошные полосы, перекрестки, светофоры, все время мешающаяся толпа навстречу. Только и думаю о том, как поскорее запустить пальцы в его волосы. Не друг он мне, не любимый, но я падаю на колени перед ним, вцепившись мертвой хваткой в его ноги, про себя повторяю: "Ты нужен мне!" – Прости меня! Прости... – а в голове набатом отдает: "Ты будешь стоять на коленях и просить, чтобы я простил тебя"