Вдвоем

      Когда тихая июньская ночь ляжет на бескрайние просторы степей, я возьму коня под уздцы и поведу по полю.       Звездная россыпь, щедро рассеянная в небе, отразится в круглых конских глазах, посеребрит шкуру, холодными бликами заиграет на стременах и коже седла. Качнув головой, конь стряхнет с себя сверкающие искры.       Не тревожимые ветром, стоят травы по пояс, густые и крепкие, впитавшие в себя влагу недавних дождей. Ночные цветы, робко приоткрывшие венчики, наполняют воздух тонким благоуханием. Еле слышно шуршат полевки, разыскивая редкие зерна, оставшиеся от прошлогоднего урожая; перещелкивают во сне перепела.       Тихо ступает конь. Не гнутся упругие стебли под его копытами, не склоняются от взмахов длинного хвоста. Даже ягодам земляники, притаившимся у самой земли, нечего бояться — мы не потревожим покой и безмятежность уснувшей степи.       Проведу рукой по еще мягким, не набрякшим зернами колосьям овса — их рано употреблять в пищу. Конь понюхает и всхрапнет, шевеля бархатистыми губами.       В неглубокой ложбинке журчит ручей. Рожденный в подземных глубинах ключ питает его своей силой, наполняя извилистое русло. Омоем ноги ледяной влагой и пойдем дальше. Нам некуда торопиться. Однажды подарив приют, это безбрежное травяное море навеки стало нашим пристанищем.       Постепенно восток посветлеет, и по краю неба протянется узкая светло-желтая полоса, сделав наши силуэты прозрачными. А когда первый луч солнца вырвется из-за горизонта, расплескавшись в каплях росы, мы растаем подрагивающим, быстро исчезающим клочком тумана.       Нас давно нет. Нас убили семьдесят лет назад в Великой войне.       Не отыскать наших могил. Выбеленные дождями кости укрылись под плотным сплетением корней, сквозь глазницы проросли травы, а прах смешался с землей, передав ей частицы своей жизни. Даже сама память о нас потерялась, навеки развеянная среди неоглядных степей.       Но я ни о чем не жалею.       Мы погибли не зря.       Чтобы больше не взрывали русскую землю гусеницы тяжелых вражеских танков, не горело золотое жнивье в пламени пожарищ, не топтали хрупкую поросль подкованные сапоги чужих солдат.       И чтобы другие, живые люди могли выйти на наше поле и вдохнуть полной грудью нежный и сладкий запах цветущего разнотравья.