Кошмар перед 221В

Сегодня практически не слышно измученного завывания холодного ветра. Сегодня в городе слишком шумно для того, чтобы кто-то обратил внимание на его грустную песню, которой он делится с каждой улицей и жителем, встречающимся на его пути. Сегодня нельзя услышать ветер, только ощутить его пронизывающий холод. Он, как капризный ребенок напоминает о себе каждым ледяным потоком, вынуждая отвлечься от всеобщего веселья и поежиться. Ветер тоже постоянный житель города под названием Хэллоуин. И он тоже хочет, чтобы о нем не забывали. В этом городе все такое. Ветер колет своим холодом, солнце гневно выжигает тыквенные грядки, дождь подобно водопаду пытается утопить улицы своими ручьями, туман сгущается непроходимыми стенами. В этом городе все заочно создано для того, чтобы превращать твою жизнь в кошмар. Но когда ты сам один из людских ужасов, ты не обращаешь на это внимание. Оборотню не мешает туман, он идет на запах. И болотную ведьму не напугает даже самый сильный дождь. Скелету нет дела до обжигающего солнца, что оно сделает его костям? И Джону, как кукле, не ощутить всего того холода, что напускает каждый новый поток ветра. Он не причинит этому созданию никакого дискомфорта, только взъерошит волосы и умчится дальше. На поиски тех, кого он сможет ужалить ледяной клешней. А Джон только поправит свои волосы, чтобы их неправильное положение не отдавалось неприятным тягучим ощущением на голове и продолжит наблюдать за всеобщим весельем. Осталось меньше часа хэллоуинского дня. Все довольны своей работой, хвастаются количеством криков, вызванных их появлением в людском мире, и везде слышатся похвалы всем тем новшествам, что они сообща сотворили в этом году. У Джона не было своего задания к Хэллоуину, успешным выполнением которого он может похвастаться перед упырями и ведьмами. Он не полноценный житель этого города, профессор Мориарти создал его для своего личного пользования. Единственный его вклад в общее дело - это небольшая помощь в различных мелочах всем и каждому по отдельности. Ну и, конечно же, всяческое создание комфорта для своего создателя. Джону бы больше нравилось называть его Джеймсом, но профессор был в восторге от прозвища, данного ему городом - Создатель. Оправданно ему его присвоили, тут не поспоришь. Из костей и прочих материалов он мог создать зверюшку на любой вкус. Но Джона собрал себе на потеху и то, считал его с недавних пор бесполезным. Мориарти часто хотел назвать его бракованной куклой, но не мог позволить себе произнести этого вслух. У Создателя в городе Хэллоуин не бывает осечек. Все его создания идеальны, и лишний раз восхититься делом рук своих возможности он не упускал. Как он может позволить упрекнуть себя в ошибке? Поэтому Джон был "бесполезным" и иногда "неблагодарным". Джону было все равно. Наблюдать за жителями города интересно каждый год тридцать первого октября. Мэр Майкрофт Холмс говорит новую и немного нудную речь. Половина толпы больше занята разглядыванием его очередного цилиндра, чем восприятием сказанных им слов. Майкрофт был всегда слишком серьезен и немного устрашающ. Джон предпочитал без причины с ним не пересекаться. Компания вампиров прячется под своими зонтами. Солнца давно уже не видать, но им, скорее всего, нравится поддерживать свой аристократический образ. Жаль, что не совсем трезвый звонкий смех миссис Хадсон портит эту картину. А ведь Грегори обещал следить за количеством ее кровяных коктейлей. Странные они - вампиры. Оборотни фанатично подвывают чуть ли не после каждого сказанного мэром слова. Их рвение быть замеченными Майкрофтом было до отвращения очевидным. Андерсен и Салли мечтали объединиться с мэром и всячески портить жизнь их Тыквенному королю. Как вовремя вспомнился их интеллигентный скелет, ведь ведьмы уже не переставали щебетать о нем, ожидая появления Шерлока. Скромная Молли поправляла свою новую шляпу и поддакивала всему, что ей говорила роскошная Ирен. Адлер как-то сказала Джону, что ей почти пятьсот лет и тот искреннее удивился. В городе были пожилые ведьмы, которые свои лучшие года уже отлетали на метлах, а красавица Ирен все оставалась молодой, идеальной и который год кружила головы почти всем мужчинам. Было ли это сильное заклинание или какая-то особенная настойка - никто не знал. А сама она всегда говорила что-то про гены своей бабушки - одной из самых первых ведьм. Джон, как и все, делал вид, что верил. И точно так же старался не замечать, как иногда Адлер уходит в людской мир и возвращается, кажется, еще более посвежевшей. Иметь с ней дело никому не хотелось. Помимо своей красоты она имела весьма жесткий характер и странные садистские наклонности. Разговоры все шли, а Шерлок не появлялся. Его выхода ждал весь город, но это не было поводом для спешки у их Повелителя тыкв. Он всегда появлялся за несколько минут до того, как часы отобьют полночь и уходил с главной площади в первые же минуты нового дня. Их интеллигентному скелету гуляния были неинтересны. И выходил он, скорее всего, только потому что Майкрофт надоедал ему своими лекциями. Джон усмехнулся этой мысли. От интеллигенции в Шерлоке были, разве что, его костюмы, которые всегда идеально сидели на долговязом теле. С его скверным характером интеллигентом Повелителя тыкв не назвать, но это прозвище за ним так же прочно закрепилось, как и ужасающий образ в длинном пальто в людском мире. Джон выдохнул и нетерпеливо поерзал на своем насиженном месте недалеко от фонтана с горгульей. Взгляд его то и дело устремлялся к часам на главной башне. Он уже не мог дождаться появления Шерлока. Глупая влюбленная кукла. Все началось так давно, что иногда Джону казалось, будто Мориарти вложил в него эту влюбленность потехи ради. Джеймс, пожалуй, был единственным, в чей дом Шерлок приходил с попеременной регулярностью. У безумного профессора и Повелителя тыкв была взаимная ненависть и обожание одновременно. Будучи убежденными, что помимо них в городе живут все представители безмозглого мира, интеллектуальное утешение они находили друг в друге, подолгу обсуждая то, чего, увы, Джон действительно не понимал. Но в тоже время Мориарти всячески стремился занять место Шерлока в Хэллоуине. Да и Тыквенный король не упускал возможности напомнить этому психованному ученому, что он всегда за ним наблюдает и следит за каждым его шагом. Джон увидел Шерлока практически сразу, после своего пробуждения. Тогда Повелитель тыкв осмотрел его своими, заволоченными тьмой, глазницами и выдал приятным хрипловатым баритоном: "Он почти идеален". Тогда Джон еще учился жить, в прямом смысле слова. Осознавал свои эмоции, ощущал прикосновения и пытался понять границы своего тела. Выглядел, наверно, полным идиотом, но Шерлока это ничуть не смущало. Длинные костяные пальцы крепкой хваткой держали его руку, сгибали под разным углом. Он даже распустил нить, чтобы отделить от куклы запястье. Осыпая Мориарти замечаниями и редкой похвалой, говоря Джону сделать то или это, Повелитель тыкв был везде и сразу, словно безумный ураган. А потом, спрятав длинное тело под пальто, умчался из лаборатории, оставив новорожденную куклу со своим Создателем. И после этого момента жизнь Джону показалась не такой уж и хорошей. А позже, узнав о Шерлоке и присматривая за ним самим, он выяснил, что: "Почти идеален" - это далеко не критика. Это похвала высшей степени от этого эксцентричного интеллигентного скелета. Искусственное сердце, не предназначенное для светлых чувств, теплело в груди каждый раз, когда ему удавалось встретиться с неугомонным королем. После этого он и стал для Джеймса бесполезным. Выяснилось, что профессор был крайне ревнив до своих творений. И новость о том, что им же созданная кукла прониклась подобием любви к Шерлоку, его буквально взбесила. С тех пор количество дел, которыми Джон занимался по дому, возросло раза в три. Иногда Мориарти даже запирал его в комнате, когда Шерлок приходил к нему на очередной обмен любезностью, что Джон считал неимоверно глупым. Он ведь ничего не делал, не надоедал Шерлоку, не стремился быть им замеченным. Ему просто нравилось жить с этими теплыми, светлыми и самыми приятными чувствами. А еще ему нравилось наблюдать за их королем, восхищаться его гениальными идеями на общих собраниях. Иногда слишком громко, потому что Шерлок даже замирал в этот момент на сцене и его глазницы забавно округлялись, выдавая удивление своего обладателя. Джону нравилось удивлять это невыносимое существо даже такой глупостью. И тихо посмеиваться от тех раздраженных речей, которые тот обычно выливал на оборотней, будто у Повелителя тыкв была их резкая непереносимость. Шерлок всегда говорил наблюдать, если кто-то не понимал хода его мыслей. И это Джон делал. Именно поэтому он замечал, как с каждым годом все мрачнее и мрачнее становится их король. Как каждый новый Хэллоуин больше раздражает его, чем радует своим приближением. Как все чаще долговязый силуэт виднеется на холме у кладбища вдали от всех. В городе все живут одними желаниями: напугать как можно больше людей, получить больше дел к Хэллоуину, повеселиться в ночь тридцать первого октября. Шерлоку, кажется, это все надоело. Детей уже не пугает появление скелета в длинном пальто, потому что он попросту перестал выходить в людской мир. Былой любитель удивлять всех своим неповторимым ужасом, который он так легко наводил на людей, теперь предпочитал уединение в своем доме. Все то, чем стоит жить в их городе, угасало в Шерлоке. Казалось, будто само существование Хэллоуна раздражало его. Будучи любимым всеми даже со своим несговорчивым характером, скелет казался Джону одиноким. В очередной раз глянув на часы, Джон вздохнул. Он наивно считал себя тем, кто хорошо понимает то, что творилось с Шерлоком. Потому что тоска точно так же выедает его тело, затмевая собой даже то тепло в груди, которым Джон так дорожил. Несмотря на прошедшее время, он так и не вжился окончательно в этот город. В нем не было заложено это отчаянное рвение наводить страх и ужас. И не было тех дел, упиваясь которыми, он мог скрашивать свое ожидание перед новым днем Хэллоуина. Он любил этот праздник, но не ждал его с замиранием сердца. И Создатель его совсем не стал ему другом, больше походя на надзирателя в тюрьме. Джону было здесь в тягость и ему казалось, что Шерлок испытывает то же самое, что и он. А может, просто хотелось, чтобы было так. От размышлений его отвлек знакомый голос. До следующего Хэллоуина хотелось его не слышать. - Хватит рассиживаться, Джон. Мы возвращаемся домой, - издевательски протянул Мориарти за его спиной. Джон лишь поежился. Как он ему надоел за последние пару дней. - Празднование еще не закончилось ведь, - обернулся Джон к Создателю. Пусть фанатичной любовью к Хэллоуину он не отличался, но ему нравилось наблюдать за жителями в этот день. Атмосферой общего веселья было слишком легко заразиться. Только Джеймс его эмоций по этому поводу не разделял. - Ты прекрасно знаешь, чем все закончится. И без тебя нашего костлявого короля захвалят до последней косточки. Хватит прохлаждаться. Тебя еще ждет шкаф с оборудованием, я не сдавал его в аренду всем местным паукам. - Мы утром договорились, что я могу убрать в нем завтра, - без особо энтузиазма пробубнил Джон в ответ на все недовольства своего Создателя. - А теперь я хочу, чтобы к утру он блестел. Ты знаешь мою непостоянность, вот тебе яркий пример, - Мориарти желания своей куклы особо не волновали. Он не признавал даже попыток противоречить себе. Разгореться новому спору между Создателем и его творением не дали. Джеймс не стал тратить время на пустую болтовню, попросту подхватив свою куклу выше локтя и потащив за собой в сторону дома. Джона такое положение дел не устраивало. Он совсем не хотел сметать с колб пыль и паутину с углов, пока все будут здесь, на главной площади города, слушать подведенные Шерлоком итоги праздника. Вырваться из крепкой хватки Джеймса не получалось, оставалось только пойти на крайние меры. Свободной рукой Джон распустил нить на своем плече и рука, за которую его крепко держал Мориарти, легко отстала от его тела. По инерции кукла незамедлительно приземлилась на землю, а еще больше разозленный профессор с брезгливым видом осмотрел оторванную конечность в своих руках. - Захотелось прогуляться? - удивительно спокойным тоном обратился он к Джону, - гуляй. Только это, - Джеймс помахал перед Джоном его же рукой, - останется со мной. На этом, видимо, интерес профессора был либо удовлетворен, либо исчерпан, потому что он, слишком весело помахивая джоновой рукой, продолжил свой путь в сторону дома, оставив куклу в одиночестве. Облегчение граничит с разочарованием. Он и рад отвязаться от своего невозможного создателя, но и хотелось бы быть на всеобщем праздновании целым, а теперь как-то неловко выйти в толпу и тем более показаться на глаза всегда идеальному Шерлоку. Последние минуты Хэллоуинского дня Джон заканчивает, привалившись к забору, недалеко от той самой площади, где все людские кошмары правят бал.

***

Шум города остается далеко за спиной. Стоило пройти через тыквенные поля и Джона уже окутывает мертвая тишина видневшегося впереди кладбища. Здесь всегда слишком тихо. Заходя в немного покосившиеся кованые ворота, кажется, будто все звуки исчезают. Ничто не хочет тревожить мертвый сон. Сначала эта тишина даже кажется неправильной, она давит, пугает, от нее хочется сбежать. Так тихо не может быть - это единственная мысль, которая одолевает его каждый раз, когда он оказывается здесь. Но к этой тишине быстро привыкаешь. Стоит только пройти дальше, рассматривая каменные памятники на могилах, в сотый раз читать заученные строки на плитах, по привычке заглядывать в приоткрытые двери склепа. В Хэллоуине нет смысла бояться кладбища, в самом городе намного страшнее, чем здесь. И Джон привычным медленным шагом идет по выложенным камнем дорожкам между полуразрушенными и покосившимися могилами. Иногда останавливаясь, чтобы поправить вываливающийся из дыры в плече мусор. На самом деле он так и не понял, чем наполнил его тело Мориарти, когда создавал, поэтому сам про себя называл это все мусором. По крайней мере, разновидность его составляющего была столь же велика, как и разнообразие мусора. Два поворота направо, подняться до ведьминских могил и вот он, тот самый холм под полной Луной. И снова его ровный силуэт нарушает длинная худощавая фигура, стоящая почти на самом краю. Шерлок опять здесь в компании черепа, который он всегда берет с могилы доктора Франкенштейна. Иногда Джону удавалось услышать, как скелет разговаривает с черепом, рассказывая ему о каких-то экспериментах или жалуясь на Майкрофта. Шерлок опять здесь в компании черепа, а Джон опять сидит за покошенной могилой какой-то ведьмы и изредка выглядывает из-за нее, чтобы краем глаза увидеть Повелителя тыкв. Это маленькая традиция, разделенная на двоих. Шерлок ценит уединение, а Джон слишком наблюдательная и любопытная кукла. А еще у этой могилы растут сонные корни, которые он иногда собирает. Несколько раз Джон обещал сам себе, что сделает пирог Джеймсу с этими корнями. Добавит их слишком много и больше никто не будет ему надоедать своими глупыми поручениями. Иногда Джон жалел, что при его создании Мориарти не добавил в него хоть каплю жестокости. Он мог об этом подумать, но, ни за что бы этого не сделал. То ли его Создатель был настолько продуманным, то ли создавал свою полную противоположность в лице Джона. В очередной раз заткнув вываливающуюся труху обратно под ткань, заменяющую ему кожу, Джон выглянул из своего укрытия, но, к своему удивлению, обнаружил, что холм пуст. И привычного длинного силуэта в пальто там уже не виднеется. В панике осмотревшись по сторонам, Джону так и не удалось заметить Шерлока. И когда этот интеллигентный скелет успел уйти? А главное, как Джон мог его упустить и даже не уследить, в какую сторону он ушел? Сегодня все было против него. Спрятавшись обратно за надгробие, Джон вытянул ноги и расслабленно откинулся на каменную плиту. Надо возвращаться домой. Как минимум за рукой, а делать этого крайне не хотелось. Как же жаль, что их городок настолько мал, что в нем нельзя скрыться от кого-то. - Сегодня ты здесь частично? - откуда-то сверху слышится до боли знакомый голос. Джон поднимает голову и видит прямо над собой склонившегося к нему через могилу Шерлока. В отличие от совсем невысокой куклы, их Тыквенному королю рост всегда играл на руку. - Да, - кукле ничего не остается, кроме как прикрыть зияющую дыру в области плеча второй рукой. - Так получилось. - Мориарти не нравится, что ты сюда приходишь. Ему не нравится, что ты приходишь сюда со мной, - Повелитель тыкв выпрямляется во весь свой немаленький рост и подает Джону руку, чтобы помочь подняться. Джон благодарно кивает и цепляется за костяное запястье. К сожалению, как и холод ветра, кукла не может ощутить, насколько холодны кости их короля. А без своей второй руки все же живется не очень. - Ему много чего не нравится, Создатель считает меня бесполезным. Они идут по все тем же вымощенным камнем дорожкам и только надгробия свидетели этой прогулки, о которой в тайне столько лет мечтал Джон. Тыквы издалека смотрят на них своими пустыми глазницами и скалятся зубастыми улыбками, будто зная все то, о чем думает сейчас Джон и совсем не стесняются над ним посмеяться. Усмешка Шерлока кажется слишком громкой в этой оглушающей тишине. - На самом деле он не считает тебя бесполезным, - произносит Тыквенный король, спрятав руки в карманы неизменного пальто. - Он считает тебя слишком живым, Джон. Это ему не нравится, что я нахожу крайне опрометчивым. Ты знаешь, что Джеймс почти закончил новую куклу? Джон отрицательно машет головой. В этот момент ему даже почти обидно за себя. - Он не позволяет мне заходить в лабораторию, - поясняет он на всякий случай. Шерлок снова забавно фыркает, высказывая тем самым свое неодобрение - Он хочет назвать его Себастьяном. Подходящее имя для такой грубой, по сравнению с тобой, работы. Все так же продолжая свой путь рядом друг с другом, они выходят из кладбища и возвращаются в город через тыквенные поля. Джону ужасно стыдно за то, что иногда ему приходится останавливаться для того, чтобы не дать своим внутренностям, в прямом смысле слова, вывалиться наружу. Но Шерлок ничего ему не говорит по этому поводу, терпеливо дожидаясь куклу в нескольких шагах впереди. Острый на язык Повелитель тыкв сегодня на удивление молчалив. Виной тому уже прошедшее тридцать первое октября или же компания в лице Джона? Оставалось только догадываться. Свой путь они заканчивают в тишине, теперь даже удается услышать бодрые завывания ветра. Вернувшись в город, Джон замечает, что здесь уже почти так же тихо, как и каждый день. Празднование закончилось, жители разбрелись по своим домам отсыпаться, чтобы завтра начать планировать следующий Хэллоуин. А он идет за королем Кошмаров по темным улочкам и пытается уверить себя, что не смотрится жалко для него. Он не спрашивает, куда они идут, потому что Джон уверен, что пойдет за Шерлоком в любом направлении. Но, как оказалось, меньше всего ему хотелось идти именно сюда. Ему было ужасно неудобно без второй руки, но он совсем не хотел стоять у двери дома Мориарти в компании короля Хэллоуина. Шерлок стучит костяшками в деревянную дверь и отходит на пару шагов, резко выпрямившись и показавшись и без того низкому Джону еще выше. И все же было в этом скелете что-то от интеллигента. Темноту улицы разрезает тусклый свет из дома, когда двери перед ними открываются, и на пороге появляется недовольный Мориарти в своем халате. Он не любит открывать дверь самостоятельно, обычно этим занимается его кукла. Кажется, это добавляет еще больше скверны в его настроение, но Шерлока это ничуть не смущает. - Кажется, тебе пора кое-что починить, - Тыквенный король отходит в сторону, чтобы не закрывать собой Джона от взора Джеймса. Создателю это настроения не подняло. Смерив свою бесполезную куклу высокомерным взглядом, он самодовольно улыбается и от этой улыбки Джону хочется поежиться. - Вернулся все же? Заходи, пока я не передумал пришивать твою руку обратно, - кивает он и, не дожидаясь, уходит внутрь дома, оставив дверь приглашающе открытой. Неохотно Джон поднимается по трем ступеням и уже почти заходит в дом, когда снова слышит голос Шерлока: - Джон, ему вряд ли понадобятся две куклы, когда он закончит Себастьяна, - произносит скелет, вынуждая тем самым обернуться куклу. Джон слышит в этой фразе предложение и обещание одновременно, а Шерлок, не дожидаясь ответа, коронным жестом ставит воротник своего пальто и уходит в сторону своей башни со всем известным номером 221В. В дом Джон заходит с легкой улыбкой на губах и возобновившимся теплом где-то в районе груди. Кто сказал, что чудо случается только в ночь перед Рождеством? Желание Джона исполнилось в самую страшную и леденящую кровь ночь в году.