Двуликая тишина

– Не люблю осень, – хмурит брови Тина, – она слишком вязкая. Кара ничуть не удивлена такими словами. Тина вообще перестала ее удивлять. Давненько так. Но привычка переспрашивать – да, мне на самом деле интересно, милая – осталась. – Вязкая? – с настоящим практически недоумением на лице спрашивает Кара. Тина пинает листья под ногами, недовольно хмурясь. – Да. Медленная, тягучая, меланхоличная. Это не мой темп. Я была такой раньше, потом изменилась, и я не хочу возвращаться к этому сейчас. Понимаешь? – требовательно вглядывается в ее лицо Тина, ожидая понимания этого действительно сложного (ей кажется) факта. Да. Кара не то что понимает – Кара знает. Кажется, уже окончательно все. – Да, мне кажется, что да. Может, немного, – повторяя себя неделю, две, три назад, отвечает Кара. – Но ведь это зависит от тебя, а не от осени, не думаешь? Тина, замерев ненадолго, задумчиво кивает. Она, кажется, не согласна, но Кара всегда предпочитала всех оставлять при своем мнении. Почти всех, да. – Я постараюсь заглянуть вечером, но не знаю, как смогу. Так что не жди меня опять допоздна, ладно? – серьезно наказывает Тина. Постойте-ка, она и не собиралась. Правда? Ей даже в голову не лезла назойливая мысль о том, когда же она вернется к ней вновь? С каких пор? Кара соглашается короткими "угу", а Тина качает головой, решая, что опять все будет наоборот. Добравшись до дома, Кара думает. В тишине. Той, которой в последнее время неисправимо мало. Она, как обычно, пытается выстроить все события – мысли, чувства, впечатления – в единую линию, крепкую цепь. Получается, как обычно, не особо. Кара путает. Места, людей, факты. Но еще больше – свершившееся и придуманное, то, что имело место только в ее мыслях. Путает точные мысли и случайные откровения, неожиданные открытия. В ее сознании смешиваются образы из реальной жизни и туманные фигуры из не_существовавшего прошлого. Кара вспоминает Тину. Рисует ее черты лица за закрытыми глазами. Русые волосы – первое, что она видит. Потом глаза. Большие. И это – все. Остального она вспомнить не может, потому что остальное не важно. Потому что у нее были русые (такого же почти оттенка) волосы и глаза цвета... Нет, с цветом ее глаз Каре всегда было сложно. Заглядывая в них на бесконечные мгновения – она забывала. Она была не в состоянии думать. Ни о чем. Кара любит Дану, а Дане нужен кто-то другой. Кто-то не лучше, а просто другой, возможно, полная противоположность. – Ты гибкая, слишком без формы, это нужно исправить, – сказала Дана на второй день их знакомства. После – стала исправлять. Форма получилась уродливая, но интересная. Во всяком случае, Дане было интересно ее лепить – особо не задумываясь, делая только легкие движения – все остальное складывалось само. Когда Кара была уже не своя, а Даны, той стало скучно. Когда Кара поняла, что к чему, Дана была уже где-то вне Даны, ее квартиры, ее вселенной. Извне, там, куда Кара просто не могла дотянуться. Вечером Тина все-таки не приходит, а Кара думает, что тишина – не так уж плохо. Не так, как раньше. До Тины тишина была двуликой: то удушающей, отбирающей кислород и силы, то источником спокойствия и почти, настолько это вообще для нее возможно, умиротворения. С появлением Тины тишина стала отступать. Но вот кто на самом деле был тому причиной? Каре тихо, и она наслаждается этим сладостным ожиданием то ли удушья, то ли спокойствия. Все возвращается на круги своя?.. По прошествии двух недель, совершенно одинаковых, до боли похожих недель, Кара решает все быстро. Кара вернулась к своему началу, но Тина в ее жизни все еще есть. Ее больше, больше, все больше. Она много говорит, улыбается, прикасается, кажется, все чаще, а Кара находится в привычном когда-то состоянии. – Ненавижу осень, Кара, ненавижу, – без тени улыбки говорит Тина совсем, кажется, не тихо. Что-то случилось? – Потому что ты ее любишь. Я знаю, – отвечает на незаданный Карой вопрос сразу же. Кара только пожимает плечами – мол, странно все это. Так и говорит. – Плацебо, милая. Ты ведь знаешь, что это такое?