Капкан на Инквизитора

Страх впился в них со всех сторон, как будто клубившийся вокруг темный туман, в котором не было видно ни зги, сплошь состоял из чистого страха. С первых же шагов Ахивир и Альвах придвинулись друг к другу, взявшись за руки. Туманная мгла была плотной настолько, что можно было потеряться, отойдя на расстояние двух локтей. Из-за того, что одна из его рук была занята, Ахивир вынужден был повесить топор обратно за спину. В кулаке другой он крепко сжимал ведьмин камень, который тонким золотым лучом непрестанно указывал направление. Они по-прежнему двигались в сплошной туманной пелене, и только едва слышное шуршание серой пыли под ногами сопровождало каждый их шаг. Дерево – серое, мертвое, возникло на их пути так неожиданно, что идущий впереди Ахивир едва не рассадил об него лоб. Дерево пришлось обходить, тщательно переступая через огромные приподнятые корни. Дальше деревья – такие же мертвые, стали попадаться все чаще. При приближении к ним делалось заметно, что они сильно оплетены то паутиной, то какой-то мокрой, липкой дрянью, более всего напоминавшей только что выбитые сопли больного великана. Судя по шагам, такая же липкая дрянь была теперь и под ногами. Становилось теплее и как-то мокрее. Туман делался влажным. Из него, пугая путников, стали доноситься шорохи, неясные вздохи и всхлюпы. Словно что-то мокрое со скрипом терлось о что-то, не менее сырое. Временами раздавался стрекот и тихий треск. Взмокшая ладонь Ахивира с силой сжимала пальцы Альваха, которые, напротив, были сухи и холодны. Альвах в свою очередь тискал рукоять меча, готовый в любой миг вырвать его из крепления. То, что во мгле они были не одни, оба поняли уже давно. Но пока обитатели клубящегося тумана не обнаружили незваных гостей, те старались, чтобы их присутствие оставалось тайным как можно дольше. Это было непросто. В темной пелене тумана они едва различали себя до пояса. То, что было под ногами, терялось в густой мгле. Поэтому ни один, ни другой видеть, куда они ступали, не могли. Сколько они шли так, через мглу, оставалось неясным. Время будто остановилось. Угрожающие звуки делались все четче, как будто гостей из мира Лея несло прямо в гнездо неведомых, но, как было известно каждому, смертельно опасных тварей. Меж тем, золотой луч начинал упорно указывать вправо. Ахивир кусал губы, то и дело вытирая лоб рукавом, но послушно заворачивал следом. Его магия, бередившая камень ведьмы, не иссякала, и это не могло не радовать и самого мага, и крепко вцепившегося в его руку Альваха. Они не разговаривали, хотя чем дальше, тем нужда в разговоре допекала обоих все сильнее. Шли они уже довольно долго – это чувствовал и многоопытный охотник, и не менее опытный воин. Но то, что они по-прежнему не видели, куда идут, и, что еще страшнее – как им возвращаться обратно, тревожило обоих. Ощущение близкой беды кололо кожу сильнее частиц все горячевшего тумана. Внезапно за их спинами раздался особенно громкий треск. Стремительно обернувшиеся путники увидели лишь очертания чего-то темного и угловатого в постоянно перемещавшихся клубах тумана. Обоим мгновенно пришла в голову одна и та же мысль – они прошли здесь только что, и тогда этого тут не было. Жуткий, визгливый скрип разорвал туман, заставив незваных гостей подскочить на месте. Почти сразу вслед за этим из тумана выпрыгнула еще одна угловатая тень, побольше, и еще – совсем близко. От теней шел стрекот и стукающие шорохи – как будто терлись друг о друга хитиновые пластины чудовищного жукокраба. Альвах и Ахивир мгновенно развернулись спина к спине. Посеребренный клинок оказался в руках романа еще ранее, чем разум послал предупреждение об опасности. Мир сжался до еще невидимых в тумане тварей, которые, однако, были определенно раза в два больше тех, что когда-то привела с собой горгона. Ахивир выдернул из крепления топор. Другую руку он вздел в воздух. Между его скрюченных пальцев полыхнул огонь. И – внезапно, туман шарахнулся от огня, отступая сразу на несколько шагов от изготовившихся к схватке людей. Они оба оказались словно в коконе из пустоты. И еще – смогли увидеть того, кто несколькими мгновениями раньше обнаружил их. Та же самая тварь, которая первой наткнулась на незваных гостей, снова издала визгливый скрип и – дернула в сторону Альваха всем своим множеством отростков, более всего напоминавших шипастые щупальца. Ее движение было стремительным, но бывший охотник за нечистью догадался о нем раньше самой твари. Альвах мгновенно бросился в сторону, пропуская проклятую плоть и – с силой ударил по ней мечом. На совесть отточенная, посеребренная сталь не перерубила – перерезала щупальца, словно тесто. Угловатый страх, который более всего напоминал полевого стрекотуна чудовищных размеров и с множеством зубастых отростков, торчащих отовсюду, отбросил квадратную, клыкастую челюсть, и воюще заскрипел. В скрипе этом слышалась боль. В тот же миг двое других прыгнули сверху на Ахивира. Маг развернулся, встречая одну из тварей в воздухе огненным шаром. Используя силу от поворота и не совершив ни единого лишнего движения, ударил по другой топором. Однако, в отличие от меча Альваха, сделанного на заказ из романской стали, посеребренного и с нанесенными рунами, топор охотника лишь ненадолго оглушил чудовище. Тварь тут же вскочила, но сверкнувшая в свете огня серебристая молния с хрустом вломилась промеж огромных выпуклых глаз. Альвах выдернул меч и снова отпрыгнул за спину охотнику. Самый первый стрекотун, который уже лишился части щупалец, попытался снова сунуться, но натолкнулся на выставленную посеребренную сталь, и юркнул за дерево, с которого спрыгнул ранее. Уразумев, видимо, что добыча попалась с зубами, чудище не стало атаковать, а снова раззявило пасть и издало скрипучий, протяжный визг. - Проклятие! Оно зовет других! Ахивир рукой с топором притиснул к себе спутника и, прокрутившись, зажег вокруг них двоих огненный круг. Огонь вновь разогнал туман, но почти тут же потух, не желая гореть в укрывавшей землю сопливой слизи. Альвах стряхнул руку охотника и пнул ногой что-то мерзкое, размером с ежа, что, фыркая и щупая все вокруг мокрыми трубками-отростками, наползало на его сапоги. Мерзость улетела в туман, но на голову мягко свалилось что-то такого же размера. Испытав мгновенную радость оттого, что был в шлеме, роман гадливо дернулся в сторону. Непрошенное нечто прокатилось по его спине и упало под ноги жвалистым пауком с тонкими, острыми, как иглы, ногами. Паука разнесло в пыль. Ахивир, дергая патлатой головой, пытался вытряхнуть из нее похожих тварей – но помельче. Меж тем, из тумана лезло все новое нечто, причудливее и гаже. Обитатели Прорвы почуяли, наконец, непрошенных, но лакомых гостей. И теперь изо всех сил спешили к ним, отведать прежде других человеческого мяса. Маг кое-как растряс мелких тварей, умудрившись сделать это прежде, чем кто-то из них его укусил. По-видимому, посягательство на голову разъярило его больше всего прочего. Ахивир поднял обе руки, вместе с зажатым в одной из них топором. Вырвавшиеся из его ладоней струи пламени могли соперничать по силе с дыханием молодого дракона. Туман разорвало на несколько мгновений, и за это время гости из Светлого мира успели заметить копошения десятков и сотен новых обитателей мглы – их окружали, и окружали со всех сторон. Разноразмерные, трубчатые, жвалистые, с шипами и щупальцами, мокрые и волосатые, но все – неизмеримо гадкие, твари торопились со всех концов мертвого леса. Еще немного – и, навалившись скопом, они пожрут людей живьем. Ахивир и Альвах уразумели это одновременно. Маг поймал за плечо тискавшего меч романа и сунул ему в руки свой топор. - Когда я буду готов – прыгай мне на спину и держись. И не смей потерять оружие! Понятно? Не дожидаясь кивка, он упал на колени, упираясь в жижу руками. На глазах у Альваха велл припал лицом едва не в самую сопливую мякоть. Шкуры, в которые он был одет, мгновенно облепили его со всех сторон, точно вторая кожа. Маг встряхнулся – и перед бывшим Инквизитором встал огромный черный волк, с мешком Ахивира на спине. Не смея раздумывать, Альвах по военной привычке выполнил последний отданный ему приказ. Он мгновенно очутился на волчьей спине, что было сил вцепившись в притороченный на нее мешок. Волк сверкнул глазами – и ломанулся в туман, туда, где стрекот казался тише всего. Альвах вжал лицо в мех мешка, чувствуя, как по голове хлещут ветви то ли деревьев, то ли кустов, то ли вообще – нити чьей-то жесткой паутины. Верный шлем предохранил романа от увечий – чего, должно быть, нельзя было сказать об Ахивире. Огромный зверь несся скачками, не разбирая дороги. Временами он резко замирал и вилял в сторону, натыкаясь на проступавшие из мглы преграды. Стрекот и шипение то отдалялись, то раздавались совсем рядом – должно быть, в тумане они натыкались на все новых обитателей Прорвы. Наверняка бултыхавшиеся на его спине мешок и тяжелая романка сильно мешали оборотню, но он не сбавлял темпа, прыгая не хуже хищных кошек, мчась быстрее имперских жеребцов, припадая то на задние, то на передние лапы, и вихляя. В конце концов мало что видевшему из-за тумана и волчьей шерсти Альваху стало казаться, что бешеная скачка продолжается дольше пешего похода, и они уже перебаламутили всю Прорву, а теперь идут на второй заход. Как вдруг все кончилось. Перепрыгнув через чье-то толстое мерзкое щупальце, тяжело дышащий волк скакнул дальше – и выкатился из тумана, зарывшись носом в сухую сырую землю. Переход от темной пелены к свету был настолько разителен, что на несколько мгновений путникам показалось, что они вновь вернулись в свой мир. Но взгляда, брошенного в тянувшуюся далеко вперед удивительную долину, которая была покрыта никогда не виданным ими прежде разнотравьем, сделалось достаточно, чтобы понять – мир был другой. Кубарем скатившийся с волчьей спины Альвах рывком вскочил на ноги, едва не завалившись под тяжестью собственного мешка, и выставил перед собой меч. Но хозяин показавшихся из тумана щупалец явно не торопился за своей упущенной добычей. Некоторое время щупальца еще колыхались у края дымчатой мглы. Потом медленно, словно нехотя, втянулись обратно. Другие твари тоже не торопились выходить. - Они не могут, - озвучил мысль Альваха Ахивир. Он снова был человеком. Мокрое лицо мага покрывали пятна – от малиновых, до густо-багровых. Лежа на боку, он прижимал обе руки к груди и тяжело дышал, с каждым выдохом вздымая перед собой облачко серой пыли. – Похоже, они могут только в тумане… Роман бросил еще один подозрительный взгляд на шевелящиеся темные клубы. Мигом спустя женская хворь, что отступила во мгле, набросилась с новой, свирепой силой. Бывший Инквизитор упал на колени, и его вырвало. Ахивир оказался рядом в мгновение ока. Альвах раздраженно отпихнул его руки, и его вырвало опять. Лишь спустя какое-то время он смог распрямиться. Маг, кривясь, смотрел то на него, то на кишащую тварями мглу. - Интересно, если они не могут выйти, как твоя ведьма привела зверье? – шмыгнув носом, он вытер под ним рукавом своей волчьей шубы. – Может, ее чуда – не из тумана, а из… Он не договорил. Ахивир, а вслед за ним и пошатывавшийся Альвах, до которых дошло в один и то же миг, встав спинами к темной мглистой пелене, медленно обернулись. Перед ними, насколько хватало глаз, простиралась удивительная в своей необычности долина. Небо было угольно-черным, каким никогда не бывало даже в самую темную ночь. Однако прорезывавшие черноту протяженные синие облака давали достаточно света, как в очень пасмурный день. То, что пришельцы сперва приняли за травы, на деле оказались низкорослыми кустами, которые кое-где переходили в деревья. Поразительным было то, что растения – от травы до странной формы древесных крон, имели оттенки лилового, красного, фиолетового и синего, но не привычного зеленого. Общий вид странной долины был умиротворяющим и, одновременно, навевал сердечную грусть. - Это мир Лии, - высказал Ахивир то, что думали они оба. – О, Светлый… А мы-то были уверены, что проклятый туман – это и есть весь ее мир. А оно вон оказывается как… красиво. Туман – это, должно быть, вроде холмов. Такой же забор, но – с ее стороны. Альвах с силой протер взмокший лоб. Дурнота никуда не делась, хотя теперь уже сделалась легче. Ахивир посмотрел на него и покачал головой. Потом полез в карман и выудил оттуда ведьминский камень, который чудом не потерялся при бегстве. Камень поднялся с ладони мага с третьего раза. Некоторое время он висел неподвижно, потом, все же, прострелил золотистой нитью вправо – и упал опять. Ахивир закусил губу. - Здесь все как-то не так, - помедлив, пробормотал он. Поймав встревоженный взгляд Альваха, придал лицу нарочитую уверенность. – Магия Лея… раньше я пользовался ею… ну вот как ушами или нюхом. Как третьей рукой. А теперь приходится тащить ее к себе… как через кисель. Ну… хоть так. Бабский мир, что с него возьмешь. Он подобрал брошенный романом топор и сунул его в крепление за спину. - Дорогу мы видели, - он посмотрел в смятенное лицо юной романской девы и против воли усмехнулся. – Ну что, идем?