Под пологом запретного леса

— Профессор! Я знаю – только Вы сможете мне помочь, — Гарри протянул руки к портрету Дамблдора, словно к иконе в маггловском храме. Дамблдор, слегка прищурившись, смотрел на него поверх своих неизменных очков спокойно, но заинтересованно. — Я слушаю тебя, мальчик мой. Какие у тебя проблемы, и почему ты считаешь, что именно я способен дать тебе дельный совет? — Ну, — пробормотал Гарри, — я Вам доверяю, как никому другому, а ещё… — он замялся, заметно покраснел и опустил взгляд, затем набрал в лёгкие побольше воздуха и, снова взглянув в по-отечески заботливые глаза старика, выдавил из себя: — Я слышал… Мерлин, не знаю даже, как сказать... — Да говори уже как есть, — нетерпеливо подбодрил Дамблдор. — Когда я искал Дары Смерти, до меня дошла некоторая информация о Вас в молодости и неком Гриндевальде из Дурмстранга. Так вот, правда ли, что у вас… что Вы с ним?.. — Тебя интересуют мои сексуальные предпочтения, я правильно понял? – Гарри совсем стушевался и едва заметно кивнул, тогда Дамблдор продолжил: — Ну, раз уж ты затронул эту деликатную тему, отрицать не буду. Да, ты прав – я гей, и я любил Геллерта Гриндевальда до самой смерти. Так что всё-таки произошло? – покойный директор устроился поудобнее в периметре портретной рамы и, сплетя пальцы, покрытые старческими пигментными пятнами, приготовился слушать. — Подумать только — всего неделю назад я по глупости попросил Джинни Уизли стать моей женой, — издалека начал Гарри. — Я ведь всерьёз думал, что люблю её, потому что мне не с чем было сравнивать. Но дело в том, что два дня назад произошло нечто, что перевернуло с ног на голову все мои представления о любви и… сексе. – Последнее слово Гарри произнёс очень тихо, выдохнул практически беззвучно, но Дамблдор прекрасно расслышал его в тишине пустого кабинета. — Мне ты можешь говорить всё, поскольку твоя тайна умрёт вместе со мной, — пошутил давно почивший профессор, надеясь, что Гарри улыбнётся и хоть немного расслабится, однако это не сработало – слишком много горя и потерь свалилось на бедного парня, чтобы шутить над смертью. Гарри даже немного загрустил, но потом всё же взял себя в руки и продолжил свой рассказ. — Вы, конечно, в курсе, что Ремус, которого все считали умершим, всё-таки выжил, но, к сожалению, превратился в волка. – Дамблдор кивнул. — Так вот, полнолуние уже давно миновало, а он так и не принял своего человеческого обличия. Мало того, ему удалось сделать подкоп под Дракучей ивой и вырваться наружу из, казалось бы, вполне надёжной Визжащей хижины. Гермионе посчастливилось отыскать в одной из старинных книг рецепт зелья, которое позволило бы Ремусу вновь обернуться человеком. С разрешения профессора Слагхорна мы с ней легко добыли все необходимые ингредиенты и сварили нужное снадобье, но Люпин, почуяв свободу, сбежал в самую чащу Запретного леса. Однако я решил во что бы то ни стало найти его и попытаться трансформировать в человека. Собственно, позапрошлой ночью я именно за этим отправился в Запретный лес, прихватив с собой фиал с зельем. Обо всём этом Поттер рассказал внимательно слушавшему его директору, который, узнав о том, что его юный друг очертя голову кинулся в одиночку в кромешную тьму ночного леса, покачал головой и недовольно зацокал языком. — И что тебя одного-то понесло? – укоризненно проворчал Дамблдор. – Неужели не мог позвать с собой кого-нибудь? Не только тебя, Гарри, волнует судьба Ремуса. Он хороший человек, многие его любят и с удовольствием помогли бы тебе. Я ценю твою храбрость, но порой она граничит с глупостью, — вздохнул старик и выразительно постучал пальцем по своему виску. – Ну скажи мне, какого… зачем ты пошёл туда один да ещё и ночью? — Так получилось, — пожал плечами Гарри. – Днём были занятия, а ночью мне неудобно было к кому-то обращаться. — Что значит, неудобно?! Неудобно спать в портретной раме – спина затекает, — снова попытался пошутить профессор, но Поттер был по-прежнему серьёзен. – Допустим, нашёл бы ты Ремуса, но как ты собирался заставить его выпить зелье? Открыл бы волчью пасть и влил туда жидкость насильно? — Ну почему же? — снова пожал плечами Гарри, — я бы его обездвижил, а потом бы влил. — Ты давай-ка уже, прекращай геройствовать. Прежде всего, обратись к Хагриду – у него большой опыт по общению с магическими существами. Да и в министерстве есть соответствующий отдел. Хватит уже рисковать жизнью! От того, что Ремус ещё недельку-другую поносит шкуру волка, ни ему, ни кому-либо ещё хуже не станет. Я поговорю с Минервой, и мы этот вопрос решим, я тебе обещаю. – Тут Дамблдор снял очки и, пристально взглянув на Поттера, резко сменил тему: — А какое, позволь спросить, отношение ко всей этой истории имеет моя сексуальная ориентация? Гарри снова покраснел и проговорил, глядя куда-то в пол: — Такое, что я – тоже… я так думаю. – Он снова почувствовал крайнюю неловкость, но всё же переборол себя и продолжил рассказ: – Короче, позапрошлой ночью я долго бродил по лесу. Сначала просто искал, потом стал звать его по имени, но Люпин не откликался. Тогда мне пришло в голову завыть по-волчьи. Конечно, это у меня вышло хуже, чем говорить на парселтанге, но на мой вой откликнулись… другие, дикие вервольфы. Я среди кустов увидел жёлтые глаза, множество глаз, уставившихся на меня из темноты. Я надеялся, что Люпин находится среди этих тварей, но в темноте они все выглядели одинаково. Я же, пытаясь рассмотреть вервольфов получше, подпустил их слишком близко к себе. Мне стыдно говорить об этом, профессор, но я здорово испугался и побежал. Оборотни погнались следом. Их было шестеро или семеро – не меньше. Они начали окружать меня, а я, как назло, споткнулся, упал и выронил палочку. И в тот момент, когда я, пятясь назад, понял, что мне от них не уйти, я упёрся спиной в какой-то холмик и… провалился в открывшийся позади меня дверной проём. Я попал в небольшое помещение, которое так и не сумел разглядеть, так как обронил палочку снаружи у самой двери и не мог осветить пространство внутри убежища. Однако я всё же успел нащупать и задвинуть тяжёлый железный засов, прежде чем голодные твари принялись атаковать дверь снаружи. Сперва мне было всё ещё очень страшно, но вскоре стало понятно, что с толстой дубовой дверью оборотням не справиться. Кажется, они тоже поняли это, потому что в конце концов перестали скрести когтями по дереву и затихли. Я не знал, ушли они или нет, поэтому не мог себе позволить даже немного приоткрыть дверь, чтобы хотя бы нашарить в траве мою волшебную палочку. Через минуту или две после наступления тишины я вдруг понял, что нахожусь в землянке не один. Кто-то сидел в темноте неподалёку от меня, шумно дышал и клацал зубами от страха, явно подавляя желание закричать или хотя бы всхлипнуть. И, хотя я ровным счётом ничего не видел, всё же понял, что это – человек, который, похоже, так же, как и я, прятался от стаи волков. Он молчал, я какое-то время тоже, хотя хищники и так знали, где мы находимся. — Не бойся, — тихо прошептал я ему, — вдвоём всё же не так страшно, — собственные слова отчего-то придали мне храбрости. — Скажи, что мы не умрём, — прошептал в ответ незнакомец. – Я не хочу умирать! Помоги мне! — Всё будет хорошо, — не слишком уверенно ответил я и, сделав пару шагов вправо, туда, откуда доносился голос, уткнулся вытянутой вперёд рукой в шершавую земляную стену. — Я здесь, внизу, – снова прошептал мой таинственный собеседник и, на ощупь ухватив меня за запястье, потянул к себе. Я потерял равновесие и плюхнулся на разбросанное по полу сено. Не успел я как следует сесть, прислонившись спиной к невидимой стене, как парень подполз поближе и, дрожа от страха, крепко ко мне прижался. Он уткнулся носом в мою шею, и она тут же намокла от его слёз. Желая хоть как-то его подбодрить, я начал гладить его по спине, но он дрожать не перестал, а лишь сильнее вцепился в меня. Я продолжал его успокаивать, переместив руку с его спины на затылок. Его волосы на ощупь были приятные, шелковистые и пахли травяным шампунем. Мои пальцы легко проходили сквозь них, как сквозь прохладный водяной поток. Это ощущение оказалось неожиданно приятным. И так я сидел в непроглядном мраке, перебирал его волосы, и чувствовал какое-то странное умиротворение, как будто не я всего каких-то десять минут назад удирал от серых свирепых хищников. Парень в моих руках, казалось, тоже немного успокоился, во всяком случае, перестал стучать зубами, а потом и вовсе задремал, тихо посапывая прямо мне в ухо. Не знаю, сколько времени мы так просидели, но в какой-то момент я решил, что пора уже что-то предпринимать. Если бы удалось отыскать что-нибудь тяжёлое, мы вдвоём сумели бы справиться с вервольфами даже без магии. Я попробовал высвободиться из объятий парня, чтобы пошарить по углам в поисках подходящего оружия. Но стоило мне немного пошевелиться, как он снова проснулся и задрожал. Я почему-то больше не боялся или просто свыкся со страхом, а его буквально колотил озноб. — Ну что ты, что ты? – слегка встряхнул его я. – Успокойся уже – опасность миновала. Они ушли, слышишь – тишина. А если и не ушли, так скоро поймут, что им здесь ничего не светит, и отправятся за новой добычей. Да не бойся ты! – я снова одной рукой прижал его к себе, а другую уже привычным жестом запустил ему в волосы. Он издал что-то похожее на мурлыканье и вдруг ткнулся губами в мою шею. От неожиданности я дёрнулся, но не отстранился. Отчего-то этот почти невесомый поцелуй не разозлил меня, а наоборот, придал некоторой уверенности в своих силах и в том, что скоро всё закончится хорошо. А он, не почувствовав сопротивления с моей стороны, начал покрывать уже более смелыми поцелуями мою шею, скулу, висок а потом неожиданно прильнул к губам. Он был таким сладким и одновременно пряным на вкус, что я позволил его настойчивому языку проникнуть в мой рот. То, что я чувствовал, было приятно и вызывало ощущение теплоты и тяжести в паху. Я с удивлением понял, что неслабо возбудился, когда незнакомец вдруг сел на меня верхом и, не прекращая поцелуя, начал тереться пахом о моё бедро. Осознание того, что он хочет меня не меньше, чем я его, захлестнуло меня тягучей горячей волной, которая зародилась в низу живота и, пройдя по всему телу, достигла пальцев рук и ног, заставив их поджаться. Я перекатился, подмяв парня под себя, и перехватил инициативу. Теперь уже я впивался в его податливые губы, руками мял его одежду, а ногами скользил по бёдрам, стараясь при каждом движении прикоснуться своим членом к его такому же затвердевшему члену. Мне вдруг стало наплевать на опасность, оставшуюся за порогом землянки; я сам рычал как зверь, а незнакомец стонал и извивался подо мной. — Пожалуйста, сделай это уже, — исступлённо прошептал он мне в губы, — а то вдруг я умру и так и не узнаю, каково это. — Ты девственник? – удивился я: по тому, как легко он сумел меня возбудить, я решил, что у него за плечами богатый сексуальный опыт. — Я не был с парнями, — задыхаясь, ответил он, — хочу, чтобы ты был первым и… последним, наверно… Я так хочу тебя! — Я не знаю, кто ты, и у меня тоже были только девушки, но если я прямо сейчас тебя не трахну, то умру от перевозбуждения раньше, чем до нас доберутся оборотни или спасатели, – с этими словами я, совершенно озверев, начал срывать с него одежду, а он то же самое проделывал со мной. Мы целовались, охваченные каким-то безумием, мяли и кусали друг друга, катаясь по разостланному на земле сену, пока он, обильно смочив слюной мой член, не приставил головку к своему тугому входу и не начал постепенно на меня насаживаться. Перед моими глазами поплыли разноцветные круги. Он тихо вскрикнул и, расслабившись, впустил меня целиком. Меня хватило ненадолго, да и его тоже. Рискуя привлечь к себе внимание хищников, возможно, всё ещё поджидавших снаружи свою добычу, парень закричал и излился себе на живот. От его крика и ощущения тёплой скользкой спермы между нашими телами, я тут же провалился в самый сильный в моей жизни оргазм. Благодарно поцеловав в губы моего новоявленного любовника, я сгрёб под голову побольше травы, накрылся мантией и моментально заснул. Последнее, что я услышал, было произнесённое шёпотом, но всё же вполне отчётливое «спасибо». Когда я проснулся, сквозь небольшую щель под дверью пробивался слабый свет. Я приподнялся на локтях и понял, что нахожусь в землянке один. Рука упёрлась во что-то тонкое и цилиндрическое, и сердце зашлось от радости – волшебная палочка вновь была со мной! Я засветил Люмос и сперва оглядел и тщательно очистил себя, а затем внимательно осмотрел помещение. Рядом со своей импровизированной подушкой я обнаружил несколько очень светлых волос и пару таких же на своей мантии. Подойдя к массивной двери, я обнаружил, что засов отодвинут. Вооружившись палочкой, я осторожно выглянул наружу и услышал только пение птиц. Волков и след простыл, а вокруг землянки рукой заботливого волшебника был установлен защитный барьер, преодолеть который было не под силу не только волку, но и зверю покрупнее. Держа палочку наготове, я огляделся вокруг и, увидев, что опасность миновала, снял щитовые чары и направился в Хогвартс. Таким вот образом, профессор, мне стало понятно, что я, скорее всего, гей. И теперь я не успокоюсь, пока не найду этого потрясающего светловолосого парня, подарившего мне самое прекрасное и яркое ощущение в моей жизни. Я не знаю, где и как его искать, поэтому решил посоветоваться с Вами, сэр. И не только потому, что доверяю Вам и уважаю – просто Вы действительно можете меня понять. Гарри закончил свой рассказ, который Дамблдор терпеливо выслушал, ни разу не перебив. Старик ещё немного помолчал, задумавшись, а потом вздохнул и тихо произнёс: — А ведь мой Геллерт тоже был блондином с шелковистыми волосами… Всё повторяется, мой мальчик, всё повторяется, – старик почесал в затылке, будто бы что-то прикидывая в уме: — Послушай-ка, Гарри, а ты сохранил эти самые волосы? – в его взгляде Поттер уловил какое-то напряжение. — Да, профессор, — он засунул руку в карман мантии и извлёк оттуда несколько тонких и белых, словно паутинка, волосков. – Только на что они мне? Я же не буду обходить весь замок и прикладывать их к голове каждого блондина, подобно принцу из сказки про Золушку, который примерял всем девушкам королевства хрустальную туфельку. Да и потом, вдруг этот парень не учится в Хогвартсе? Может, его занесло в Запретный лес из Хогсмида, или он аппарировал туда из Лондона – кто знает?.. — Гарри-Гарри! – усмехнулся профессор, — подумай-ка хорошенько, для чего маги обычно используют чьи-либо волосы? — Как это для чего? Для приготовления Оборотного зелья, для чего же ещё! Только мне нужен именно тот парень из землянки, а не кто-то другой, принявший его облик. Тем более я вообще его не видел, только чувствовал. Его запах, прикосновение его пальцев, вкус его поцелуев. А ещё слышал его стоны и шёпот, умоляющий меня не останавливаться… Гарри зажмурился и отдался во власть воспоминаний. Он сильно сомневался, что отыщет своего любовника среди сотен волшебников, но слова Дамблдора заставили его задуматься – не зря же старик напомнил об Оборотке. Какая-то догадка забрезжила на краю сознания, но Гарри никак не мог уловить её суть. А директор хитро улыбался с портрета, внушая надежду. И неожиданно Поттера осенило. Глаза его загорелись зелёным пламенем, он вскочил и, на ходу пробормотав слова благодарности, вылетел из директорского кабинета. Основу для Оборотного зелья Гарри без труда выпросил у Слагхорна, который не мог отказать своему любимому ученику. Пара добавленных волос, недолгое помешивание зелья по часовой стрелке, несколько глотков, немного неприятное, но терпимое ощущение трансформации и, наконец, робкий и в то же время нетерпеливый взгляд, брошенный на собственное отражение в зеркале – и перед изумлёнными глазами Поттера предстал его извечный враг и соперник Драко Малфой. * * * — Какая же молодец Гермиона! – восхищённо воскликнул Гарри, кидая заспанному Малфою на кровать свежий номер «Пророка». – Взгляни только, она проштудировала гору литературы и «под чутким руководством профессора Горация Слагхорна» изготовила зелье, которое позволит Ремусу постоянно оставаться в человеческом облике. — Хорошо всё-таки, что его так быстро отыскали, — улыбнулся Драко. – А то и он, бедняга, мучился, и все окружающие о нём беспокоились. А ведь у него есть сын. Зато теперь ты успокоишься и не будешь бродить ночью по Запретному лесу. — Слушай, — неожиданно вспомнил Гарри, — а за каким фигом ты-то туда полез?! — Хотел найти то место, где тебя чуть не убил Волдеморт, — вздохнул Драко, но увидев недоверчивый взгляд Гарри, пояснил: — Мама там кольцо обронила, как раз когда проверяла, жив ты или нет, а оно дорогое, фамильное. Конечно, ничего я не нашёл. А пока рыскал по лесу, стемнело. Ну, заблудился я, а тут ещё эти твари. Я от них спрятался, а потом ты появился. — Если бы не то происшествие, я до сих пор бы считал тебя мелким слизеринским паршивцем. — Ах так, да? Сейчас я тебе такого паршивца продемонстрирую, что мало не покажется! – ухмыльнулся Малфой и крепко сжал Гарри в объятиях. * * * — Слушай, Поттер, всё хотел тебя спросить, а как ты потом догадался, что это был я? – повернувшись набок и приподнявшись на локте, поинтересовался Драко. — Меня надоумил Дамблдор, — усмехнулся разомлевший от очередного оргазма Гарри и ласковым движением отодвинул со лба своего парня длинную и совсем светлую, почти белую чёлку, чтобы иметь возможность видеть оба любимых глаза одновременно. — А я, когда утром понял, что это ты, сначала дара речи лишился. А потом подумал: ну и что? Ну, Поттер, ну, гриффиндорец, соплохвост его задери, но ведь трахается, как сам… ну, даже не знаю, как кто… во – как сам Мерлин! — Ну, ты и сказанул! Какой я, на фиг, Мерлин?! И потом, откуда тебе известно, как он трахался? – Гарри рассмеялся звонко и так заразительно, что Драко не удержался и тоже прыснул в ответ. — Надо у Грейнджер спросить, как именно трахался Мерлин, — сквозь смех еле выговорил Драко. — А она-то здесь при чём? – удивился Гарри. — А она наверняка где-то об этом читала, — пояснил счастливый Драко и чмокнул возлюбленного в нос. КОНЕЦ