Damn, Gallagher.

- Дай я тебя просто обниму, Микки. Один раз. - Иди на хуй со своими пидорскими обнимашками, Галлагер. - Милкович равнодушно машет сигаретой в сторону лестницы и глубоко затягивается, наполняя легкие дымом. Вот еще чего не хватало. Обниматься. Они что, бойфренды какие? Чпоки-чмоки, обнимашки? Да уж нихуя. Терпкий дым обжигает гортань и носоглотку острым привкусом табака, выходя через нос. Они славно потрахались, и нахер портить атмосферу легкого расслабления? Растоптав бычок, Микки окидывает взглядом бейсбольное поле и работающие поливалки. Вечер что надо. Где-то в переулке гулко раздается хлопок выстрела, что для Саутсайда нормальное явление, странно даже, что не автоматная очередь - все равно никто из местных не осмелится вызвать копов до утра, все слишком боятся попасть в чужие разборки. От выпитой банки пива немного ведет, что странно - обычно ему и упаковки маловато, чтобы убраться в хлам. Микки вспоминает, что только вышел из колонии и давно не нажирался в сопли, и конечно же это надо исправить в ближайшее же время. Темный переулок воняет экскрементами и отбросами, которые сюда стаскивают жильцы. Приходится ступать осторожно, чтобы не поскользнуться и не ебнуться лицом в какую-нибудь хуйню. Поэтому он почти сразу замечает лежащее на земле тело. А через пару шагов узнает белую футболку и рыжую макушку. Фонарь в этой части улицы не горит, но он даже в тусклом свете окон видит, что это Галлагер. В животе словно миксер проворачивает кишки, ускоряя темп и дергая вниз заколотившееся сердце. Майка спереди вся в крови, и это очень, очень нехорошо. Микки без всяких дипломов знает, что все раны в живот - самая хуйня. - Надо было просто отдать кошелек, тупица ты рыжий, - Микки достает телефон и набирает 911, опускаясь рядом с Йеном на землю, залитую какой-то вонючей херней и кровью. - Я отдал, там пусто... - рядом Микки наконец увидел разодранный портмоне. Наркоман напал, не иначе. - Чувак явно на мете. - Блядь, Йен. Что ты там говорил - плохие люди в нашем районе наши родственники? - линия службы спасения занята, и Микки с каждой секундой становится все страшнее. Он поднимает Галлагера с земли и прижимает к себе, пытаясь зажать рану, с тревогой понимая, что ожидание нихера не здорово с такой раной. Рыжего трясет, и эта дрожь переходит в Микки, у которого начинают стучать в унисон зубы. - Ты запомнил, - Йен отчего-то доволен и, прежде чем уткнуться лицом ему в плечо, криво улыбается, едва растягивая белые обескровленные губы. - Ничего, блять, особенного, забудь. Большое нахуй дело. - Микки крепче сжимает объятия и слушает ебаный автоответчик, понимая, что самое время помолиться какому-нибудь богу. - Как скажешь, Мик. - Ебаное недоразумение ты, ты это знаешь? Ловить сраные пули - моя работа, не твоя, - голова Йена тяжело давит на плечо, но Микки не замечает ни ее веса, ни холода от промокшей насквозь майки. - Давай, блять, договоримся, пули мне, а ебаные пидорские обнимашки тебе? Только, блять, выживи. Слышишь? Переулок неожиданно освещают фары, и Микки готов расплакаться от радости - патрульная машина, и это охереть как замечательно, потому что в телефоне все ещё автоответчик, а гребаный Галлагер молчит. - Нам нужна помощь, офицер! Копы суетятся, хрипит рация и словно сквозь вату Микки слышит вой сирен машины реанимации. Врачи отбирают у него рыжего, спешат и суетятся, а ему просто хочется прижать к себе Йена и услышать ответ. - Вы поедете в больницу? Он кивает и забирается в скорую, все ещё сжимая в руке бесполезный телефон. Ему бы стоило уйти и не светиться с его УДО, но здравый смысл, кажется, сегодня не его удел. И Галлагер так и не ответил. Одежда в крови, руки тоже и одна из медсестер сжалившись ведет его в служебную душевую, насильно вручив какую-то одежду. Микки не хочет уходить от операционной, там никого больше нет - Галлагеры почему-то никак не приедут, да и в жопу их. Кровь сходит с кожи неохотно, а вот одежду приходится выкинуть, но об этом Милкович размышляет вскользь, мыслями находясь у двери операционной. Больничная форма, которую ему вручили ощутимо велика, но все лучше чем залитые красным футболка и джинсы. Зеленый успокаивает, и Микки, расправляя слишком широкую футболку, наконец замечает что телефон истошно надрывается на раковине. - Где ты, мудак? - Пшла нахуй, Мэнди. - Какой этаж, Микки. Мы приехали. - Мы, блядь. Третий этаж, операционная B. Он не хочет видеть Галлагеров. Не хочет объясняться. Не хочет... но Йен. У двери душевой он долго колеблется, пытаясь справиться с приступом паники. Ему страшно, наверно, почти также страшно как было в переулке. Страх за Йена перевешивает риски, он это понимает уже выходя в коридор и быстро шагая к операционной. Один предупреждающий взгляд Липу и Фионе во избежание ненужных вопросов. Внимание офицера полиции все на Микки, пока он объясняет, что случилось. Несколько секунд ему кажется, что коп вытащит наручники и потащит его из больницы и ему в принципе даже по душе такой вариант. Меньше неудобных вопросов. - Мистер Галлагер назвал приметы напавшего. Хорошо, что вы нашли его, еще немного, и врачи приехали бы констатировать смерть. Микки старательно избегает взгляда Мэнди, но вот от Галлагеров так просто не отделаешься - Лип, Фиона и рыжая, которая помладше, окружают его как только полицейский уходит. - Микки Милкович, какого хрена? Йен ушел на дополнительные занятия. - Я его просто нашел, придержи коней. - Микки пытается выйти из оцепления, отпихивая руки Липа и младшей рыжей, от вида которой его начинает потряхивать и мутить. - Я гляну, порядок ли, и отвалю. Все, уебывайте с дороги. Но рыжих, кажется, невозможно просто стряхнуть, и Микки давно пора бы это запомнить. Потому что Дебби, так ее называет Фиона, не отходя ни на шаг, виснет на нем и упорно требует ответов. А Микки просто хочется заглянуть в гребаное окошко на двери и наконец свалить из больницы, запах и вид которой его вот-вот сведет с ума. - Ты видел, кто напал? Ты знаешь, кто это? Ты... - Да потеряйся ты уже, рыжий клещ! Вы, Галлагеры о личном пространстве слышали? Ебаный в рот, - вытащить ворот больничной робы из рук Дебби кажется не под силу никому, Микки тщетно дергается и наконец просто волоком тащит девочку за собой к окну операционной, матерясь и распихивая локтями всех подвернувшихся. Впрочем, эта проблема кажется ему мизерной, в сравнении с тем, что могло бы быть, задай кто-либо правильный вопрос. В стерильно-белом освещении операционной Йен выглядит мертвенно бледным, и у Микки перехватывает горло от одной мысли. Нет, блядь. Рыжий живее всех живых и на этом точка. Милкович отшатывается от двери, когда в оконце возникает лицо медсестры. - Микки Милкович? - Я. - Можете ненадолго зайти. Фиона оказывается рядом, недоверчиво заглядывая ему в лицо. - А родственникам можно? - После того, как переведем его в палату интенсивной терапии. Милкович - две минуты и на выход. Микки видит кровь и подойдя ближе, он с облегчением выдыхает - рыжего просто не переодели, он все ещё в безнадёжно перепачканной и порванной футболке, но выглядит бодрее и даже улыбается. - Галлагеры, вы как ебаные тараканы, не утопить-не отравить. - Ты не рад этому? Йен поднимает бровь, поджимая губы. Микки может только вздохнуть, пожимая плечами. - Что ты хочешь услышать, Рыжий Лобок? - Ты кое-что пообещал, там, в переулке, - Йен протягивает руки, и Милкович вынужден крепко закусить губу, потому что иначе к хуям расплачется, а только этого ему сейчас не хватало - лить слёзы в плечо рыжего мудилы, потому что да, он обещал и не отступит от своего слова. - Видок у тебя годный, решил подработать? - Отъебись, Галлагер, - добродушно огрызается Микки, высвобождаясь из рук Йена, потому что время давно вышло и ебаные Галлагеры пырятся в окошко и его ждёт дохера неудобных вопросов за порогом палаты. - Зайдешь ещё? - Посмотрим. Бля, я ещё никуда не ушёл даже, - Микки не может смотреть на Йена и просто показывает ему средний палец, тараня толпу Галлагеров вывалившись за дверь. Конечно он придёт, он и уходить-то не хочет. Чертов Галлагер и его щенячий взгляд.