Веришь?

- У меня всегда была мечта, - говорит мне Малфой. Малфой рассказывает мне про свои мечты. Дожили. Я улыбаюсь своим мыслям, и эта улыбка заставляет его продолжать. - Подружиться с тобой, Поттер. Веришь? Я издаю какой-то непонятно отрицательный вопль и уже почти готов подавиться порцией отменного огневиски, которая была у меня во рту, но вовремя беру себя в руки. А потом смеюсь. Малфой - мой друг. Да где это видано. То есть это конечно прекрасно, что у Хорька такие чистые наивные мечты, но меня они точно никак не касаются. Пусть себе мечтает. Потом он напивается. Вдрызг, вхлам, до состояния полнейшего нестояния. Я, кстати, тоже. Так и сидим, отмечаем. Его день рождения. Ему больше не с кем. Отмечать не с кем. Все его ближайшие родственники либо в бегах, либо в азкабане. Да и негде. Малфой-менор теперь груда непонятных камней, просто новый Стоунхендж. Если бы только магглы видели. Щеки у Малфоя красные-красные, как от сильного мороза, и губы он постоянно облизывает своим острым языком. У меня даже дух захватывает от такого зрелища. Пьяный Малфой, что может быть лучше. Позже он клянет Рона за то, что этот рыжий мерзавец успел раньше. Я так понимаю, он имеет в виду знакомство со мной. Я вот ни о чем не жалею, да и Малфой тоже на самом деле, он ругается только потому, что ему Гермиона на третьем курсе врезала. Но Малфой улыбается, потому что если бы мы тогда подружились, не было бы всего этого. Всего этого напряжения, стояков после каждой встречи, дикой дрочки по ночам на его светлый образ, моего позорного побега от Джин, когда та вдруг захотела на мне жениться сразу после войны, его красных щек и влажных губ. - У меня тоже есть мечта, - говорю я, и Малфой смотрит на меня своими наглыми пьянющими глазами. - Я мечтаю вытрахать из тебя всю напыщенность. Веришь? У Малфоя мягкие губы, и невероятное тело, которое отзывается на каждое мое прикосновение. Моя мечта гораздо более приятна и осуществима, а подружиться мы еще успеем. За поздним завтраком после хорошей порции антипохмельного.