If the heaven wants to take us they can try

- Ты… кудрявый. - Интересное наблюдение. - Прости, Док говорил про тебя. Ты, видимо, Блейн, наш новичок? - Так точно, капитан, - ухмыльнулся ты, поддразнивая. - Что ж, придется подстричь тебя, а то, знаешь, когда все кудри будут в крови, задолбаешься мыть их. Ты как-то сразу перестал улыбаться и немного побледнел. Еще совсем ребенок. *** - Ну что, Блейни-бой, как дела? У Себастиана никогда не было чувства такта, но я не виню его. У меня у самого мораль покрылась горсткой пепла во время Великих Пожаров. - Смайт, отстань от парня! Вспомни себя после первого дела! - кричу я, даже не оборачиваясь. Себастиан затихает, а потом я слышу его удаляющиеся шаги. Именно. - Ты прости его, - я наконец-то смотрю на кудрявого, - он хороший, просто к нему надо привыкнуть. - Вы работали вместе? - в твоих глазах любопытство и немного страха, будто ты боишься, что я пошлю тебя после такого личного вопроса. Глупый, мы же на войне, причем на стороне заранее проигравших. Здесь нет ничего личного. Здесь вообще ничего нет. - Да, еще очень давно, когда Док еще не был в коляске, а мирные оказывали некоторое сопротивление. - Сколько тебе было? - Шестнадцать, - ты пораженно смотришь на меня, и я усмехаюсь, - а почему бы и нет? Все мои родственники были либо мертвы, либо сдались властям, что в общем-то одно и то же. - А сейчас? Сколько тебе сейчас? - А сколько дашь? Ты закатываешь глаза, но поддерживаешь мою небольшую игру. - Эмм… Двадцать пять? - Почти. Двадцать семь. Я хочу пошутить, что это отличный возраст для смерти, но ты вряд ли оценишь. Ты вообще чересчур чувствительный для киллджоя. - А тебе, кудрявый? - Двадцать два. Говорю же, еще совсем ребенок. *** -Курт, Курт, скоро уже? Ты похож на щенка, когда ведешь себя подобным образом. Иногда я думаю о том, что бы было, если бы мы познакомились в других условиях, не на войне? Я бы точно влюбился в тебя. - Терпение, коротышка. Скоро будем. - А там будет шампунь? - Ага, а еще спа, два бассейна и шведский стол с утра. Блейн, мы едем в заброшенный мотель! Нам повезет, если там будет вода. Вода там все же была, чему ты невероятно обрадовался и сразу убежал мыться. Я же, как более старший и более осмотрительный, сначала проверил весь мотель, потом аккуратно заклеил окна фольгой, спрятал машину, чтобы ее не было видно с дороги и только тогда вернулся. - Горячей воды, конечно, нет, но все равно приятно. Ты только вышел из душа и теперь ходил по комнате в одном дырявом полотенце, которое ты всегда брал с собой. Должен признать, выглядел ты… отлично. Капли блестели на подкачанном животе и издалека казались перламутровыми, мокрые волосы прилипли ко лбу, и вода с них стекала по твоему лицу, путаясь в бровях и ресницах, и лишь некоторые капли доходили чуть ниже, опускаясь на твои полные мутновато-розовые губы… Черт. Видимо, мне и не понадобится горячая вода. С таким-то стояком. *** Наверное, не стоило спать нам в одной кровати, но выбора не было. Ты лежал на спине и о чем-то сосредоточенно думал. - Блейн. Ты повернул голову и вопросительно посмотрел на меня. - Скажи мне, почему ты решил стать киллджоем. В смысле, можно же противостоять власти, но не жить с нами в лагере и не подвергать свою жизнь ежедневной опасности. - Может мне, как и тебе, нечего уже терять? - Брось, я вижу, что это не так. Я практически уверен, что в Бэттэри у тебя семья. Ты замолчал и снова начал смотреть в потолок. Наверное, не стоило спрашивать. Никто не становился киллджоем от хорошей жизни. *** Жарко, просто нестерпимо жарко. Я медленно открываю глаза и тут же натыкаюсь взглядом на тебя. Ты лежишь прямо на мне, свернувшись калачиком и сопишь. Наверное, стоило бы разбудить тебя или хотя бы скинуть, но мне почему-то не хочется лишать себя этого уюта, которого дарит твое тело, так что я лишь обнимаю тебя в ответ и вновь закрываю глаза, убаюканный твоим сопением. Никогда еще в жизни я так сильно не хотел, чтобы война наконец закончилась. *** В тумбочке обнаружился забытый кем-то пленочный фотоаппарат, который я благополучно взял с собой. Проявить пленку будет негде, да и незачем, но я все равно взял его. Иногда я совершал странные поступки, непонятные даже мне самому. Солнце палит во всю, и я жмурюсь, выходя из здания мотеля и подходя к тебе. Смотришь на меня исподлобья, но ничего не говоришь - воспоминания того, как мы проснулись, все еще смущают тебя. - Да ладно тебе, кудрявый, с кем не бывает, - треплю тебя по голове, как собаку, и быстрым шагом иду к машине. Нечего время терять. - Итак, сейчас едем в лабораторию, - дежурным голосом сообщаю я, - проникаем, осматриваемся, берем все необходимое и валим. - Какова вероятность, что дракулоиды внутри? - твой голос немного неуверенный, а руки слегка трясутся. Это твое первое задание в Бэттэри, в городе, кишащем дракулоидами. Конечно же тебе страшно. - На самом деле, небольшая, - уверенно вру я и подмигиваю, - зашли-взяли-вышли. Простая схема, простое задание. Главное думай поменьше и держи пушку наготове. *** - Какое здесь эхо! - восторженно шепчешь и улыбаешься. Это так странно. Будучи на войне, мы постоянно улыбаемся друг другу, смеемся, перемигиваемся. Видимо, здесь смерть ближе и нет времени на пустое молчание или грусть. Все равно все мы скоро умрем, так что же не посмеяться вдоволь? - Тише, коротышка. Подойди к той стене, открой холодильник и возьми около 20 ампул. Больше, если сможешь. Я пока посмотрю, что с оружием. Мы расходимся. Я начинаю осматривать имеющееся оружие, прикидывая, сколько мы сможем унести, и краем глаза поглядываю за тобой. Ты аккуратно берешь ампулы в руки и еще с минуту их рассматриваешь: раствор, содержащийся внутри, ярко пунцового цвета и переливается на солнце. Ты восторженно улыбаешься и берешь чуть больше ампул, направляясь к машине. Видимо, не стоит тебе говорить, что с помощью этого раствора мы собираемся пытать дракулоидов. Взяв некоторое оружие и нужные нам припасы, мы садимся в машину и радостно переглядываемся: ни одного дракулоида нам так и не встретилось. - Итак, теперь мы объезжаем здание с другой стороны, берем медикаменты и валим, теперь по-настоящему. Мы оказываемся с другой стороны уже через минуту. - Курт… Курт, а можно я пойду? - Блейни, там могут быть дракулоиды, а ты и стрелять-то толком не умеешь. Ты рассерженно смотришь на меня. - Пожалуйста, Курт! Ты же сам видел, здесь почти никого нет. Я буду осторожен. Я долго думаю. С одной стороны, это была бы хорошая практика, да и оставлять тебя одного с машиной очень рискованно, с другой - внутри ты можешь умереть или, что еще хуже, попасть в плен. Но твой взгляд такой умоляющий, что я сдаюсь. - Хорошо, хорошо! Иди внутрь. Но осторожно! Берешь несколько наборов и сразу назад. Никому не попадайся! Слышишь! Ты радостно киваешь и бросаешься меня обнимать. Как по-взрослому. - Блейн, это важно. Будь осторожен. И, будто вспоминая свои собственные слова о скорой смерти, я прикасаюсь своими губами к твоим. Ты тут же углубляешь поцелуй, будто только этого и ждал все это время. Твои губы сухие, а язык немного шершавый, но я в жизни не чувствовал себя лучше. Мы отрываемся друг от друга, и я улыбаюсь тебе. - Удачи, коротышка. Будь осторожен. *** Надо было догадаться, что если дракулоидов нет в одной части здания, значит, они почти все в другой. Так что когда ты перепуганный выбегаешь из здания, сжимая эти чертовы наборы для скорой помощи, я еле сдерживаюсь, чтобы не ударить себя по лбу. Дурак. Идиот. Придурок. Мы мчимся 200 км в час, не меньше, но нас все равно догоняют. У Bl/nd машины всегда были лучше. Ты сидишь весь бледный и чуть не плачешь, пока я пытаюсь маневрировать. Мы заехали в какой-то странный переулок с жутко кривыми дорогами, но я знаю, что как только мы проедем его, окажемся на шоссе и тут уж у нас преимущество. На прямой дороге мой понтиак - бог. - Блейн, давай, Блейн, соберись! Потом поистеришь, время действовать! Достань пистолет и пальни им по колесам. Ты высовываешься из окна, и на тебя тут же летит град пуль. - Аккуратнее! Не делай этого так явно. - Я не могу! Дорога неровная, я не могу прицелиться! - в твоем голосе слышится ужас. - Давай, ты сможешь, постарайся. Дракулоиды медленно приближаются к нам, и я уже не думаю о неизбежности смерти или о том, что такой конец - это все же почетно. Нет, все мои инстинкты кричат «Беги!», и я вовсе не хочу умирать. Мне еще рано! Я не попрощался с Доком, не дочитал ту книгу, которую мне дал Майк, не сделал ни одной фотографии на свой новенький фотоаппарат, не трахнул тебя, в конце концов! Я мотаю головой и вжимаю педаль газа. Хрен вам, а не моя смерть! Ты снова высовываешься из машины, но в этот раз не полностью и прицеливаешься. Долю секунды ты смотришь на дракулоидов, а потом стреляешь, и я вижу в зеркале, как их водитель роняет голову на руль. Мы уже почти на шоссе. - Молодец, кудрявый. Правда я говорил стрелять по колесам, но так даже лучше. Я, на самом деле, в колесо-то и целился, - рассеянно говоришь, а я усмехаюсь. *** - Думаешь, они поедут за нами? Я пожимаю плечами, хотя прекрасно знаю, что за нами уже выехали. Зачем тебя волновать? Мы лежим на капоте в объятиях друг друга и смотрим на звезды. Ты поправляешь мне прядку, и я целую тебя в уголок губ. - Знаешь, я делаю это из-за Купера. Я непонимающе морщусь. - Ну, воюю. Из-за Купера. Это мой брат. Он был киллджоем, и его убили. Она была в новостях, его казнь. Мне было двенадцать, и я видел казнь собственного брата. И теперь я здесь. - Хочешь отомстить? - Не только. Хочу уничтожить Bl/nd. Я жил в Бэттэри, я видел, что стало с людьми. Это уже не люди, они больше похожи на роботов. Я киваю и крепче обнимаю тебя. - Видишь ту звезду? Я понятия не имею, как она называется, но красивая, правда? Хотя, хрен с ним, они же все одинаковые. Как их вообще различают? Ты смеешься и целуешь меня, сначала медленно, а потом все быстрее, как-то по-звериному. Боишься, что не хватит времени. - Успокойся, коротышка, эта ночь наша. Этой ночью я кончаю три раза. *** Первое, что я слышу - визг шин. Я тут же просыпаюсь и кричу тебе, чтобы и ты поднимался. Недалеко от нас останавливается машина дракулодиов, и они тут же бегут в нашу сторону с пушками наготове. Ты подскакиваешь, и мы вместе бежим в пустыню, зная, что обречены. Ты иногда поворачиваешься и бездумно стреляешь, даже не прицеливаясь, и продолжаешь бежать. Я же просто бегу, даже не отстреливаясь, ведь это бесполезно. Мы почти добегаем до какого-то пустынного оврага, когда я чувствую резкую боль в ноге и падаю. В глазах пляшут красные пятна, и я хочу крикнуть тебе, чтобы ты бежал, но ты тут же резко валишься на землю, где-то в метре от меня. *** Солнце ласково обнимает дерево, и ты улыбаешься. Я так давно не видел твоей улыбки, что мне хочется достать спрятанный в кармане фотоаппарат и запечатлеть ее. Ты поворачиваешься ко мне и поправляешь пыльную прядку, которая лезет в глаза. Дерево покачивается, слегка улыбается кому-то, возможно даже нам и снова замирает, будто ничего и не было. Я снова смотрю на тебя: ты лежишь лицом ко мне и, закрыв глаза, блаженно улыбаешься. - Как Ромео и Джульетта, - шепчешь ты, а я лишь смеюсь и качаю головой. Ты не изменился. Я оглядываю тебя: старая майка с соловьем, которую ты откуда-то притащил, пыльные ботинки, цвета которых я уже не помню, и огромная дыра в животе, из которой сочится кровь. Ты выглядишь бледным, несмотря на весь свой загар и очень уставшим. Думаю, я выгляжу также, разве что дыра у меня в правой ноге. - Думаешь, дракулоиды найдут нас раньше наших? - Думаю, наши вообще не будут нас искать. Ты удовлетворенно хмыкаешь и поворачиваешь голову, открывая глаза. - Знаешь, я всегда надеялся, что умру ночью, - весь твой голос пропитан пылью и усталостью, - звезд, конечно, из-за смога уже давно не видно, но я мог бы их представить. Я молчу, не зная, ждешь ли ты от меня ответа. - Курт, - хнычешь ты, - обними меня. Я покорно поворачиваюсь и обнимаю тебя. Ты холодный, несмотря на стоградусную жару, и я легонько целую тебя в макушку. Тебе больно, гораздо больнее, чем мне, поэтому я стараюсь быть сильным. - Спи, родной. Засыпай. Завтра будет новый день. Мы оба знаем, что это неправда. Мы оба знаем, что завтра наши тела будут засунуты в мешки с логотипом Bl/nd, после чего из нас сделают дракулоидов. Но сейчас ты лишь прижимаешься ко мне и закрываешь глаза, позволяя себе забыть. Я чувствую, как расслабляется твое тело. - Я люблю тебя, коротышка. - Я тоже люблю тебя, Курт. Ты затихаешь, легонько коснувшись губами моей ключицы. Боль в ноге распространяется по телу, и я жмурюсь, прекращая, наконец, ее игнорировать. Воздуха в легких становится все меньше, и я прижимаю тебя чуть ближе. Мир вокруг сжимается до нас двоих, и мне кажется, что я слышу чье-то пение. Вот, значит, как выглядит смерть. Я уже не чувствую ничего вокруг, воздуха становится катастрофически мало, легкие горят, и я напоследок открываю глаза, только чтобы заметить несущийся в нашу сторону ярко-оранжевый грузовик. Воздуха уже совсем нет, и я снова закрываю глаза.